— Так! Руны? — заинтересовался Флавиан. — И что думаешь?

Вообще-то это было похоже на шрамы, и они вполне могли быть получены случайно — если бы у каждого из безумных бойцов они не находились ровно в одном и том же месте и не были так похожи. Те, что напали на Эдускунту из-под земли, имели отметину, похожую на след птицы. А другие, из сауны, те, что показались Микке и Рему послабее, носили знак, похожий на росчерк молнии.

— Что я думаю? Вот эта штука, как трезубец — руна смерти и подземного мира. Если не множить лишние сущности — она обозначает воинов, берущих силу у Туони.

— Тогда эта молния говорит о принадлежности к слугам другой химеры?

— Руна энергии, победы — и молнии. Снова беремся за бритву Оккама — и получаем слуг Перкунаса.

— Бритва Оккама? Этому вас тоже в Смарагде учили? — Флавиан явно был доволен своим младшим братом.

— Да, еще окно Овертона, закон Мёрфи, формула Эскобара, и бритва Хэнлона… Философы прежних дали нам неплохой инструментарий для эффективного мышления, почему бы им не пользоваться?

— Ну-ну, мой ученый братец, и что же тебе подсказывают все эти мудрецы?

— Что на Севере имеются приверженцы не только властелина грозы Перкунаса, но и Ахти, морского старца. Однако они еще не вошли в полную силу… На это меня навели твои слова о сейсмической активности — Туони набирал силу, был на подъеме, и спешил захватить Байарад, чтобы получить как можно больше последователей…

— Ты полагаешь, стоит ожидать скоро появления и двух других химер?

— Я почти уверен: Перкунас проявится в период летних гроз, Ахти — весной, когда море освободиться ото льда, или осенью — в сезон штормов.

Флавиан задумался.

— И вы потому так ловко нарубили несколько десятков берсерков Перкунаса?

— Точно! Летом они наверняка пустили бы нас на фарш… Хотя нет, скорее на отбивные. Синелицые предпочитают дубины и палицы.

— Оставь эти гастрономические метафоры и аллегории, и скажи — позволит нам Вилле Корхонен проводить следствие и дознание для поиска синелицых, или нет?

— Вам — в смысле ортодоксальным инквизиторам и зилотам? Или нам — мне и тебе? Не знаю, честное слово. Да и вообще — вправе ли один туомарри решать такие вещи? Он всё-таки арбитр, а не правитель. Может быть стоит создать нечто коллегиальное, какой-то общий орган? Мол, представители от великих кланов, церкви, еще кого-то… — вслух рассуждал Рем.

Флавиан задумчиво кивал, пока братья шли от кремационных рвов до Золотого Дома.

— Это всё дельные мысли, — сказал он. — Но они не будут стоить и ломанного гроша, если мы не перекроем для химеры всякую возможность вырваться из ловушки! Так что за работу, брат, за работу!

Рем с грустным видом уставился на ведро с белой краской и кисть. Но из дверей Эдускунты донеслись горестные стенания Туони, от которых волосы на голове вставали дыбом, и Аркан подозвал помощников — молодых дружинников из клана Ранта. Они оба были ортодоксами, приобщились к вере в одном из виков, когда воинская судьба занесла их на Юго-Восток.

— Ну, начнем, благословясь! — выдохнул баннерет, и полез на высоченную лестницу.

Предстояло опоясать охранительными стихирами всё здание, и нанести несколько литаний на крышу…

Северяне только головами качали, глядя на то, во что превратили главную достопримечательность Байарада. Расписанный белыми буквицами Золотой Дом, его стены и крыша смотрелись чуждо и непривычно. Но возмущаться саами не собирались: постепенно затихающие истошные вопли древнего ужаса подземных глубин свидетельствовали о том, что сделано это не зря.

Матиас Линдстрём, обескураженный поведением своей креатуры — кардинала Амальрика, прохаживался мимо и присматривался к тому, что делал Рем, а когда всё было кончено, спросил:

— Он ведь не останется тут навечно? Многие ремесленники и торговцы уже мечтают покинуть Байарад. Да и кровные из великих кланов отправляют семьи в дальние имения. Никому не хочется жить, чувствуя потустороннюю угрозу.

— Мы отправили гонцов в Экзархат, как только узнали о природе силы, которая питала синелицых. Миссия оттуда уже в пути, я уверен. У них ест опыт работы с подобными… Сущностями. Убить такое чудовище — дело практически невозможное, пока в мире существует хотя бы один последователь Туони — он будет жить. А потом впадет в спячку — до следующего раза… Но вот заточить, лишить возможности творить лиходейство — с этим ортодоксальные клирики и зилоты справятся.

— Вы говорите так уверенно, маэстру Рем, как будто сами были свидетелем…

— Мне довелось передать храмовникам с рук на руки дракона, и я лично убедился, что у этого монстра нет шансов вырваться на волю.

— Дракона? — глава клана Линдстрёмов был поражен. — Вам доводилось сражаться с драконом?

— Не скажу, что это было просто, или что я проявил себя как настоящий герой, но да, приходилось. Дай Бог, чтобы это был единственный раз…

— Да, да, все нынче разговаривают о необыкновенных временах и возрождении старых легенд. Вон и Микке Ярвинен ходит рука об руку с настоящей волшебницей… Думаю, его выберут кунингасом.