Горельски моргнула. Сглотнула даже.

– Что?

И сразу по глазам видно, что в голове у нее сейчас совсем не формулы.

– Формулу, – мягко сказал Морейра. – Мы с вами расчет мощности разбираем.

У Горельски дрогнули губы. Она бросила на меня полный ненависти взгляд, потом на Морейру такой, словно сейчас испепелит на месте.

– Простите, мастер Морейра, – холодно произнесла она, – могу я зайти завтра? Чуть лучше подготовлюсь. А то сейчас уже поздно, я очень устала.

– Конечно, мисс Горельски, – он улыбнулся. – Попробуйте подготовиться чуть лучше, обычно это помогает. Если будут вопросы – обращайтесь.

И вроде бы ничего, но я вижу, как девица вскакивает, подхватывает свои конспекты, быстро бумаги какие-то собирает, и к дверям. Что ж… И цокающие, такие же гневные, шаги по коридору.

Вот и славно.

Морейра ведь все отлично понимает.

– Я испортила тебе вечер? – спросила не то, чтобы с раскаянием, но было интересно, как он себя поведет.

Он улыбнулся. Сам вышел из-за стола, подошел ближе ко мне, а потом и вовсе сел на край стола, за которым я сидела. Чуть голову на бок склонил.

– Спать со студентками непрофессионально, – у него вышло иронично и удивительно небрежно. Цинично. Вот гад.

И это как-то… Слишком откровенно. Надо ответить. Но слишком давно я не играла в такие игры. У меня внутри что-то поднимается, и в сердце… но, вроде бы, не магия пока. И вообще он прав, не стоит сдерживаться.

– Ты всегда можешь уволиться, – сказала я, разглядывая его с интересом.

Он заулыбался шире.

– Не думаю, что это стоит того. Да и потом, если уж мне приспичит потискать чью-то грудь, то всегда можно пойти в деревню и найти симпатичную селяночку, и без ущерба для профессиональной репутации.

Зараза.

– У тебя опыт?

– Есть немного, – согласился он, пожал плечами.

Селяночку! «А как же я?» Но это просто болтовня и ничего больше.

И все же, я понимаю, что сердце начинает как-то нехорошо колотиться.

И шальные огоньки в его глазах.

– Не боишься, что я снова своей силой шарахну? Что выброс?

– Не-а, – покачал головой Морейра. – Не боюсь. У тебя сейчас довольно ровно, хоть и на подъеме.

– А вдруг?

– А вдруг мне в прошлый раз понравилось? Я хочу еще.

Придурок.

– Мазохист.

– Осуждаешь? Что это за дискриминация моих предпочтений?

Как у него это выходит? Мне смешно и одновременно пристукнуть хочется.

И как-то вдруг на этой волне выходит само.

– А если я тоже так пуговичку расстегну?

И Морейра чуть подается ко мне… ближе…

– Тогда давай сразу запрем дверь.

Так. Стоп. Я невольно сама назад отшатнулась. Сердце ухнуло и колотиться начало почти в горле.

– Не так быстро, – тихо сказала я.

Полезла в карман, достала накопитель. Вот… Я теперь постоянно с собой ношу, на всякий случай. Вдруг какие студенты меня из себя выведут? Хотя у студентов пока не получалось, а у Морейры – легко.

– Ива… все хорошо, – сказал он тихо. – Закрой глаза и сделай глубокий вдох. Чуть задержи дыхание… подожди, еще… а теперь выдох. И еще раз.

Я слушала и делала, как он говорит, потому что помогало. Надо успокоиться. И лучше научиться успокаиваться самой, чем каждый раз сразу сбрасывать силу в накопители. Лучше контроль.

Вдох-выдох. И еще.

И посидеть с закрытыми глазами, чувствуя, как волна уходит. Медленно, но уходит.

Морейра смотрел на меня.

– Прости, – тихо сказала я.

– Вот уж точно не за что. Скорее ты меня. Но нападать на тебя из-за кустов опасно, это я уже понял.

Довольный.

Все хорошо. Спокойно.

– Слушай, Лес, я же по делу, – сказала я, стараясь от посторонних мыслей отвлечься. – Я тут про князя Огнена нашла. Ты знаешь, что парню всего семнадцать лет было? Я знала, что он мальчишка, но не знала, что настолько. И он на тот момент уже два года как князь.

Морейра пожал плечами, меня разглядывая.

– Тогда быстрее взрослели. Я так понимаю, у него не было выбора.

Не было. Тессалийский король очень рассчитывал прибрать эти земли к рукам. Но Кнеполь заключил сделку с ваакским конунгом, отец Огнена взял в жены княжну Рагнеду, привел на эти земли северных жрецов, ввел новые налоги, чтобы содержать армию, да и к тому же заключил весьма спорные торговые соглашения, выгодные кому угодно, но не кнепольским князьям. Надо полагать, ради военной помощи. Конечно, здесь, в Кнеполе, его политику одобряли не все. Кто-то видел в Тессале меньшее зло. Об этом нигде не говорится прямо, но отца Огнена тоже, скорее всего свои и убили. Отравили, тихо. Официально он подавился костью на пиру.