Маньякой

Аннотация

- Алло, полиция, тут маньякой по улице с ножой идёт.

- Он кого-нибудь убивает?

- Нет.

- Тогда не отвлекайте нас.

Из трубки идут гудки.

- Ну ладно, просто он к вам идёт.

Глава 1 День, как день. Потому сижу в своей мастерской, доставшейся как бы мне в наследство, вернее первому владельцу этого тела, заваленной шестерёнками, платами и старыми часами, которые тикают вразнобой, словно насмехаются надо мной. Как не сложно догадаться, что я – это вовсе не тот первый я, а самый всамделишный попаданец. Как пропал из своего мира ни сном, ни духом, но очнулся здесь посреди улицы, валяющимся на асфальте среди трупов. В больнице помогли определиться, кто такой, да и с другими моментами тоже. Зовут меня Костас Треш. Да не больно то и благозвучно, есть даже мысль поменять имя с фамилией, но как-то всё лень. Ни титулов мне не досталось, ни миллионов в банке, а только вот эта мастерская. Так что на работу хожу каждый день. Малый, так сказать, бизнес у меня. Не скажу, что перебиваюсь с воды на хлеб, живу вполне себе нормально, но приходится работать. Мажором стать, как всем попаданцам, про которых читал, стать не удалось. Так что свет от настольной лампы падает на мой рабочий стол, высвечивая потёртый корпус какого-то древнего коммуникатора, который ковыряю сейчас отвёрткой. Не то чтобы это было надо, просто от делать нечего. Запах паяльника и мятного чая – мои вечные спутники. Мастерская тесная, но уютная, если не считать постоянного чувства, что здесь – чужак. Попаданец, блин, в мир, где каждый второй летает, читает мысли или вызывает молнии, а я… ну, чиню их игрушки. Бездарный, как себя называю. Да, в общем-то и все вокруг, тоже. Просто мастер, золотые руки. Тоже дар, в некотором роде, но никак на сверхспособность не тянет, зато позволяет довольно неплохо жить. Главное не попасть под разборки сверхов, в которые, видимо, и угодил прежний владелец тела. Да, без сверхспособностей, без шанса стать кем-то большим, чем часовщик в этом проклятом мире. Дверной колокольчик звякает, и, как собака Павлова, реагирую на условный сигнал и поднимаю глаза. В мастерскую вваливается он – Рикс, парень с ярко-зелёными волосами и раздражающе самоуверенной ухмылкой. Тот самый умник, который неделю назад орал, что мои цены – грабёж, и ушёл к конкурентам. Не понимает паря, что в нынешнее время электроники, мастер, который умеет её чинить стоит столько, что в большинстве случаем сломавшийся девайс дешевле выкинуть и купить новый. А если это не так, значит, на то есть причины и нечего стонать про дороговизну. В руках у него его драгоценный планшет – дорогущий, с голографическим экраном и кучей наворотов. Вот нафига, спрашивается, козе баян? Но с другой стороны это его дело, раз деньги девать некуда и покупать такую игрушку. Так-то сразу вижу, что с ним: чип памяти сгорел, а кто-то, видимо, пытался его "починить" и на кой-то хрен прогревал процессор, а потом его ещё и перепаял. Но, как говорится, не в коня корм. Лучше от этого пациенту не стало, но деньги за лечение, наверняка, взяли, хоть оно и не помогло никак. Лох, как говорится, не мамонт, он не вымрет. Озарение приходит, как всегда, мгновенно – будто кто-то в голове подсвечивает проблему и её решение. Я не знаю, откуда это берётся, но оно работает. Всегда. - Костас, брат, выручай! – Рикс чуть ли не падает на колени, протягивая планшет. – Я к этим лузерам ходил, они всё угробили! Ты же можешь, я знаю, ты всегда можешь! Да, у меня такая репутация и не на пустом месте. Сейчас откидываюсь на стуле, скрестив руки. Его отчаяние почти забавляет, но не улыбаюсь. - Ты говорил, что деру втридорога. Что там твои "мастера" сделали? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ. – Они… ну, короче, сказали, что починили, а оно теперь даже не включается! — Рикс чуть не воет. – Костас, я заплачу, сколько скажешь, только сделай, чтобы работало! Небрежно беру планшет, поворачиваю его в руках. Озарение снова тут как тут: вижу, где коротнуло, вижу, как заменить чип, вижу, как вернуть эту штуку к жизни за час или даже меньше. Это не зрение, не магия, а что-то… другое. Просто знаю. Всегда знаю, как починить любую дрянь, которую мне приносят. Часы, коммуникаторы, боевые имплантаты – неважно. Это вовсе не значит, что могу всё сделать, часто нужны специальные шаблоны для ремонта и их доставка может длится месяцами. Об этом всегда предупреждаю клиентов и если они согласны, то... ну, вы поняли. В данном случае ничего такого не нужно. Тут просто проблемы с обвязкой памяти. В общем, всё у меня хорошо, если не принимать во внимание, что не летаю, не стреляю лазером из глаз, не читаю мысли. В этом мире, где сверхспособности – как воздух, я никто. Обычный мастер, который берёт дорого, потому что может починить то, что другим не под силу. - Пять сотен, – говорю, глядя Риксу прямо в глаза. Он морщится, но кивает. Знает, что не шучу. Знает, что никто другой не справится. Не прям совсем-совсем. Есть в стране нормальные мастера, но не здесь и туда девайс ещё нужно пересылать. А жопоруки они есть везде, весь Ютуб забит роликами с тем, чего они с девайсами клиентов вытворяют. - Хорошо, хорошо, только сделай быстро, ладно? Это… важно. Согласно киваю, не особо вникая, что там у него за "важное". В мастерской полно работы, и потому возвращаюсь к планшету. Пинцет в руке, паяльник нагревается, а в голове уже выстраивается план: разобрать, заменить пару элементов, проверить цепи, собрать. Всё просто. Слишком просто. Но не буду же я Рику всё это объяснять. Для клиентов это всё сродни волшебству. Так что не нужно рушить людям веру в чудо. Иногда думаю, что это и есть моя сверхспособность – видеть, как всё устроено, и чинить. Но в мире, где люди сжигают здания взглядом или поднимают машины силой мысли, это звучит как насмешка. Рикс мнётся у двери, пока работаю. Он пытается завести разговор, но всё время небрежно отмахиваюсь. Не люблю болтать с клиентами, особенно с такими, как этот тип. Он один из одарённых – уж поверьте, знаю, потому что видел, как придурок однажды случайно поджёг свою куртку искрами из пальцев. Сверхспособность, конечно, так себе, но всё же лучше, чем ничего. Лучше, чем быть мной. Через час планшет оживает. Экран мигает, голограмма вспыхивает, и Рикс чуть не прыгает от радости. - Ты гений, Костас! Гений! – орёт он, чуть ли не обнимая меня. - Пять сотен, – повторяю специально для него, протягивая руку. Он прикладывает карту к сканеру, бормоча благодарности, и убегает. А я сижу, глядя на кучу деталей на столе, и думаю: почему всё это именно мне досталось? Почему попал в этот мир, где почти все – герои или злодеи, а вот ваш покорный слуга, увы – просто мастер? Почему моё "озарение" – это не сила, а скорее проклятье, которое заставляет меня видеть, как всё работает, делает меня самым заурядным гражданином страны, но не даёт ничего, чтобы выделиться? …Думаю об этом, откидываясь в кресле. Коммуникатор, который крутил для души, лежит, как и лежал, никакой магии. Паяльник остывает, а в воздухе — привычный запах нагретого металла и капли флюса. За окном уже вечер. Летающие платформы мелькают над крышами, кто-то – вероятно, подростки – устраивает гонки, перескакивая между энергетическими линиями. Искры, выкрики, музыка. И всё это не про меня. Не моё. Колокольчик звякает второй раз за день – уже само по себе редкость. Ожидаю кого угодно: может, сосед принёс поломанный чайник или тот тип, который каждый месяц просит сделать скидку "по дружбе". Поднимаю глаза – и замираю. В дверях – незнакомка. Лет двадцать пять, строгая, почти официальная. Волосы гладкие, собраны в пучок, на лице – ровное, непроницаемое выражение. Из таких обычно выходят следователи или корпоративные эмиссары, но она явно не в форме. Пальто закрыто до шеи, а взгляд – прямой, чуть оценивающий. - Костас Треш? – без лишних приветствий. - Да, – отвечаю, не вставая. - Мне сказали, вы можете разобраться с… трудными вещами. С тем, что другие даже не берут. - Зависит от того, что вы называете трудным, – осторожничаю. Женщина молча достаёт из внутреннего кармана предмет. Плоский цилиндр из тёмного металла с гравировкой, похожей на сигнатуру частного производителя. Что-то между интерфейсным адаптером и корпусом с энергоячейкой. Но странное. Не стандарт. И точно не массовое производство. Она кладёт его на стол. Касаюсь девайса пальцами – и всё встаёт на свои места. Озарение, моё старое-доброе. И вот уже знаю, что это, как это работает и что именно сломано. В цепи нарушена развязка, и из-за этого не идёт перераспределение нагрузки. Знаю, как починить. Не догадываюсь – именно знаю. Просто так работает моя голова. - Это… уникальный модуль. Его собирали вручную. Кто-то явно пытался усилить ёмкость, но забыл про устойчивость к перегреву, – говорю, не отрывая взгляда. - Вы можете его восстановить? - Могу. Но будет непросто. Придётся подбирать аналоговый стабилизатор вручную, и ещё нужна прецизионная пайка. Иначе сгорит через час. - Время – не проблема, – говорит она. – Главное, чтобы снова заработало. Согласно киваю. Руки уже сами тянутся к инструментам, а в голове выстраивается порядок действий. Зачем ей этот модуль, кто она такая и почему пришла именно ко мне – всё это пока второстепенно. Главное – работа. А может, в глубине души, даже рад. Потому что это что-то "необычное". Не планшет избалованного парня и не часы столетней давности. Это вызов. А вызовы – редкость. - Три месяца на заказ прецизионных шаблонов. Семь тысяч кредитов. Устраивает? – говорю, не поднимая головы от модуля. - Устраивает, – отвечает она, так же спокойно. Ни попыток сбить цену, ни лишних вопросов. Киваю и кладу цилиндр в отдельную коробку с мягкой прокладкой – хрупкая вещь. Завожу заказ в базу, делаю пометку "ожидание компонентов", отправляю автоматический запрос поставщику. Всё как обычно. Женщина молчит. Стоит на месте, будто чего-то ждёт. Поднимаю взгляд. - Всё. Оповещение получите, когда будет готово. Если что – номер заказа вот, – протягиваю ей карточку со штрихкодом. Она берёт, разворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Колокольчик на двери звякает – и снова тишина. Воздух в мастерской кажется гуще на пару секунд, но потом всё возвращается к привычному. Я снова один, как всегда. Ставлю чайник, сажусь обратно за стол. До вечера ещё далеко, а на столе – старые часы с разбитым маятником. Не срочно, но руки просятся к работе. Обычный день. Обычная мастерская. Никаких чудес. Только работа. *** - Что?! – голос взлетает до фальцета, и кружка кофе дрожит в руке. – Вот так просто?! Семь тысяч и три месяца – и эту штуку починят?! Да она стоит, как корпус от звездолёта, экспериментальная, уникальная, единственная в своём роде! Мужчина в расхлябанной футболке и джинсах мечется по кабинету, больше похожий на программиста-отшельника, чем на офицера разведки. Его волосы торчат в разные стороны, под глазами – тени бессонных ночей, а стол завален распечатками и голографическими проекциями. - Что ваше ФБР вообще думало?! – бурчит он, указывая пальцем на голограмму вращающегося цилиндра, – Отдать его какому-то, прости Мать Потоков, часовщику? Это же модуль привязки нейрополя! Это технологии пятого уровня! Мы его десять лет проектировали! - А вы что хотели там в своём АНБ? — спокойно отвечает девушка, только что вернувшаяся из мастерской. – Чтобы волшебники над ним шаманили в танце с бубном? Она аккуратно снимает пальто, кладёт его на спинку стула и опускается за стол, будто разговор идёт о чём-то повседневном. - Этот мастер тем и знаменит, что ремонтирует всё. Просто дорого. Без лишних слов. Без расспросов. Для него это обычная поломка. Он не знает, что чинит, и ему всё равно. Именно поэтому мы его и выбрали. - "Обычная поломка", – передразнивает он, но уже тише, с раздражённым поражением в голосе. – Мы до сих пор не знаем, как он это делает. У него нет доступа к инженерным схемам, нет профильного образования, нет усиленных когнитивных модификаторов. Даже маны в крови – ноль! Он не сканирует, не настраивает поля, не призывает эфирных демонов! - Он просто знает, – пожимает плечами она. – И этого, как выясняется, хватает. В комнате воцаряется тишина. Только слабо гудит проектор на потолке, освещая стол плавным светом. Девушка смотрит на вращающуюся в воздухе модель модуля. Где-то в её краях мигает крошечная метка – место повреждения, которое "мастер" определил на глаз, без анализаторов. - И теперь вы хотите, – нарушает молчание мужчина, – чтобы мы просто ждали три месяца, пока он, прости хранилище, заказ отправит через свою кустарную сеть, потом ещё неделю будет под лупой его паять на коленке… И всё? Так мы и работаем теперь? - А какой у вас выбор? – невозмутимо спрашивает она, вставая. – Он не задаёт вопросов. Не пишет отчётов. Не стучит по базам. И он уже починил вещи, которые не могли починить даже наши специалисты. Только у него это не выглядит как магия или гениальность. Он просто делает. Она делает паузу, потом, чуть наклонившись к столику с кофе, добавляет: - И, кстати. Он не спрашивал, откуда модуль. Даже не удивился. Значит, не запомнил. Или не придал значения. - Повезло, – хмурится мужчина. – Пока. - Или вам просто попался человек, которому действительно всё равно. Пока ему платят – он работает. Всё. А где-то в мастерской, за несколько кварталов, Костас Треш чинит старинные часы, не подозревая, что этот его спокойный день в будущем может обернуться чем-то совсем другим и не факт, что ему понравится, а пока он закончил работу сложил инструменты и вышел из мастерской. Замок на двери проверил дважды – привычка. В кармане – пакетик с чаем, в другой – мини-ком с пропущенными уведомлениями, на которые отвечать всё равно не собираюсь. Дом – в пятнадцати минутах ходьбы, если не петлять. Автобус ходит, но шумный, душный, да и на улице вечер тёплый, пыльный, как и всегда в этом районе. Так что пошёл пешком. Булыжники под ногами, пахнет сандалом и жареным мясом из уличной забегаловки, у которой уже лет десять нет санитарного допуска, но зато очереди – стабильно до угла. Идти по улице, надо сказать, небезопасно. Не в том смысле, что прямо сейчас кто-то с арбалетом выскочит – хотя и это случается. Тут дело в людях. Или не совсем в людях. У каждого второго – какой-нибудь дар, и у каждого третьего – дурь в голове, что с этим даром он теперь центр Вселенной. А если ещё и амулет подзаряженный найдёт – жди беды. Переулок слева – обхожу. Там у стены кто-то светится синим, держит ладони над висящим в воздухе кубом – пусть занимается. Стараюсь не цепляться взглядом, скорость не сбавляю. Тут это правило выживания: не показывай интереса, не вступай в разговор, не играй в героя. Да и не являюсь им ни разу. За углом – пара подростков, летящих над тротуаром на каких-то досках. Кричат, смеются, одна искра пролетает в паре сантиметров от меня – но даже не оборачиваюсь. Их уже в следующую секунду нет. Их дело. Моё – дойти до дома, заварить чай, достать книгу, которую начал на прошлой неделе. Старая, бумажная, пахнет пылью и клеем. Там никто не летает и не взрывается. Там герои чинят, а не ломают. Прохожу через арку с облезшей вывеской. Здесь уже немного тише, и запах гари сменяется запахом прелых листьев. В этом районе реже творят глупости. Хотя… Справа – мельком – замечаю тень. Мужчина, высокий, худой, движется неестественно плавно. Серое пальто, капюшон, лицо не видно. На секунду наш взгляд пересекается. И снова напоминаю себе: ни во что не лезу. Никогда. Не герой. Просто мастер. Золотые руки – и всё. Шагаю дальше. Дом через два квартала. Прохожу мимо забегаловки… и торможу. Пахнет жареным рисом, кунжутом и мясом. Воздух густой, маслянистый – как всегда. Особо не тянет, но перспектива стоять у плиты дома не вдохновляет. В голове уже свербит: заварю мятный чай, откинусь в кресле… а до этого надо бы поесть. Готовить – точно не сегодня. Разворачиваюсь, захожу внутрь. Забегаловка знакомая, как старая куртка: всё на месте – пластик на столах, облупившиеся стены, воняющий старыми специями кондиционер, гудящий как дрон с похмелья. За стойкой – всё та же тётка, Варра, с руками в перчатках и лицом, которому всё надоело лет пятнадцать назад. - Как обычно? – бурчит, даже не посмотрев. - Только без острого, – киваю. - Минут пять. Сажусь у окна. Пластиковый стул как будто ниже стал – или сам подрос. На автомате вытаскиваю мини-ком, гляжу на уведомления, зеваю и гашу экран. За стеклом – улица, шум, беготня, мигающие вывески. Ничего нового. Всё знакомо до последнего пятна на тротуаре. И тут взгляд цепляется за уголок помещения. Стеллаж у стены. Тот самый, что под вывеской "Возьми – Прочти – Верни". Обменный. Обычно – полный дешёвого ширпотреба, фантастики без фантазии и любовных романов с одинаковыми обложками. Никогда не подходил. Но сегодня – не знаю, почему – встал, подошёл. Книги, как книги. Потёртые, обложки выцвели. Одна "Техноарена: Возмездие рейдера", другая "Алхимия чувств" с полуобнажённым красавцем на обложке… всё, как всегда. И вдруг – вижу её. Нижняя полка, сдавлена тонкими брошюрками, как будто случайно затесалась в этой серости. Огромный фолиант. Потрёпанный переплёт, тёмная кожа, без названия. Корешок треснувший, края страниц темнее, чем весь остальной стеллаж. На фоне остального хлама – как антиквариат в магазине китайских игрушек. Наклоняюсь, вытаскиваю. Тяжёлый. Настоящий. Не подделка под старину. Обложка мягкая от времени, пахнет пылью и кожей. Открываю – страницы пожелтели, шрифт плотный, старый, но разборчивый. Странные схемы между текстом – то ли чертежи, то ли диаграммы. Не магия, не техника – нечто другое. Пальцы перебирают страницы сами собой. В голове – пусто. Просто интересно. Чёрт с ним, с ужином, всё равно подождать надо. Сажусь обратно, ставлю книгу на колени и начинаю читать. И на минуту забываю, где я. На одной из страниц – иллюстрация. Чёткая, прорисованная до мелочей. На меня смотрит крайне красивая девушка в одежде горничной. Не вульгарной – скорее классической, с кружевным передником, аккуратной причёской и огромными глазами. Реалистичная. Слишком. Как будто она не нарисована, а сфотографирована, хотя бумага явно старинная, а краски – выцветшие. Моргнул. Девушка… подмигнула. - Да ну на! От неожиданности откинулся на спинку, как будто меня ударили током, и резко захлопнул книгу. Сердце ухнуло в пятки. Тепло обложки, словно живая. Края страниц звякнули в пальцах. Ладони чуть дрожат. Оглядываюсь. Всё спокойно. Варра что-то помешивает в кастрюле. Те же охранники болтают у своего стола. Вентилятор гудит. За окном кто-то спорит с продавцом на углу. Весь мир – как всегда тих и спокоен. Но ведь видел же. Точно видел! Она двигалась. Глубоко вдыхаю. Может, устал. Глюкануло. Фантазия, перегруз. Всё может быть – особенно если сутки пялишься в микросхемы. Пальцы сжимают корешок книги. Мягкий, поношенный, тёплый. Не может быть. Или… может? Гримуар. Слово всплывает само. Не отсюда. Не из мира логики и ремонта, а откуда-то из тех книг, что читаешь, не всерьёз. Гримуары в них – древние, опасные, живые. Их видит только владелец. Остальным – пыль и пустые страницы. Но это же бред, да? Чистейший, книжный, глупый бред. У нас таких вещей не бывает. Хотя… Я снова глянул на книгу. Она лежит на столе, спокойная. Безмолвная. Но чувствуется – смотрит. Да блин, как так-то?! А ужин всё ещё не принесли. Наконец приносят мой ужин – тарелка риса с тушёным мясом и острым соусом, ведь просил же, но кто бы меня слушал, бокал с чем-то вроде кисловатого сока. Стандартно для забегаловки, сносно, вполне по местным меркам. Варра подмигивает из-за стойки – мол, ешь, пока горячее, потом жаловаться поздно будет. Сажусь. Книга – всё там же, на краю стола. Не шевелится, не светится, не испускает зловещего фиолетового тумана. Просто лежит. Пыльная, старая, тяжёлая. Но ощущение, будто вижу её только я, не проходит. Ни один посетитель даже не бросил в её сторону взгляда. И Варра, убирая посуду со стола рядом, будто её вообще не заметила. Словно она моё. Только моё. Чёрт. Да быть такого не может. Это же гримуар, по всем признакам. А гримуары – они не валяются на полках обменных библиотек при забегаловках с жирными скатертями. Они появляются целенаправленно. Для кого-то. С причиной. А для меня? Я кто? Мастер-ремонтник. Попаданец без дара, без особых надежд, без зова судьбы. Чиню технику, пью мятный чай, сплю в мастерской под гул трансформатора, частенько. Ни пророчеств, ни миссий, ни снов о величии. Вообще ничего! Если это и правда гримуар – он может изменить всё. Даже у того, кто не способен к магии, он способен включить это самое "способен". Хотя, если быть точно, сила эта заёмная и связана как раз с ним, но для внешнего наблюдателя хрен редьки не слаще. Читал. Все читали. Даже здесь также про это писали. У нас это была чистая фантастика, а здесь…. Но что же такого сделал, что "он" оказался у меня? Или это ошибка? Или ловушка? Или…. Да блин!!! Ладно. Сперва поем. Никогда не стоит делать судьбоносные выводы на голодный желудок. На сытый как-то и судьба воспринимается спокойнее. Глава 2 Прошла неделя. За окном всё тот же приглушённый шум улицы, пахнет дождём и пылью. А в мастерской… всё почти, как всегда. Почти – потому что теперь на моём рабочем столе, среди проводов, шестерёнок и обгоревших микросхем, лежит она. Книга. Неизменный спутник, с которым теперь не расстаюсь. Будто бы забрал домой ураган в кожаном переплёте и теперь просто… живу с ним. Не шевелится, не дышит, не светится – но присутствие у неё очень ощутимое. И это ощущение не покидает меня ни днём, ни ночью. Даже когда книга лежит молча и спокойно, будто мёртвая, – она есть. Она здесь. Назвать её гримуаром – пока рано. Хотя всё говорит именно за это. За прошедшую неделю не смог добиться от неё ровным счётом ничего. Ни шороха страниц, ни всполохов магии, ни голосов в голове – хотя последний пункт, признаюсь, уже несколько раз начинал подозревать. То, что мне не показалось с той девушкой в форме горничной, всё ещё пытаюсь понять и осознать. Хотя… может всё же показалось. Чем больше времени проходит, тем выше сомнения. С тех пор иллюстрации остаются недвижимыми, но от этого не менее пугающими. Слишком живые. Слишком реальные. Слишком настоящие. Каждая глава открывается с изображения новой девушки – и каждая соответствует одной карте Таро. Всего глав двадцать две. Старшие арканы. "Дурак", "Башня", "Смерть", "Колесо фортуны", "Верховная Жрица"… Пугающее совпадение – или искусно стилизованный обман? Поискал в интернете, да. В местном – и в нашем, через прокси. Вариантов море. Теории, слухи, легенды. Девять из десяти – фэнтезийная чушь или фанатские выдумки. Но один случай… Вот он реально застрял в голове. Какой-то мужик – якобы наткнулся на гримуар в старом архиве. Начинал, как и я – с любопытства. Потом что-то понял. Потом… начал убивать. Каждый день. Жестоко. Жутко. Людей, случайных, иногда не совсем. Чтобы "насытить" книгу болью, страданиями, обрести так называемые камни боли. Сгустки силы. Топливо для чернушной магии – порчи, некромантии, мутаций. Источник энергии, но не для обычного человека. Там нужны были жертвы. Цена за магию – прямая и омерзительная. И книга платила, если жертвовать продолжали. ФБР его выловило. Не сразу. Сначала не могли понять, что за чертовщина творится. Потом вышли на него – и в итоге был суд, электрический стул, и шепот в прессе, который быстро замяли. А книга… исчезла. То ли ушла сама, то ли кто-то взял. Может, она выбирает. Может, это она и есть – та самая, чур меня, чур. Сменившая владельца. Или новая, но с тем же нравом, прости меня Господи. Гляжу на неё. На плотную обложку, потёртую и, кажется, тёплую на ощупь. Там, где утолщение кожи стёрлось, виднеется почти чёрный след от пальцев. Будто кто-то держал её очень долго. И очень часто. Никаких надписей. Ни названия, ни автора. Просто книга. И эти главы – с иллюстрациями, которые будто дышат, но теперь не двигаются. Пока не рискнул открывать дальше пятой главы. И если честно – не уверен, что хочу. Или наоборот хочу… тайна она ведь манит. А вдруг, как с тем мужиком. Ну его к лешему! А если не так…. Короче, рвёт меня эта книга на части, постоянно влечёт своей тайной, и мешает работе. Колокольчик над дверью звякнул лениво, без драматизма. Я, всё ещё уставившись в неподвижную обложку книги, вздрогнул – не от страха, скорее от неожиданности. Реальность вернулась в мастерскую вместе со скрипом тяжёлых ботинок по полу. Никакой принцессы там не было. И даже горничной какой – хотя после последних событий, кто знает, что ожидал увидеть. В проёме стоял шкаф. Вертикальный, дышащий, человекообразный. Обтягивающая майка, руки как балки, лицо квадратное, как кирпич. Без слов он натужно протащил за собой нечто, похожее на обгоревший кусок звезды, и, подойдя к столу, с усилием взвалил это мне прямо под нос. Стол скрипнул в протесте. Он молчал. Кряхтел, дышал как сломанный двигатель, но ни слова не сказал. Только посмотрел так, будто теперь должен что-то с этим делать. А я смотрел на это… это… нечто. Обугленное, искривлённое, пахнущее палёной изоляцией и расплавленным титаном. - Вы серьёзно? – наконец пробормотал, глядя на это. – Мистер, вы понимаете, что за идею не работаю, а исключительно за деньги? Он промолчал. Только плечами пожал, будто оно само сюда пришло. В ответ лишь ткнул в аппарат пальцем и лишь потом сказал: - Вы вообще в курсе, что это, судя только по внешнему виду, будет стоить как корабль планетарного флота первого ранга? И это не фигура речи. У США и у местного СССР, если вы не в курсе, есть реальные космические флоты. С большими пушками, так сказать, крейсерами, доками в орбитальных зонах. Вот такой вот флот, а не метафора, понимаете? Шкаф продолжал молчать. Только взгляд стал чуть тяжелее. Видимо, слышал. - С вас семьдесят тысяч, минимум. И не в кредит, а предоплатой, – добавил для разъяснения ситуации, приподняв бровь. – Плюс время, месяц, может два. Или больше, если выяснится, что внутри ещё хуже, чем снаружи. Шкаф кивнул и просто приложил карточку к сканеру. Неожиданно, надо сказать. Даже не сразу как надо среагировал, но быстро исправился и накинул ещё пару десятков тысяч кредитов. Округлять не стал, постеснялся, но, судя по его реакции, зря. Он просто заплатил, а потом развернулся и вышел, всё так же молча, не взяв даже квитанции. Только запах гари остался и горелое пятно на