Вскоре я узнал, что при клубе железнодорожников работает семинар, который ведет литературовед Мамалыгин. Там в основном и кучкуются местные начинающие фантасты.

Мамалыгин оказался сухим розовым старичком неопределенного возраста. Меня он встретил ласковой улыбкой и охотно зачислил в ряды семинаристов. Расспросил о том о сем, обещал прочитать мои рассказы, но просил не торопить.

Я быстро сделался активистом объединения: читал чужие рукописи (все то же покорение космических далей, высокая миссия человека, полная победа над фиолетовой плесенью либо же чужаки-агрессоры, война миров, секретное оружие пришельцев), критиковал, спорил до хрипоты.

Большинству семинаристов не очень-то нравилась моя настырность, а одну пишущую дамочку я даже довел до громких рыданий, едко высмеяв ту стряпню, которую она пыталась выдать за фантастическое блюдо с пикантным соусом.

Я горел желанием услышать их мнение о моих вещах, но Мамалыгин не спешил ставить их на обсуждение. Он будто присматривался ко мне, то и дело кивая благообразной головой с пушистым венчиком седых волос и улыбаясь как родному внуку.

Никогда не забуду этот день - 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться.

– Вот что, Вадим...
– в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни.
– Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами...

– Всегда готов!
– по-пионерски воскликнул я.

– Нет-нет.
– Он сделал плавный жест тонкой с розовыми пальцами рукой.
– В другом месте. Вот что... Поедем сейчас ко мне домой. Заодно и поужинаем.

Надежда вспыхнула ослепительно. Если мэтр приглашает ученика к себе домой... Значит, ему понравилось?! В воображении рисовалась глубокомысленная литературная беседа за письменным столом, лампа под абажуром...

Жил Мамалыгин в восемнадцатиэтажной башне на проспекте Космонавтов. (Кстати, благополучно здравствует он там и поныне).

Надо отдать должное: он угощал меня с таким непринужденным радушием, что я не испытывал ни малейшей неловкости.

Разумеется, я сгорал от нетерпения. Но спешка была не в характере хозяина. Оставалось ждать заветной минуты.

Наконец ужин закончился. Мамалыгин разлил по чашечкам кофе, придвинул блюдце с лимоном.

– Как я понимаю, вы верите во множество обитаемых миров?
– неожиданно спросил он.

– Конечно!

– Ну да, - меланхолично кивнул он.
– Сейчас многие верят. Во всяком случае, куда больше народу, чем пару десятилетий назад. Худо-бедно, наука делает свое дело. Да и хорошая фантастика просвещает дремучие умы.
– Манера разговаривать у него была своеобразной: обращаясь к собеседнику, он одновременно прислушивался к чему-то в себе.

– Но пока человечеству не грозит контакт с инопланетянами, - со значением проговорил я.

– Вы уверены?

– Мы для них - так, вроде муравьев. Да, муравьев. Вот по лесу идет человек. Муравьи могут вообразить, что он ищет контакт с ними. А на самом деле человек собирает грибы или ягоды. Муравьям, озабоченными лишь тем, что происходит в их муравейнике, этого никогда не понять. У нас, землян, сходная логика. Мы фиксируем случаи появления НЛО, всевозможные аномалии и все ломаем голову, почему пришельцы избегают прямого контакта. А они попросту ищут что-то другое.

– Муравьи?
– бледно улыбнулся Мамалыгин.
– Любопытно... Но ведь есть ученые, которые как раз и изучают жизнь муравьев.

– Но не каждого муравейника!

– Однако же ваша аналогия не вполне корректна, - заметил Мамалыгин.
– Люди все-таки не муравьи. Притом человечество все же развивается, двигает вперед науку, расширяет сферу знаний...

– Но этого мало. Нужно выйти на определенный, более высокий уровень, -стоял на своем я.
– Тогда нами заинтересуются.

Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами:

– Мне нравится, Вадим, что вы так безоговорочно верите во внеземные цивилизации. Но уж слишком вы строги к бедному человечеству. Разумная жизнь - в любой форме - не может быть неинтересной. И если нас обнаружили, то наверняка изучают.

– Зачем?

– Смысл в том, - тихо и серьезно ответил он, - что всякая молодая цивилизация чем-то похожа на ребенка. А за ребенком, особенно энергичным и беспокойным, нужен присмотр.

Что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере комнаты. Я вдруг понял, что меня пригласили вовсе не для разбора моих рассказов, что наш вроде бы умозрительный разговор переходит на некие практические рельсы.

– Может быть...
– пожал я плечами.
– Всякие там телеспутники, инфракамеры, замаскированные объективы, перехват информации...

– Разумеется, технических проблем для инопланетян не существует, -кивнул Мамалыгин.
– Они без труда могут собрать любую информацию. Но сумеют ли понять - вот вопрос!

Я не нашелся, что ответить, и Мамалыгин заключил:

– Они слишком далеко ушли вперед, логика наших поступков, наша психология, побудительные мотивы недоступны их восприятию. А это - ключ. Без него никак нельзя. Даже мы, земляне, попав в другую страну, доверяем гиду, живому толкователю местных обычаев, куда больше, чем самому подробному справочнику, - продолжал Мамалыгин.
– Вадим, вам не кажется логичным, что инопланетяне могут быть крайне заинтересованы в том, чтобы иметь на Земле своих "гидов", или проводников, или агентов, - назовите их как угодно? Естественно, из числа землян.