– Не стоит к ней подходить близко. – Нана толкает меня мимо водителя. – Эту сучку вырвало прямо на себя. От нее воняет.

Я опускаю голову и стараюсь не споткнуться, когда запрыгиваю в кузов грузовика. Мои ноги дрожат от напряжения, когда я пытаюсь удержаться в вертикальном положении. Я прячусь за одним из ящиков и оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на Нану Гваделупе, но большая раздвижная дверь с грохотом захлопывается, прежде чем я успеваю разглядеть ее. Темнота сгущается, и минуту спустя с ревом оживает двигатель.

В заднем кармане звонит телефон. Я подкидываю в воздух нож, который держал в правой руке, затем тянусь к телефону и отвечаю на звонок.

– Да?

– Груз итальянцев только что покинул Мексику, – говорит Роман Петров, пахан Братвы, на том конце провода. – Мне нужно, чтобы ты пошел с Михаилом, когда люди отправятся на перехват завтра вечером.

– Да? Значит ли это, что я снова допущен дополя боя?

Когда я присоединился к русской Братве четыре года назад, то начинал солдатом и за эти годы поднялся по служебной лестнице до ближайшего окружения пахана. Я выполнял полевые работы до тех пор, пока год назад Роман не отстранил меня от них.

– Нет. Это лишь на один раз. Антон все еще в больнице, и у нас не хватает рук, иначе бы я тебя никогда не отправил.

– Над твоими мотивирующими речами требуется серьезно поработать. – Я подбрасываю в воздух следующий нож.

– Когда у тебя есть мотивация, количество жертв, как правило, взлетает до небес, Сергей.

Я закатываю глаза.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Незаметно подбрось взрывчатку в их грузовик и взорви его. Сделай это, когда водитель остановится поспать, потому что, по нашим данным, в грузовике с наркотиками находится девушка. Сначала нам нужно вытащить ее. Михаил позвонит тебе позже и сообщит подробности.

– Хорошо.

– И убедись, что на этот раз взорвется только грузовик! – рявкает он и бросает трубку.

Я кидаю последний из своих ножей, включаю лампу и подхожу к узкой деревянной доске, прикрепленной к противоположной стене, чтобы проверить свои броски. Два ножа попали немного ниже цели. Теряю хватку. Я вытаскиваю ножи и бреду обратно. Сосредоточившись на белой горизонтальной линии, нарисованной вдоль деревянной доски, я снова выключаю свет.

Двадцать минут спустя я выхожу из своей комнаты и спускаюсь вниз, чтобы найти Феликса.

– Альберт! – кричу я.

Он терпеть не может, когда его называют Альбертом, поэтому я стараюсь всегда называть его именно так. И поделом ему, раз он решил играть роль моего дворецкого, вместо того чтобы проводить свою пенсию в коттедже у моря, что он и должен был сделать, когда военные позволили нам уехать. Он так и не рассказал мне, как именно ему удалось добиться расторжения наших контрактов.

– Альберт! Куда ты дел наш тайник со взрывчаткой?

– В кладовой! – кричит он откуда-то с кухни. – В ящике под картошкой.

Я фыркаю. А еще говорят, что это я сумасшедший. Поднимаюсь по лестнице и открываю дверь в кладовку.

– Где?

– Одиннадцать часов. Осторожнее!

Я поворачиваюсь налево и ударяюсь головой о свисающую с потолка сумку с вещами для гольфа.

– Боже! Я же говорил тебе держать свое барахло в гараже!

– Места мало, – говорит Феликс у меня за спиной. – Зачем тебе взрывчатка?

– Роману нужно, чтобы я завтра взорвал кое-что.

– Очередной склад итальянцев?

– На этот раз грузовик с их наркотиками. – Я отодвигаю ящик с картошкой и достаю коробку. – Черт возьми, нельзя хранить взрывчатку вместе с едой. Я отнесу ее в подвал.

– Мне нужен выходной послезавтра! – кричит он мне вслед. – Я свожу Марлен в кино.

Я останавливаюсь и смотрю ему в глаза.

– Ты на меня не работаешь. Ты паразит, от которого я пытался избавиться годами, из тех, кто ни за что не уйдет. Я жду того дня, когда ты наконец съедешься с Марлен и отстанешь от меня.

– Оу, я не собираюсь съезжаться с ней в ближайшее время. Еще слишком рано.

– Тебе семьдесят один! Если ты подождешь еще немного, то единственное место, куда ты переедешь, будет гребаным кладбищем!

Конец ознакомительного фрагмента.