столе. А снова остался один, если не считать возникшего вопроса: "Что это было?!" Точнее, вдвоём. Потому что книга по-прежнему лежала тут. И, клянусь, она будто смотрела на эту глыбу обугленного металла с каким-то… интересом. Не праздным, надо сказать. Потом тяжело вздохнул, глядя на обугленную груду сложной и непонятной пока техники, будто ожидая, что она сейчас сама скажет: "Ладно, я пошутила, и вовсе не настолько и сгоревшая". Но она была на редкость серьёзна, даже когда молчала и воняла расплавленным металлом. Хорошо хоть было понятно, как обычно, что с ней нужно делать. И надо сказать, фронт работ пугал. Там только одной разборки…. - За такие деньги и комара в поле загоняю, – проворчал себе под нос и для начала лениво ткнул корпус отвёрткой. Металл лязгнул глухо, без особой отдачи. Всё выглядело так, будто оно уже умерло. Хотя если хорошо подумать… в этом мире даже мёртвое бывает с сюрпризом. А здесь простая понятная железка, так что нечего всякую ерунду придумывать. Для начала просто отодвинул гримуар чуть в сторону – тот, к счастью, не возражал – и с тяжёлым вздохом приступил к разборке всерьёз. Прецизионные инструменты щёлкали, микрозонды пропищали, один даже перегорел, прикоснувшись к чему-то особенно нехорошему внутри. А за окном погода испортилась. Густые, свинцовые тучи налезали на небо, как медленно смыкающиеся челюсти, предвещая, что впереди ничем хорошим не пахнет. Ветер подвывал меж стен, как будто и он знал – что-то грядёт. *** Тем временем снаружи, через дорогу, в тёмном неприметном фургоне с нейтральными номерами, шкаф в майке забрался на пассажирское сиденье. Машина чуть просела от его массы. За рулём сидел худощавый мужчина в очках, с блеклой внешностью типичного администратора. Он не обернулся, просто спросил: - Ну что, взял? - А то ты не видишь, – буркнул шкаф, перекатывая плечами. – Правда, взял он за ремонт столько... Можно я его после просто вот этими руками удавлю? Он приподнял ладони. Крупные, с короткими ногтями и толстыми пальцами – вполне подходящие для медленного и наглядного удушения. Очкарик хмыкнул, не отрывая взгляда от дороги. - Если он этот пространственный сейф отремонтирует – мы не просто отобьём затраты. Мы отобьём всё. И даже с лихвой. Включая проблемы с тем, как он попал к нам в руки. Шкаф зевнул, глядя в заляпанное дождём окно. - Ладно. Но если нет – ты за него объясняешь. Машина рванула с места и растворилась в потоках грязного дождя, который начал литься с такой злостью, будто сам небесный механизм вышел из строя… и мастера у него не нашлось. *** К вечеру эту хрень всё-таки удалось разобрать. Всё, что можно было очистить — очищено. Детали корпуса отложены в сторону – отмокать в химическом растворе. А всё, что внутри – аккуратно, методично, как хирург в операционной, разложено по полкам. Каждый модуль, каждая цепь, каждый обугленный кусок платы – сфотографированы под разными углами. Если вдруг мои знания подведут – чтобы хотя бы можно было это счастье собрать обратно. Или убедительно рассказать, что уже не собрать. В мастерской пахло озоном, нагретым металлом и упрямством. Но сидеть тут дальше было бессмысленно. Тело – молодое, да, но устаёт оно вполне по-человечески. Всё же не сверхсущество. Просто уставший мастер на закате дня. Закрыл мастерскую, проверил дважды, как обычно, и вышел на улицу. Сыро. Пахнет асфальтом и старым дождём, но сам дождь уже ушёл, оставив только рваные облака и странную тишину. Шёл домой привычным маршрутом, без особых мыслей. Под аркой – той, что между заброшенной пиццерией и магазином, где никогда никого нет, – случилось неожиданное. И неприятное. Толпа. Человек шесть, может семь. Одеты так, чтобы сойти за местных, но чувствовалась фальшь. Стояли слишком ровно. Смотрели слишком внимательно. Естественно замедлил шаг, но уже было поздно. Один шагнул вперёд – худощавый, но с опасным взглядом. Он глянул мне в лицо и без всякой суеты спросил: - Костас Треш? И стало ясно: это не просто гопники. Не случайная толпа. Меня здесь ждали. Но им, как выяснилось, не свезло. Не успели они договорить, как из противоположного конца арки появилась ещё одна толпа. Человек десять, может больше. Тоже не случайные прохожие – двигались слаженно, уверенно, будто знали, куда идут и кого ищут. Один из них – в длинном чёрном плаще, с лицом, закрытым маской — громко спросил: - Кто из вас Костас Треш? Это, собственно, и был я. Не успел открыть рот, как всё стало понятно без слов: меня придётся делить. И никто, ни первая группа, ни вторая, делиться не собирался. В следующую секунду начался хаос. Кто-то с металлическим грохотом усилил тело и прыгнул вперёд, проломив бетонную плиту под ногами. Кто-то со второй стороны распахнул пальцы – и туда полетели огненные шары, яркие, как раскалённый металл. Один из них мазнул по стене – и та вспыхнула настоящим огнём, будто облитая напалмом. Удар, контрудар, рев, грохот. У кого-то из бойцов по спине расползлись щупальца из энергии, кто-то, наоборот, исчез и появился уже за спинами противников. Сверхы. Все. Без шуток. А я? Я упал. Вовремя, кстати. Инстинкт, кажется. Грохнулся на асфальт, прикрыл голову руками и начал судорожно осматривать всё вокруг, ища хоть какую-то щель, которая могла бы служить укрытием. Хоть крохотную нишу. Канализационный люк. Подвал. Крышку от ядерного бункера, если уж совсем повезёт. Но ничего этого не было. И самого взрыва, кстати, тоже пока не было. Что, по большому счёту, удивляло. Потому что с такой интенсивностью боя он был бы вполне в духе происходящего. "Вот бы выжить", – промелькнула мысль. – "А потом разобраться, какого, чёрта, вообще оказался в меню дня у двух враждующих групп сверхлюдей…" Инстинктивно вжал голову в плечи и упал на асфальт, прячась за бетонной опорой арки. Никакой внятной мысли в голове не было – только одна, отчаянно пульсирующая: "Только бы не попасть под раздачу". Потому что раздача началась, да ещё как – сразу на максималках. Первым рванул тот, кто выглядел как ожившая гора мышц. Его кожа вспухла и потемнела, словно он внезапно стал из вулканического камня. Он прыгнул на ближайшего из новоприбывших – тощего парня в плаще, за которым будто колыхался жар. Парень дернулся вбок, оставив на месте только горячий воздух, и через мгновение из его пальцев сорвался язык пламени. Он не просто горел – он ревел, огонь был бело-голубым, пульсирующим, как плазма. Прямой удар в грудь каменному – и тот отшатывается, на его теле шипит расплавленный след. Они дерутся, не жалея ни себя, ни города. Удар – и бетонная плитка взрывается в пыль. Прыжок – и прохожего, опоздавшего спрятаться, сносит ударной волной. От него остаётся только отброшенная обувь и крик, затерявшийся в реве. Кто-то из моих "почитателей" – боевик в кожанке с татуировками, которые словно оживают на его коже – выкрикивает команду, и его тело начинает вытягиваться, как резиновое, а мышцы вздуваются в нереальных пропорциях. Он вонзается кулаком в землю, вызывая сотрясение, от которого трещины ползут в стороны. Асфальт в нескольких метрах от меня вспучивается, как одеяло под ногами монстра. Ответом ему служит визг чего-то сверхтонкого. Вихрь стальных нитей рассекает воздух – тонкие ленты срезают каменные выступы, распарывают капоты припаркованных машин. Из тени выходит женщина в длинном плаще, чёрные волосы пылают белым, как у призрака. Она делает шаг – и пространство рядом с ней дрожит, словно сама реальность отказывается подчиняться. Ещё один участник всплывает из тени – худощавый парень в очках, в руках которого вспыхивает холодное синее пламя. Он вскидывает ладонь – и кусок земли, на котором стоял гопник, мгновенно покрывается инеем, потом трескается и разлетается в крошево. Но не тут-то было: татуированный хрен с воплем сбрасывает с себя покрытую морозом кожу, под которой проступает новая – чёрная, блестящая, как из резины. Сражающихся всё больше, они продолжают прибывать. Подсознательно уже понял: меня не делили – за мной охотились. Вопрос только один, какого рожна им всем от меня надо. Только вот охота эта превратилась в междуусобицу на почве претензий. Небо вспыхнуло. Нет, не молния. Кто-то появился в воздухе – завис, раскинув руки. Из его пальцев в стороны побежали световые волны, напоминая радиальные импульсы на радаре. Под ним начало медленно светиться всё – мокрый асфальт, выбитые двери кафе, даже металлическая урна у стены. Через секунду раздался щелчок – и всё, что светилось, взлетело в воздух, как если бы гравитация решила устроить себе отпуск. Люди, мусор, куски арматуры – всё поднималось вверх и закручивалось по спирали. - Вот же тля! – только и успел выкрикнуть - Эй, гравик, ты сдурел?! – рявкнул кто-то снизу, прикрываясь энергетическим щитом. Гравитационный парень только усмехнулся и щёлкнул пальцами – всё рухнуло вниз. Асфальт загудел от ударов, машины расплющились, как банки от пресса, кто-то завизжал, а кто-то больше ничего не успел. Вот под такой аккомпанемент ползал под аркой, чувствуя, как мокрая грязь прилипает к одежде. Руки дрожат. Сердце гремит в груди как молот. "Только бы не заметили..." Но моим мечтам не суждено было сбыться. Заметили. И ещё как! Один из пришедших – подросток с лицом куклы и глазами, в которых плясали маленькие молнии – смотрел прямо на меня. Он молча указал пальцем – и вспышка прожгла воздух. Стена рядом со мной покрылась дымящейся воронкой. С перепугу вскочил, метнулся вбок. Ещё один заряд – и асфальт под ногами взрывается. Что-то царапает мне плечо, кажется, кусок камня, и падаю снова, кувыркаясь. Лежать нельзя – добьют. Бежать некуда – всё в пламени дыме и грохоте. И тут началось самое странное. По краям улицы загудели сирены. Не полицейские. Военные. Какое-то ЧВК. Корпоранты, короче. И через секунду в бой вмешались новые игроки. С неба упала чёрная капсула, будто вырванная из будущего. Раскрылась в воздухе – и оттуда выскочили трое в экзоскелетах. Синие прожекторы выхватили фигуры в толпе, и началась контратака. Плазменные импульсы, сетки-ловушки, пульсары – технологичная, жёсткая, выверенная работа. Эти ребята не просто так сюда прилетели – за кем-то конкретным. За кем-то вроде меня. - Живьём! – раздался в ревущем воздухе хриплый голос одного из бойцов. Ну, вы думаю поняли: они не за этими суперменами. Они за мной. Тело, кажется, отказалось слушаться, но ноги всё равно понесли. Вбок, вдоль разбитой витрины, за прилавок кафешки. Ещё секунда – и над головой разлетается стекло. Кто-то из сверхов летит, хрипя и теряя сознание, пробитый лучом. Позади раздался мягкий шелест – будто перевернулась страница. Книга. Она была со мной, ведь всегда теперь носил её с собой. И сейчас, прижатая к груди, она... тёплая. Шепчет. Нахрен! Не до этого… не стал слушать. Пока не до того. Потому что одна мысль перекрыла всё: выжить. Сейчас. А потом – хоть в ад. Когда они появились – всё изменилось. Те, кого здесь ждали меньше всего. Сначала никто не понял, что происходит. В грохоте разрушений, криках, реве сверхспособностей и гулком звуке рушащихся конструкций над улицей неожиданно пронёсся режущий воздух гул тяжёлых турбин. Прожекторы, сдавленные визгом гидравлики и глухие удары – сверху и с обеих сторон улицу накрыли десантные платформы. Матовое покрытие, зловещие силуэты на фоне мрачного неба. И прежде чем кто-либо успел всерьёз отреагировать, вниз посыпались фигуры. Они не кричали. Не давали команд. Просто начали действовать. Визг стабилизаторов, глухие удары на приземлении. Бронекостюмы нового поколения, тёмно-серые, с шестиугольной текстурой брони и встроенными экзошасси, придающими бойцам нечеловеческую устойчивость и силу. Шлемы с панорамными визорами, оптические датчики горели холодным синим светом. Их было около тридцати, но ощущалось, будто их сотня. Движения выверены, стрелковая техника отточена до автоматизма. Они не вступали в переговоры. Они не раздавали предупреждений. Они пришли, чтобы зачистить. Первый, кто понял, что происходит – был один из огненных сверхов. Он рванул к ним с клубами напалма, но до окончания жеста так и не дожил – его снесло нечто, что с первого взгляда можно было принять за снаряд, но оказался метаемым дроном. Удар в грудь, вспышка, гром – и от тела осталась только обугленная тень на стене. Вторая цель – массивный сверх с бронекожей, бросившийся в яростный разгон. На полпути его сбила сеть – сверхпрочная, антимагическая, запитанная глушащими зарядами. Он завопил, корчась, а затем получил в затылок резиновую пулю размером с кулак. Потерял сознание мгновенно. Сверхи начали паниковать. Все, кроме парочки самых отбитых. Началась новая бойня. Я же, лежащий под навесом у разбитого кафе, наблюдал за происходящим с отчаянной смесью ужаса и восхищения. Полиция в этом районе была мифом, как единорог, как честные политики – а тут такой отряд, организованный, подготовленный, с вооружением, которого позавидуют элитные подразделения корпорантов. Кто их вызвал? И почему они стреляют по всем? Ответ был прост – они не разбирали, кто тут, кто. Для них вся зона была "чёрной", и задача стояла одна: подавление. Справа в небо взвился новый сверх – парень с аэрокинезом, левитировавший на шестиметровой высоте, руки его сияли голубым светом. Он начал закручивать торнадо над головой. Один из спецназовцев, будто заранее знал, как реагировать. Мгновенно достал винтовку с необычным, удлинённым стволом и выстрелил одной пулей. В ту же секунду у воздушного мага оторвало голову, как будто кто-то нажал кнопку "удалить". - Господи…, – выдохнул на эмоциях, вжимаясь глубже в остатки разбитой витрины. Слева, где ещё недавно пылал ледяной барьер, одна из банд сгруппировалась в попытке контратаки. Их маг, прикрытый двумя усиленными щитами, активировал какую-то чересчур сложную комбинацию заклинаний – из земли полезли полупрозрачные существа, похожие на глиняных волков. Но им не дали шанса – одна граната в эпицентр, вспышка, звенящий заряд и… всё. Волки развалились, маг схватился за голову и упал на колени, из ушей текла кровь. Спецназ двигался быстро, отряд за отрядом. Одни шли в наступление, другие ставили заграждения, фиксировали периметр, устанавливали турели. Да, настоящие автоматические турели, быстроразворачивающиеся, с модулями речевого опознания и прицельной системой на основе нейросети. Одна из турелей повернулась в сторону полуразрушенного балкона, откуда велась снайперская стрельба. Выстрел – и балкон, снайпер и вся стенка исчезли в пыли и крошке бетона. Всё больше сверхов начали пятиться. Битва, бывшая хаосом между ними, теперь превратилась в паническое отступление. - Да кто вы, мать вашу, такие?! – заорал кто-то из вояк, укрываясь за бронированным ховербайком. – Мы свои, мы свои, бл…!!! Ответа не было. Только автоматическая очередь по его транспорту. Теперь уже и те, кто изначально охотился за мной, начали осознавать: неважно, с какой ты стороны – ты в списке. Один из них попытался сдаться, поднял руки. Его заковали в манипулятор-сеть и уволокли в фургон с герметичными дверьми. Где-то неподалёку взорвалась улица – кто-то активировал сейсмическое заклинание, надеясь обрушить канализацию под спецназовцами. Но это лишь вызвало ответный удар: сразу трое бойцов с реактивными ранцами взлетели, выбрав высоту над зданием, и активировали что-то вроде импульсной пушки. Волна энергии пронеслась по земле, выжигая всё в радиусе десятков метров. Теперь вся улица пылала, трещала, искрилась. Свет от вспышек, голограммы, магические ореолы и снопы пуль – всё перемешалось в вакханалию неонового ужаса. Короче, если останусь тут ещё хоть минуту, трупов станет на одного больше. Но встать было страшно. Удары сотрясали здание, магия трещала, как разряженные катушки Теслы, а в воздухе пахло жжёной синтетикой и жареным мясом. Из облака дыма вышел один из спецназовцев. Остановился, повернул голову в мою сторону. Прицел… застыл. Инстиктивно затаил дыхание. И внезапно – сигнал от визора. Писк. Распознание. Прошёл как "невовлечённый". И боец отступил. А через минуту небо завыла сиренами – из центра города летели новые отряды. Похоже, всё только начиналось. Бой только разгорался, но хотя бы спецназу полиции был не нужен. И тут рядом со мной шмякнулся чей-то труп со снесённой половиной башки. Скорее всего бы отшатнулся, закричал, может, даже сбежал – если бы успел. Но то, что увидел, заставило внутренние пружины просто сдать. Нет, не закричал, а с глухим стоном сел на жёсткий асфальт, рядом с телом, всё ещё тепло пахнущим мясом и озоном, – и просто уставился на то, что осталось от головы. Глазницы были пусты. Одна половина черепа стёрта начисто. А вот вторая, чудом уцелевшая, смотрела прямо на меня, как будто приглашая… покопаться. Мерзость, ужас, отвращение – это всё было. Но одновременно с этим – странное, незнакомое ощущение. Будто опять знал, как там в мастерской с гаджетами, как что-то искривилось, лопнуло, перегорело – как микроскопическая деталь, пережжённая током, сломалась. Это и был "дар". Сломанный, изуродованный, обугленный изнутри… но пока ещё тёплый. Доступный. И, чёрт бы его побрал, знал, что надо делать чтобы его отремонтировать. Руки мои дрожали. Ведь ни разу не хирург и тем более с приставкой нейро, не медик, а вообще-то техник. Но пальцы словно сами знали, где нажать, где поддеть, а где – нащупать ту самую микротрещину в структуре дара. Я не думал, не анализировал, просто действовал. Но без инструментов ничего не получалось, хорошо нашёл пару каких-то проволочек. Пальцы скользили по полурасплавленным остаткам мозга, проволочки в руках дрожали, а перед глазами – словно распахнулись чертежи: энергетические слои, замкнутые схемы передачи импульсов, даже не магия – а странная, невозможная электро-биомеханика с квантовой химерой в центре. Всё это просто знал, хоть глазом это и не разглядеть. И тут меня догнало осознание. Блин, ведь ковыряюсь в чужом мозгу! Мёртвом, но мозгу. Проволочками, в три слоя грязи, под огнём спецназа и в центре уличной бойни. С куском черепа на коленях, с разбрызганной на меня лужей крови и с сердцем, бьющимся будто вот-вот вылетит из горла. Но не мог остановиться. Потому что что-то внутри меня – да, именно меня – будто тянуло меня к этому, подсказывало, двигало пальцами. - Не смотри. Не смотри. Твою мать, не смотри! – пробормотал в панике, но всё равно посмотрел. Прямо в самое нутро. Там, где искрилась изломанная сила. Сердцевина этого "дара", капсула из переплавленных энергий. То самое, из-за чего сверх становится сверхом. Сейчас он погас. Но в том-то и дело, что знал, как перезапустить. И, судя по звукам вокруг, мне оставалось секунд десять. Слева раздался глухой взрыв – как будто под землю вбили кувалду. Стена кафе сложилась, как картонка, из-за мощного удара чем-то тяжёлым – может, телекинетик, может, живой таран. Кто-то заорал – визгливый, отчаянный женский голос, мгновенно перекрытый пулемётной очередью. Над моей головой просвистела пуля – с визгом, рикошетом о железный козырёк. А я всё это время просто стоял на коленях, возился в голове трупа и не мог остановиться. - Ты чего, с ума сошёл?! – вдруг закричал кто-то надо мной. Резкий толчок в плечо. Не удержавшись рухнул на бок, хватаясь за. Поднял глаза – надо мной склонился спецназовец. Шлем, чёрное забрало, броня. В его руках штурмовая винтовка, а на груди – знак полицейского отряда "Зенит". Никогда таких не видел, даже в телике. Он хотел что-то сказать, но вдруг резко отступил, ткнув пальцем в сторону дороги. - Ещё один подъехал! Прыгай, живо! Куда, зачем, совершенно не понял, пока не услышал рев мотора и визг тормозов. Огромный чёрный фургон, похожий на армейский транспорт с бронёй, влетел на улицу, снося остатки киоска и заграждений. Его двери распахнулись – оттуда вывалились фигуры в серых скафандрах. Не полиция. И не корпоранты. И даже не правительственные. Это были онемевшие лица, лица "Службы контроля магических угроз". Этих знал. Или, точнее, о них ходили легенды. Если они появились – всё, никаких правил. Только зачистка. И ведь хватило соображалки не тянуть резину и бежать, чтобы не попасть под неё. Потому подскочил как ужаленный. Книга... мать её, книга! Где она?! Обернулся – в мастерской! Наверное. Скорее всего внутри. Заперта. На замке. Почему-то стопроцентно был в этом уверен, как и в том, что брал её с собой. - Назад нельзя! – заорал тот же спецназовец и ткнул винтовкой в переулок. – Там укрытие, беги! Рванул туда без оглядки. Ноги не слушались. Голова плыла. Позади раздалась череда взрывов. Земля дрогнула. Одно из зданий просто обрушилось – не подорвали, нет, просто силовик разрушил его телекинетикой, вырвал основание, словно гнилой зуб. А потом поднял в воздух обломки и обрушил их на группу сверхов, которые пытались отступить в соседний двор. Крики, маты, грохот – всё перемешалось в адскую какофонию. Потом свернул за угол и едва не врезался в другую фигуру – девушку, лет девятнадцати, в бело-синем комбинезоне, с лицом, будто вырезанным из аниме. У неё в руках пульсировал светящийся диск. - Ты… ты из тех?! – заорала она, – Или… ты… "Он"?! Вопрос поставил меня в тупик, потому улыбнулся и увидел испуг на её лице. Жуткое, наверное, зрелище, смотреть на человека в крови и мозгах, да ещё и безумно улыбающегося красными зубами. - Я просто хочу жить! – сорвалось с губ. Глава 3 Меня вели. Точнее, полутащили, полуподдерживали. При этом сам толком не понимал, как вообще двигались ноги. Где-то позади ещё гремело – улицу всё не отпускало, бой продолжался вовсю, а мы – я и она – выскользнули в просвет между обострениями. Её рука была тёплой. Не просто физически – от прикосновения пробегала дрожь, будто в тело запускали разряд приятного, обволакивающего тока. Эта девушка не просто вела меня – направляла, защищала, держала так, будто был стеклянным, дорогим, единственным экземпляром в музее под открытым небом, где вот-вот начнётся артобстрел. Что, как понимаете шокировало и напрягало. - Ты в порядке? – спросила она негромко, склонившись ближе. От неожиданности чуть не закашлялся, увидев её лицо на расстоянии дыхания. Ну, меня понять можно. Большие, блестящие глаза. Мягкие губы, изогнутые в лёгкой улыбке. Щёчки, будто слегка подсвеченные изнутри. Это лицо не могло принадлежать реальному человеку. И уж точно не могло принадлежать кому-то, кто шагал по руинам Лос-Анджелеса, где магия текла в сточных каналах, а сверхи устраивали геноцид друг друга между забегаловками. Вернее, всё это могло быть, но опять же только у сверха, причём у очень, очень не рядового. Ведь как известно, красота и привлекательность идут рука об руку с даром. И если подумать, ей что, больше делать нечего, только со мной валандаться, когда идёт такой бой? Но с другой стороны… очень приятно, когда такая красивая девушка о тебе заботится. Однако, в каком же свете перед ней предстал. Но нужно быть реалистом, у принцесс свои принцы и мне там ничего не светит. И всё равно, несмотря на трезвый взгляд на мир, раздрай и разлад меня не миновал. - Я… Я… – выдохнул, чувствуя, как лицо покрывается краской. – Жив. Пока… Само, блин, красноречие, как говорится. Какой позор… - Это уже кое-что, – подмигнула она. – Держись крепче. Мы почти у цели. - Куда мы… - В безопасное место. Тебе в госпиталь, милый. "Милый." У меня перед глазами вспыхнул багровый экран, за которым застучало сердце. И похоже моё, отчего чуть не споткнулся. Эта девушка называла меня милым. Меня?! Забрызганного кровью, мозгами, покрытого ссадинами и паническим потоком адреналина вместо крови. А тем временем, пока летал в облаках, мы покинули зону боевых действий. Или бой ушёл сам – слишком далеко, слишком быстро. Где-то что-то грохнуло в очередной раз, но уже не по соседству. Мимо промчалась бронемашина, но нас не тронули. Да и вообще, мы были как невидимки. Ни одна пуля больше не визжала мимо ушей. Улицы были мертвы, выжжены и брошены. Потом свернули за угол, и неожиданно для себя увидел, как у старой больницы, которая до сих пор чудом стояла, суетились медики. А неожиданным было то, что в нашем районе больницы не было. Она была в соседнем! Так что в голову полезла куча вопросов. Но пока было не до разрешения оных. Несколько палаток с красными крестами, пара роботов с носилками. И тишина, в которой слышалось только дыхание. Много дыханий. - Ты уверена, что сюда можно? – задал весьма глупый вопрос, но молчать больше не мог. - Я знаю, куда можно, – уверенно ответила она. – А главное, знаю, что тебе нужно. С этими словами она небрежно провела ладонью по моему лицу, стирая кровь. И в этот момент почувствовал, как мои раны начали стягиваться. Не заживать – нет, но будто бы притуплялись, гасли. Энергия, живая, чужая, окутывала меня, как лёгкое покрывало. Она что, парамедик?! Да ещё такого уровня… - Т-ты кто? – выдохнул поражённо. Нужно понимать, что такие птицы весьма редки на небосводе и значит тот диск был оружием. Не слабым таким. Вряд ли бы в зоне столкновений ей выдали пукалку. А может оно у неё вообще постоянно. Тогда он… Она хмыкнула: - Разве это сейчас важно? А тем временем мы подошли к больнице. Нас встретил врач, что-то крикнул, подозвал носилки, но она только качнула головой: - Он дойдёт сам. Ну и кем бы я был, если бы не сделал этого? На глазах у такой девушки. Так, что дошёл. В том числе и потому, что её рука не отпускала. Внутри было прохладно и пахло антисептиками. Люди, шум, блики ламп. Кто-то кричал. Где-то раздался короткий визг боли. Но всё это было далеко. Как будто в другой реальности. Для меня существовал только её голос. Не, ну точно парамедик! - Давай сядем, Костас, – произнесла она, почти шёпотом, но так, что даже стены прислушались. А я пытался вспомнить, когда это успел представиться. Мы устроились в углу. Меня уже хотели увести, но она строго посмотрела на врача – и тот резко передумал и ушёл, не возразив ни слова. Её авторитет здесь был сильнее приказов. Да кто она блин такая? Её тут что, все знают… - Слушай, – сказала она тихо. – Я видела, что ты сделал. Мне сбросили видео. - Я… я не знаю, что это было. Просто… В реальности просто не знал, что ответить. Плечи дрожали, а во рту пересохло. Мысли путались. Вот как объяснить комуто, зачем ковырялся проволочками в мозгах у трупа. - Ты… ты сверх? – наконец решился спросить и заодно постараться сменить тему разговора, а то как-то неуютно стало. Она засмеялась. Мелодично, немного дерзко. - А ты как думаешь? – И тут же наклонилась ближе, настолько, что