От описания Бруталиска у меня по спине пробежал холодок. Я слышал о таких тварях – это были одни из самых опасных и редких созданий Роя, результат экстремальных мутаций. Справиться с таким монстром в одиночку было практически невозможно. По крайней мере, с позиции пехоты.

– Вы атаковали его? – спросил Килгор.

– Пытались, – ответил командир Головорезов. – Но он слишком силен. Наша тактика «бей-беги» против него работает слабо - броня слишком прочна а наши пистолеты не способны пробить бронированную технику. А запас гранат подходит к концу, на его убийство может не хватить. Мы потеряли одного бойца, еще двое ранены. Пришлось отступить. Эта тварь сейчас заперта в своем логове, но она явно в ярости. И, я думаю, она не оставит нас в покое. Если мы хотим продолжать добычу в этом секторе, ее придется как-то нейтрализовать. Тош уже в курсе. Он думает, что делать.

Эта новость была тревожной. Если Бруталиск вырвется из своего логова и атакует наши базы… это может закончиться катастрофой. Наши силы были слишком рассредоточены, и у нас не было достаточно тяжелого вооружения, чтобы противостоять такому монстру.

Пока Килгор обсуждал с командиром «Головорезов» возможные варианты действий и запрашивал инструкции у Тоша, я продолжал наблюдать за низиной. И тут я заметил то, чего опасался больше всего. Уровень лавы снова начал подниматься. И на этот раз – гораздо быстрее, чем раньше. Огненная река бурлила, из нее вырывались столбы пара, а ее раскаленное дыхание становилось все более ощутимым.

– Сержант! Внимание всем! – я закричал по комм-каналу. – Лава! Уровень лавы резко поднимается! Она уже подходит к основанию нашего плато! И движется очень быстро! Нам нужно срочно эвакуировать все КСМ с нижних участков и готовиться к возможному затоплению части базы!

Предупреждение о поднимающейся лаве прозвучало как набат. Суматоха на нашем плато усилилась, но паники не было – Килгор железной рукой поддерживал дисциплину, его четкие команды разносились по комм-каналу, направляя отступление КСМ и перегруппировку морпехов. Я видел, как огненная река в низине стремительно расширяется, ее багровое свечение отражалось на низко нависших тучах пепла, создавая апокалиптическую картину. Жар становился невыносимым, воздух трещал от статического электричества, порождаемого испарениями.

И словно почуяв нашу уязвимость, зерги предприняли новую, еще более яростную атаку. На этот раз к наземным силам присоединились и воздушные – стаи муталисков, этих отвратительных крылатых тварей, с воем пикировали на наши позиции, поливая нас градом глейвовых червей. Автоматические турели и винтовки морпехов открыли плотный зенитный огонь. Джонсон со своей снайперской позиции на скале переключился на воздушные цели, его точные выстрелы сбивали муталисков.

Но тут я заметил нечто странное. Несколько муталисков, слишком низко пролетавших над самой кромкой поднимающейся лавы, вдруг вспыхнули, их хитиновые крылья обуглились, и они, истошно визжа, камнем рухнули прямо в огненное озеро.

– Вы это видели?! – крикнул я по комм-каналу. – Лава! Сильное вертикальное испарение от лавы, похоже, прожигает им крылья! Они не могут летать слишком низко над ней!

Это наблюдение давало нам некоторое тактическое преимущество, по крайней мере, в отношении воздушных атак со стороны низины. Но наземные силы зергов – зерглинги, гидралиски и несколько отвратительных тараканов, плюющихся кислотой, – продолжали упорно лезть на наше плато, не обращая внимания на раскаленную землю у его подножия.

Головорезы Тоша снова вступили в бой, их реактивные ранцы позволяли им маневрировать на краю плато, обрушивая на врага шквал огня. Я оказался рядом с парой из них, когда особенно сильный взрыв – кажется, это взорвался один из кислотных снарядов таракана – сотряс землю под нашими ногами. Меня отбросило ударной волной, я сильно ударился спиной о скалу и на мгновение потерял сознание.

Когда я пришел в себя, мир вокруг все еще плыл. Голова гудела, в ушах стоял звон. Я лежал на самом краю плато, а в нескольких метрах подо мной уже бурлила и пенилась раскаленная лава. Путь назад, к основной группе, был отрезан – участок, по которому я мог бы отступить, уже начал обваливаться под натиском огненной стихии. Рядом со мной, отряхиваясь от пыли, поднимались двое Головорезов – те самые, с которыми я оказался рядом перед взрывом. Их черная броня была покрыта вмятинами, но они, казалось, были в порядке.

– Черт! – выругался один из них, его голос в шлеме звучал глухо. – Нас отрезало! И эта лава… она поднимается слишком быстро!

– Есть другой путь! – крикнул второй, указывая в сторону глубокого ущелья, уходящего вниз, в сторону той самой низины, где, по докладам, находилось логово Бруталиска. – Туда! Там есть проход к другому плато! Мы видели его во время разведки. Бруталиск, конечно, не подарок, но он медленный, мы успеем пробежать. Это лучше, чем сгореть заживо или стать обедом для гидры.

Не дожидаясь моего ответа, один из Головорезов схватил меня за руку – его бронированная перчатка сомкнулась на моем предплечье стальной хваткой, – а второй активировал свой реактивный ранец.

– Держись крепче, доминионский! – крикнул он мне. – Полетаем!

С ревом двигателей мы взмыли в воздух. Ощущение было не из приятных – меня болтало, как тряпичную куклу, а внизу, в нескольких десятках метров, плескалось огненное море. Но Головорезы управляли своими ранцами с невероятной ловкостью. Они несли меня между скал, уклоняясь от обломков и языков пламени, вырывающихся из трещин. Второй Головорез летел рядом, прикрывая нас огнем.