– Гребаные расисты, убийцы! – крикнул один из них.

Водитель мопеда уже зашевелился и поднялся на колени.

– Вы зачем это сделали, мрази? – закричал другой юноша.

Хортон вместе с коллегами подбежал к гонщику, прежде чем тот успел встать на ноги, радуясь про себя, что тот серьезно не пострадал, – чтобы избежать проверки, которую повлекла бы за собой любая травма. Он схватил правую руку гонщика, завел ее за спину и защелкнул наручники. Затем дернул левую руку назад и нацепил наручники и на нее. Пол Дэйви, одетый в защитные перчатки, поднял тонированное забрало мотоциклетного шлема.

– Мы тебя сцапали, приятель.

Дэйви стал осторожно обыскивать гонщика, чувствуя на себе его враждебный взгляд. Мгновение спустя инспектор вытащил из кармана стеклянную бутылочку с прозрачной жидкостью, полупустую. Трясясь от гнева, он протянул ее юноше:

– Жажда не мучает? Может, глотнешь?

Водитель мопеда яростно затряс головой.

– Как зовут? – спросил инспектор.

– Ли.

– Ли? А по фамилии?

– Ли Смит.

– То есть плеснуть этим в лицо кому-то другому ты можешь, Ли? А сам пить не хочешь? Почему, не объяснишь?

Молодой человек в угрюмом молчании уставился на него.

Хортон положил бутылку в пакет для улик, завернул ее в кусок ткани и убрал в багажник, потом вернулся к мотоциклисту, чтобы зачитать ему его права.

Грейс подошел к двум паренькам на обочине, понимая, что вокруг собралась значительная толпа. Он услышал приближающиеся сирены – вероятно, «скорая» и подкрепление.

– Не желаете ли стать свидетелями? Кажется, вы все видели и отреагировали неравнодушно. Не подскажете, как вас зовут и где вы проживаете?

Оба юноши заколебались, посмотрели друг на друга и бросились прочь, выкрикивая оскорбления.

27 ноября, вторник

В обшарпанном здании с террасой, на втором и третьем этаже над китайской закусочной, расположенной у главной дороги неподалеку от мирового суда города Брайтона, в двух шагах от полицейского участка, помещалась нотариальная и юридическая контора «ТГ Ло». Более двадцати пяти лет ее владелец Теренс Гриди, давший компании свое имя, и партнеры занимались уголовным правом; специализировались в основном на оказании юридической помощи.

Время от времени фирма бралась за дела об изнасиловании, или тяжких телесных повреждениях, или убийстве, но ее хлебом насущным была бесконечная вереница нетрезвых водителей, мелких наркоторговцев, магазинных воров, проституток, грабителей, домушников, обвиняемых в домашнем насилии или сексуальных домогательствах, дебоширов в пабах и прочей шантрапы и отбросов преступного мира, на извечную борьбу с которыми полиции едва хватало сил.

Теренс Гриди был невысоким, аккуратного вида, исключительно вежливым человеком пятидесяти пяти лет, который с пониманием относился к каждому клиенту. Он всегда успокаивал их, каким бы безнадежным, по его мнению, ни казалось дело. В классическом костюме, с клубным галстуком, безукоризненно начищенными ботинками и глазками-бусинками за маленькими круглыми очками в черепаховой оправе – которые за тридцать лет его юридической практики несколько раз выходили из моды, но теперь снова были в почете, – он, по описанию одного клиента, выглядел как брат-близнец покойного комика Ронни Корбетта, только очки у него были поменьше и руками он размахивал посильнее.

Окружающим Гриди казался настоящим семьянином с небольшими амбициями, наивысшим карьерным достижением которого было то, что он избавил от тюремного заключения наркомана, обвиняемого в краже туалетных принадлежностей стоимостью в тридцать фунтов из круглосуточной аптеки. Хороший муж и заботливый отец, куратор школы и щедрый благотворитель, Теренс Гриди был из тех людей, которых никогда не заметишь в многолюдном зале – и не только из-за невысокого роста. Он выглядел точь-в-точь как человек, который всегда оставался в тени, и его идеально описывали слова Уинстона Черчилля: «Он скромный человек, и у него есть для этого все основания».

«Жаден до дел, но не до денег», – неустанно повторял юрист, сообщая случайным клиентам о расценках. За его столом на стене висел девиз в рамке: «НИКТО НЕ СТАЛ БОГАЧЕ, ОТПРАВИВШИСЬ В ТЮРЬМУ».

Теренс Гриди мог бы добавить, что никому не удалось разбогатеть, оказывая правовую поддержку на льготных условиях, но, похоже, дело приносило приличный доход. Симпатичный дом с четырьмя спальнями в престижном районе Хова, с ухоженным садом – благодаря таланту его жены, – и недвижимость в Девоне в совместном владении. Они ездили на хороших машинах, всегда последней модели, но не позволяли себе ничего лишнего. Единственной вещью, которую хоть как-то можно было назвать броской, была его гордость – винтажные часы «Ролекс субмаринер». Но так как возраст часов перевалил за шестой десяток, никому, кроме настоящих коллекционеров, они не казались чем-то особенным.

Жена Барбара продала свой небольшой питомник орхидей и теперь часто оценивала цветы на конкурсах орхидей, в том числе за границей. Все оставшееся свободное время она подрабатывала хореографом в местном любительском театре.

Трое детей окончили частные школы и сделали карьеру. Старший сын, Дин, был успешным бухгалтером – трудился в фирме в центре Лондона и женился на коллеге, которая вскоре должна была произвести на свет первого внука Гриди. Обе дочери работали по соседству: одна – ипотечным брокером, другая – в благотворительной организации по борьбе с домашним насилием.