почувствовал её дыхание. – Не бойся. Я тебя не съем. Разве что немножко, если будешь и дальше так мило краснеть. Короче, мне стало резко неважно, что думаю по этому вопросу, а потому зажмурился. Хотел исчезнуть. Раствориться. Или наоборот, чтобы она исчезла – потому что если останется, то сердце точно остановится. Ну, нельзя же так с пострадавшими! - Кстати, - продолжила она легко, как будто, между прочим. – Меня зовут Лайя. Можешь звать просто так. А можешь никак, если решишь, что забыл. - Костас. Треш. - Я знаю. В этот момент подошёл медик с электронным планшетом и вежливо сообщил, что мне нужно на осмотр и, скорее всего, пара суток проведу здесь под наблюдением, как и положено человеку с посттравматическим шоком. На эти слова лишь кивнул согласно, не очень понимая, что именно подтверждаю. Лайя встала. - Мне пора, – сказала она, и в голосе вдруг появилось что-то похожее на сожаление. – Но мы ещё увидимся. Последнее прозвучало почему-то как угроза. И, прежде чем успел что-то сказать, она протянула руку и вложила в мою ладонь что-то маленькое. Плотное. Гладкое. Естественно посмотрел – визитка. Чёрная, как обсидиан, с голографическим символом в виде спирали. Ни номера, ни имени, только отполированная поверхность, на которой при определённом угле проступали слова: "Позови, если не сможешь справиться. Лайя." Естественно хотел узнать, а как это делать, если нет никаких контактов, но уже растворялась в сумраке больничного коридора, будто была всего лишь сном, наваждением, вызванным кровью и ужасом. Но визитка осталась. Как и дрожь в кончиках пальцев. И, чёрт возьми, запах – мятный, чуть сладкий, совершенно сбивающий с толку. *** - Он точно… нормальный? – голос Джеймса, крепкого агента в форме оперативного офицера, сорвался на хрип в середине фразы. Он стоял, склонившись над столом в полумраке аналитического зала, и с отвращением наблюдал, как на экране снова и снова прокручивался фрагмент с улицы – трясущаяся картинка с дрона, мелькающие фигуры, стрельба, а в центре – парень на коленях, перемазанный в крови, который… ковыряется в человеческом мозге проволочками. Даже в пятом просмотре это выглядело не лучше. А может, даже хуже. - Ужас... – выдохнул он. – Это же полный мрак. У него в голове что, бензопила вместо здравого смысла? - А вот это как раз хорошо, – отозвалась с наигранной бодростью Элис Брин, молодая аналитик с внешностью хипстера и язвой во рту вместо фильтра. Она облокотилась на край стола, лениво листая досье на голографической панели, где перелистывались справки, протоколы, выдержки из отчётов. – Если он реально псих, у нас развязаны руки. - Чего? – не понял Джеймс, глядя на неё, как на сошедшую с ума. - Законопослушные граждане, Джей, – протянула Элис с улыбкой, – за ними мы не можем устанавливать скрытое наблюдение, отслеживать передвижения, проверять психику без санкции и не дай бог пытаться внедриться в их жизнь. А вот маньяки, – она повернула к нему экран и показала одну из фото: Костас Треш, в мутной дымке на фоне развалин, весь в крови, с кусками мозга на лице, с безумным взглядом, – маньяки – другое дело. Она щёлкнула пальцами, переключая изображения: школьная характеристика с "проблемным поведением", полицейский рапорт о задержании пятилетней давности, странные пересечения в делах, где фигурировали сверхи… и нигде он не был напрямую виноват, но часто оказывался слишком близко. - Жизнь у него – как готовое досье: срыв, изоляция, нестабильность, потеря родителей при странных обстоятельствах, несколько неофициальных переездов, пара инцидентов с использованием неидентифицированной энергии, – щёлк. – И теперь вот это, – снова кадр с ковырянием в черепе. Она пожала плечами. - Просто идеально. Пара хороших формулировок – и кто угодно поверит, что всё настоящее. Мы ничего не фабриковали, мы его… зафиксировали. Он сам к нам пришёл, так сказать. Или, если точнее, выполз. Джеймс, по-прежнему морщась, потёр подбородок. - Психи, знаешь ли, не всегда управляемы. Особенно такие. Что, если он реально сверх? Какой-то неизвестный тип? - Вот именно, что "если". Пока это не доказано, он всего лишь психически нестабильный гражданин, попавший в зону конфликта, проявивший неадекватное поведение. А знаешь, что делают с такими? – Элис хмыкнула. – Назначают обязательную психологическую экспертизу. Постоянные сессии, наблюдение, доступ к базам. У нас будет каждое его слово, каждый сон, чих, тревожный взгляд. Он сам притащит нам себя на блюдечке. А если психиатру не понравится его состояние – госпитализация. Психбольницы – отличный способ содержать нестабильных сверхов без обвинения. - Ты уж больно радостно об этом говоришь, – буркнул Джеймс, но в голосе уже не было уверенности. - Потому что мы получили то, чего хотели, – отрезала Элис. – И самое главное – Лайя теперь точно выйдет на контакт. Она обернулась к стене, на которой замерла ещё одна проекция: фото девушки в бело-синем комбинезоне, засвеченное, но чёткое. Волосы развеваются, на губах полуулыбка, в руках тот самый диск, всё ещё пульсирующий светом. Сканеры зафиксировали её появление через восемь секунд после того, как Костас закончил "операцию". Она отвела его в безопасную зону. Сопровождала в больницу. - Она что, наш агент? – удивлённо поднял бровь Джеймс, глядя на проекцию с фотографией Лайи. Элис хмыкнула, не оборачиваясь: - Конечно. А ты думал, только тебе пришло в голову проверить, не сверх ли этот Костас? Мы наблюдали за ним уже больше года. Сначала он казался просто фоновым персонажем – смазанный, блеклый, тихий. Таких десятки. Но потом – отремонтировал то, что считалось сломанным бесповоротно. Мелочь, но, когда она повторяется – это уже не шум, это паттерн. Джеймс чуть склонил голову: - То есть Лайю подсунули ему заранее? - Не совсем. Она работает в секторе автономного наблюдения – знаешь, один из тех кейсов, где сверхов привлекают не как бойцов, а как инструмент. В её случае – парамедик, боевая эвакуация. Но она быстро сама заинтересовалась. Слишком уж… специфическая у него способность и никакой энергетики, что согласись, очень странно. И вот тогда мы ей подкинули направление. Формально – инициатива была её. На экране появилось досье Лайи: "Лайя Р. Мальдонадо. Двадцать два года. Доктор медицинских наук. Специализация: биохимия, тканевая регенерация, интеграция магических структур в живую материю". Красными значками выделены пометки: "Класс D, зарегистрированный сверх, право на применение силы в условиях поля, доступ к тактическому оборудованию уровня 3". – В свои двадцать два она уже с докторской степенью, – с оттенком восхищения продолжила Элис. – Причём не купленной, а по полной защите. Плюс боевой опыт. Она вытаскивала раненых из-под огня, восстанавливала органы на месте, умеет обращаться с полевыми сканерами и при этом способна буквально за минуту стабилизировать коллапсирующую магическую структуру. Её диск – это не просто оружие. Это автономный канал регенерации, сенсор, дефибриллятор и средство подавления. Всё в одном. Индивидуальный заказ именно под неё. - Она сама сверх? - Ага. Неизвестного подкласса. Вернее, нам просто не дали доступа к этому. По внутреннему протоколу проходит как "особо ценный актив". Думаешь, почему мы позволили ей войти в прямой контакт без сопровождающей группы? Джеймс присвистнул: - А я-то думал, ты просто фанат её стиля. - Я фанат результата, – отрезала Элис, зябко передёрнув плечами. – А результат – налицо. Костас после встречи с ней не только не сбежал, он пошёл в больницу. Добровольно. После всего, что с ним случилось. Значит, у неё уже есть крючок. - Надеешься, что она его к нам затащит? - Надеюсь, что он сам пойдёт. А если нет – она его выведет. Мягко. Без кандалов. В этот момент дверь в комнату с характерным щелчком отъехала в сторону, и в помещение вошёл ещё один агент – высокий, в тёмном тактическом костюме без опознавательных знаков. Волосы зачёсаны назад, под глазами тени бессонных ночей. Он с порога бросил короткое: - У нас подтверждение. - По какому пункту? – мгновенно насторожилась Элис. - Хедхантеры. Не местные. Связанные с картелем "Гелион" и ещё как минимум двумя корпорациями. Была перехвачена частота переговоров за два часа до начала конфликта. Они обсуждали "актив". Ладно картель, с ними всё понятно, хотят отремонтировать стелс-системы, из-за поломок которых они уже потеряли несколько партий товара. Вот они и решили, судя по всему, действовать радикально. А вот что корпорнтам понадобилось от этого Треша, загадка. - Тоже мне загадка, - хмыкнула девушка. – Так же, как и всем понадобилась его способность ремонтировать всё что угодно. Вы хоть представляет стоимость хорошего мастера, а? А такого? То-то и оно. *** В данный момент сидел на жёсткой кушетке, покрытой одноразовой простынёй, с которой всё время соскальзывал. Под ногами – холодный кафель, в воздухе — запах йода и сожжённой магии, как будто кто-то недавно пытался дезинфицировать пространство фаерболом. Вокруг сновали медсёстры и парамедики в полевых бронежилетах – обычное дело в городских госпиталях временного размещения после уличных боёв. А у меня перед глазами всё ещё стояла она. Лайя. Чёрт возьми, Лайя. Чисто машинально сжал пальцы, и визитка, оставленная ею, хрустнула между ладонями, как кусочек обсидиана. Но не сломалась. И не нагрелась. Хотя, кажется, должна была – от жара, с каким о ней думал. Или пытался не думать. Безуспешно. Потому что в голове крутились обрывки – её голос, лёгкая полуулыбка, развевающиеся волосы и касание ладони. Той самой ладони, после которой боль ушла, как отступившая волна. "Позови, если не сможешь справиться." Да как её звать-то, если ни номера, ни сигнала, ни даже следа в сети? Похоже, мне просто подарили загадку. Женскую, смертоносную, красивую, как шальная молния. Слишком красивую. Слишком могущественную. Потому что в этом мире красота – это не просто дар. Это угроза. - Треш? – раздался рядом голос, и я вздрогнул. Возле меня стояла медсестра, молодая, с усталыми глазами. – Пойдёмте. Вам назначено обследование. Сканер головы, общий магический фон, стресс-индикаторы. Доктор велел не тянуть. Согласно кивнул и поднялся, чувствуя, свои ватные ноги, которые тем не менее держат. Всё же дошёл до сюда. На своих. В её сопровождении. И не развалился. Пока шёл по коридору, мельком заметил в зеркале отражение – мешки под глазами, тонкая полоска засохшей крови у виска, надо было лучше умываться, какой-то испуганно-отрешённый взгляд. Такой, как у свидетеля крушения, который чудом выжил. Или… у выжившего виновника. "Ты ковырялся в мозгах трупа. Ты вонзал пальцы и вытаскивал из него… что? Знание? Дар? Проклятие?" Кстати да, а чего в конце концов-то произошло? - Всё нормально? – снова спросила медсестра, не поворачиваясь, но явно чувствуя, как завис. – У вас пульс, наверное, подскочил до ста пятидесяти. - Да, просто… думаю, – пробормотал и ускорил шаг. Сканирование головы заняло не больше трёх минут. Металлический обруч прошёлся над черепом, высвечивая во внутреннем зрении сложные линии. Некоторые из них казались... чужими. Как будто они не были моими. Но врач – мужчина лет сорока, с седыми висками и острым подбородком – только кивнул, что "всё в пределах нормы", и отпустил. Пожал плечами, как будто вообще не удивился. Может, и правда – всё в пределах нормы. Правда, какой именно? И даже когда ты вытаскиваешь из мертвеца чужой дар – это тоже норма, только для меня. Когда вернулся в палату, там уже кто-то был. Высокая женщина в тёмно-сером деловом костюме, с папкой в руках. Без эмблем, но с выражением лица, которое кричало: "Федералы." - Господин Треш, – холодно начала она, – я представитель отдела психологической реабилитации при управлении городских ЧС. Мы хотим убедиться, что вы получили необходимую помощь после... событий. Сел, глядя на неё, прищурившись. - Это обязательно? - Это протокол, – ответила она с механической вежливостью. – И, как я вижу, вам уже назначена повторная встреча через три дня. Пока добровольно. Но если будут выявлены тревожные паттерны… Она не закончила. И не надо было. Всё и так ясно. Мне улыбнулись. Холодно. По-человечески. Машинально. - Спасибо за сотрудничество. И исчезли так же быстро, как появились. Я же сидел молча, чувствуя, как в груди поднимается паника. Значит, всё? Теперь за мной будут следить? Смотреть, записывать, анализировать каждый чих? Словно в ответ, в кармане ощутилось лёгкое покалывание. Я нащупал визитку. Провёл пальцем – и вдруг поверхность дрогнула. Не цветом – ощущением. Словно оттуда кто-то смотрел. Нет, не видел, именно чувствовал. Улавливал состояние. "Позови." - Как? – прошептал в пустоту. – Как тебя звать, Лайя? Вечером в палате включился слабый ночной свет. За окном сгустилась фиолетовая мгла, слышались отдалённые крики, где-то завыла сирена. Лос-Анджелес жил своей сверхнормальной жизнью. А я лежал на спине, глядя в потолок, и пытался не думать. О том, что произошло. О том, что сделал сам. О том, что почувствовал. И, чёрт подери, о ней. Кожа всё ещё хранила её тепло. Пальцы – ощущение прикосновения. А разум – воспоминание о её взгляде. Мощном. Безжалостно честном. Красивом до боли. Она сказала, что видела, что я сделал. И не сбежала. Более того – взяла за руку. Кто она, чёрт возьми? Уснуть удалось только под утро. И то – провалился в какой-то липкий сон, где улицы горели, а я снова стоял на коленях возле тела с расколотым черепом, и копался внутри, как в сломанной игрушке. Только теперь из раны вытекал не мозг, а свет. Слепящий, пульсирующий. И каждый раз, когда дотрагивался до него, внутри что-то шептало: "Это не твоё. Это не твоё." Естественно проснулся в холодном поту, прижав визитку к груди. И понял: не могу больше притворяться. Что всё это случайность. Что просто техник. Просто парень, который чинит сломанные вещи. Потому что теперь мне пришлось чинить человека. Точнее – то, что от него осталось. А если могу это... кто следующий? *** Домой, если так можно сказать, вернулся ближе к вечеру. Асфальт ещё хранил тепло дневного солнца, но в тенях между зданиями уже затаивалась прохлада. Воздух был чистым – подозрительно чистым, как после тщательной магической фильтрации. Улица, где стояла моя мастерская, выглядела так, будто ничего не случилось. Ни стрельбы, ни магических вспышек, ни разбегающихся прохожих. Только немного скошенная вывеска соседнего кафе да трещина на витрине ювелирной лавки намекали, что здесь было нечто большее, чем просто буря в стакане воды. А моя мастерская… Она мастерская стояла, как и прежде, с замершими, запылёнными окнами, будто наблюдала за всем, что происходит, сквозь толстое стекло равнодушия. Открыл дверь и вошёл. Первое, что ударило по нервам – это тишина. Абсолютная, неподвижная, с нотками машинного гула вдалеке. Второе – запах: металл, масло, старая ткань и чуть-чуть палёной проводки. Всё как раньше. И в этом-то было самое пугающее. Будто ничего не случилось. Будто никогда не вытаскивал чужой дар из трещащего мозга мёртвого сверхчеловека. Будто меня не тащили под обстрелом сквозь заваленные улицы. Будто не просыпался в больничной койке с мыслью, что моё сознание трескается по швам. А в итоге, снял куртку, повесил её на крючок, подошёл к рабочему столу… и замер. На столе было пусто. Голая поверхность, с аккуратно сложенным блокнотом и чистым платком. Всё. Ни следа книги. Хотя помнил, как был уверен, что она здесь. В тоже время и то, что взял её с собой. Помнил, как она, тяжёлая, звенела на каждом шагу Медленно повернул голову, и взгляд упал на полку. Она стояла там. Книга. Одинокая. Чуть наклонённая, между двумя пустыми отсеками, словно кто-то поставил её туда, не глядя. Спешил. Или – не заботился о симметрии. Я так никогда не делал. Никогда! Пальцы невольно дрогнули. Подошёл ближе. Встал перед ней. Коричневая обложка, выцветшие края, чёрное тиснение на корешке – всё то же. Но будто чище. Не так, как запомнил. Протянул руку… и не решился взять. Нет. Слишком просто. Слишком неуместно. Потом покрутился на месте – осмотрел мастерскую. Всё стояло по своим местам. Мониторы погасли, инструменты лежали ровно. Лампа на шарнире повернута к стене, как и оставлял. Даже чашка с чаем – пустая, с засохшим следом на дне и та, где должно. Шагнул к компьютеру. Включил. Система ожила, загудела, загорелся монитор. Заставка, логотип. Всё нормально. Логин. Пароль. Вход. Начался обычный мой день. Опять…. Глава 4 И тут как врезал по столу. Глупо, с отдачей в кости, как будто сам себе по пальцам ударил – но не остановился. Ещё раз. И ещё. Пока не заскакала чашка, а блокнот не соскользнул на пол, шурша страницами. - Да как так-то?! – выдохнул в пространство, в эту пустую, мёртвую мастерскую, где даже эхо звучало безучастно. – Ну как, мать его, так оказалось?! Пальцы дрожали. Не от страха – от бешенства. Беспомощного, закипающего в груди, как старая электроплита, на которую уронили воду. - За прежним владельцем тела, значит, числилось столько дерьма, что теперь мне за всё расплачиваться?! Да меня же в психушку чуть не закатали из-за него! А мои покапушки в мозгах – словно надгробная плита, блин! Один раз сунул руки куда не надо и привет семье…. Резко отшатнулся от стола, задел стул, тот с грохотом опрокинулся. Мастерская на секунду ожила этим звуком, но тут же опять умерла. Словно даже стены не хотели его слушать. - Да и то, что остался на свободе – тоже ведь не подарок! Ходи теперь к психологу, отвечай на тупые вопросы, притворяйся "устойчивым"! Все мои планы – псу под хвост! Все! Прошёлся по комнате, словно зверь по клетке. Резко, рывками, не видя, куда наступаю. - Ремонтировал себе всякое барахло, спал спокойно, с клиентами торг шел…. А теперь? Теперь посмотришь на меня – вылитый маньячило. Вот прямо по классике: тихий, неприметный, а потом – бац! Иди теперь доказывай, что не верблюд! Резко остановился, уставившись в пустой экран включенного монитора. Моё отражение – растрёпанное, с расширенными зрачками, с тенями под глазами – как чужое. Неузнаваемое. И, возможно, именно в этот момент пришла самая паршивая мысль: Может, правда во мне что-то треснуло? Не только снаружи – внутри тоже. Рывком отвернулся, сжав кулаки. - Да пошло оно всё. – Голос прозвучал с хрипотцой, словно чужой. Но, как назло, в голове всплыла та самая улыбка. Она. Лайя. Со своей невозможной внешностью, с этим безумным бликом в глазах, с диском, светящимся у бедра. И сразу - как током по нервам. - Ещё и эта Лайя! – выдохнул почти с жалобой. – Да что ж за жизнь такая?.. Уселся на край стола, ссутулившись. Упёр ладони в лицо. - Уже который день от неё штырит… – сказал сам себе. – Прямо крышу сносит. И ведь понимаю – это не просто реакция. Это оно, "привлекательность". Как в статьях пишут. Как на форумах у пострадавших. Перед глазами проплыли заголовки: "Сверх рядом: как сохранить идентичность в отношениях с доминирующим партнёром". "Феромоны, эмпатия, магическое влияние – где заканчивается свобода воли?" "Привыкнуть – не значит выжить: психологические ловушки контакта со сверхом". Ага. Знаем, читали. И все советы - как один: "привыкай". "Наладьте рутину", "найдите якорь", "помните, что вы – личность". - Да к такому, простите, как привыкнуть?! – процедил сквозь зубы. – Жил себе, избегал контактов с одарёнными, и тут – хрясть! – и сразу вся палитра. И бой, и взрыв, и дар, и спасение, и... и она. Замолчал. Потому что дальше уже были не слова. А сплошные маты. И воспоминания, слишком живые, чтобы их проговаривать вслух. Как она появилась – из ниоткуда, почти как призрак, с этим бликом под ногами. Как его поднимала, как вела, почти несла. Как посмотрела один раз, и этого хватило. Тепло, железо и пульсирующее нечто, что обволакивало изнутри. Не магия – но близко. Слишком близко. Провёл рукой по лицу. Веки горели. - Психосоматическая привязка… – буркнул. – Вот, что это. Просто реакция на стресс. Просто биохимия. Просто сам дурак. Но мне от этого не легче…. А мозг – не слушался. Он уже строил диалоги. Варианты, как с ней говорить, о чём спрашивать. Как не выдать, что у него дрожат пальцы. Как не смотреть слишком в упор. Как вести себя нормально, когда рядом – сверх, а ты – просто Костас. Мастер по починке. Маньячило по стечению обстоятельств. Он снова поднялся, прошёлся по комнате. Уже медленнее. Левый ботинок скользнул по упавшему блокноту. Тот раскрылся, показав наискосок написанное слово: "Стабильность". Хмыкнул. - Удачно, да, напомнило… Вернулся к столу. Взял чашку. Медленно понёс к мойке. Всё делал медленно. Словно боялся, что любое движение – и опять сорвёт. Вода потекла – тёплая, ровная. Реальность вернулась с её бульканьем, с запахом мыла, с керамикой под пальцами. Он прислонился к столешнице. Закрыл глаза. Надо что-то делать. Не просто ныть и злиться. Что-то. И вот в этом-то и была вся проблема. Потому что всё, что раньше казалось надёжным, теперь расползалось. Работа – под подозрением. Безопасность – фикция. Даже сам – не сам, а странная комбинация способностей, страхов и чужих проступков в базе данных. Осталась только книга. Одинокая. На полке. Чистая. И не такая, как её запомнил. Снова на неё посмотрел. И тихо сказал: - Ну давай. Давай, раз уж ты всё начала. Вдруг подскажешь, куда теперь деваться… И протянул руку. И в прямом смысле охренел! Потому что взять книгу… не удалось. Нет, она не сопротивлялась. Не взрывалась. Не шипела адским голосом. Наоборот – сделала движение, которое мой мозг описал бы только как: "Прыгнула". Серьёзно. Прыгнула мне в руку! Как будто ждала. Или терпела. Или, что ещё хуже, знала. Блин, что я несу. Такая каша в голове, что не в сказке сказать…. Естественно отшатнулся от неожиданности. Книга чуть не вылетела из пальцев, но, зараза, будто прилипла. Чуть сжал – кожаная обложка, старая, знакомая. Всё нормально. Вроде бы. Вроде…, как всегда. Но всё равно, как-то не так. Медленно положил её обратно – на полку. Мало ли, вдруг показалось, надо проверить. Не основательно, а просто прислонил. И уставился. - Не может быть, – пробормотал, озираясь, как будто кто-то стоял в мастерской и снимал происходящее на скрытую камеру. Тоже вариант. Вдруг кого-то на ха-ха пробило вот теперь веселится. Постоял. Вдох. Выдох. Руки слегка дрожат. Потом вытянул одну вперёд. Ладонь – открыта. Просто посмотреть. Просто проверить. Просто – ещё раз. "ШМЯК". Книга снова в руке. - Да ну на… – не договорил. Постоял, просто глядя в обложку. Сердце постукивало в ушах. Не тревога, не паника – просто организм решил: раз умом не дошло, будем биться в такт ожиданиям. Проверил ещё раз. И ещё. С любой точки мастерской. Ближе – дальше. Повернулся спиной. Не смотрел. Даже выходил в коридор. Каждый раз – скачет. Прямо в руку. И это ещё было полбеды. Потому что начало появляться странное чувство. Не ясное. Как будто… у меня три руки. Третья. Не видимая. Где-то сбоку сознания. Или между. Или… да Бог его знает где. Далеко, как тень на краю сознания. Но чёткая. Не своя. Но, почему-то, – моя. - Да ну на фиг, – пробормотал. – Крыша шуршит не спеша. Сел. Положил книгу на стол. Уперся локтями, головой – в ладони. Вдохнул. Логика. Где здесь логика?! Книга была магической – и это почувствовал. И это был не телепорт или артефакт какой – уже бы шарахнул или что-то такое. Если бы у меня просто глюки - она бы не прыгала с полки, пока на неё не посмотрю. А значит… значит, "это я". Блин, я что-то делаю! Медленно взглянул вниз на пол. Там всё ещё валялся блокнот. Блокнот. Бумага. Обычная. Без заговоров, без магии, без всего. Если не считать моих писулек. Ну давай. Если бред – то бред по полной. Протянул к нему руку. Не двигаясь. Просто подумал, что хорошо бы он оказался у меня. Ну, или что-то типа того. Щёлк. И он – уже в ладони. Мягкий, с тёплой от пыли обложкой. Слегка поцарапанный уголок. Всё как было. - …Ну, допустим. Прошёлся взглядом по комнате. Остановился на отвёртке. Та, у экрана. Старая, криво лежит. Вдох. Выдох. Ладонь – вперёд. Щелчок воздуха – и отвёртка тут. - Всё. Труба, – выдохнул. – Это не магия. Это… я… что-то делаю. Минут десять просто сидел на стуле, не шевелясь. Даже не думая. Потому что мысли уже шли по кругу, как белки на колесе: "третья рука", "сверх", "опять я", "может, дар", "может, это всё от стресса", "а может, просто дюзнул чей-то дар, и теперь он – у меня". А потом – идея. Страшная. Страшно простая. И неотвратимая: "Я перенял дар того сверхчеловека." Сердце снова заколотилось. Глупо. Тревожно. Больно – как от понимания чего-то давно неизбежного. - Ты ведь лез в его мозги, Костас. - Ты ухватился за нечто, когда все нормальные люди бы убежали. - Ты почувствовал, как рвётся ткань сознания. Твоего сознания - Ты услышал, как оно… звенит. - И теперь – ты. - Может, это и есть мой дар? - Забирать? Красть? Или как там теперь это называть? - Вытаскивать из мёртвого, а может и из живого, хотя вряд ли, но надо проверить, только как, ладно не к спеху - и вживлять себе? Сердце вдруг стукнуло сильнее. А за ним – ещё. И вспыхнуло. Как раньше – в бою. Тепло, плавно, но с центром не в груди – а где-то глубже. Где-то между. Короче, непонятно. Выпрямился. Просто протянул руку к отвертке – не думая, просто с желанием. Та сама проскользнула в пальцы. - …Твою ж, – прошептал. А потом выпрямился. На лице – уже не паника. И не злость. Только усталость. И, может быть, решимость. Посмотрел на книгу. Потом – на блокнот. Потом – на руку. - Извини, книга, но сегодня не до тебя. Даже похлопал по её корешку, как бы давая понять – не обижайся. Потом ещё раз глянул на руку, на блокнот, на отвёртку, что всё ещё лежала в ладони, и тяжело выдохнул. Внутри – то самое странное тепло. Будто не кровь по сосудам, а медленно плывущий свет. Нет, надо разобраться. Что это вообще за фигня? Первые полчаса потратил на простые тесты. Взял гаечный ключ. Положил на стол. Отошёл. Протянул руку и – сконцентрировался. Никакой волшебной формулы. Просто желание. Ключ дёрнулся. Потом снова. И потом – пролетел по воздуху и врезался в ладонь. - Ну, привет, телекинез, – пробормотал себе под нос. – Кажется, мы знакомы. Обычный. Самый что ни на есть. Если желания много – предметы летят резким рывком, прямо в руку. Мало – начинают ползти по столу, словно на невидимой нитке, которую подтягиваю. И тут-то всё встало на свои места: это не предметы прыгают – это моё зрение и восприятие слишком туго реагируют. Нет ни вспышек, ни бликов – просто движение, едва