– Неужели дрейфишь? Это что-то новое…

– Я потому и выжил в Чечне, что боялся. Всего на свете. И никому не верил. Даже нашим отцам-командирам. Это я сам для себя личность, большая ценность, а для них безликая боевая единица, пешка, которой запросто можно пожертвовать.

– Ой, врешь… Знаю я тебя. Прешь буром, как бык.

– Это я рисуюсь. Подавляю таким образом инстинкт самосохранения, который запросто может трансформироваться в трусость. Иначе меня просто перестали бы уважать. И кстати, ты первый.

– Ладно, поговорили на отвлеченные темы – и будя. Возвращаемся. По-моему, соколики на подлете…

Оперативников возглавлял наш давний знакомый майор Жердин (очередное звание ему присвоили полгода назад), бывший сослуживец Плата. Он почему-то не питал к нам добрых чувств; скорее, наоборот. Жердин считал, что наша «О.С.А.» – нарыв на здоровом теле государственного сыска.

Будь его воля, он уже давно отправили бы нас в те места, где даже Макар телят не пасет.

– Опять вы!? – с трагическими нотками в голосе воскликнул он, завидев наши постные – то есть, приличествующие моменту – физиономии.

– Здравствуйте, гражданин начальник, – сделал я реверанс. – Как я рад вас лицезреть, уж как рад… Давно не виделись.

– Привет, Валера, – фамильярно поздоровался Плат. – Что тебя так удивило?

– Да, в общем, почти ничего такого. Но встреча с вами, да еще возле трупов, лично для меня дурная примета.

– Брось… – поморщился Плат. – В «убойном» отделе жмурики всплывают почти каждый день.

– Да, все это так. Но когда они каким-то образом связаны с вашей сыскной деятельностью, то можно с уверенностью сказать, что это только начало. Мертвецов будет так много, что, боюсь, придется просить подмогу.

– Ничего, ты справишься, – утешил его Плат. – Уверен. Опыта тебе не занимать. Говорят, на повышение идешь? – быстро сменил он тему.

– Думаю, что теперь повышение мне не светит, – угрюмо ответил Жердин и понуро пошел на зов эксперта.

– Сейчас он настроит свою нервную систему и начнет нас прокачивать, – прошептал Плат. – Вопьется, как клещ, хрен отцепишься. При всем том, спец он классный. Только не вздумай под дурика косить! Иначе запихнут нас в СИЗО, и будем мы торчать там до новых веников, пока не найдут убийц. Или какого-нибудь хмыря, который возьмет на себя всю эту «мокруху». Впридачу к другим своим «подвигам».

– Договорились. Буду изображать из себя возвышенно-интеллектуальную личность. Хочешь, начну стихами говорить? Например, гекзаметром.

– Только не проболтайся о деле, которым мы занимаемся! Рыжий предупредил, чтобы никаких контактов с ментами. Иначе наши денежки помашут нам крылышками.

– Да знаю, я знаю. Хозяин-барин…

– Лишний раз напомнить не помешает.

– Если честно, я уже хочу спрыгнуть с телеги. Жаба, конечно, давит, но думаю, что нам вполне хватит тех бабок, которые мы уже получили от Рыжего. Еще немного поизображаем активные поиски, а потом скажем: «Извини, кореш, пропала твоя американская Маруся бесследно. Все что могли, мы сделали, обращайся в милицию». Не нравится мне вся эта трахимудень. Боюсь, что мент может оказаться провидцем: трупов будет – хоть отбавляй. Кирика с его парнями замочили, словно мороженое съели. Походя. А это значит, что им все по барабану. Чтобы добиться своего, город на хрен взорвут.

– Может, это чеченцы?

– Сомневаюсь. Не та выучка. Нюхом чую, что здесь работали такие козыри, что нам впору быстренько лечь рядом с Кириком и притвориться мертвыми – чтобы нас не искали.

– Это мы их ищем.

– Плат, до чего ты наивен… – Я скорбно ухмыльнулся. – Если убийцы и впрямь профи, то можешь не сомневаться – где-то неподалеку сидит их наблюдатель и все сечет через бинокль.

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Значит, они видели…

– Скорее всего. И срисовали наши физиономии. А затем у их старшого возникнут само собой разумеющиеся вопросы: что за люди? почему прибыли первыми они, а не милиция; что они искали в доме и что там нашли? И вообще – что им известно об этом деле?

– Нет, это все твои дурацкие фантазии! – Плат нервно закурил. – Если они такие ушлые, то почему не забрали своего товарища?

– Объясняю. Он – пешка из оцепления. Почему пешка? А потому, что у него не было даже средств индивидуальной связи. Выполни свою задачу, получи визуальную отмашку, садись на мотоцикл и уезжай. Так обычно поступают, чтобы участники операции не знали друг друга в лицо и не могли опознать по голосу, если кто-то расколется. Умно, ничего не скажешь. Кстати, я уверен, что его железный конь спрятан где-то неподалеку. Можно будет потом поискать. Если, конечно, его менты не найдут.

– Думаешь, они охотятся за Дженнифер?… – едва шевеля губами, очень тихо спросил Плат.

– Не уверен. Возможно, Кирик не так себя повел, а братва, сам знаешь, скора на расправу. Но если нас засекли, то нам от этого все равно не легче.

– Не легче… – эхом откликнулся Серега.

В это время нас позвали. Быстро переглянувшись, мы дружно вздохнули и поплелись к майору Жердину, который уже ждал нас с невозмутимым, каменным выражением лица; ну просто тебе египетский сфинкс.

Так и хотелось упасть перед ним на колени и жалобно, со слезой, заныть: «Дяденька, отпустите меня Христа ради-и! Я больше никогда не буду-у…»