Голова дернулась, рот на обожженном лице растянулся в улыбке, глаза повернулись к вздрогнувшему и мгновенно разжегшему на ладони сгусток пламени, бойцу.

— А я ему снюсь, — как отрубленная голова без легких могла говорить, да еще и так громко, это уже дело десятое, но она указала глазами в мою сторону и снова обратилась к бойцу, — а убить сон невозможно пока тот, кому он снится, спит.

Под хлюпающих хохот, из обрубка шеи полезли костистые паучьи лапы и заметались, пытаясь уцепиться за землю. Изо рта отрубленной головы вывалился отвратительно толстый и длинный, язык и уперся в землю, пытаясь перевернуть голову и поставить ее на лапы.

— Господи да сдохни уже! — отшатнулся с отвращением «ворон» и спустил с руки пламя, но огненный шар расплескался по земле.

Голова Крюггера встав на паучьи лапы тут же провалилась в собственную тень, чтобы мгновением позже, отвратительно сплющившись и смявшись, появиться на плече ворона. Я понял, что она появилась из отбрасываемой головой «ворона» на свое же плечо тени, с трудом протискиваясь через узкий портал, но сначала мне показалось будто лицо кошмара вылезло прямо из тела солдата.

Ворон заорал, голова кошмара весело хохоча впилась ему зубами в горло и, сыто чавкая заработала челюстями. Когда к бедолаге подоспела помощь, кошмар уже отгрыз голову воину и принялся торопливо пропихивать в обрубок шеи свои паучьи лапы. Отделившаяся от тела голова воина покатилась по земле, сам безголовый труп, к шее которого прицепилась голова кошмара упал было, но почти коснувшись земли, вдруг выставил руки, смягчив падение, и нелепо перекатившись, встал на ноги.

Голова кошмара прицепилась задом наперед, окончательно пропихнула свои паучьи лапы в шею, и теперь обожженное лицо смотрело на нас, в то время как тело было повернуто к нам спиной. С жутким хрустом колени бывшего ворона вывернулись назад, щелкая суставами развернулись руки, а из пальцев на правой руке, пробив кожу, полезли костяные когти. Вывернутая задом наперед угловатая фигура, с обожженной головой кошмара, хохоча и размахивая когтистой рукой бросилась на изготовивший к обороне отряд, а ей на помощь уже спешил еще один монстр. Оторванная голова Фредди сменила тело, но родное тело кошмара, которое как мне казалось должно было сгореть в пламени — уцелело. Обгорев местами до костей, но не потеряв перчатку с когтями, оно неслось в бой, теряя на ходу внутренности и куски проваренной плоти, но на глазах отращивая из обрубка шеи новую голову. Маленькая голова Фредди, которая вырастала прямо вместе со шляпой и уже покрытая шрамами, тоненько хохотала писклявым, детским голоском, отчего казалась только страшнее.

— Арт проснись, — услышал я голос Линды, — ты спишь!

Вторя ей откуда-то, наверное, изнутри моей же головы, тут зазвучал еще один голос.

— Да, проснись Арт. Ты спишь. Ты еще не понял?

Голос был похож на мой, не тот который у меня сейчас — голос Артиса Де Адда, а тот которым говорил я, в смысле Артур Имагин.

— Я знаю, что это ты, — попытался ответить я. Губы не шевельнулись — в этом я был уверен, но звук своего нынешнего голоса услышал.

— Знает он, — усмехнулся голос, — меня уже почти нет, и я это больше ты, чем я — голос внутри головы расхохотался, наверное, довольный каламбуром, и продолжил, отсмеявшись — но если тебе удобнее, можно так.

— Арт, проснись, ты спишь, — в ушах зазвучал хриплый и чуть дребезжащий голос оригинального Фредди, на английском, поверх которого накладывался гнусавый голос переводчика. Фильм в этой древней озвучке считался классикой и его я тоже смотрел.

— Проснись Арт, ты спишь, — это уже голос Алисы, моей ассистентки, — и твои кошмары такими темпами, тебя самого же и прикончат…

Хохот в ушах прервала звонкая пощечина — Линда не бросилась в бой с обрубками Крюггеров, а пыталась меня разбудить. Еще одна пощечина и я, замерший как истукан потерял равновесие и свалился с лошади.

Чувство падения мгновенно вырвало из сна. Тело вздрогнуло, казалось, всеми мышцами сразу — такое иногда случается при засыпании, сбросило сонный паралич и я наконец проснулся. Тысячелетний рефлекс падения всегда будит, наверное, так наши древесные предки защищались от падения с дерева во сне. Покачнувшись, поднялся на ноги, покачал головой вытряхивая из нее остатки сна, но созданный Кошмар исчезать не хотел.

Фредди — тот который создал себе новое тело из мертвого «ворона», взмахнул рукой, на пальцах которой вместо привычных бритвенных лезвий оказались пять стеклянных шприцев с толстыми иглами, и всадил в грудь воина, с которым в этот момент дрался. Шприцы заполненные чем-то зеленым опустели, а тело неудачливого воина на глазах растворилось, превратившись в зловонную, пузырящуюся жижу.

— Все, хватит.

Я протянул руку и перед моей ладонью появилось деревянное кольцо со сложной веревочной вязью внутри. Ловец снов засиял и кошмар замер, словно влипнув в невидимую паутину, затрепыхался, пытаясь вырваться, но проявляющиеся в эти моменты силовые нити, повторяющие узор ловца снов, держали крепко.

Рядом со мной уже появилась Линда, тоже спешившись. Перед ней в воздухе парили, медленно вращаясь с десяток воображаемых клинков, которые она взмахом руки направила в обездвиженных Крюггеров.

Лезвия призрачных мечей вспороли плоть воплощенных ужасов, пластая и воображаемое тело кошмара, и реальное безголовое тело павшего ворона. Брызнула кровь, на землю упала вывороченная требуха, и тут же мерзко затрепетала. Каждая петля кишок, каждый клочок кожи, кусок мяса и капля крови ползли по земле, выпустив паучьи лапы или извиваясь как змеи, превращаясь в шрамированные головы в шляпах. Некоторые похожие на пауков размером с вишню, другие с яблоко, некоторые похожие на змей или сороконожек, когда крюггеровские головы вырастали на обрывках кишок, все они пискляво хохотали, разевали клыкастые пасти и проваливались в теневые порталы, чтобы тут же появиться в самых неожиданных местах.