заметное, если не знаешь, куда смотреть. Угол зрения искажает восприятие – вот тебе и "скаканул". Дальше было веселей. Пошёл по мастерской, собирая всё, что не приколочено. Винты, отвёртки, плоскогубцы. Всё летело в руки. Ну, почти всё. Стул, например, только с места сдвинул. А уж когда попытался подтащить верстак с тяжеленными ящиками инструментов, просто почувствовал, как меня самого чуть назад не утянуло. Сила... Ну, что ж. Обычная. Никакого тебе "вырвал окно с рамой и кинул в дрон". Просто… начинающий сверх. А может и не особо сверх, если честно. Хотя – были и интересные нюансы. Когда стал работать с точностью, всё изменилось. Попробовал подтянуть карандаш с другой стороны стола – он плавно скользнул по прямой линии, как по невидимым рельсам. Потом стал "бросать" мелкие гайки в кружку с двух метров – и попадал. Почти каждый раз. Когда именно хотел. Блин, в казино меня с таким точно не пустят… если только один раз. Потом по любому в стоп лист попаду. Хотя… если в другую страну скататься попробовать… Затем пошёл дальше. Налил воду, в стакан, понятное дело. Поднял каплю. Попробовал её повернуть в воздухе. Разломить. И… получилось. Тут-то и завис. Потому что это не просто телекинез. Это уже какая-то чертовски филигранная моторика. Как будто между моим "хочу" и "происходит" не было ни капли запаздывания. Это было... неправильно. Уж слишком всё гладко выходило. Пошёл ещё дальше. Попробовал вытянуть каплю воды и начать из неё формировать что-то. Фигурку. Сферу. Потом – что-то вроде цветка. Она дрожала, конечно. Но слушалась. Словно в мозгу включился второй курс 3D-моделирования. – Ну это вообще ни в какие ворота, – пробормотал шокированно, когда вывел из воды что-то вроде острого листа и, сконцентрировавшись, начал вращать его. Потом резко – вперёд. Лист разрезал лежавший лист бумаги. Ровный край. Как ножом. Потом попробовал без посредника…получилось даже лучше. Писец какой-то! Попробовал с медной фольгой, тоже гут. Лист чуть потолще – максимум царапина. С металлом, понятно, всё сложнее. Но сам факт… Я мог использовать силу для высокоточной работы. Для пайки. Оказалось, его размягчить силой мог. Резать нет, а вот размягчить… Или, например, хирургии. Хотя… это уже совсем дичь. Но если попробовать? Да кто меня пустит. А если проникнуть в морг и на кошках потренироваться, так сказать. А если спалят, тогда точно он клейма манька не отмажусь…. А что делать, как узнать предел своих сил. Но факт есть факт – точность у меня бешеная. На уровне, который, по словам из тех статей, требует у других сверхов многих лет тренировок. А у меня – сразу. Просто "подумал" – и оно получилось. Вот только радости было мало. Через пару часов таких упражнений чувствовал себя так, будто разгрузил вагон с цементом. Весь – в поту, сердце – молотом, голова – будто в неё вбили пару дюжин гвоздей. Сел обратно на стул и чуть не вырубился. Эта сила жрёт энергию. Много. Даже при всех её достоинствах – работать долго с ней нереально. Пока, во всяком случае. Либо нужно делать это с перерывами, а не в режиме нон-стоп, как сейчас. Возможен и другой вариант, просто не умею рационально ею управлять. Или у неё просто такой "режим", сырой, неадаптированный. В общем, всё может быть. И тут только время и практика покажет. Так и сидел, тяжело дыша, с дрожащими пальцами. А потом глянул на свою ладонь. И понял, что теперь у меня вопрос не только к тому, что это за дар. - Если перенял один дар... значит, могу перенять и другой? Или не могу? Если смогу, он присоединится к этому или его заменит. Да блин! От дальнейшего схождения с ума спас пришедший клиент. Или была спасена моя нервная система. Стук в дверь был настолько обычным, что поначалу решил, будто послышалось. Просто потом вспомнил, что, когда входил заперся, а не как обычно оставил открытым. Вот же осёл! Просто подумал, да кто пойдёт ко мне – после всего-то? Вот утихнет шумиха, подрассосётся всё…. Потом, когда подутихнут эмоции от ползущих магических всполохов, шальных пуль, разбитых витрин и заварухи на полквартала? Но стук повторился – терпеливо, почти вежливо. Замер на мгновение, потом быстро стряхнул оцепенение и подошёл к двери. Открыл. Парень. Лет тридцати. Уставший, замотанный, с подмышкой какой-то увесистый агрегат. Судя по виду – старая аудиопанель, поколение эдак три назад. Чуть не сказал, "прадедушка умной акустики", но сдержался. - Мастер Треш? – спросил, вежливо и немного неуверенно. - Чем могу. – Голос предательски хрипел. – Да вы заходите. Он вошёл, осмотрелся и моргнул: пыль, провода, разбросанные инструменты и следы... эээ, неконтролируемых экспериментов. Чашка валяется, стул перевёрнут, блокнот на полу, отвертка – где-то у стены. И, разумеется, растерзанная бумажка с выжженной кромкой, прилепленная к стене телекинетической силой. Ну идеально же. - Прошу прощения за беспорядок, – сразу стал оправдывать, вскидывая руки в примирительном жесте. – Тут... сами знаете, позавчера город на ушах стоял. До меня, к счастью, только волна докатилась. Ну и, эээ, магическое короткое замыкание добило остатки порядка. - А-а, понятно, – с облегчением сказал он, – а то я уж подумал – вас тут штурмовали, – проговрил он с улыбкой Ну, в общем, да, правда не здесь. Но это же не то, что надо говорить клиенту, верно? Он поставил свой аппарат на край стола, сдвинув всё лишнее – аккуратно, но без излишней церемонии. Сам же вяло прикрыл рукой то, что можно было принять за следы магического вмешательства, и стал осматривать технику. Пока подключал прибор к питанию, проверяя хотя бы базовую целостность схем, внутри всё ещё гудело – не от даров, от мыслей. "Я могу забрать способности... но как? Где граница? Я теперь это – кто? Пылесос? Что за способность-то такая?!" - У неё левый канал плавает, – сказал клиент, выдернув меня из раздумий. – Иногда глухнет, потом снова оживает, но с хрипом. Похоже, где-то замыкание или плата отошла. Почините? - Посмотрим, – кивнул в ответ, – но, если что, придётся заменить модуль. Ретро, знаете ли. - Да хоть половину замените, лишь бы играла. Это штука у отца была, у него теперь в гараже валяется, а он просит – "почини, сынок", ну и… сами понимаете. Кивнул понимающе. В такие моменты жизнь слегка возвращалась. Починить. Сделать, чтобы снова работало. Никаких шальных вспышек в голове, никаких дара-воров, никакой Лайи с её гипнотическим взглядом и чёрной визиткой без обратного адреса. Просто – ты, плата и инструмент. Это и было моим настоящим, пока его не сожрала чужая смерть и странное пульсирующее чувство под сердцем. Вскрыл корпус, аккуратно отщёлкнул плату, провёл по ней пальцами – и вот тут чувствование снова включилось. Нет, не магия. Но нечто странное. Как будто точно знал, куда именно глянуть, какой контакт отошёл, где подгнила дорожка. До ужаса интуитивно. Без приборов. Без тестов. Просто – знал. Это было… как знание, выгравированное в воздухе. Выдохнул. Сделал, как чувствовал. Перепаял один узел, зачистил другой. Сил хватило, хоть и с натяжкой. Но теперь – с уверенностью. Проверил. Левый канал ожил. Чисто, ровно. Даже звук стал более глубоким, как будто не просто починил – а отреставрировал. - Готово, – сказал, возвращая панель. – Проверьте. Он вставил гарнитуру, включил демо-запись. Улыбнулся. - О, отлично! Спасибо, мастер. Вот это – да. Рассчитался сразу. Наличкой. Отлично даже, не нужно даже налоги с этого уплачивать. Ведь он даже квитанцию не взял, а я её и не выписывал. Слишком быстро собрался, будто боялся, что передумаю. Или просто не хотел задерживаться в мастерской, где пахнет не только паяльником, но и чем-то… иным. Когда за ним закрылась дверь, снова сел. Посмотрел на руки. На инструмент. А потом снова – на ладонь. - А не пойти ли мне не выпить пивка? – проговорил вслух и понял, да, это самое оно, то что доктор, как говорится, прописал. В этом и было главное преимущество моего маленького бизнеса. Сам себе хозяин. Главное табличку снаружи повесит, что, перерыв мол. Вряд ли кто припрётся ещё, но мало ли. Откопал на вешалке куртку, нашарил ключи, щёлкнул замком, а потом всё-таки вернулся, вытащил из ящика смятый листок и повесил его на дверь. Фломастером было выведено: "ПЕРЕРЫВ. Вернусь, если вернусь." И только после этого, на всякий случай, добавил маленькими буквами в углу: "Шутка." Выбрался наружу. Дверь скрипнула, закрываясь за спиной, и, чёрт возьми, с этой тишиной сразу стало легче. Как будто внутри осталась вся та липкая, давящая тяжесть, которую натаскал за последние сутки. Мастерская с её воспоминаниями, даром, книгой, блокнотом, кровью на асфальте, мозгами на лице – пусть подождёт. А пока шёл, просто переставляя ноги, и впервые за долгое время это не казалось подвигом. Путь был коротким. Бар за углом. Полуподвальный, с облезлой вывеской и тусклой лампой, что мигала, как старая звезда на последнем издыхании. Зато пиво холодное. А если поймать момент, когда смена только началась – ещё и свежее. Вошёл. Полумрак, лёгкий гул голосов, запах жареного и хмеля. Всё как всегда. Бармен кивнул – узнаёт, местный, постоянный. Кивнул в ответ, ткнул пальцем в сторону холодильника: - Пильснер, который посвежее. Без всего. Просто пиво. - Не вопрос. Бокал поставили на стойку. Запотевшее стекло, янтарная жидкость, чуть мутная, но красивая. Сделал первый глоток – и он прошёл сквозь меня, будто водой накрыло внутренний пожар. Холодно, резко, но как-то по-доброму. Сел за дальний столик, у стены. Так, чтобы спиной к кирпичу, лицом к залу. Пара человек играла в дартс, кто-то смотрел спорт на экранчике в углу. За соседним столиком двое спорили о цене на апгрейд синтетического позвоночника – на полном серьёзе, со схемами на голографическом планшете. Нормальный вечер в Лос-Анджелесе. Версия: альтернативная реальность, магия, дар и я с пивом. Ха! Ха-ха. Я снова посмотрел на свою руку. Поднёс её к бокалу. Подумал. А ну-ка? Бокал слегка дрогнул. Потом чуть приподнялся. Сантиметр. Два. - Спокойно. Ровно. Не трясись. Он завис над столом, качнулся, и я аккуратно подвёл его к губам. Не трогая руками. Что поделать, не наигрался ещё. Глоток. Ещё. Ляпота…. Потом медленно поставил обратно. Он зазвенел, касаясь дерева. Усмехнулся. Почти по-настоящему. - Вот и тренировка, – пробормотал себе под нос. – Хрен с ней, с книжкой, с блокнотом, с даром. Если уж начал – надо довести до ума. А потом пришло вот что. Если всё это правда. Если дар мой. Если это не временно, не глюк, не посттравматическое расстройство, а реальность – то просто обязан понять, где границы. Не потому, что хочу быть крутым. Не тот уровень. С этим сильно не попантуешься. Не потому, что меня что-то к этому толкает. Потому что иначе – следующим, кого – неосознанно порежу или уроню на него шкаф, окажется кто-то случайный. Или даже сам. Слишком легко – взять. Слишком легко – сделать. И слишком непонятно – что потом. Снова посмотрел на людей в баре. Они не знали, что во мне бурлит. Что внутри меня теперь – ещё кто-то. Или нечто. Да если бы и знали, думаю, им бы было плевать. Может, это вообще не дар. Может, это – вирус. Что-то такое бурчали в новостях Проклятие. А что, вполне может быть, а потом кончится… не, не интересный вариант. Или это паразит, питающийся чужими силами и теперь вот. Ладно, не будем о грустном, примем за основную, оптимистичную версию. Но как бы это ни называлось – оно во мне. И отмахнуться не получится. Допил пиво. Заказал второе. Уже медленно, без ритуала. Просто – чтобы было время подумать. - Так, что могу делать с этим дальше? И, главное – что ещё могу уметь, если рискну попробовать…? Пальцы слегка дрожали, но не от страха. От предвкушения. Да, не супермен, но уже и не бездарь! Глава 5 Ох, чую жопой – будут у меня теперь приключения. Сам себе яму выкопал, сам же туда с радостью свалился. Ну, может, не с радостью, но уж точно с азартом. Всё ведь шло по плану. Чётко, выверено, по секундам: деньги, дом, старость без забот. Ведь совсем не вру, когда говорю, что у меня всё было схвачено. Всё расписано по годам, по кварталам, по затратам. Калькулятор не даст соврать. Тот заказ на девяносто штук кредитов – это был не подарок судьбы, а рабочая рутина. Один из. У меня такие прокатывают раз двадцать в год, иногда больше. Сами посчитайте – даже если усреднённо считать по пятьдесят штук за раз, уже лямчик. За год. Без особого напряга. И не потому, что гений, а потому что рынок дохлый, а я – нет. Да, заказов немного. Но заказчики – не последние люди. Приходят, когда совсем прижмёт. И приносят не фигню. А серьёзное железо, сложные кластеры, иногда даже артефакты, в которых по пьяни намешали магию с электроникой, и всё это теперь хрюкает и плюётся плазмой. А я чиню. Ну, что могу. Сами понимает, все эти сверестественные штуки не мой профиль. А когда не чиню – просто перебираю хлам. Свалки тут, в Лос-Анджелесе, как супермаркеты с золотыми скидками. Особенно если знаешь, в каких секторах копаться. Не сам, естественно. Просто то, что мне нужно покупаю. Роботы, запчасти, блоки питания, камеры, минидрели, сенсоры, кожухи, нейросети на полуработающих платах – всё это можно не просто оживить, а превратить в товар. Иногда даже товар с харизмой. А роботы, ага… вот они – золото. Новые стоят, как крыло от «Авроры». А я восстанавливаю, и продаю в половину цены. Тридцатка в месяц чистыми – вообще не предел. И ведь их с руками отрывают. Клиенты в очереди конечно не стоят, но идут – проверенные, по рекомендации. И каждый раз улыбаюсь, когда забираю нал. Всё шло, как по маслу. Планы были не абстрактные, а вполне себе крепкие: дом на берегу океана, с верандой, где чай в чашке не остывает от ветра, и никто не стреляет в окна. Ни сверхи, ни спецназ, ни фемботы с пулемётами в груди. Жить спокойно, починяя старьё, может, даже кого-нибудь в дом пускать…. А теперь что? На консультациях у психологов объяснять, что ты не каннибал, не злодей и не биомаг какой, прости Господи. С такими раскладами домик у моря – не цель, а мираж. А всего-то, просто оказался не в том месте, не в то время. Психологи будут в восторге. Напишут научную работу, диссертацию, что-то типа: "Случай Треша. Пограничные состояния и трансмиссия способности через ментальный контакт с трупом." Звучит ведь? Звучит. Только от одних воспоминаний блевать тянет. Лайя, кстати, с головы как-то сама ушла. Странно. Будто притупилось всё. Не то чтобы совсем забыл, но как в тумане. Помню: красивая, опасная, сильная, с этим диском на поясе. Флиртовала. Оставила визитку. Но что-то в воспоминаниях стало всё расплывчатым, как будто затянулись они ватой. Может, это и есть привыкание. Или подавление. Или ещё что. Но лучше стало однозначно. Может оно даже и пользительно для такого дела вагон цемента выгружать, так сказать. Допил пиво. Схватил второе. Решил не напиваться – просто не торопиться домой. Пусть мозги проветриваются. Пусть организм думает, что у него всё хорошо, что жизнь идёт, что всё нормально. Но я-то знаю, что уже ничего не будет как раньше. Потом хватился, что на двери ведь бумажка висит, надо проверить, не свалился на мою голову ещё какой клиент. Бросил недопитое пиво и пошёл. Не повезло. Вот ведь бывает: только собрался уйти в философское похмелье под пиво, а тут – здрасьте, клиент. На пороге стоит, как будто его с неба спустили. И ведь не обычный какой хипарь с кофеваркой или айтишник с дохлым дрончиком – нет. Передо мной амбал, из тех, что даже в обычной одежде выглядят так, будто у них под курткой скрыта гаубица. Настроение уже не рабочее, а он с порога – сразу к делу. – Говорят, ты можешь реанимировать технику, которую давно пора похоронить. Голос спокойный, бархатный даже, но челюсть такая, что кажется, эта техника его самого боится. Экзоскелет он притащил. Боевой. И не просто там для наёмников, к примеру, армейский или охранный – а кастомный, под сверхчеловека. Бронекаракас, с обвесами, сервоприводами, вплоть до нейроинтерфейса. Один только торс весит килограмм под пятьдесят. А на плече герб – не военный, но явно что-то с родословной. - Починить сможешь? Он это спрашивает так, будто проверяет не мои навыки, а мою храбрость. Смотрю на агрегат, потом на него. И понимаю – скорее всего, это его экзоскелет. И сам он – сверх. Каких именно способностей, пока неясно, но пахнет от него не потом, а адреналином и силовыми аугментациями. Ну и куда его пошлёшь, скажи? Даже если настроение – в минус, даже если мозг вопит: "отвали от этого!", – улыбаюсь. Профессионально. Почти. - Сможем. Но надо вскрыть. Посмотреть, что там внутри. - Смотри, – отвечает, – но аккуратно. Это не просто броня. На автомате поковырялся и вуаля – всё ясно. Не то чтобы легко, но мозги уже сами по себе раскладывают узлы, провода, цепи, интерфейсы. Я будто с аппаратом давно знаком. Как с машиной, которую ты чинил во сне. Ошибки на ядре управления – не просто износ, там кто-то лез криво, пытался взломать нейросвязь, и это, мать его, не просто железка. Это почти симбиоз. Полумозг, получеловек. Такая штука в продаже не валяется. Даже не штучный товар – уникальный. А клиент стоит, как будто кофеварку починить принёс. Полез в сетку, посмотреть аналоги. Да так и завис. Цены пляшут, как биржевые котировки после покушения на президента. Минимум двести тысяч – и то только материалы. Уникальные компоненты, редкие активные матрицы, органическая память – охренеть просто. Повернулся к нему: - А вы точно уверены, что вам нужен ремонт? Он кивнул: - Конечно. А что? Прикинул, что можно вытащить с роботов, что у меня в кладовке, сложил сальдо с бульдо. Калькулятор в голове крутится как вентилятор в плазмопечи. Накинул сто процентов. Потом ещё. Психологическая проверка на жадность. Не прошёл, да и не старался. Полляма, думаю. Говорю: - Это только предоплата. Полмиллиона. Окончательная будет через месяц. Шаблоны соберу быстро, но итого – точно не меньше семисот тысяч. - Так это нормально, – отозвался клиент, даже не моргнув. – Я думал, будет дороже. У меня аж горло пересохло. Смотрю на него, а он – спокоен, расслаблен, даже немного скучающий. Как будто в супермаркете фрукты выбирает. - Хорошо, – говорю. – Тогда номерок оставьте. Через месяц порадую финальной суммой. С запасом. Он продиктовал. Чётко, без запинок. На всякий случай запомнил, а не только записал. Когда за ним закрылась дверь, ещё минуту стоял, не двигаясь. Потом прошёлся по мастерской. Медленно. - Ну ни хрена себе, – выдохнул в пустоту. Вот же привалило. А если бы не пошёл бумажку на двери проверить… то-то и оно! Столько бабок, сколько в Нью-Йорке и за три месяца не сорвёшь. Но там и риск соответствующий. Там сверхов – как комаров в тайге. И каждый второй – с сюрпризом. А здесь… здесь вроде бы тише. Спокойнее. Или мне просто хочется в это верить. Но если клиенты вот такие начнут приходить один за другим… Пожалуй, пора будет заказывать новую сигналку. И дробовик. На всякий случай. Но вот что врезалось в голову, как молоток в железную балку – полмиллиона. Не когда-нибудь потом, не через неделю – а уже сейчас. Клиент вон ушёл, деньги в системе. Проверил баланс три раза – не глюк, не ошибка. Всё правильно. Перевод пришёл мгновенно, без тормозов. Полмиллиона кредитов. И всё бы ничего, да вот беда: если просто держать их на текущем счету, то завтра с таким же успехом могу держать их в чужом кармане. Ухарей хватает. Слишком уж мир у нас… подвижный. Особенно если вокруг сверхи, служба контроля, картели и ещё бог знает, кто. Умные деньги не лежат мёртвым грузом. Умные деньги должны работать. Или хотя бы маскироваться под умные. Конечно, ничего не напутал. Расходы на материалы – копейки. Б/у запчасти – мои закрома Родины. Из роботов вытащу, что надо. Какие-то модули давно лежат без дела, некоторые нейрочипы только пыль собирают. Немного оригинальных деталей. Восстановлю, перепрошью – на всё про всё уйдёт пара десятков штук. От силы. Остальное – чистая прибыль. Вот и выходит – бабло, по сути, на полу валяется, и его срочно надо куда-то пристроить. А всё остальное у меня, между прочим, под управлением Morgan Stanley Wealth Management. Старый, проверенный портфель. Классика. И только теперь доходит – это же не в нашем районе. У них офис в старом финкластере, сектор двадцать девятый, башня с зеркальными панелями. А до туда пешком – не дойдёшь. Да и время уже не утро, мягко говоря. Надо ехать. Быстро. Телефон щёлкнул в руке, открывая приложение агрегатора аэротакси. Не из люкса – мне понты не нужны. Не блатной чай или какая-то инфлюенсерская морда с чипом вместо мозга. Мне нужна скорость, мобильность и, желательно, чтобы никто меня не запомнил. Так что эконом. На одного человека. И без бестолкового ИИ-ассистента, который всю дорогу будет рассказывать мне про погоду, пробки и лучшие кофейни по пути. Выбрал ближайшее – «BeeFly X3». Маленькое, жёлтое, как таблетка от бессонницы. Через три минуты обещали подлететь к точке высадки. Ко мне, то есть. В мастерской быстро собрал тревожный кейс, так сказать, с блоком глушения сигналов. У них там своё, конечно, но у меня веры ко всем их финтифлюшкам нет. Закрыл мастерскую. Сканером провёл по замку – зелёный. И тут ошарашило понимание, что легко его вскрою свое третей, так сказать, рукой. Это что, это знание теперь с учётом моих новых возможностей…. Это как это?! Ладно, потом. Тут же вспомнил про книгу, но возвращаться плохая примета. Снаружи – как всегда. Немного темнее стало, пахнет выхлопами, жар от асфальта ещё держится. Над крышами дрогнул воздух – подлетел BeeFly, крошечный аэромобиль с прозрачной кабиной и одним узким пассажирским местом. Сел, пристегнулся, коротко кивнул ИИ-голосу. - Куда направляемся? - Башня Morgan Stanley. Сектор двадцать девятый. Быстро и без остановок. А сам смотрю на вечерний Лос-Анджелес и думаю – не так себе этот "обычный" день представлял, когда с утра только проснулся. Хоть и было недалеко, но летели минут пятнадцать – и мы на месте. Это тебе не турболёт, конечно, а просто эконом-дрон с лицензией и минимальным комфортом, но, надо сказать, работал он честно. Без рывков, без виражей – летели ровно, как на рельсах. В окошко мелькали крыши, рекламные голограммы, купола охранных систем, пара загруженных коридоров с корпоративными фургонами. Обычный вечер в верхнем Лос-Анджелесе. Сели на крыше – площадка для приёма клиентов, не вип, но и не дешевая помойка. Капсула тихо шваркнулась о шасси, дверь шипя распахнулась. Вышел – тут же подхватил мягкий поток охлаждённого воздуха, где-то включились светодиоды дорожек. Чётко, выверено, стерильно. Всё-таки не шарага. И вот с этого момента у меня началось. Реально началось! Пока спускался на лифте, пока проходил по коридорам – по всей этой стеклянной, вылизанной как операционная архитектуре – в голову начали лезть мысли. Нет, не просто мысли, а… сценарии. Как вскрыть дверь – любую, с какой бы стороны не оказался. Как обойти лазерные замки. Как влезть в систему их ID-блокировки, как отрубить внутренние камеры на пять секунд – достаточно, чтобы пройти, не оставив ни фрейма. Конечно же и раньше знал принцип, знал, как это работает. Но теперь познал, как всё это обойти. Прямо руками. В голове выстраивались короткие замыкания, схемы переобхода, импульсы, частоты подавления. Без намерения. Без желания. Как будто кто-то закинул мне в мозги инструкцию по взлому банка. Клянусь – вовсе не хотел этого. Даже близко. У меня цель была простая: кинуть бабки на счёт, закинуть часть в высоколиквидные фонды, остальное в сбалансированный низкорисковый портфель, как всегда делал. Но вот эта хрень… третья рука, или что оно там… Кажется, она не только на материю распространяется. Реально мучился происходяшим. Без шуток! Идёшь по белому коридору, а мозг сам анализирует угол обзора камер, плотность плит в полу, наличие микровибрации от сенсорных ловушек. Бред. Я вообще мастер, мать его. Не шпион. Не взломщик. Не убийца. Слава всему, дошёл без эксцессов. Консультант оказался вежливый, с нарисованной улыбкой, в безупречно выглаженном пиджаке с голографическим узором. Наверное, у них тут соревнуются, кто более искусно проедется по самолюбию клиента. Они это называют "индивидуальный подход". Он встал навстречу, раскрыл ладони – жест доверия. Ну-ну. - Мистер Треш, – произнёс он, сканируя мой нейро-ID. – Рады снова вас видеть. Что за чудесный вечер, не правда ли? - Будет чудесным, если вы без бюрократии примете перевод и засунете его туда, где его никто не утащит, – пробурчал в ответ. – Разумеется, – профессионально заулыбался он. – Нам поступил запрос по вашей линии управления активами. Полмиллиона. Хотите распределить по текущей стратегии или внести изменения? Сел. Глубоко выдохнул. Мозг всё ещё пытался рисовать маршруты обхода систем безопасности банка. А я просто хотел отдать деньги и свалить. Вот она, сверхспособность в действии. Хотел – как лучше. Получил – вместе с багами. - Давайте что-нибудь более рискованное, – выдал ему в ответ неожиданно даже для себя. Он не моргнул. Только слегка кивнул, будто именно этого и ждал. - Разумеется, мистер Треш. – И мгновенно перед глазами возникла голограмма: разноцветные графики, слоты активов, полосы волатильности, процентные дельты. – У нас есть несколько структурированных портфелей на базе искусственного интеллекта с агрессивным поведением. Доходность потенциально выше, но и уровень риска, разумеется, соответствует. Я пока просто смотрел, как цифры и линии, пляшущие перед глазами, и тут началось. Полилось. В самом прямом смысле. Сначала это было просто ощущение, что понимаю, что мне показывают. Потом – вижу сквозь это. И наконец – вычисляю быстрее, чем они. Пульс подскочил. Каждая колонка в голограмме больше не была просто столбиком с числом. Потому что чувствовал, как повлияет на него очередная сессия торгов, как изменится к утру азиатский индекс, как поведёт себя крипта, если Иллон снова откроет рот в своём старом-добром твиттере. Клянусь, вообще не знал этих терминов. Но они всплывали. Прямо в сознании. С формулами. С логикой. С расчетами. - У вас…, – начал было консультант, но я его перебил. - Покажите третий слот слева. "Агрессивный чёрный дельта с блокчейн-хеджированием", – ткнул пальцем в воздух, и график тут же выдвинулся ближе. - Удивительный выбор, – почти прошептал он. – Её чаще выбирают институциональные фонды, так как вход выше среднего… - Уровень входа меня не интересует, – произнёс спокойно в ответ. – Распределите сто пятьдесят в него, двести – в портфель с динамической