Но здесь не было никакого порядка. Между трещинами в досках подо мной просвечивала вода, что еще больше усиливало мою неуверенность. Было странно и неприятно ощущать это колебание под ногами. Сразу же охватило желание снова почувствовать твердую почву под ногами, как будто это вернет мне контроль. Из предосторожности я держался за старый толстый корабельный канат, прикрепленный по обеим сторонам пристани, как перила. За долгие годы ветер и волны оставили на нем свой след: серовато-белый слой соли покрывал большие участки. Я посмотрел на липкие соленые крошки на ладони. Внезапно она онемела. Сухой она была или влажной? Я не мог этого сказать. Странно. И это колебание, эта неустойчивость под ногами – мне было неспокойно. Я часто избегал ситуаций, в которых чувствовал себя неуверенно, предпочитая отступить, прежде чем рискнуть потерять контроль. Это чувство неопределенности подталкивало меня к тому, чтобы немедленно снова обрести твердую почву под ногами, обрести опору, в которой я всегда нуждался в такие моменты. Когда мы добрались до деревянной хижины, я обрадовался.

– Добро пожаловать в мой дом. Будьте моим гостем, – сказал мужчина и пропустил меня вперед.

Мне сразу показалось, что слово «дом» для этого места – слишком. Хижина состояла из одной-единственной комнаты. В углу разместился стол с деревянными стульями и Г-образной скамьей, все самодельное. Перед небольшой печкой стояло потертое темно-синее кресло с подголовником, рядом с ним – простая скамеечка для ног. Крошечная кухонька с изрезанной столешницей находилась в углу. Все казалось простым, почти убогим.

Я сразу же поймал себя на том, что оцениваю все это внутренне – как делал всегда. Мне будто нужно было сразу охарактеризовать комнату и распределить ее содержимое. У меня появилась привычка быстро оценивать вещи, раскладывать их по категориям. Это давало мне чувство контроля и безопасности. А здесь? Здесь я понял, что слишком поспешно заставил себя отвергнуть все как «непритязательное», не понимая по-настоящему, чем является это место для его хозяина. Возможно, это и было одной из моих слабостей – желание внести ясность немедленно, а не просто заниматься чем-то, не вынося суждений.

Тем временем через одно из окон было видно, как волны набегают на берег. Вдруг вода стала уже не голубой, а серой. Не лучше ли мне поскорее вернуться в апартаменты? Кто знает, как долго продлится буря?

Вдруг стекла задрожали от порывов ветра.

Рыбак проверил одно из окон и запер его покрепче. Канаты и веревки снаружи начали раскачиваться, так сильно порывы ветра рвали их взад и вперед. Скрип металлических петель доносился до самой хижины. И словно желая окончательно устранить мой вопрос о возвращении в апартаменты, небо обрушило сверху ливень, который, казалось, должен был смыть причал и все, что на нем находилось.

– Садитесь, я поставлю чайник, все равно там сейчас слишком неуютно для прогулок, – предложил рыбак, приглашая меня сесть в кресло с подголовником.

Я колебался, потому что все еще не знал, что мне делать здесь, в хижине. На деревянной скамеечке рядом с креслом лежала книга.

– Можете немного почитать, пока готовится чай, – сказал хозяин дома, указывая на нее.

Я взял ее в руки. Темно-красная обложка. На ней не было напечатано ни названия, ни имени автора. Сборник стихотворений. Я вздохнул. Стихи меня совершенно не увлекали. Обычно я предпочитал смотреть телевизор, а не читать. Обычно сериалы на «Нетфликс» или боевики.

Конец ознакомительного фрагмента.