– Ты, милая, не говоря, что красивая и любимая, сейчас потешная. Такое выражение было на лице, когда свет не могла включить, просто пожалел, что не успел достать фотоаппарат. Иди на кухню, моя хорошая. Там есть зеркала.

– Ну да, - согласилась девушка и через секунду послышался удивлённый голос.

– А вот и ни фига. Я себя вижу. Скорей всего, будь хозяин дома, тоже нас бы увидел. Интересно, а кто его невеста?

– А мне неинтересно. Нечего здесь изображать привидений, возвращаемся.

И мы вернулись совершенно пустыми – ни одной бумажки взять с собой не смогли, не говоря о чём-то более существенном.

– - -

Этот мир был уже вторым за сегодня. Первый – отражение ритмично мерцало, как едва «живая» лампа. Вспыхивала и гасла. Так и здесь – предметы становились вполне материальными, даже можно было ощутить упругость стола, как уже через мгновение рука захватывала воздух. Не я, Оля сообразила, что оставь руку, к примеру, в столе, когда тот теряет материальность, через секунду останешься без неё – окажется перерубленной деревянной столешницей, а может сама рука станет частью стола. Здесь мы увидели письмо, когда оно на несколько мгновений стало физически ощутимым, и текст настолько чётким, что можно было прочесть одно единственное слово - УХОДИТЕ!!! Ушли, чтобы зафиксировать положение книг, вернуть их в первоначальное состояние и сделать записи по итогу выхода. Посидели на диване, тупо уставившись в книжные полки. Когда окончательно успокоились, поднялись и, после активизации перехода, шаг за порог в новый для себя мир.

Полумрак. Электричество не работает. Полнейший разгром в кабинете – книги и какие-то бумаги валяются на полу. Стола нет – тот, разрубленный на куски, лежит около печки, в которую превращён сейф, к стенке которого приварена труба, выходящая через стену на улицу. Окна заколочены фанерой, вдобавок оббиты какими-то грязными тряпками. Холод неимоверный.

– Идём, посмотрим оружейку. Да и на улицу стоит глянуть.

Подруга ничего не ответила, лишь хлопнула мне по плечу, мол, идём.

Оружейка пустая. На кровати в спальне сложены все тёплые вещи, которые ещё могли пригодиться для тепла. Глянул на градусник, висевший за окном – минус тридцать пять. Пора заканчивать, иначе сами околеем. Вон, уже нос стало щипать, да и руки в перчатках подмёрзли. Оставив для контроля в коридоре Ольгу, проскочил до кухни и отогнул ножом стык между листами фанеры. Что и увидел – снег лежал до средины окон первого этажа. Между тем жизнь здесь продолжалась – посреди улицы имелась хорошо протоптанная тропинка. Может ещё бы постоял подольше и смог чего заметить, но холод проник уже под бельё. Смысла издеваться над собой, продолжая находиться в этом холодильнике, не видел.

– Возвращаемся.

Хотел подтолкнуть девушку, но сообразил, что моё прикосновение к заледеневшей одежде может вызвать у подруги вопль возмущения.

Минута и мы стояли уже на другой стороне.

– Я в ванну отогреваться. Промёрзла до костей. – Моя драгоценная не сгибающимися пальцами кое-как сбросила с себя бронежилет и оружие прямо на пол кабинета, стараясь, чтобы одежда не касалась к телу, умчалась в ванну…

* * *

Сидели на кухне и молчали. В квартире была тишина, которую изредка нарушал звон чашек с кофе, когда их ставили на блюдца.

– Три отражения и ничего дельного. Саш, завтра идём куда-нибудь?

– Надо. – Я помолчал, чувствуя недовольство Оли, но обязательства перед самим собой, как бы ни хотелось, не давали мне останавливаться в начале пути. – Один выход и всё. Слово. Потом пройдёмся по ювелирным магазинам. Раз обещали достать серебро, надо держать слово.

– Саш. У меня какая мысль мелькнула - а если покупать не различные побрякушки, а столовое серебро? Или лучше купить в банке слитки? Они относительно недорогие. Ты не в курсе, но здесь серебро и золото не стоят как у тебя дома. Раза в два, может в три дешевле. Здесь больше котируются камни, не металлы. Хотя, к примеру, платина всегда стоила намного дороже золота.

– А с камнями что будем делать?

– Давай завтра возьмём с собой пару пакетов. Не самых крупных. Лучше самых мелких и невзрачных. Можно будет в банке поинтересоваться ценой. К слову, в тех же ювелирных магазинах есть оценщики, которые принимают старые и ненужные украшения. Только там… можно нарваться. Не на неприятности, на обман. Назначат цену раза в два меньше.

– Нет, это не выход. Надо узнать, где от населения принимают именно алмазы, а не бриллианты. Понимаешь… не может такого случиться, что нас обвинят в незаконной добыче полезных ископаемых? Ладно бы был один камень или два, но почти пара сотен, да ещё столь крупных.

– В таком случае остаётся только казна. Саш, я же не специалист, с подобным никогда не сталкивалась. Спрошу завтра в банке.

– Милая, а не знаешь, кто из Семей занимается ювелиркой? Не поверю, что всё это под контролем государства.

Ольга задумалась.

– Есть фабрики и заводы по огранке камней, но все они принадлежат именно государству. Есть частные артели и мастерские, кто изготавливает уникальные украшения, но там у нас ничего не возьмут – ни камни, ни металлы, потому что в подобных учреждениях строжайший контроль и учёт. Закупают всё централизованно у государства и точно так же отчитываются за каждый грамм и карат.