защитой на падении рынка, остальное размажьте по краткосрочным опционам, но только тем, что торгуются не в Штатах. Он замер. И я понял – что в шоке не один здесь в комнате. Потому что, по факту, сам не знал, откуда это взялось. Но это за меня. А каково ему-то понимать, что стул с ним заговорил. - Разрешите уточнить…, – начал он. – Не надо. Подтверждайте перевод, зафиксируйте позиции, пришлите мне отчёт с доступом к ручной корректировке. Он отвёл взгляд, что-то прошептал в личный интерфейс, и буквально через пару секунд над столом промелькнул зелёный маркер подтверждения. В это время сидел и чувствовал, как в голове выстраивается финансовая карта мира. Связи, потоки, уязвимости. Как будто мозг подсосался к магистральной шине фондового рынка. Чушь какая-то… ведь правда? Вот тебе и способности. Ремонтировать, оживлять, чинить. И походу – не только железо. Или всё же это что-то другое? А планы были простые: закинуть бабло, съесть рамен, вернуться к себе в мастерскую и зарыться в запчасти. Теперь же всё менялось. Не потому что хотел. Потому что внутри что-то уже выбрало путь. *** Офис ФБР. Лос-Анджелес. Внутренний отдел по контролю за аномальными инцидентами. - У нас ЧП, – сухо бросил агент в чёрном пиджаке, захлопнув планшет и входя в конференц-зал, где уже собрались оперативники и аналитики. На экране висела проекция логотипа Morgan Stanley. - Что случилось? – поднял голову заместитель главы отдела, подполковник Меррил. - Банк. Morgan Stanley. Лос-Анджелесский узел. - Банк? – переспросили вразнобой трое из присутствующих. - Хранилище. Вынесли, – отчеканил агент. – Не всё, к счастью, но часть особо чувствительных активов. - Погодите… – нахмурилась капитан Харди, отвечающая за взаимодействие с финансовым сектором. – Это же… один из самых защищённых объектов в округе. Шестой уровень допуска. Там защита на ядерную атаку рассчитана, а не на обычное проникновение. - Да. И в том-то и дело, – агент сжал пальцы в замок и поставил локти на стол. – Его никто не вскрывал. Его открыли. Повисла тишина. Не напряжённая, нет. Та, что бывает только при внезапной встрече с чем-то абсолютно невозможным. - Поясни, – тихо сказал Меррил. - Все электронные, механические и биометрические замки были последовательно и корректно разблокированы. Не взломаны. Не повреждены. Именно разблокированы, как будто у кого-то был полный, подчёркиваю, полный доступ – к физике, к коду, к магическому шифру и даже к резервному квантовому ядру, о котором знали только три инженера в стране. - Которых мы уже проверили? – вставил один из аналитиков. - Один спит под капельницей, второй в Японии, третий мёртв уже год. Отсекаем. - Откуда инфа? – снова Харди. - Лог-файлы, – кивнул агент. – Причём без подмены. Мы проверили. Кто-то с точностью до десятых секунды прошёл через все контуры допуска. Не вскрывал, а как будто знал, как всё работает. И не просто знал – чувствовал, как оно откроется. Меррил выдохнул и откинулся в кресле. - Мы имеем дело с аномалом? Или это какая-то утечка? - Скорее всего, новый тип актива. Не просто сверх, не технохацкер, не маг. Похоже, что-то гибридное. Или… – он запнулся, – …что-то новое. Что-то, что меняет саму природу доступа. Мы получили видеозаписи. Там человек. Один. Без маски, не броня, не иллюзия. Просто… человек. Без оружия. Без взлома. Просто входит. Но ни лица у нас, не отпечатков. Думаем, и с биологическими следами будет не лучше. Но пока надежда есть, эксперты рыщут. А потом он просто выходит. - И что, – голос Харди был жёстким, – вы просто так отпустили его? - Мы не знали, что ограбление произошло, пока он не ушёл. Сигнализация не сработала. Потому что технически – ничего незаконного не было. Все действия прошли по алгоритму законного доступа. Только этот человек в системе не числится вообще. Опять тишина. Теперь уже со вкусом настоящей паники. - Имя? — наконец спросил Меррил, глядя в стол. - Мы работаем над этим. Но если честно, шансов мало. Если бы не огромный баул у него за спиной мы бы даже до сих пор не поняли, кто там вообще был. Меррил всмотрелся в экран, потом медленно проговорил: - Найдите мне этого мерзавца, хоть из-под земли! Поднимите все файлы. Поднимите всё, даже списанное в архив. Кажется, у нас…начинается весёлый сезон. *** Домой не пошёл. Страшно. Не то чтобы паника, но тревога засела где-то под рёбрами – липкой, невидимой занозой. Не каждый день ты вскрываешь банковское хранилище, пусть и не взрывом, не болгаркой и не наночервями. А просто… заходишь, открываешь, берёшь. Всё по правилам, по доступу. Только проблема в том, что ты в системе не числишься. Ни как клиент, ни как сотрудник, ни как гость. Вообще никак. И именно это, чёрт возьми, страшно. Так что в дом не сунулся. Паранойя – не лучшая подруга, но иногда именно она спасает. А сегодня мне отчётливо казалось, что за углом уже кто-то стоит. Не полиция, не ФБР, не картель – нечто хуже. Мысли о Лайе, о том, как она появилась и исчезла, как будто затуманились снова. Словно она была дымом, и ветер уже развеял следы её присутствия. Может, всё это не просто совпадения. Открыл мастерскую, зашёл внутрь, закрыл три замка, активировал магическое поле подавления сканеров – подарок одного крайне благодарного клиента. Баул – огромный, чёрный, с прорезиненными вставками и внутренним креплением под артефакты – влез с трудом в одну из кладовок, относительно пустую. Захлопнул за ним дверь и щёлкнул механическим замком, словно это хоть как-то поможет. Если бы кто-нибудь увидел, что там внутри…. Наверное, решил бы, что окончательно поехал. Больше трёх миллионов в эквиваленте. Кредиты, золото, бриллианты, как в кино. Но пуще всего – криптохранилища. Тонкие прямоугольники с голографическим покрытием и встроенной квантовой защитой. Некоторые, кажется, дышат – пульсируют в тусклом свете, как будто у них есть собственное сердце. Неясно, к каким сетям они привязаны, какой объём на них – не открывал. И не уверен, что хочу. Даже притрагиваться к ним было немного жутко, как будто они могут… ответить. А хранилище ведь не должно было открываться. Ни при каких условиях. Но оно открылось. Потому что захотел. Сварил крепкий чай – чёрный, густой, как нефть. Сел перед стареньким, но любимым телевизором. Запустил новостной поток: жара, протесты, рост цен, очередные беспорядки среди сверхов. О моём участии пока ни слова. Пульс замедлился. Сердце билось ровно. Снова один в своей берлоге. Пока что. И тут вспомнил – книга. Та самая, старая, обтёртая, с потёртым корешком и запахом старой бумаги. Так и не прочитал ведь её до конца, хотя хотел. Ещё до всей этой херни. Взял в руки, аккуратно, как будто это было что-то священное. Сел на диван, уткнулся в первую страницу, где была оставлена пометка: "Истина прячется в деталях. А ложь – в очевидном." Вот и посмотрим, что за истина мне выпадет на этот раз. И тут мне пришла мысль взглянуть на книгу так же, как смотрю на все девайсы… Глава 6 Прошло два дня. Кабинет психолога пах эвкалиптом и какой-то невнятной стерильностью. Не той, что в больницах – скорее, искусственной, как будто созданной специально, чтобы не напоминать ничего настоящего. Приятный свет, мягкое кресло, стеклянный столик с минеральной водой, и, конечно, сама доктор Лефевр. В очках с тонкой оправой, в светлом свитере, с вкрадчивым голосом и выражением лица, на котором всегда чуть больше участия, чем ты заслуживаешь. Обязательное посещение, очередное. - Как вы себя чувствуете, Костас? - Лучше, чем ожидал. Хуже, чем хотелось бы, – пожал плечами и сел. Не в кресло, а на край дивана. Так было проще держать спину прямой. И сложнее расслабиться. Она кивнула, как будто ждала именно такого ответа. Записала что-то в планшет. Что именно, не видел – зеркальный экран. - Были ли вспышки? Состояния острого восприятия? - Нет. Пауза. - Точно? Посмотрел на неё. Холодно, прямо. Не, ну, она что, реально думает, что буду ей всё рассказывать? - Слушайте, я не залезал в чужие головы. Не вскрывал двери взглядом. Не летал. Всё нормально. Вскрывал, конечно, двери и не только их, но не взглядом, а это важный нюанс. Врать нужно честно! - Никто и не говорил о сверхспособностях. Я спрашиваю о вас. О вашем внутреннем состоянии. Хмыкнул. - Внутренне давно хочу спать. Неделю, наверное, желательно в бункере с бетонными стенами. Но в целом... Живу. Работаю. - Вы где сейчас живёте? - Всё там же. В мастерской. Ну, в смысле домой не хожу, хотя надо, хотя бы убраться. Сегодня, наверное, это сделаю. Она на секунду посмотрела поверх планшета. - Вы понимаете, что избегание может усугубить тревожный синдром? Возвращение к привычной среде помогает психике восстановиться. - Возвращение к привычной среде может помочь психике встретиться с черным воронком, – буркнул в ответ. – Учитывая, что меня уже ищут как минимум две организации, одна из которых наверняка федерального уровня. Она перестала писать. Просто смотрела. В этой тишине услышал даже как работает её кулер – тихо, равномерно. - Вы действительно считаете, что вас ищут? - Нет, – тяжело вздохнул. – Я точно знаю. - Вы что-то сделали? Лишь пожал на это плечами. - Доктор, у меня две новости. Плохая – у меня явно не только ремесленный дар. Хорошая – пока не понимаю, как он работает. Но, видимо, он работает слишком хорошо. Это немного... пугает. Меня. И, подозреваю, кое-кого ещё. Скрывать наличие телекинеза бессмысленно, его видят даже сканеры на входе в магазин. И здесь зафиксировали на входе. Хотя… в моём случае это не совсем верное утверждение, поскольку всегда могу временно подкорректировать работу оборудования. Но ведь рано или поздно проколюсь и тогда будут вопросы. Лучше пусть уж знают, но вот когда надо, можно прикинуться бездарным, как прежде. Как сделал и там в банке. Твой дар он ведь почти как отпечаток пальца. - Почему вы пришли? - Потому что хочу понять, где кончаюсь "я" – и начинается моё новое "я". Потому что хочу спать. Потому что хочу спокойно пройти по улице. Она медленно кивнула. - Очень хорошо. Это важное осознание. Первый шаг к управлению собой – признание границ. Мы начнём сегодня с простого. Дыхание. И возвращение в тело. Вы не тело. Но тело – это якорь. Ложитесь. Я послушно перелёг, раскинувшись на мягком диване. На секунду закрыл глаза. Вдох. Выдох. Медленно. Глубоко. Она говорила что-то тихим голосом – о пальцах ног, о тепле, о тяжести. И вдруг понял, что в груди опять зашевелилось то странное тепло. Не дар. Не угроза. Просто... осознание. Тихое, упрямое. Я больше не прежний. И не стану. Дыхание ровное, но внутри – как перед грозой. Лежу, будто отдыхаю, но ум продолжает рыскать, ощупывать границы – не внешние, нет. Свои. То, что раньше звал собой, становится всё дальше, будто с него сняли кожу, а под ней оказалось нечто другое. Похожее. Но не я. - Как ощущения? – голос доктора мягкий, как фильтр, отсекающий тревогу. - Тепло в груди, – отвечаю честно. – Как будто что-то... нарастает. Без боли, просто... есть. Она молчит, делает пометку. Слышу, как она скребёт стилусом по стеклу планшета, и почему-то это раздражает. Будто в этот звук тоже проникает что-то лишнее. - Часто ли вы чувствуете, что… не контролируете происходящее? - Чаще, чем хотелось бы, – отвечаю не глядя. Это не ложь. Это даже очень точное определение. Просто она, скорее всего поймёт по-своему. Не рассказывать же мне, что ограбил банк из-за секундной блажи: а если…. Потому что самое страшное – не сам дар, не то, что он делает, а то, как легко он подстраивается под любые мои желания. Под мысли. Под эмоции. Особенно в свете появления третьей руки и расширения моих возможностей. А я ведь не железный. Устать, разозлиться, испугаться – всё это стало опасным. Мне самому, в первую очередь. Тоже ограбление. Украденное так и лежит в кладовке, поскольку реально просто не знаю, что с этим делать. И в сеть с вопросами не полезешь. Под колпаком-с. - Есть ли ощущение двойственности? - Есть. Будто внутри кто-то ещё. Не чужой, но… другой. Не злобный, не враждебный. Просто с другими приоритетами. Рациональный до пугающей холодности. - Вам страшно? - Иногда. Но больше всего пугает, что становится… удобно. Комфортно. Слишком удобно. А к хорошему быстро привыкают. Может и у меня так случится и тогда уже ничего беспокоить не будет. Доктор кивает, спокойно. Ловлю себя на том, что изучаю её лицо – не глазами, нет. А третьей рукой ощупываю, словно слепой и преобразую внутрь, будто на экран – микровыражения, мышечные паттерны, дыхание. Делаю это не специально, оно само. Словно что-то во мне собирает данные, даже когда стараюсь быть обычным. - Всё больше людей испытывают подобное, – говорит она, – особенно те, кто сталкивается с аномальными состояниями. Проблема не в самом "другом я", а в том, чтобы выстроить с ним диалог. Ваша задача – не вытеснять, а находить баланс. - Принять? Эх доктор, доктор, так ведь весь финансовый сектор Америки может рухнуть, если не найду для себя другого занятия, кроме как грабить банки. - Понять. А потом – да, возможно, принять, – вернул её голос меня к реальности. Снова закрываю глаза. Вижу, как по стенке моего внутреннего мира медленно стекает свет. Тёплый. Упрямый. Не огонь. Не энергия. Скорее… понимание. Механизм, которому начал нравиться сам по себе. Потому что стал удобен. Функционален. Эффективен. И в этом тоже надо будет навести порядок. - Мы продолжим работу, – говорит она, и понимаю, что сеанс закончился. Как-то даже жаль, диван у неё удобный. Себе что ли купить, нов квартиру не хочуа в мастерской некуда ставить. Ладно, подумаю. Поднимаюсь. На секунду чувствую, как весь мир снова возвращается – звуки, запахи, тяжесть тела, реальность. Стены, улицы, шорох одежды, шаги охранника в холле. - Кстати, – сказала она, когда уже поднялся с дивана и собирался натянуть куртку, – у вас впервые зафиксированы стабильные сигнатуры дара. Телекинетического спектра. Чуть замер, но через секунду уже спокойно кивнул. - Так я же вам про это и сказал. Появление дара перевернуло всю мою жизнь. Только, увы… хоть теперь тоже сверх, но не в том смысле, как большинство. Мой телекинез – не из сильных. Бытовой уровень, скорее. Слова были готовы заранее. Отточенные. Проверенные. Их было легко произносить, потому что они правдивы… в той мере, в какой это было безопасно. Она внимательно на меня посмотрела, будто пытаясь соотнести мои слова с чем-то невидимым. - Тогда дам вам направление на тестирование. Ничего обязательного, просто рекомендованная процедура. Вам, вероятно, уже известно: если дар нестабилен, лучше это выяснить заранее. - Конечно, – кивнул в ответ и взял тонкий прозрачный бланк, который она вытянула из планшета. Формально – бланк с направлением на первичную калибровку. Не полноценная проверка с демонстрацией, а скорее – отметка в системе, что такой-то-такой-то появился в поле зрения. А дальше – дело техники. Пока буду "маленьким" – оставят в покое. В теории. На деле – непредсказуемо. - Спасибо, – добавил искренне, пряча бланк в куртку. В таких беседах лучше быть правдивым с самим собой, до той черты, когда честность уже начинает угрожать тебе самому. - И помните, – её голос стал мягче, – вы не обязаны быть сильным сразу. Но обязаны быть честным с собой. Не стал отвечать. Просто кивнул и вышел. В коридоре было тихо, шаги глушились об искусственный ковролин. За стеклом – город, усталый, серый, но внизу вилась его пульсирующая жизнь: потоки машин, дроны, шум реальности, которую уже невозможно было воспринимать так же, как раньше. Сигнатуры дара. Они правы, конечно. Только вот… какая именно часть моего дара фиксируется на их сканерах – пока загадка. Но если прикинуть, в любом случае это телекинез, поскольку прежнее "знание" никак и нигде не фиксировалось. А может и не прав, вдруг теперь после его изменений он тоже "светится". Потому-то каждый раз, когда думаю, что уже понял, где он начинается и заканчивается, происходит нечто новое, меняющее все мои представления о нём. Наконец, свернул в боковой выход. На основной не пошёл. Привычка. И потому что чувствовал: с этого момента лучше смотреть на мир не только глазами, но и тем, что во мне проснулось. Потому что, возможно, кто-то уже начал смотреть в ответ. Ведь теперь ещё и Мастер теней, без капли маны в теле. Авианосец, без капли "своего" вооружения и на борту. А потом инстинктивно прикоснулся к колоде карт висящей у меня на шее и стянутой крест-накрест цепями, будто бы в попытке не выпустить оттуда бездну. *** Не стал тянуть кота за хвост. Тестирование – так тестирование. Дали направление – грех не воспользоваться. Обычно подобные вещи стоили вменяемых денег, а иногда и совсем не вменяемых. А тут – официально, по системе, бесплатно. Значит, нечего ломаться. Уж лучше узнать, что конкретно у тебя изменилось, чем в очередной раз надеяться, что тело само разберётся. Главное – не трепать лишнего. Язык у него, как он давно знал, иногда был врагом похлеще любого дара. Неспешно добрался до центра через сорок минут. В этот раз, без лишней помпы – на общественном аэромаршруте, в числе прочих таких же сгорбленных пассажиров, предпочитавших не смотреть друг другу в глаза. Да, не он один старался не отсвечивать в глазах у сверхов. Сканеры в здании при входе мягко пискнули, когда он проходил. Оператор за стойкой регистрации только чуть вскинул брови и отметил что-то в планшете. - По направлению? – спросил он, не поднимая глаз. Молча согласно кивнул и протянул пластиковую карточку с голографической меткой психолога. - Кабинет семь. Второй этаж, правая галерея. Всё было организовано, будто человек сюда пришёл не тестироваться, а, скажем, сделать флюорографию или зарегистрировать питомца. На стенах – успокаивающие голограммы, мягкие звуки природы, приглушённый свет. Только охрана с реальными стволами напоминала, куда он пришёл на самом деле. В кабинете его встретила женщина в тёмном костюме без знаков отличия. Ни имени, ни ранга. Волосы убраны, взгляд прямой. Профессионал. Настоящий. Ну, так себе их представлял. - Добрый день. Костас Треш? Подтверждающе кивнул, сел в предложенное кресло. Она что-то провела над ним плоским устройством – и в углу комнаты загорелся экран, выдав сухую надпись: "Один активный энергетический контур. Стабилен. Телекинетическая сигнатура. Аномалий не выявлено." - Вы недавно активировали дар? Осторожно пожал плечами. Кто его знает, что тут надо говорить. - Скорее... осознал. Или что-то типа того. Не уверен, когда он появился. Раньше ничего подобного не замечал. Она кивнула, будто ожидая именно такого ответа. - Подтверждается. Неинвазивное пробуждение, без резких выбросов. Возможный скрытый дар, долго не проявлявшийся из-за условий окружающей среды или особенностей психики. Такие часто проскакивают мимо первичной регистрации. Женщина что-то быстро щёлкнула в интерфейсе, потом посмотрела на него: - Будем делать расширенный протокол. Бесплатно, по направлению. Но если вы откажетесь – данные с первого уровня всё равно передадутся в Базу Одарённых. Это регламент. - Делайте, – пожал плечами Костас. – Раз уж пришёл, пусть будет польза. Она проводила его в соседнее помещение, напоминавшее одновременно медицинский бокс и ангар для кибердронов. Там уже ждали: робот-ассистент, кресло с креплениями и стеклянная капсула нейросканера. - Полный профиль: энергетика, нейроотклик, психомагическое взаимодействие, – сообщила женщина, не глядя. – Не бойтесь, всё сертифицировано. И… не сопротивляйтесь, если система покажет вам… что-то неожиданное. Вот уж в чём был уверен, так это в том, что "что-то неожиданное" обязательно будет. Когда капсула закрылась, почувствовал, как воздух внутри словно уплотнился, сделался боле упругим, насыщенным. Кожа пошла мурашками, а где-то в грудной клетке вновь ожило то самое странное тепло – не огонь, не свет, а некое тихое присутствие, которое он уже начал воспринимать, как часть себя. Ни страха, ни боли – только ощущение, будто кто-то читает его изнутри, листая страницу за страницей. Он знал: никакие его слова сейчас не изменят картину. Машина видела то, что есть, не то, что он скажет. Экран в углу комнаты за его спиной вспыхнул серым светом. Потом – зелёным. "Дар: подтверждён. Подтип: телекинез. Подкласс: нестабильный, изменчивый. Сопутствующие проявления: возможные эпизоды сенсорного резонанса, ментальной загрузки. Статус: редкий экземпляр. Рекомендуется наблюдение." - Всё? – спросил её, когда капсула раскрылась. - Пока – да, – ответила та же женщина. – Результаты будут обработаны в течение трёх суток. Мы отправим копию вам на портативное устройство, и дубликат — вашему психологу, если вы разрешите. Задумался. Не потому что не доверял, хотя и это тоже – а потому что… не знал, кому вообще теперь стоит доверять. - Пусть ей придёт, – тихо сказал вслух. – Она хотя бы слушает. Ну, ли делает вид, учитывая как к ней попал. Выходя из центра, поймал себя на том, что вглядываюсь в лица прохожих чуть дольше, чем нужно. Оцениваю. Анализирую. Не сознательно – как-то само. Наверное, изучаю. А может – и нет. Потом свернул в сторону переулка, выбрав маршрут, который не видела ни одна камера. Потому что его учили, что даже если тебе нечего скрывать – это не повод показывать всё подряд. Прада эти знания не учитывали болтающихся в воздухе дронов. Так что инкогнито так сложно оставаться, если заранее и этим не озаботиться. Мимо проехал аэроскутер с полицейским знаком, зазвенела реклама о бесплатной регистрации сверхов, и в тот момент впервые отчётливо понял: больше не тот человек, который просто "чинил то, что не подлежало ремонту". Теперь – мой дар "виден". "Записан в систему". И теперь на меня будут смотреть по-другому. Но с другой стороны… теперь знал чуть больше о себе. И, быть может, на шаг ближе к пониманию – где его пределы. И чего ему "непозволительно" делать, даже если очень захочется. Пальцы опять машинально легли на цепь с маленькой колодой карт под рубашкой. Всё ещё на месте. Всё ещё закрыта. *** Естественно, первым делом вернулся в мастерскую и закрыл за собой дверь на все замки – механические, электронные и интуитивные. Последний из них работал через плечо: если начинаешь сдуру что-то рассказывать не тем людям, срабатывает — и за тобой выезжают. Так что, если придёт клиент, пусть пользуется звонком, нежели внезапно заявится и увидит всё это богатство, что мне привалило. Тут и не за тако войны начинались. Сегодня держался молодцом. Ни слова про то самое. Только общие фразы. Только подтверждённое. Теперь официально сверх, с направлением на тестирование и вяло пульсирующим статусом "нестабильный, но наблюдаемый". Далеко не худший исход. Особенно после того, что натворил и содержимого моего досье от предыдущего владельца тела. Теперь же нужно было вернуться к рутине. Рутине, за которую мне уже заплатили полмиллиона – безналом, с подтверждённым контрактом, цифровым следом и жирным NDA. Экзоскелет на стойке ждал, как остывший труп спортивного болида: дорогой, хищный и сломанный. Клиент был сверхом. Тем, у кого на доспех было потрачено больше, чем у некоторых на квартиры в центре. Экипировка – кастомная, с экзотическими решениями, непопулярными интерфейсами и дорогущими имплантами. Кто-то явно не жалел ни денег, ни технологий. Так что не мог себе позволить жалеть время. Потому что, если ничего не делать – ничего и не сделается. Снял куртку. Включил верхний свет. И полез в кладовые. Туда, где хранилось то, что годами собирал, принося в мастерскую через задние проходы рынков, с контейнерных свалок, с заказов, от клиентов. Всё ради таких дней, как этот. Выдвинул полку. Микрошарниры поколения Delta-6. Есть. Вторая – магнитоиндуктивные стабилизаторы походки. В наличии. Третья – старый, но надёжный сердечник, годный для замены центрального регулятора усилий. На четвёртой, почти ритуально, стояла чёрная коробка из армокерамики. Открыл её, как кто-то открывает семейную реликвию. Внутри – пара резервных пластин с нанокапиллярами, за которые в своё время пришлось продать почти всё игровое железо. С тех пор точно знал: даже без консоли выживу. Без этих пластин – вряд ли. Пока собирал нужное, параллельно прогонял через себя спецификацию клиента. Не просто броня. Это был экзоскелет N-го уровня, возможно, ближе к боевым моделям, которые используют для конфликта на Востоке, где вообще никаких правил. Необходима полная синхронизация по шести каналам, минимум две нейросвязи, и особая система охлаждения, судя по прожогам внутри рамы. Видимо, парень испытывал её не просто на пробежке. Сам доспех лежал на подвесах, как рыба на чистке: один бок пробит, стабилизатор сожжён, рёбра деформированы, часть интерфейса стёрта. Пахло тем, что давно умерло и не хочет быть воскрешённым. Но я – не тот, кто спрашивает. А – тот, кто чинит. Приступил. Сначала – корпус. Срезал погнутую бронепластину. Под ней обнажился каркас: титан-карбон, отличное состояние. Тут же наложил замену, аккуратно прижимая кромки, чтоб пошёл ровный шов. Понадобилось три разных типа сварки, чтобы не сжечь соседние модули. Руки вспоминали движения быстрее головы. Потом – подвесы. Снял старые и поставил из своих запасов те самые, которые никто не хотел брать, потому что "устаревшие". А по факту – проверенные, надёжные, с запасом прочности вдвое выше заявленного. Они входили в гнёзда чуть плотнее, чем хотелось бы, но потом сели как родные. - Ну вот… – пробормотал себе под нос, протирая лоб рукавом, – началось. Затем – внутренний слой интерфейсов. Это было сложнее. Там – почти живая сеть. Структура, частично построенная на органике, на волокнах, реагирующих на ток и импульсы владельца. Подключать их напрямую – риск. Но заранее подготовил буфер, собрал его ещё за прошедшие дни, предчувствуя, что клиент вернётся не просто за заменой шестерёнки. Так и вышло. Буфер сел между нейросетью и ядром. Проверка прошла успешно. Мигнул индикатор связи. И только тут понял: работаю уже второй час без паузы. Без мыслей о дарах. Без паники. Без образов вспоротых тел и мозгов, прилипших к пальцам. Только техника, инструменты и нужный ритм. А потом – он "завёлся". Тихо. Почти незаметно. Левый привод активировал микропитание. Модуль ожил, словно почувствовал, что его снова собирают в нечто единое. Успел лишь выдохнуть – и сразу же отключил всё, что мог. Нафиг надо. Запускать чужой доспех – последнее, чего хотел в замкнутом помещении. Но этот момент – пробуждения машины – был для меня чем-то большим. Как будто снова вспомнил, кем был. И почему вообще этим занимался. Даже если ты теперь "сверх", не забывай, кто ты есть на самом деле. Тот, кто чинит то, что другие считают сломанным навсегда. Мельком глянул на угол, где стояли те самые картонные коробки с лентами и бирками. Броня, техника, проекты, обломки чьих-то судеб. Всё моё. Мой мир. И он, чёрт подери, до сих пор жив. Ладно, на сегодня с этим хватит. Экзоскелет стоял на подвесах, собранный процентов на сорок. Больше – не требовалось. Во всяком случае, не сейчас. Отключил питание, свернул инструменты, провёл рукой по ребристой броне и подумал: ещё немного – и он снова оживёт. Но не сегодня. Уж точно не сегодня. На душе было странно: как будто усталость наконец догнала. Или, может, просто пришло время делать что-то, не связанное с опасными экспериментами, нейросетями и слишком дорогим дерьмом, за которое могут потом прийти с вопросами. Хотя бы немного… рутинной, спокойной, понятной работы. Потому обернулся. В дальнем углу, под стеллажами, ждали своего часа они. Старые, битые, забытые, погнутые и немые. Роботы. Помощники, дроны, автономные платформы, модульные сборки и даже один старый гуманойд из эпохи, когда считалось крутым, чтобы техника выглядела "как человек", прямо совсем-совсем. Вся эта гвардия прошлого – моя личная армия Frankenstein’а. Всё, что можно восстановить – восстановлю. Всё, что не подлежит – пойдёт на запчасти. Потому закатал рукава, скинул куртку на крючок и включил нижний свет — тёплый, жёлтый, приглушённый. Не лабораторный, а рабочий. Такой, под который хорошо ковыряться в кишках техники и напевать что-то себе под нос. Первым пошёл на стол робот-курьер. Бок пробит, датчики заляпаны, один из трёх колёсных модулей вывернут под неестественным углом. Модель старая, но с характером. Прежний хозяин, похоже, использовал его как тренажёр для агрессивного вождения. - Ну что, дружище, вскрытие покажет, – пробормотал чисто для себя, вытаскивая инструмент. Снял кожух. Вытащил испорченный стабилизатор. Пошёл к полке, открыл старую коробку с "продуктами каннибализма". Там – всё: платы, шлейфы, модемы, шестерёнки, адаптеры, целые секции протезов и приводов. Разобранные до винтика старые собратья. Некоторые из них помнил поимённо. "Извини, Макс. Но твой гиростаб всё равно лучше, чем у этого." Операция прошла успешно: вырезал, вставил, перепаял, проверил. Курьер ожил. Моргнул линзой. Прокатился сантиметров на десять, после чего сдох обратно. Но – уже лучше. Ведь что там доделать уже "знал". - Вот и славно. Завтра допаяем тебя до конца. Следом был летающий дрон. Без пропеллера, с покоцанным кожухом и блоком связи, который давно приказал долго жить. Вытащил из глубины кладовой аналогичный модуль, выдранный когда-то из полицейского патрульника. Протестил – рабочий. Пришлось подпилить разъёмы и подогнать протоколы. Но всё срослось. Через полчаса дрон уже висел у потолка и клацал стабилизаторами, словно вспоминал, каково это – быть в воздухе. Понимающе усмехнулся. Вот она, магия. Настоящая. Не та, что с сигнатурами, всполохами и таинственными агентами. А та, что в железе. В паяльнике. В точной руке и понимании, что сломанное – это не конец. Просто начало чего-то нового. Пока дрон кружил над столом, включил проект из коробки с пометкой “???” – то ли шутка, то ли загадка. Куски корпуса, пара модулей связи, половина гуманоидного черепа, похожего на кибернетический черепаший панцирь. Неясно, что это было в изначальном виде – возможно, помощник для стариков или образовательный бот из частной школы. - Сегодня ты станешь основой для кого-то другого, – сказал ему по-доброму. – Реинкарнация через каннибализм. Поехали. Вытащил из него пару отличных сервоприводов, модуль ориентации и крошечный стабилизатор резервного питания. Установил их в недособранного домашнего ассистента – того, который должен был уметь наливать кофе и пылесосить, но вместо этого когда-то спалил квартиру хозяев. Кстати, отличная идея – поставить ему модуль речевого фильтра, чтобы не болтал всякую чушь. Записал себе в заметки. Время летело. Примерно через час понял, что восстановил уже пять единиц – отчасти, местами, временно. Но они дышали. Мигали лампами. Пытались вспомнить своё предназначение. А главное – в голове наконец воцарилась тишина. Ни образов. Ни страха. Ни чужих даров, чужих лиц, чужой крови. Только я сам. И железо. И бесконечный, как вселенная, ресурс сломанных вещей, ждущих своего шанса. Ещё раз глянул на висевший у стены экзоскелет. Словно в нем тоже теплилось что-то, наблюдавшее за происходящим. - Не волнуйся, мы и до тебя доберёмся, – сказал для него вслух. А потом повернулся к последнему ящику – тому, где валялась одна странная вещь. Коробка с техникой, которую приволок когда-то по пьяни с подпольного аукциона. Тогда ещё не знал пределов данного тела, вот и перебрал. Никто не мог понять, что это. Я тоже. Но она… иногда сама включалась. И тихо шептала что-то в эфире. Сегодня нет. Сегодня рутину. Сегодня контроль. Выключил свет и снова остался в полумраке, среди машин и искр, пыли и пластика. Внутри себя – всё ещё Мастер теней. Но хотя бы временно – мастер-механик. Или электронщик. Да какая к ляду разница…. Глава 7 Пока запаивал финальный контакт в корпусе пылесосящего болванчика, в желудке что-то тихо клацнуло. Сначала – невнятный сигнал, будто с глубины. Потом – громче. Прямо в мозг. "Ты. Не ел. Сутки!" Хм, отложил паяльник, откинулся на спинку кресла и выдохнул. Вокруг – технический хаос: клешни, шестерёнки, пустые упаковки из-под компонентов, пятно изолятора на полу. Внутри – гул усталости, сладковатый от перегрузки. Надо было что-то с этим делать. - Ладно, – сказал в пустоту. – Надо пожрать. А то ещё одна пайка – и случайно себе пальцы к столу прикручу. Взял куртку, не глядя – на автомате. Проверил, что карман с визиткой Лайи всё ещё на месте. Проверил замки. Мастерская осталась в привычной тишине, а сам вышел на улицу. Лос-Анджелес – город, в котором даже ночь светится. Неоном, экранами, фарами, рекламой, дымкой. Особенно в этом районе, где полуразрушенные ангары соседствуют с технобарами и забегаловками, у которых столики сделаны из снятых с дронов лопастей. Естественно двинулся туда, поскольку знал точно – там кормят. Уличная еда в наше время – не просто традиция. Это ритуал. Священнодействие на фоне выживания. И, если знать, где искать – можно отыскать такую забегаловку, в которой не отравят, не застрелят и даже не начнут странный разговор о дарах, контрактах или "судьбе человечества". Такую и выбрал. Лавка между двумя сервисами по перезаправке автодронов. Название – «SOYL BURGER». Вывеска мигает. Внутри – три места, у окна – один парень в шлеме с HUD-линзами. Он ест, не глядя. Идеальный клиент. Подошёл к терминалу. - Двойную, без ген-соуса. Чай. Зелёный. Без этих ваших адаптогенов, – сказал в микрофон. Терминал пикнул, выдал чек. Заказ приняли. Внутри заскрипел старый автомат – видно, не обновляли лет десять, но работал. Встал пока у стены. На всякий случай – спиной к углу, лицом ко всему входящему и выходящему. Минуты две спустя передо мной оказалась пита, двойная, запах которой пробирал до костей. Да, не смотря на название подавали здесь питу и шаурму. Какой-то залётный сириец выкупил кафе и теперь здесь так. Настолько натуральная, что захотелось поверить, будто всё ещё есть что-то настоящее в этом городе. Она оказалась как обычно с пылу с жару – мягкая, с хрустящей корочкой, начинённая смесью пряного цыплёнка, салата и сливочного соуса с лёгкой ноткой остроты. Внутри заведения пахло приятно и просто: жареным мясом, хлебом, каплей лимона. Ничего особенного, но после всего пережитого – почти как домашняя еда. Потом ел медленно. Смакуя. И почти отключил мозг. Почти. Но где-то на периферии восприятия снова возникло то ощущение. Как в коридоре у психолога. Как у выхода из здания, когда свернул не туда, где камеры. Словно взгляд, тянущийся сквозь витрину. Потому поднял глаза. Не может быть такого ощущения просто так! Снаружи, напротив, за рекламным экраном, кто-то стоял. Силуэт. Не двигался. Просто наблюдал. "Показалось?" Прищурился – фигура исчезла. Может, просто отблеск. Может, камера. Может… - Вы Костас? – раздался голос рядом. Женский. Тихий, с легким акцентом. Рядом стояла девушка с коробкой лапши и взглядом человека, который знает больше, чем говорит. Чуть не поперхнулся от вопроса. Проглотил. Молча кивнул. Рука – не к оружию, а к пите. Нельзя терять естественность. Даже если эта естественность – весь твой план выживания. Но к счастью, сейчас уже не так, как совсем недавно. Пускай телекинез и слаб, но на небольшом расстоянии и его хватит убить врага. - Вы не подскажете, где тут можно найти хорошие руки? – Она улыбнулась, держа лапшу палочками. – Сломался один интересный механизм. Очень... чувствительный. Это что ещё за явление Христа народу. Меня что, клиенты сами будут разыскивать? Зачем мне тогда мастерская…. Смотрел на неё секунд пять, прежде чем ответить. Лапша пахла остро. Она – сильно. - Зависит от того, насколько чувствительный. Она кивнула на мою питу: - Примерно, как у вас соус. Только если пролить – взрывается. "Прекрасно. Ну вот и поел, называется." Проглотил кусок, запил чаем из бумажного стаканчика. Она не сводила с меня глаз, будто оценивала не только внешность, но и что-то глубже – импульсы, паттерны, сигнатуры. То же мне сканер. А с другой стороны всё может быть. Может у неё такая способность. Мир сверхов нифига не прост. Может, конечно, показалось. Но в последнее время то, что показалось слишком часто оказывалось верным. - Могу глянуть, – сказал, стараясь, чтобы голос звучал чуть лениво, как у уставшего, но всё ещё полезного человека. – Если не усну после еды. Что именно сломалось? Она пожала плечами – легко, почти танцующе, – и сделала ещё один аккуратный укус лапши. Ага, так и поверил, что понятия не имеешь. Может точно и неизвестно, но в целом-то по любому ясно. - Не здесь. – Мягко. – Не прямо сейчас. Я бы хотела… чтобы вы посмотрели на него вживую. Но он немного… как бы это сказать... под наблюдением. Думаю, вы понимаете. Под наблюдением. Значит, не всё так просто. Или она – не просто клиент. Или механизм – не просто механизм. Или я – не просто мастер. Подозреваю, всё сразу. - Это будет ещё дороже, – кивнул, вставая. – Выглядит как начало странного, но платёжеспособного приключения. Только сперва дайте хоть номер или координаты. А то это выглядит как вербовка. Она улыбнулась уголками губ. Беззвучно. Почти по-кошачьи. - А если бы была? - Тогда точно сначала доем питу, – буркнул в ответ, обернувшись на пустую коробку. – Мне одного раза хватило. Да и денег у вас не хватит. - Но ведь вы выбрались, – сказала она и кивнула на мою шею. – Да и в курсе мы, что такие мастера стоят уж слишком дорого, по крайней мере трём подобное обошлось неприемлемо много. Рука инстинктивно дёрнулась – коснуться цепей на колоде, скрытой под рубашкой. Но удержался. - У меня мастерская, – сказал я. – Название – "Мастерская". Просто и без затей. Тот, кто знает, тот понимает. Табличка облупилась, но внутри порядок. Если техника не мина с часовым механизмом – велкам. - Техника – не мина. Но вокруг неё минное поле. Поэтому вы и нужны. Она бросила палочки в коробку, закрыла крышку и, не торопясь, достала из внутреннего кармана куртки что-то плоское. Не визитка. Металлическая карточка с выгравированной на ней спиралью. Не голографической, но странно переливающейся, будто металл сам знал, как ловить свет. - Зайдите по этому адресу. Вечером. Лучше не в одиночку, но и не с толпой. Скажите, что вы – "Мастер от Линии". Вручив мне карточку, она пошла прочь – неспешно, не оглядываясь. А я остался думать, что это ещё за странное условие, явиться со спутником. У меня подмастерий нет, да и грузчиков тоже. Зачем?! Вопрос что пойду или нет не стоял. Что-то странное со мной стало происходить в последнее время. Ведь старался ни во что такое не влезать, а сейчас…. Посмотрел на карточку. Шрифт незнакомый и плохо читаемый, но ИИ наверняка сможет всё это расшифровать, даже на смарте. В итоге, сунул карточку во внутренний карман и отправился в сторону мастерской. Чапай думать будет…. Дорога до мастерской была короткой – не физически, а по ощущениям. Всё время в голове крутилась эта карточка. «Мастер от Линии». И особенно – с кем прийти. Не в одиночку, но и не толпой. Что за бред, вообще? Психолог бы сказал: "Вы боитесь снова оказаться частью чего-то, где вами будут управлять". Спасибо, кэп. Может оно и так, но вообще-то это для меня просто работа, а кто-то клоунаду из всего этого устраивает. Сделал фотку на смарт и отправил на локальный, собственный кластер – не доверяю, знаете ли, облакам этим. А что такого, любой может себе на комп ИИ поставить, но ленятся. Мне же не обломно. Из-за угла выглянула из темноты мастерская, как верный сторожевой пёс. Стены обшарпанные, двери давно нуждаются в покраске, но внутри – мой мир. Уютная пещера, инструментов, умений и никакой магии. Зашёл. Привычно скользнул взглядом по всем углам. Всё на месте. Механическая рука на стенде, старый робот-пылесос с попыткой интеграции реактивного выброса, раскуроченный аэроскутер с пульсационным приводом. И, конечно, экзоскелет – всё ещё на той же стадии. Закрыл дверь, щёлкнул замок. - Ну, Икар, – проговорил вслух, усаживаясь на табурет, – какие новости по карточке? ИИ ответил не сразу. "Надпись частично шифрована. Примерный перевод: “Узел семь, уровень доступа Дельта-пять. Временное окно: с девятнадцати ноль-ноль до двадцати одного сорока пяти. Без права ретрансляции. Подтверждение: фраза "Мастер от Линии"." - Люблю, когда всё просто, – буркнул, вскинув взгляд на часы на стене. Так-то время ещё было. Но не настолько, чтобы тянуть. Нужно было решить главное: с кем идти. Если это ловушка – может, лишний свидетель спасёт мне жизнь. А может, и нет. Варианты перебирались в голове, как карты в сломанной колоде. Никого из сверхов к себе близко не подпускал. Никому особенно не доверял. Но у меня был один вариант. Рискованный в некотором роде. Поднялся, подошёл к верстаку, машинально откинул тряпку с полки, глядя в стену, но видя совсем другое. У меня ведь до сих пор нет ни одного юнита хоть и называю себя Мастером теней, потому что у меня гримуар Теней. Сейчас он в виде маленькой колоды таро висит у меня на шее. Название вроде зловещее, но ничего такого уж страшного за этим не скрывается если не вдаваться в детали. Ты можешь создавать свою собственную армию и тут как бы встал вопрос создания хотя бы одного юнита. Проблема в другом, что есть два варианта их создания, собственное воображение, а это как бы не самая сильная моя сторона, а второй вариант через жуткое убийство. Тут, кстати у меня мысля мелькнула, а не личный ли выбор был у того перца, когда он делал камни боли? Ну, вы сами понимаете, выследить и убить особо жестоким образом у меня в принципе не получится. Банально не столько у меня времени до встречи. А вот с воображением шанс есть, хотя не особо понятно, что в итоге получится, но юнит будет слабее, скорее всего. Ведь не секс-гигант в конце-то концов, а именно от этого и зависит сила и сложность дара полученного бойца. Колода под рубашкой будто теплилась – не жаром, нет, скорее… присутствием. Чужим и своим одновременно. До сих пор не рисковал с этим. Не то чтобы боялся. Просто откладывал. Как откладывают важный звонок или визит к врачу: что-то щемит внутри, но думаешь – может, обойдётся. Но не свезло, сейчас – не обойдётся. Колода была скорее символом. Карт из неё не достанешь, главным были те иллюстрации, перед главами книги. Слуги. Именно они дают силу юниту. Именно с ними надо будет заниматься сексом. Поэтому они всегда противоположного пола владельцу гримуара. Если бы он был сейчас у женщины, то там были бы мужики. Качество их, подчёркиваю, именно их опыта в этом деле определит уровень бойца, количество слуг, участвующих в одной оргии, определит сложность силы полученного юнита. Всё это напоминало странную игру – только без правил и без второго игрока. В общем, ничего простого и в этом варианте не было. Нет, если не принципиально…. - Ну, – пробормотал себе под нос, – давай попробуем. Сел на пол, скрестив ноги. На секунду закрыл глаза. Представить кого-то. Кого? Что? Как? Перед внутренним взором вяло пробежали лица: старые герои из комиксов, знакомые по мастерской, девушка из кофейни, даже психолог мелькнул – нет, не то. Всё слишком банально, слишком чужое. Да и представить их чётко оказалось непросто. Не художник ни разу, не мечтатель. Но кое-что всё же во мне осталось. Образы приходили не как картинки, а как ощущения – стойкость, скорость, молчаливая ярость. Это не человек, а концепт какой-то. Начал складывать его, как механик собирает двигатель: части – из логики, движения – из того, что видел, форма – из чего-то, что просто… чувствовал. Короче, ничего не получалось. Нужно было что-то яркое, что точно бы мог представить. И тут на помощь пришла она…Меган Фокс. Ну вы понимаете, никаких близких отношений, даже метров с пятидесяти у нас не было, так что это был скорее образ. Да и в принципе память такая штука, что даже лицо не мог в точности вспомнить. Выдохнул. Открыл глаза. Передо мной стояла она, горничная. Одна. А вы что думали, шабаш устрою? Тут хоть бы так. - Мечница, так мечница, – произнесла она скучающе и скептически посмотрела на меня. Нет, ну нельзя же так сразу подрывать мужскую уверенность…. Ну, вы понимаете, мечница и получилась. В итоге, три из пяти звёзд. Чувству, без виагры больше и не получится. Короче, тщательнее готовиться к такому надо, а не так вот, с бухты-барахты. Внешность у неё…оказалась впечатляющей, но двойником означенной актрисы ей не быть, хоть и тоже красива, но собственной красотой. Хотя похожесть некоторая всё же была. - Одежду мне дай, – потребовала она, глядя на меня строго, по-взрослому, без намёка на стеснение. Как будто это не она только что вылезла из клубящегося теневого сгустка, а я у неё в гостях и обязан угощать. На секунду замер. Потом оглянулся по мастерской. Ну вы поняли мои затруднения. Мастерская, холостяк… короче, самый бутик от Мастера теней - Писец, – отреагировал возгласов в слух. – Думал, оно как-то само. Ну типа снаряжение по умолчанию. Она не ответила. Продолжала стоять с прямой спиной, излучая холодное достоинство и терпеливое ожидание, будто у неё в контракте прописано: "не закатывать истерик в первые пять минут". - Угу, – пробурчал на это, потянувшись к шкафу, куда сгребал всё, что "ещё можно будет переделать". Вытащил длинную чёрную рубашку – синтетика, но с хорошим воротом. Потом нашёл серые брюки на липучках, скорее армейские. – Переодевалка у тебя будет… э-э… вот за этой перегородкой, – и указал рукой, где. Собственно, по лицу было видно, что всё она поняла, но одеваться стала всё равно передо мной. - Да не смотри ты так, всё равно уже всё видел, чего тут теперь стесняться, –пояснила она свои действия. Через минуту она готова. Сидело всё плохо – мешком. А другого и не ожидал. Она не жаловалась. - Есть хочешь? – спросил наконец. Сам не понял, чего больше в голосе – заботы или страха. - Нет. Пока нет. В горле пересохло. Блин, значит её и кормить надо, а не только одевать. - Окей. Тогда слушай: сегодня идём в одно странное место. Могут быть проблемы. У тебя есть оружие? Она развела руки, как бы намекая, а ты видишь? М-да. Хмыкнул. Что тут скажешь…. - Ладно, захватишь в бою. Имя у тебя есть? - Ты его мне не дал, – ответила она просто. Ах, точно. Сам создавал, сам должен и назвать. Как ребёнка. Только здесь – армейский ребёнок с мечом, а не с плюшевым слоном. - Ладно. Тогда... Мысленно прокрутил десяток имён — не пафосных, но с каким-то звучанием. - Лия. Подойдёт? Она слегка кивнула. - Принято. Я – Лия, мечница из теней. Боевая единица три из пяти. Подчинена Мастеру. Готова к действиям. Ну вот. Первый юнит. Не по крови, не через боль. Просто через... воображение. Может, оно и не такое бесполезное, как изначально думал. Бросил взгляд на часы. До встречи оставалось сорок минут. В самый раз – взять инструменты, проверить заряд, и, может быть, не умереть. Блин, ещё в магазин заскочить надо, хоть что-то подходящее для неё купить. Вот блин завёл бойца, теперь его ещё и экипировать надо. Вбил в навигатор смарта ближайший работающий магазин одежды с доступом для физлиц. Те, что держали сверхи для своих, были, конечно, ближе – но туда не сунусь по понятным причинам. И уж тем более не с новой, полуголой мечницей, пусть и без меча, за плечом. Не сегодня. А так, вот бы был бы номер, если бы она была с оружием. Находился нужный магазин в пяти минутах лёта. Пешком – нереально, даже без Лии. Времени и так было впритык, а теперь… ещё и с экипировкой заморочка. - Так, – выдал вслух, прикидывая стоимость, – похоже, придётся снова заказывать аэротакси. Только уже не эконом. Мы теперь как бы вдвоём. Лия стояла рядом, уже обутая – на ногах мои старые рабочие ботинки, чуть великоваты. Но, опять же, не жаловалась. Только смотрела на меня спокойно, оценивающе, как будто взвешивала – не сдамся ли, не дрогну. Наконец заказал такси. И опять повезло, оно прилетело почти сразу – бело-зелёный дрон с компактной двухместной кабиной спустился, шурша крыльями, стриколёт, прямо на улицу, перед мастерской. Почти по-семейному. Скользнув внутрь, кивнул Лие. Она забралась следом. Села аккуратно, как будто знала, что делает. Да что уж там – может реально знала. Воображение у меня работало на автомате, но многие действия ей явно задавались интуитивно. - Место: "Динамика. Лайт". Магазин снаряжения. Гражданский сектор. – назвал место, и дрон мягко взмыл вверх. Сквозь прозрачный купол было видно: город шумит под нами, как всегда. Дома-башни, рекламные облака, один аэрополицейский патруль – мы прошли мимо без интереса. Сидеть рядом с ней было странно. От Лии не шёл запах, не слышалось дыхания – как будто она не человек, а идеально отрисованный персонаж. Но не бездушный. Иногда она переводила взгляд на меня – и в этих взглядах было что-то... пугающе человеческое. Может, из-за того, что она знала, кто её создал. Кто дал ей имя. - У тебя вообще… ну, как бы... характер есть? – спросил её на полпути. - Есть, – и подтверждающе кивнула, не поворачивая головы. - А какой? - Изначально сдержанный. В стадии самообучения. Ты не дал параметров, так что формируюсь по ситуации. С паузой добавила: - С тобой. Вот это вот "с тобой" прозвучало так, что у меня по спине прошёл холодок. И не потому что зловеще. А потому что... слишком лично. Мы приземлились у небольшого магазина, с неоном на полстены и убогим слоганом "Твоя броня – твой стиль". Название, конечно, говорило само за себя. Дёшево, но надёжно – я сам как-то здесь брал термокуртку для работы с горелкой. Выдержала четыре пожара. - Идём. Постарайся не убить никого. Лия ничего не ответила, но пошла за мной, мягко ступая, как кошка в чужом доме. Внутри было почти пусто. Один кассир и два посетителя. Мужик в углу с кожаным пальто явно был сверхом – на спине рельефный канал для энерговвода, видимо, тыловой тип поддержки. Второй – подросток с третьей рукой, напечатанной на дешёвом принтере. Выглядел так, будто случайно зашёл. Кассир глянул на нас, прищурился. Потом глянул на Лию. Потом на меня. - А у вас тут… — начал было он, но не дал ему договорить: - Надо быстро. Боевая. Два комплекта. Гибкая броня, не ограничивающая подвижность. Размер – как у неё, смотри сам. Он хмыкнул, щёлкнул по планшету. - Ну… у нас есть "Катена", гражданская броня, 2-го класса. И кое-что из урезанного ассортимента контрактников. Хотите, примерим? Согласно кивнул. Через пару минут мы уже были в примерочной – точнее, сам стоял у выхода, пока Лия, за шторкой, переодевалась в чёрно-серый комплект с гибкими сегментами и скрытыми усилениями в области груди, плеч и живота. Без излишеств, без понтов. Она вышла, и я присвистнул. - Выглядит... хорошо. Реально хорошо. Ей шло. Сказал бы даже, что она из золушки сразу в принцессы перепрыгнула. Нифига се, как из неё сексуальность высветилась. - Подвижно, – ответила она, сгибая руку. – Можно биться. - А оружие? – сразу же уточнил у неё. - Пока не нужно. Возьму в бою. - Ты так говоришь, как будто он у тебя в воздухе появится. - Он появится. Если ты в меня веришь. Ошеломила, надо сказать. Это что же апгрейд возможен по ходу пьесы? На секунду снова вспомнил, как её создавал. Просто стоя у верстака. Просто думая. И она вышла из клубка тьмы. Как если бы кто-то приоткрыл краешек бездны и сказал: "На, попробуй". Заплатил за покупку. Чек улетел в карман, дрон уже вызывался снова – и мы покидали магазин, когда кассир вдруг крикнул вслед: - Эй, парень! Удачи вам! Кивнул. Даже улыбнулся, представив, что он там подумал. Он ведь Лию тоже видел. Думаю, после такого у его подружки будет сегодня весёлый вечер. *** До встречи оставалось пятнадцать минут. В небе сгущались сумерки. Город сиял. Где-то за горизонтом рождалась буря – видно было, как мелькает магический фронт: розовые и синие переливы, как будто кто-то сбрасывает на нижние районы иллюзии или пробные конструкции. Явно непросто так. Нас это пока не касалось. - Как ты себя чувствуешь? – спросил её, когда дрон набрал высоту. - Стабильно. Уровень боевой готовности семьдесят процентов. Психоэмоциональные отклонения отсутствуют. - Это ты сама придумала такой отчёт? - Это стандарт. Но я могу изменить стиль общения, если хочешь. Да блин… хмыкнул изумлённо. - Пока не надо. Меня и так всё устраивает. Мы летели. Впереди ждал – "узел семь". Уровень доступа Дельта-пять. Временное окно. А я – не агент, не спецназ, даже не маг. Просто парень с гримуаром на шее, о котором случайно узнал, что может… больше. Много больше, чем думал. Рядом – мечница из теней, рожденная не болью, не кровью. Хотя был и такой вариант. А воображением. Да, слабее чем могла бы быть, зато так спокойнее. Может, это и есть мой путь? Глава 8 Аэротакси мягко сбавило скорость, заходя на снижение. Перед нами открылась зловещая панорама: массивная платформа, нависающая над старым районом, как нож над артерией. Металлическая арка с надписью, "УЗЕЛ 7", была почти стерта временем, но всё ещё угрожающе выделялась на фоне пульсирующих прожекторов. Ни тебе рекламы, ни торговых точек. Только армированный бетон, прожилки кабелей и гравиметрические турели на обводах. - Мы точно сюда? — спросила Лия. Она не выглядела напуганной, но насторожилась. Рука машинально легла на бедро, туда, где могла бы висеть кобура. Но оружия всё ещё не было. - Это место… – прикусил губу, вспоминая надпись из сообщения. – Временное окно. Переход. Кто-то явно хочет показать мне что-то. И, скорее всего, не просто так. - Подход разрешён, – произнёс дрон и повис над бетонной площадкой, освещённой снизу кольцевыми маяками. Мы спрыгнули. Воздух был сухим, пыльным – будто всё пространство под куполом время не трогало. Пахло озоном и горячим металлом. Я посмотрел на Лию — она уже сканировала периметр глазами. Всё-таки в ней явно было больше, чем просто «красивая мечница». И было бы странно, если было бы не так. У ворот нас встретил человек. Или почти человек. Высокий, полностью закрытый в бронескаф. Чёрный пластик с глянцевыми пластинами. На шлеме – проекция золотой спирали. Такой же, как на визитке Лии. - Ты – Костас Треш? Голос был искажён, будто шёл через шепчущий фильтр. Но в нём слышалась вежливость. - Мастер от линии, – ответил, как было на карточке. - Мы тебя ждали. Он кивнул в сторону двери. - Вход открыт. Осторожно: там искажение. Только ты и сопровождающий. Остальные – за периметром. - Какие "остальные"? – спросил, оглядываясь. Он не ответил. Не, ну, реально, что за бред?! Но он просто исчез – буквально, рассыпался на части, будто проекция. Осталась только тень, еле заметная в сумраке. - Ну, – вздохнул напряжённо, – хуже уже не будет. - Это не так, – тихо сказала Лия, видимо, решив добавить мне мандражу. Но вошла первой. *** Внутри было… странно. Поначалу – просто тёмный коридор, который всё не заканчивался. Холодный, пустой. Металл под ногами отдавал глухим, почти хрустящим звуком, будто мы шли по внутренностям гигантской машины. Пахло пылью, озоном и тем особым холодом, который появляется только в местах, давно потерявших связь с жизнью. Лия шагала рядом, чуть впереди. Не нервничала, но чувствовалось: она уже держит в голове десяток вариантов боя. А если учесть, что оружия у неё не было, то явно рукопашного. Тля, как всё неудачно-то. Слева мелькала проекция, будто зависший в воздухе голографический экран. Пятилетний мальчик – я – копошился в мастерской. Знал этот момент. Фото на старом планшете. Улыбка, сосредоточенный взгляд, пальцы, сжимающие рукоять отвертки – почти такой же, как сейчас у меня. Только это не я. И никогда не был. - Лия, ты видишь это? – спросил шепотом. - Вижу, – коротко ответила она, не оборачиваясь. – Ловушка? - Или тест. На идентичность. Или просто хрен знает, что. - Не нравится. Слишком тихо. Слишком... персонифицировано. Пахло озоном, горячим пластиком и разогретым металлом. Под ногами — вибрация, как от мощных генераторов. Коридор расширился, превратившись в круглый зал, стены которого напоминали внутренности заброшенного реактора. Когда мы зашли в центральное помещение, сразу понял, о чём шла речь. В центре стояла машина. Огромная сфера, метра в три диаметром, подвешенная на силовом каркасе. Внутри – изломанный каркас из нанорешёток и спутанных кабелей. Вся конструкция светилась блеклым синим, как умирающий голографический проектор. Довершала композицию надпись на корпусе Дельта-пять. - Это и есть твоя работа, – сказал сопровождающий, ну, наверное, раз появился так вовремя. – Поглотитель аномального сигнала. Стационарный. Разработка "Аниса-4". Штука старая, но всё ещё уникальная. Неделю назад перестала выходить на связь. После попытки перезапуска – три техника с ожогами, один без сознания. Всё оборудование обесточено. Только она продолжает "гудеть". Стою, понимаю, что считай ничего нельзя спрашивать, что требует узнать моё неуёмное любопытство. Но это пол беды, уже научился держать его в узде. А так хотелось бы узнать, почему поглотитель, а не приёмник, в чём тут фишка и преимущества и почему именно аномально сигнала. Но всё это не даст заработать, а проблем добавит. - Почему я? – наконец, спросил его прямо. Он пожал плечами: - Кто-то из шишек видел твою работу на техинтерфейсе "Гелиона". Сказали: "Позовите Треша. Если кто и может, то он". А у меня проблема опять, про что он тут несёт? Ну, да ладно. Работа есть работа. Подошёл ближе. Сфера слегка дрожала, как будто внутри работал некий автономный мотор. Панели под моими ногами отдавали статикой. - У неё есть автономный источник питания? - Никакого. Питание отрезано. Всё, что внутри – должно быть мёртвым. Понимающе кивнул. Несмотря на это, внутри что-то работает. Не просто физически – система в режиме "зацикливания". Кто-то или что-то запустило её на петлю. Энергия не входит, но не выходит – она гоняет сама себя, как застрявший каскад. - Инструменты, – потребовал от него - Ваши или штатные? - Мои, – сказал, как отрезал. – Иначе не возьмусь. Если что, инструменты были со мной, просто оставил на входе. Типа правила. Сейчас мы их поменяем. Так что через пять минут стоял у основания сферы, уже в перчатках, с сумкой у ног. Лия спокойно села на корточки у стены, наблюдая, не вмешиваясь. Принялся разбирать внешний слой. Болты были в форме магнитных крестовин – стандарт корпорантов, которую уже не существует шесть лет, а не применяются добрых пару десятков. Снял первую панель — и увидел внутри полость, забитую… чем-то вроде жидкого стекла. Перекрученные трубки, явно непроектные, будто кто-то перекомпоновал нутро уже после сборки. Подозвал сопровождающего и показал это. - Это кто-то "починил"? - Нет. Это кто-то переделал. Причём – кустарно, но умно. Кабели обмотаны, чтобы срезать вибрацию, – видишь? А вот здесь – гашение пиков. Но... - Но? - Они всё подключили в обход основного ядра. Машина теперь сама себя держит. И это ненормально. Он молча кивнула. Я же продолжил. Потому что уже понимал, где и что нужно делать, но надо показать, что ищу решение. Пальцы двигались быстрее, чем мысли. Отвёртка, мультитул, диагност. Где-то глубоко в нутре сферы – слабое, почти незаметное покалывание, которое ощущал это не кожей, не слухом – а… будто логикой. Местами элементы просто не должны были так работать. Как если бы ноутбук запускался от кнопки старта холодильника – но работал. Пока что не чинил. Пока что расшивал чужую логику. Разматывал клубок, который кто-то оставил. - Что это вообще за штука? – спросил себя сам вслух спустя минут двадцать, будто бы размышляя. Наблюдатель напрягся. - Фильтр. Улавливает остаточные поля, чтоб не уходили в атмосферу. Ставят в зонах, где были взрывы нестабильных сверхов или сломанных устройств. Обычно – пассивные. Но этот узел с реактивной связкой. Может сам перенастраивать частоту, если находит опасный фон, точно также ответил себе сам. Замер, а затем продолжил" - И кто-то оставил его работать внутри зацикленного фона? - Похоже, на то, – продолжил разговаривать сам с собой. - Похоже, его сознательно запустили в "вечную петлю", чтобы…, – добавил после некоторой паузы. Нет, не выжил из ума, разговаривая с очень умным человеком. Здесь камеры, пусть фиксируют, чтобы потом было меньше вопросов, тем боле ко мне. - …чтобы изолировать остатки. Или кого-то. Или что-то. – закончила фразу, не отрывая взгляда от означенной части. Опять замер. Теперь задача была не просто отключить. Нужно было понять, что внутри. И можно ли это вообще отключать. - Если я остановлю его, – медленно проговорил вслух, – что может выйти наружу? Сопровождающий пожал плечами: - Может, ничего. А может, то, что он держал в себе. Порадовал ответом, что называется. - Документации, как понимаю, нет? - Нет. Объект был списан. Вернули, потому что "лучше плохой узел, чем ничего". - Как обычно. Время шло, нужно было делать хоть видимость работы. Стал отключать один модуль за другим, отпаивал, перешивал, вёл питание через обманные цепи. Постепенно сфера теряла напряжение. Гудение стало реже, слабее. Остался последний контакт. Если уберу его – всё отключится. Или выйдет из режима изоляции. - Лия, – сказал тихо, но она явно услышала, – если всё начнёт сыпаться, закрывай дверной шлюз и уходи. Скажешь: "не справился". Демонстративно проигнорировал сопровождающего. Чёрт, ни разу не военный, и никого спасать не брался, но увы, родился русским, хоть теперь и американец, но, видимо, судьба русским помереть. Она встала. - Если что-то вырвется – оно быстрее меня не будет. А ты – живи, понял? – удивила она меня своим ответом. - Постараюсь, – с иронией ответил ей. Вот тебе и выдуманный мной юнит. А потом отключил последний узел…. *** - Точка допуска установлена. Последнее окно – шесть минут. - Все команды готовы. Сектор девять, подтвердите контроль над контуром? - *Подтверждаем. Контур стабилен. Протокол “Кассандра” активен. Ровный голос женского ИИ звучал в наушниках, в то время как бойцы один за другим занимали позиции. Тесное помещение – старый тоннель под Лос-Анджелесом, по факту замурованный со времён перестройки 40-х. Стены покрыты древней символикой, не похожей ни на одну известную форму письма – смесь петроглифов, цифровых вставок и рунических цепей, исписанных поверх ещё римских кирпичей. Откуда он на западном побережье США, совершенно непонятно. В центре – стеклянная камера, точнее, сфероид, в котором, казалось, не было ничего. Но это было ложью. Все знали, что там внутри. И никто не хотел, чтобы оно вышло наружу. - Время на стабилизацию цепей: две минуты, тридцать секунд. Артефактные каналы перегружены. Сектор шесть, откорректируйте поток! - Уже. Квантовая петля пересчитана. Печать “Паноптикум” на восемьдесят семь процентов. - Больше не нужно, – сказал кто-то сзади. – Оставшееся допечатаем вручную. Голос был старый, уставший, но тяжёлый. Его обладатель – мужчина в бронежилете, выцветшем плаще, на котором проступал знак: три пересечённых круга, стилизованные под шестерни, над ними – выгравированный меч. Архивариус. Один из тех, кто помнил первую битву. Он шагнул вперёд, открыл свою папку – не цифровую, бумажную, самую что ни-наесть настоящую, затёртую, как будто передаваемую из рук в руки уже десятилетиями. Внутри – вырезки, схемы, фотокарточки. На одной – искажённое лицо, полуразмытое, словно плёнка не выдержала давления. - Мы не сможем уничтожить его, – сказал он тогда. – Только закрыть. Запереть. Навечно. Пока матрицы держат. Пока ток течёт. Пока мы помним, зачем. *** Это существо обнаружили двадцать один год назад. Оно не появилось – проснулось. Его тело нашли в отстойнике энергетической станции, в герметичной шахте, без признаков жизни, но с электромагнитным излучением выше предела урана. Сначала думали – артефакт. Потом оно пошевелилось. Затем… началось. Первые пятнадцать человек погибли, не успев выстрелить. Вторые пятнадцать – не успели убежать. Даже не совсем погибшие: их тела оставались целыми, но внутри – будто сожжёнными. Память, мысль, всё выжжено. Как будто сущность вырезала у них само "я". Тогда с ним столкнулись впервые. И проиграли. Взвод “Скорпион-17” погиб полностью. Единственное, что остановило продвижение – древняя конструкция, реликт эпохи до Распада, активировавшаяся как капкан. Она – та самая сфера. В ней пересекались три технологии: магический синтаксис, кристаллический разум и ядро на основе синаптической петли. Её нельзя было создать. Только найти. Но тем не менее кто-то создал, обладая явно другой логикой. *** Теперь она трещала по швам. Существо внутри не кричало. Не сопротивлялось. Оно просто стояло. Но внутри стекла казалось, будто воронка тьмы сжимается. И каждый удар по запечатанному пространству отзывался дрожью в структуре тоннеля. - Внешние каналы перегружены. Давление маг-окна нестабильно. - Держим, – ответил один из инженеров, прокладывая прямую магическую жилу из арканита. – Осталось замкнуть последнюю линию. Кто завершит контур? Наступила тишина. Никто не хотел идти внутрь. Архивариус вздохнул. - Только я знаю порядок слов. Уйдите. *** Он зашёл в зал. Сфера распахнулась. Точнее, раскрылась как лепестки железного цветка — внутренние слои отъехали в стороны. Существо внутри стояло в центре, босыми ногами на голом металле, руки вдоль тела, маска надета уже тогда. В руке – клинок. Тот самый. - Ты знал, что я приду, – произнёс старик. - Я всегда знаю, – ответило оно. - Почему не сопротивляешься? - Потому что пока ты жив – не выйду. Это условия печати, да? - Ты многое понял. Слишком многое. Потому мы и не можем тебя отпустить. Существо склонило голову. Металл на его спине, на плечах, чуть дрожал, будто чувствовал атмосферное давление. - Ты боишься меня? - Я боюсь того, что ты мог бы стать…. Не важно. Но мы не закрыли тебя. Архивариус шагнул ближе. Развёл руки, и три круга слились в один. Речь, что последовала, не была на человеческом. Это был язык, который не переводили – только исполняли. Слова-жесты. Формулы-смысловые нити. С каждым слогом пространство сжималось. Пространство ломалось. Контур начал схлопываться. Воздух стал вязким, как ртуть. Цвета исчезли. Сфера начала закрываться. Существо подняло голову. - Я всё равно вернусь. Архивариус ничего не ответил. Только последним жестом приложил руку к стеклу. - Да. Но не при моей жизни. Секунда – и камера сомкнулась. Металл с шипением затянулся. Ровные круги печатей вплавились в пол. Воздух выровнялся. Давление упало. Мгновение – и всё исчезло. *** В тишине, наступившей после, лишь голос ИИ: - Запечатывание завершено. Уровень угрозы: Х-9. Доступ запрещён. Код “Нож в Сердце”. Архивариус повернулся к команде. Его руки дрожали. Он знал – печать не вечна. Но на век, может, хватит, если какие-нибудь слишком шаловливые ручки не полезут. Потом он собрал папку. Закрыл. И сказал: - Пускай забудут. Даже мы. Это было слишком близко к провалу. Если кто-то найдёт эту камеру – пусть поймёт: не открывать. Но, конечно… однажды кто-то откроет. Ведь страх притягивает. Как клинок – ладонь. *** Последний контакт отсоединился с лёгким щелчком. Сфера вздрогнула. Свет внутри неё сгустился в одну точку, мигнул – и погас. Секунда тишины. Потом… будто мир выдохнул. Потолок дрогнул, стены содрогнулись, и изнутри сферы рванул сноп тьмы – не пламени, не света, а именно ТЬМЫ, плотной, тяжёлой. Волна прошла сквозь меня, и кожа покрылась мурашками. Под ногами задрожали панели. - Что за… – начал было сопровождающий, но не успел договорить. Он отпрянул и… сбежал. Быстро. Будто пятки ему жгли. Просто бросил нас. Метнулся к выходу, даже не закрыв за собой шлюз. Осталась только Лия. И я. А посреди зала… оно. Фигура. Похожая на мужскую. Ростом чуть выше человека, но странной, почти перекошенной анатомии. Руки вытянуты, суставы чересчур подвижны, будто бы шарнирные. Всё тело обмотано ремнями, тканью, фрагментами бронезащиты, в которой не было ни одного одинакового элемента. На спине – целый веер из вбитых в кожу метательных ножей. Некоторые – с примитивными обмотками, другие – промышленного производства, почти коллекционные. В руке – меч. Не просто клинок, а нечто, что сразу напомнило мне прямую катану, выточенную будто из цельного куска металла, со светящейся кромкой. Лицо… нет, его не было. Вместо него – гладкая маска, как будто из чернёного металла, без прорезей, только шесть тонких насечек на месте глаз. Существо стояло спокойно. Дышало… или делало вид. Вокруг него воздух вибрировал, будто там крутились мельчайшие лезвия. Я отступил на шаг и споткнулся о сумку. Лия встала между мной и ним. Не достала оружия – его тупо не было. Просто развернулась в стойку. Ноги немного согнуты, руки опущены – как у бойца перед ударом. Какая задница. Реально не понимал, что делать в её ситуации, да и в своей. Секунда. Существо пошло вперёд. Без слов. Ни звука. Просто шаг – и оно исчезло. Шшшк! Первый клинок врезался в стену в полуметре от меня. Второй – в пол. Третий Лия отбила ногой, будто бейсбольным битой. От удара металл завибрировал, отскочил. Её рука уже шла вперёд – и в тот же миг оно появилось перед ней, меч в замахе. Удар. Столкновение. Металл сошёлся с плотью. Лия ушла вбок, пропустила скользящий рез, её пальцы сомкнулись на руке существа. Короткий рывок – "бах!", удар локтем под сустав, потом подножка, и… фигура не упала. Она крутанулась в воздухе, будто без веса, и послала сразу два ножа в её грудь. Лия резко выгнулась – клинки рассекли воздух. Отвечать не стала – прыгнула вперёд. Удар ногой в живот – и… стена. Существо полетело в неё, пробило панель и исчезло в дыму искр. - Назад! – бросила она мне, не оборачиваясь. Но, как дудак, остался стоять. Не то чтобы из храбрости. Просто ноги не слушались. Из дыма оно вышло вновь. Потрёпанное, но всё такое же – спокойное. Только теперь вместо одной катаны – две. Вторую, видимо, достало из себя. Из ребра. Просто вынуло, как занозу. Реально услышал это – "хрррк", как нож из мяса. - Дерьмо… – только и выдохнул. Лия не ждала. Она метнулась вперёд, быстрее, чем мог отследить. Воздух "взорвался" вокруг неё, как от сброса давления. Удар рукой – мимо. Клинок прошёл рядом с шеей. Ответный – скользящий блок, захват, выброс плечом. Опять клинок. И ещё. Металлическая мелодия – "тинг-тинк-тинг!", как будто вся комната стала инструментом. Они двигались как два алгоритма. Без суеты, без крика. Только удары, повороты, короткие рывки, увороты на доли секунды. Тупо не успевал моргнуть, а уже видел, как нож из воздуха вонзается в пол у стены, а Лия на колене, и по щеке – царапина, первая за бой. Она же бьётся вообще без оружия…. - Оно… учится, – сказал сам себе. Не знаю, почему. Она это тоже поняла. На лице – злость. Не страх, а именно злость. Удар коленом – и снова встречный взмах меча. Сноп искр. Рука Лии пошла под рубящий удар, зашла в клинч, перехватила запястье сущности, дёрнула. Та почти не сопротивлялась. И вдруг – удар головой. Неожиданный. Как у уличного бойца. Лия отшатнулась, потеряв долю контроля. И тогда оно метнуло в неё сразу пять ножей, веером. Времени не было. Но она… казалось просто вскрикнула, и вокруг неё развернулся вихрь. Вспышка – ножи "вырвало" в стороны. Один прошёл мимо меня, оставив вмятину на стене. - Ты не простая, – хрипло произнесла неожиданно сущность. "Голос", металлический, хриплый, будто скрежещущий – до этого момента даже не догадывался, может ли она вообще говорить. - У тебя один шанс уйти, – ответила Лия, тяжело дыша. – Я отпущу. - Уйти? Нет я так долго "дождалась" тебя. - Что? - Тебя, настоящего противника. Следующее произошло за миг. Существо бросилось на неё, взмахнуло мечами крест-накрест. Лия сдвинулась в сторону, под удар, поймала запястья — и… схлопнула их. Хруст. Металл погнулся. Удар головой – на этот раз её. Она вогнала колено в живот твари, пробила корпус – и вонзила один из же ножей, что забрала в бою, под маску. Хрип. Маска треснула. Внутри – дым, не лицо. Просто тень, клубящаяся в пустоте. Секунда – и всё стихло. Тварь медленно осела на пол, оставляя после себя шлейф чёрного пепла и стальных фрагментов. Остатки ножей осыпались вокруг. Лия стояла, тяжело дыша, кровь на руке, царапины на лице, взгляд – в пустоту. - Всё? – спросил, только теперь осознав, что шепчу. Она повернулась ко мне, вытерла кровь со щеки тыльной стороной ладони. – Наверное, ответила она спокойно и стала деловито собирать трофеи. Вот и вооружилась… в бою. Мечи только надо будет восстановить или что-то получше прикупить. Тля, а это лицензия. Блин, придётся выводить так сказать её в свет, делать документы. В конце концов она вовсе не нелегал, а по закону будет, если не сделаю. *** Когда пыль окончательно осела в коридоре, когда последние угольки пепла исчезли в воздухе, а металлические фрагменты ножей перестали звенеть о пол, в моей груди что-то тихо щёлкнуло. Как будто кто-то перевёл тумблер с режима "шок" на "жадность". Непроизвольно моргнул, глядя на лежащую неподалёку сферу – уже без шипов, без света, без жути, которая только что пыталась убить Лию. Теперь она была просто куском технологии. Загадочной, незнакомой, подозрительно совершенной. И потому – нестерпимо привлекательной. Наверное, даже сильнее чем Лия. Да что там, точно говорю! - Эм… – начал было, будто пытаясь возразить самому себе. – Может… стоит сначала… даже не знаю… уйти отсюда?.. Но Лия, стоявшая в нескольких шагах, прислонившись к стене и перевязывая локоть куском ткани, даже не посмотрела в его сторону. Лишь кивнула. - Десять минут, меланхолично произнесла она вслух. Да что можно сделать за десять то минут?! Землю, например, перевернуть…. - Хорошо, – кивнул в ответ и уже в следующую секунду оказался на коленях перед останками сферы. Достал отвёртку, которая чудом уцелела в его подсумке, и что-то вроде мультитула, поломанного, но любимого. Внутри что-то пощелкивало от возбуждения, не иначе как тот самый хомяк, давно забытый, но живой – голодный, дрожащий от нетерпения, как зверёк, почувствовавший, что под линзами скрыто сокровище. Поверхность сферы уже не сопротивлялась. Была почти мёртвой. Но не до конца. Её внутренняя структура едва уловимо пульсировала, словно умирающий нерв. Микромеханизмы, реактивные зазоры, вложенные слои… Всё это не просто металлическая капсула – это было нечто большее. Он аккуратно вставил лезвие инструмента в один из швов. - Дорогуша… ну покажись, покажись… Со щелчком крышка сдвинулась. Под ней – тончайший слой голографических пластин, наложенных друг на друга в спирали. Переплетения квантовой логики и старой доброй инженерии. - Кто тебя собирал… мать его, – прошептал зло, и голос задрожал. – Или что… Потом ощупал пальцами внутренний обод. Что-то щёлкнуло – и выдвинулся миниатюрный блок, не больше зажигалки, но весомый. Из плотного сплава. С матовой эмблемой, напоминающей одновременно и стилизованный глаз, и звезду. Лия взглянула на него и нахмурилась, но промолчала. Быстро прятал находки в отдельный кармашек. Все, что не было явно опасным или пульсирующим – моё. Личное правило гласило: если ты нашёл нечто неведомое и выжил – значит, оно твоё. До тех пор, пока кто-то не потребует обратно. - Что у тебя там? – Лия заговорила, наконец, внятно. - Похоже, модуль памяти. И… канал доступа. Древний, как римский Колизей. Почти коллекционный. Не прямой, через замкнутый контур, что интересно. Но вот это, – он приподнял крошечный цилиндр с тонкими лопастями по краю, – я вообще не понимаю. Оно как будто… поёт. - Поёт? - Да. Звучание внутри. Не слышно ушами, но… чувствуется. Типа резонанса. Может, защита. Может, маяк. Его оставлю. - Ты всё себе оставишь, – сказала она с кривой усмешкой, оттолкнувшись от стены и медленно подошла ближе. – Знаю я твой тип. Сначала "я просто посмотрю". Потом – "это мне пригодится. А через неделю – у тебя в подвале лаборатория, где из сломанной тостера ты строишь хрен знает, что. Честно говоря, шокировало. Как-то много она знает для юнита мной выдуманного. А может потому так хорошо меня и знает…. - Эй, тостер был экспериментальный. И очень интересный, между прочим, – решил пошутить в ответ. Лия покачала головой и замерла, глядя на оставшиеся части сферы. Те, что дымились. Она прищурилась. - Вот это не трогай. - Почему? - Это её якорь. Не знаю, вернётся ли она обратно, если уцелевший фрагмент сохранит контур. Мгновенно убрал руки. - Понятно. Всё, что пульсирует или выглядит как проклятие, остаётся тут. - Мудро. Они замолчали. Лишь редкий треск остывающих осколков нарушал тишину. Лия обошла всё поле боя, подобрала ещё парочку уцелевших ножей – лёгких, идеально сбалансированных, и убрала в "сбрую". Тем временем добрался до ядра, почти дремлющего в центре остатка сферы. Не стал его вытаскивать. Просто подключил кабель, проверил отклик. Ответа не было, но питание ещё шло. Зафиксировал это на своём устройстве. Возможно, позже, в мастерской, удастся запустить эмулятор среды, чтобы взглянуть, что это за штука вообще. - Готово, – сказал он, наконец, и поднялся, хрустнув спиной. – Забрал всё, что мог. Остальное трогать не буду. Восстановить это всё без оригинальных компонентов – невозможно. Но как источник идей – бесценно. Лия кивнула. На лице её появилось выражение почти одобрения. - Ну что, мастер. Пошли. Пока ещё кто-нибудь из этого коридора не вылез. - Согласен. А то следующий будет с пулемётом и философским образованием. Они двинулись прочь, а за их спинами оставались лишь пепел, клочья дыма и развороченное сердце неизвестной технологии, которая уже когда-то, видимо, приносила смерть. Мельком оглянулся назад – и на секунду увидел, как искра в ядре вновь едва заметно дрогнула. Но ничего не сказал об этом вслух. Просто шагнул вперёд. На этот раз – вперёд по своей воле, с "трофеями" в подсумке и головой, полной новых загадок. До самого выхода никого не попадалось и только там оказался испуганный сопровождающий, смотрящий на нас как на покойников, вырвавшихся из ада. - Вот счёт для перечисления средств. И это, если покажется мало, больше ко мне не приходите. Специально не стал указывать точной суммы. Посмотрим, собираются они продолжать со мной сотрудничество или нет. Так-то, мне что-то и одного разы выше крыши. Но если…. Короче, что гадать, посмотрим. - Но вы же ничего не отремонтировали? - А вы уверены, что именно это вы хотели? Глава 9 Офис ФБР. Лос-Анджелес. - Он явился. - Кто? - Он. – Мрачно, почти с осуждением, выдала всё та же девушка из третьей секции наблюдения. Заметив, что остальные у мониторов не отреагировали, она добавила громче: – Костас Треш появился. Без Лайи. Это сработало. Несколько голов повернулись одновременно. - Без Лайи? – переспросил высокий мужчина с планшетом в руках. – Уверена? - На все сто. Он один. Ну, почти. - Почти? А кто тогда с ним. У него же нет ни друзей, ни близких знакомых. Типичный маньяк, ведь. Она скривилась, нажимая на клавиши. Один из центральных экранов мигнул – и вывел фрагмент записи с камеры наблюдения. В поле зрения вошёл он – сдержанный, как обычно, с руками в карманах. Взгляд скрыт под тенью капюшона, но походка та же, фирменная: как будто ему на каждый шаг приходится уговаривать самого себя. А следом... - Он что, притащил какую-то девчонку? – удивился парень у левой станции. – Это что за костюм? На экране появилась она. Высокая. В белом комбинезоне, обтягивающем, как перчатка, на голое тело. Простая молния от горла до пояса, почти медицинская. Без логотипов, без нашивок, без даже намёка на принадлежность к кому-либо. Волосы — иссиня-чёрные, гладкие, собраны в тугой хвост. Лицо… лица, вернее, такого лица здесь ещё не видели. - Кто тогда должен был его вытаскивать, если что? – тихо спросил кто-то из младших аналитиков. - А вот посмотри. – Техник переключил ракурс, вывел крупный план. Девушка как раз повернулась к Костасу и что-то сказала – губы двигались быстро, но без звука. Глаза – серо-янтарные, странно холодные. Идеальные скулы. Губы – почти неестественно ровные. Но главное – на ней не было ни капли косметики. - Он что, молоденькую актрису из Голливуда пригласил?! – Кто-то не выдержал. - Постой… – голос у девушки из третьей секции дрогнул. Она медленно увеличила изображение. – Она что… сама такая? Молчание. Долгое, ощутимое, как тишина перед выстрелом. - Проверка по распознаванию лиц. – Бросил кто-то вбок. – Поехали. Пять секунд. Десять. Красный индикатор на панели загорелся жёлтым. - Нет в системе, – произнёс техник, хмурясь. – Не зарегистрирована ни в одной базе визуальных шаблонов. Ни как сверх, ни как гражданское лицо. Ни в архиве актёров, ни в базе клиник. Ни одного совпадения. - Протокол "Тень" активирован? – раздался голос из глубины зала. Меррил. Он стоял, как всегда, у стеклянной стены, наблюдая за всем с почти пугающей невозмутимостью. - Уже. Но она нигде не засветилась. - Она говорит? – спросил он спокойно. - Да, но… – Девушка из третьей секции вернулась к звуку. – Погодите. Вот. О, блин. Запись проигралась. Девушка наклоняется к Костасу и говорит: - Ты опять всё забрал себе. Ты точно уверен, что не хочешь показать мне, что внутри? Тишина. - Она… – начал аналитик, – говорит так, будто... он ей что-то должен. - Это уже на выходе, – заметила девушка из третьей секции наблюдения. - Подожди, – возбудился Мерилл. – Там, внутри, что ничего не произошло? - Ещё как произошло! Похоже был бой, но этой, в белом, вполне себе хватило даже не эвакуировать, как это должна была сделай Лайя, пока привлечённые сверхи распыляют запертую сущность, а самой её прикончить. Там же металлические стены пробиты! Судя по всему, человеческим телом. Так что обычность девушки под сильным сомнением, но, если она сверх, почему не зарегистрирована? – возбуждённо проговорила девушка. - Скорее всего ответ прост, она иностранка. Тогда и полное отсутствие её биометрических данных в базах данные тоже становится понятным, кроме одного малюсенького пункта, как она тогда через границу проникла, не засветившись на таможне. В общем, вопросов больше чем ответов, – задумчиво проговорил Мерилл. Все переглянулись. - Но Лайи не было. - А как же тогда план? – просил кто-то другой. - Пошёл псу под хвост! Искусственно провернуть его спасение Лайей у нас не вышло. А так всё идеально было в планах. Неуничтожимая сущность, ну, раньше не уничтожимая, сейчас сверхи стали сильнее, вырывается наружу, парамедик опять его спасает, привлечённые сверхи успешно сущность уничтожают и всё красиво. А теперь опять думай, как их свести вместе. Ещё эта в белом. Где он её нашёл? Она не регистрируется ни как сверх, ни как агент. Но тело у неё адаптировано, это видно. Комбинезон – не с рынка, нестандартный крой, молния кастом. Протекторы швов усилены. Держится с ним, как с равным. Возможно, даже выше. Надо поднять фоновый шум. Уличные камеры, супермаркеты, въезды, парковки. Отследить, где она появилась. Если возможно – чем она дышит, – в итоге, стал отдавать распоряжения всё тот же Меррил. - Вызовем Лайю? Он, наконец, обернулся. Его взгляд прошёлся по залу, медленно, размеренно. - Нет. Пока нет. – проговорил и сделал паузу. – Эта девушка новый фактор. Мы не знаем, кто она и чего хочет. Но она уже рядом. А объект "Маньякой" – он чуть сжал пальцы за спиной, – теперь почти точно не просто "ремонтник". *** Всё тот же Лос-Анджелес. Поздний вечер, считай уже ночь. Аэротакси снижалось к мастерской, будто лениво раздумывая: стоит ли опускаться в эту чёрную яму, окружённую граффити, заржавевшими контейнерами и повисшей в воздухе тоской. В это время смотрел вниз через прозрачную дверцу. Вон там – бетонная плита, за ней вход в его крепость, рабочее логово, берлогу, где всё на своём месте. Когда аэротакси плавно опустилось, и магнитная запор щёлкнула защёлкой, он даже не сразу открыл дверь. - Приехали? – проговорила Лия, сидевшая рядом, и склонила голову. Голос без насмешки, но с едва заметной тенью любопытства. Глянул на неё и замер на пару секунд. Словно только сейчас увидел, как странно она смотрится в антураже его мастерской. Белый комбинезон, с хлёсткими линиями молний, немного расстёгнутый на шее – лишь намёк на декольте, но почему-то казалось, будто весь воздух вокруг подчиняется этому вырезу. Волосы в аккуратном хвосте, чернее ночного асфальта. На бёдре теперь висела чехол, в котором покоился не просто армейский виброклинок, а нечто, похожее на помесь прототипа и трофея из другого мира. Чёрная рукоять, блестящее золотистое лезвие, символы по всей поверхности. Даже у самых борзых парамилитарных сверхов в районе таких игрушек не водилось. Она мечник и это её классовое оружие. Одно из. Пока не пришлось увидеть, чего она стоит с ним, но и без оружия она показала такое, что очень сильно задумался, что если она с тремя звёздами творит такое, то что бы на её месте делал пятизвёзный мечник. М-да. Надо как-то проверить теорию. - Хм, – он вздохнул растерянно и нехотя открывая дверь. – Это... не совсем то место, куда обычно приглашают девушек. - А я не совсем девушка, – усмехнулась она, выходя за ним. – Даже сказала бы – мечник. Металл в её подошвах глухо звякнул, словно кость – лёгкий, укрепляющий. Противоминная защита. Боевая обувь, замаскированная под прогулочную. - И всё же, – помедлил прежде чем продолжить, – может, прогуляемся? Я – не особо хочу, чтобы ты это увидела первым. Она одарила меня тем самым взглядом – почти ласковым, но со стальным отливом. Тем, что говорит: я тебя поняла. А ещё поняла то, что ты не договорил. - Хорошо, – кивнула она. – Мне тоже хочется свежего воздуха. Мы двинулись вдоль улицы. Сначала в тишине. Потом – уже в другой тишине. Особенной. Она не шла – скользила. Не было ни хруста гравия, ни сдавленного дыхания, ни напряжённого баланса – будто её тело само знало, где асфальт, где яма, где под ногами трещина. А прохожие... Началось с обычного: взгляды, повороты головы. Потом – задержки. Кто-то споткнулся, кто-то врезался плечом в фонарный столб. Один парень, жующий синтетический бургер, поперхнулся, другой резко отдёрнул подругу, чуть не споткнувшуюся из-за взгляда на Лию. Я же шагал рядом, опустив взгляд, рука в кармане сжала ключ от мастерской, но легче от этого не становилось. Напряжение росло. Она слишком выделялась. Слишком вызывающе настоящая, чтобы оставаться незаметной. - Это началось опять? – спросила она негромко, едва слышно. – Вижу, как у тебя плечи напряглись. - У тебя вид, – выдохнул сдавленно, – как будто ты из рекламы мегаоружия и нижнего белья одновременно. - Звучит как комплимент, – усмехнулась Лия. - Это угроза безопасности, если честно, в первую очередь твоей, да и моей, смотря как пойдёт, – ответил ей. - За это не переживай, – заверила она, улыбнувшись краешком губ, будто представив предстоящее. На перекрёстке – первый контакт. Тревожный звоночек, надо сказать. Подростки, группа из четверых, лет по шестнадцать, в толстовках с неоновыми принтами, прицепились взглядами, и один выдохнул: - Йоу, ты это видел? Это… это же… едрить мой интеграл! - Эй, красотка! – крикнул другой, полушутливо, полубезумно. – Это что, форма для тренировок? Я бы хотел с тобой потренироваться! Лия остановилась. Медленно остановилась. Секунда – и воздух стал плотнее. Непроизвольно сжал зубы. Слишком рано, слишком открыто. Слишком по-настоящему. - Лия, – прошипел предупреждающе – пожалуйста, не... Она повернула голову – не ко всем, а только к тому, кто крикнул. Просто посмотрела. Без эмоций. Без слов. Но в этом взгляде было что-то, от чего у пацана ноги дрогнули. Знание, как он умрёт. Он отступил назад и, не глядя, отмахнулся: - Всё-всё! Извини, не хотел обидеть. Мы просто... пошутили... Подростки, от греха подальше, поспешили скрыться за углом. - Ты им что, в мозг залезла? – тихо спросил, когда они удалились достаточно. - И да, и нет. Просто представила, как отрываю ему яйца. Видимо, они у него не такие железные, как он думал, – её голос был слишком честным. Мы продолжили путь. Город вокруг них – неон, влага, пыль и бензиновый запах вечерней магистрали – оживал, комментировал их прохождение шепотами, замиранием витринных голограмм, искажением рекламных голосов. На подходе к дому почувствовал это. Сдвиг. Кто-то наблюдал. Узнал это чувство: как будто за спиной повисает тень. Раньше такое бывало, когда на меня смотрели сверхи. Но сейчас… Посмотрел налево и чуть вверх. Дрон. Возможно обычный. Или почтовый. А может наблюдательный? Скорее последнее – дюже не по маршруту. Лия тоже заметила. Она чуть наклонилась к нему: - Ты чувствуешь? - Да. Не отрывается. Она вынула из пояса тонкий стержень – не оружие. Какой-то передатчик. Активировала жестом. Откуда он у неё. Или тоже добыла в бою? Блин, кого-то обнесла, как пить дать. - Через две минуты он потеряет канал, – сказала она. – Потом – глушение квартала. Минуты три, не больше. Успеем? Едрить колотить, она уже даже его возможности знает. Или потому и прихватизировала…. - Куда? – удивился он. - К тебе домой, естественно. Едва не рассмеялся. Но в её глазах – ничего флиртующего. Только хищный, собранный блеск. - Тогда побежали, – сказал ей. – Если ты правда хочешь увидеть, как живёт настоящий маньяк. – И рассмеялся. Они нырнули в переулок. Шум города остался позади. И за ними – ещё один взгляд. С крыши старого техцентра. Силуэт сделал пометку в шлеме и передал координаты. - Объект "Маньякой" движется по маршруту вне привычного маршрута. С ним неизвестная. Спектр энергетических полей нестабилен. Ожидаю инструкций. Ответа сразу не последовало. Но сверху кто-то уже активировал другой наблюдательный канал с высотного дрона, существовавший специально для чувствительных. *** Узел 7. Внутри платформы. Серверный отсек третьего уровня. Шум кондиционеров, разнотонное жужжание стабилизаторов, щелчки импульсных реле. Пахнет озоном, пылью и полимером, который не трогали лет пять. Над рабочим столом завис голографический снимок: шар. Он распахнут – внутренности аккуратно вынуты, словно хирург вырезал опухоль. Рядом на столе лежат: отвёртка, плоскогубцы, и… всё. Больше ничего. Ни следа магии. Никаких артефактов. Седой инженер, худой, как антресольный шкаф, трясёт пальцем перед лицом оперативника. - Вы мне объясните, – его голос дрожит не от страха, а от праведного технического бешенства. – Как он это сделал?! Этот шар собирали пять магистров, используя шепчущую глину, три вливания энергии и закрытие арканическим узлом третьего порядка! И теперь – какой-то шустрик с отвёрткой его вскрывает, как консерву?! С другой стороны стола женщина в форме. На нашивке: "Оперативный анализ. Уровень допуска: Чёрный 2". Она смотрит холодно. За её спиной – стекло, из-за стекла наблюдают другие. Не вмешиваются. Пока. - Мы хотим услышать вашу гипотезу, – говорит она спокойно. – Он не использовал магию. Не вызвал энергофон. Не нарушил изоляцию. Сигнал тревоги не сработал. Повторяю – не. сра.бо.тал. Никакого входа в сеть. Ни касания, ни вскрытия. Инженер оседает на край стола. - Потому что шар не вскрывали, – бормочет он. – Его понимали. Понимаете?! Он не открыл его – он понял, как он устроен. Как будто видел его схему у себя в голове. А схема…, – он делает круг пальцем над голограммой. – …никогда не была нарисована. Никогда! Он поворачивается к ней, глаза блестят. - А теперь скажите мне, капитан, как можно понять то, что забыли даже те, кто создал это?! Немая пауза. - Он не мог. По-вашему, он… – женщина чуть меняет интонацию. – …сверх? - Не так. Он не сверх. Если бы им был, то это бы обнаружил сканер на входе любого магазина. Не в привычном смысле. Он не усилил себя. Он не прорвался через барьер. Он… как будто… починил само знание об этой штуке, – голос его стал почти шёпотом. – Восстановил то, что было утрачено. Без источника. Без доступа. Без ритуала. Вообще, чёрте как! – последнее прокричал почти истерично. Она молчит. А что тут говорить? Инженер бросает взгляд на лежащую рядом отвёртку, словно это святыня. Или нож, которым кто-то вырезал по венам арканический контур. - Я изучал этот шар десять лет. Мы пытались снять хотя бы намёк на состав внутренней подвески. И всё, чего мы добились – это двух обожжённых техников и пятен крови, которые до сих пор светятся под ультрафиолетом. Он резко выпрямляется. - А теперь этот парень – кто он вообще, студент? – заходит, морщится, говорит: "Ну да, тут защёлка тугая, но если поддеть с другой стороны – пойдёт" – и оно идёт! Из-за стекла доносится сухой голос. Один из аналитиков, не оборачиваясь: - Подайте видеозапись. Замедленно. Без магфильтра. На центральном экране загорается фрагмент. Костас. Спокойное лицо. Немного растерянный. Он подходит к шару, трогает его. Пальцы нащупывают кромку. Он вслушивается – буквально вслушивается – как в музыку. Внутри шара проявляется слабо-зелёная сетка – как эхо структуры. Но это не магия. - Он что, слышал её? – спрашивает кто-то. Женщина отвечает первой: - Нет. Но, скорее всего, вспомнил то, чего никогда не знал. *** Офис ФБР, Центр наблюдения за магически активными субъектами. Конференц-зал. - Так кто мне, наконец, скажет, **что за девушка была с Трешем**? – раздражённо бросил мужчина в синем костюме, явно из среднего звена. - Она вышла с ним из мастерской. - Отлично. А откуда она туда пришла? Тишина в зале висела тяжело, как гроза. На экранах по-прежнему крутились записи уличных камер, кадры аэротакси, видео с мастерской. Снова и снова. Треш и она. Девушка. - Пропустила все камеры, – наконец отозвалась девушка из третьей секции наблюдения. Голос у неё был сухой, как бумага. – Ни один внешний сенсор не зафиксировал момент её появления. Она просто… была уже там. На записи мастерская пуста. Потом он выходит, и она выходит с ним. Всё. - Повтори фрагмент. С замедлением. – Меррил не повысил голос, но все снова повернулись к экранам. Запись включилась. Дверь мастерской – глухо металлическая, ржавая по краям. Выходит Треш. Капюшон, затенённое лицо, походка лениво-усталая. Следом – она. Оперативник в очках листает ленту наблюдения. - До этого момента она на улицах не засвечена. Ни в одном секторе. Ни одна камера не поймала момент приближения. Она просто... появилась. - Телепорт? – хмыкает Меррил. – На территории под наблюдением? - Не похоже. Нет маг-эха. Ни телепортного скачка, ни эффекта давления воздуха. Даже тепловой след не скачет. - Тогда как? Слово берёт аналитик из сектора "Протокол 9", худой как проволока, в сером костюме, с лицом, будто его изначально делали без эмоций, но потом пожалели и добавили одну-две. - Она была там. До того, как мы начали смотреть. Меррил резко поворачивается. - Повтори. - Возможно, она находилась внутри. Или в соседнем здании. Но скорее – маскировка. Не цифровая. Психомагическая. Визуальное подавление присутствия. На экране вспыхивает отдельный кадр. Freeze-frame. Глаза девушки повёрнуты на камеру. Прямой взгляд. В лицо. Точнее – в наблюдателя. - Она знала, что за ней смотрят, – говорит кто-то. - Она позволила нам это увидеть, – добавляет аналитик. – Нарочно. Тишина. И снова наступила пауза. Долго никто не говорил. Кто-то сглотнул. - Есть ID? – спрашивает Меррил. – Распознавание лица, голос, походка, по структуре позвоночника? - Ничего. Ни в гражданских базах, ни в агентурных. Ни в списках сверхов. Ни в корпоративных досье. Чисто. - Или очищено. Он уходит в себя на пару секунд, прищёлкивает пальцами, а потом бросает: - Голос? - Есть фрагмент. – Девушка из третьей секции нажала на клавишу. Из колонок раздался голос – мягкий, тихий, но холодный, как лёд под бархатом: - Ты опять всё забрал себе. - Ты точно уверен, что не хочешь показать мне, что внутри? Кто-то переместился в кресле. Один из аналитиков поморщился. - Она говорит с ним так, будто хорошо знает его. Не просто знает – а знает больше, чем знаем мы. - Она с ним на равных, – тихо проговорила кто-то у правой стены. – Это видно. Она не охрана, не сопровождающая. Это связь. Иная. Химия, поведение. Он реагирует на неё, как на опасность и на утешение одновременно. - И не боится её. Хотя должен был бы, – добавил техник. – После того, что мы увидели на кадрах с платформы. - Напомните, – небрежно бросил Меррил. – Она была в Узле семь? - В самой гуще боя, – подтвердила девушка из третьей секции. – Эта вошла внутрь вместе с Трешем. Судя по камерам, нанесла смертельный удар. Металлические панели пробиты – телом, предположительно, её. На выходе – мелкие царапины. И всё это без оружия. Напомню, сущность должны были уничтожить трое далеко не слабых сверха. А тут даже без спецэффектов. Будто, какому-то гопнику в подворотне шею свернул спецназовец. - Так. – Меррил обернулся. Его лицо оставалось спокойным. – Итог. Она не зарегистрирована, не замечена, не определена как сверх, но действует, как элитный агент или боевой парамедик сверхуровня. Спокойно входит, спокойно выходит. Не прячется. На ней нет ни спецснаряжения, ни маскировки. Только этот комбинезон. - Индпошив, – вставил техник. – Крой не стандартный. Материалы – по виду адаптивные, возможно с внутренним экранированием. Молния – кастом, усилена. Швы держат до полутора тонн на разрыв. Такое не купишь ни на чёрном рынке, ни на гражданском. Только спецзаказ или своя фабрика. Ну, или случайно, но это из области фантастики. - А Треш? Как он себя вёл? - Так, как будто знал, что она появится. Не удивлён. Ни капли. Наоборот – спокоен, даже… будто стал увереннее рядом с ней. *** Дверь открылась с лёгким щелчком, и изнутри вырвался застоявшийся воздух – пахнущий запылённым ковролином, дешёвым пластиком мебели и чем-то неопределённо кислым из кухонной зоны. Я задумчиво постоял в дверях, потом шагнул первым, щёлкнул выключателем. Свет резанул по глазам – тусклый, жёлтый, с едва заметным дрожанием, как у старого прожектора. Квартира была маленькая. Угрюмо-компактная. Почти квадратная. У окна – низкий стол, рядом – диван с вытертыми подлокотниками. Пара пустых стаканов. Запотевший стеклянный чайник. Один носок на подоконнике. - Прямо-таки логово, – хмыкнула Лия, входя за ним. Она огляделась. – Это... временно? Костас запер дверь и пожал плечами: - Можно и так сказать. Иногда тут сплю. нечасто. Когда нет дел. - Здесь нет даже кровати. Только раскладушка. – Она кивнула на угол, где за занавеской торчала знакомая, военная складушка. Под ней – свернутый спальник. - Мне хватает. Лия прошла к столу. На нём – старый ноутбук, обклеенный лейблами со стёртыми QR-кодами. Рядом – колода карт, обмотанная черной шнуровкой, под резинкой – зажат сложенный листок с каракулями. - Это что? – тихо спросила она. - Так, игрушка, – отозвался он слишком быстро. Подошёл, забрал колоду и положил в ящик стола. – Психологическая разгрузка. Она кивнула, не настаивая, но он чувствовал – зафиксировала. Лия вообще всё фиксировала. Не на уровне глаз – на уровне инстинкта. И её реакция была опасно спокойной. - Ты не живёшь здесь. Ты прячешься, – сказала она спустя минуту. Тоже мне оракул. Да мне как бы самому вдомёк, что так нормальные люди не живут. А у меня между прочим мечта… была. До всего этого. - Возможно. Но это единственное место, где никто не долбит в дверь, не требует отчётов и не ставит камеры в ванные. - Камеры в ванные – это исключение, а не правило, – заметила она с тенью улыбки. Впервые посмотрел на неё прямо. Тоже мне эксперт. Мечник из тени. Она стояла, облокотившись на подоконник, будто не просто в чужом жилище – а как будто в нём родилась. Как будто умела жить даже в таких стенах. - Будешь что-нибудь? – спросил у неё. – У меня есть вода, растворимый чай и пельмени в морозилки. Есть тут русский магазин, евреи держат. - Пельмени? – переспросила она, чуть склоняя голову. – Ты удивляешь меня, Треш. Подаёшь себя как чудика, а у тебя другого, еда из нормального мира. Он не ответил. Поставил сковороду, и бросил на неё масло, сливочное, не жалеюче. Достал из морозилки два пластиковых пакета и высыпал их содержимое на сковороду. Решил сразу пожарить. Чего уж там, начнём сразу с гастрономических изысков. - Я… по-быстрому. – сделал паузу. – От бургеров всяких плохо спится. - А ты ещё и спать умеешь? Он услышал в голосе улыбку, но не повернулся. Он знал, что если сейчас посмотрит – она будет смотреть слишком внимательно. Пока пельмени шипели на сковородке, Лия разулась, молча. Присела на край дивана. Коснулась пальцами старого пледа, небрежно наброшенного на подлокотник. - Здесь нет ничего личного, – сказала она. – Ни фотографий, ни книг. Ни запаха жизни. Он подал ей тарелку с горячими жареными пельменями. - Стараюсь не оставлять следов, – сухо ответил ей. – Особенно там, где сам себе не доверяю. Да и вообще у меня в планах жить где-нибудь в Коста-Рике, в собственной небольшой вилле с видом на океан. Она взяла тарелку, но не есть не тала. Смотрела. Внимательно. - Ты боишься себя, – произнесла она, и в голосе не было упрёка. Только констатация. – Но это не спасёт. От других. Или от себя. Стены не держат, если ты сам себе волк. Сел рядом. Прислонился к спинке дивана. Хотелось остаться в тишине, но рядом с ней тишина не была отдыхом. Она была вопросом. Постоянным. - Просто хочу, чтобы всё... затихло, – выдохнул он. – Хоть на час. Без людей. Без атак. Без "ты нам нужен". Она медленно взяла в рот пельмень, жуя задумчиво. - Тогда тебе нужно не жильё. Тебе нужен остров. Закрыл глаза. И только тогда, в полумраке и тишине, почувствовал: она вовсе не опасна в этот момент. Но страшно жива. Как огонь в пустой комнате. И самое странное, банально, не знал, чего боится больше – её взгляда или её исчезновения. Глава 10 В тот день сидел на краю дивана с отвёрткой в зубах, вытягивая из недобитого дрона плату. На полу – разбросанные провода, пустой пакет от пит и миска, в которой, кажется, недавно был йогурт. Или крем для обуви. Он уже не знал. Лия прошла мимо него в одних носках и чёрной футболке. На ней был его спортивный свитшот – тот, который он давно потерял. С кружкой кофе, коме мать твою, знает же, что не выношу его, в руке она даже не взглянула в мою сторону. Просто мимо. Как будто она тут живёт. Раздражённо приподнял бровь. Осторожно отложил дрона. Прислушался. Кухонный кран закапал. Из ванной слышалось, как гудит её зарядный модуль – тот, что она принесла и подключила без спроса. Пахло жжёной проводкой. Опять. - Эй, – тихо позвал её. – Ты надолго? Из кухни послышался звук, как будто кто-то посмеялся в чашку. Она выглянула из-за дверного косяка. Брюнетестые пряди чуть спутались, но глаза были ясные. Спокойные. И, как всегда, слишком внимательные. - Так вышло, что здесь безопаснее, чем где бы то ни было, – сказала она. – Пока. Если хочешь, могу спать в ванной. Ты же туда не ходишь. Он молча смотрел на неё. Потом прошёл вглубь квартиры, встал у окна. За стеклом – огни, мигающие дроны полиции, запах озона и сгоревшей пыли. Он выдохнул. - Ты умеешь делать вид, будто всё в порядке, – сказал устало. – Но ты не в порядке. Ни ты, ни я. Ни это грёбаное "пока". Девушка не ответила. Обернулся – она стояла в дверях, слегка прислонившись к косяку, и пила кофе. Молча. Как будто всё, что он говорит, – ветер. - Я не прошу уюта, Лия, – сказал он. – Даже не прошу одиночества. А прошу… понимания. Что не готов к кому-то. К чему-то. Ко всему этому. Она поставила кружку. Тихо. - Я не "кто-то". И не "что-то". Я – Лия. Мечник из тени, твой боевой юнит. Что ты её хочешь от меня? Если тебе нужно, чтобы тебе готовили, убирали, вызывай слуг. - Постой, – проговорил, вскинув голову. – Каких ещё слуг. - Старшие арканы, - медленно проговорила она. –Они твои слуги в прямом смысле слова. Создание младших арканов, вроде меня, тоже их услуга. Так что цену их работы ты знаешь. Будет стараться, им понравится, тебе тоже понравится их работа. Если облажаешься, так не удивляйся, что всё будет фигово. Каждая горничная, старший аркан, имеет свой характер, свои предпочтения во всём, свои пристрастия и свои уникальные умения. Кто-то любит японскую кухню и готовить рыбу фугу, а кто-то игру на фортепьяно. И не переживай, за себя они постоять умеют. Да и не убить их так просто. Достаточно отозвать карту, а потом опять призвать, – смотря мне прямо в глаза договорила она. - А тебя? – прохрипел сквозь перехватившее дыхание. - Что меня? - Если отозвать…, – проговорил тихо и сделал это. Она пропала. А вот одежда и обувь остались здесь. Вот же дурак! Как сразу не подумал, если создал силой воображения и горничной, одним из старших арканов, то и она тоже карта и, как и сказала, младший аркан и тоже карта колоды и точно так же должна в неё убираться! Блин, дебил. Но уходит она точно так же, как и пришла…. Значит, всегда надо таскать одежду с собой. В панике побежал за её костюмом и трофеями. В смысле ножами и уже восстановленными мечами. И ничего этого в квартире не обнаружил. Потерять их здесь просто нереально. И либо они совсем пропали, или вместе с ней, что более вероятно. Так, если. Она вновь появилась, в полной экипировке и с оружием. - Да какого хрена. Я тебе что, собачка Айбо, взял, положил в коробку, взял, достал…. Нафиг с пляжа. Ещё выслушивать её претензии. Так, стоп… - Да ты что издеваешься! Нет, нафиг…, нет, всё-таки надо спросить. - Да я те щас облюю тут всё. Хватит так издеваться! - Ладно-ладно, у меня вопрос…. - Какой, – задала вопрос нервно Лия, в этот раз поглядывая на меня с опаской. Ни фига се её штормануло и расколбасило туда-сюда в колоду прыгать. - А когда вас убивают, шмотьё и оружие надо собирать, или как сейчас? - Зачем тебе это? - Ну, в целях общего просвещения. - Так вот если мы гибнем, восстанавливается только то, что изначально было создано, в моём случае экипировки не было. И заново, это заново. Без воспоминаний. И тут ещё вопрос, что лучше, создать нового юнита, другого, или мучиться и смотреть на того, кто ничего, что ты помнишь, не знает…. *** Ночь опускалась на город, как старая, выцветшая на сгибах карта – с её лужами света, провалами тьмы и урчащими аэромашинами, что выныривали из бездушного неба, разрезая тишину вибрацией. В этот момент сидел в тени, на откинутом сиденье эконом-такси, и считал пролетающие мимо этажи жилых блоков. Не было желания смотреть в окно – там всё было одинаково: неон, граффити, следы от выстрелов, антенны, грязь. Мой рюкзак – старый военный мешок с зашитыми шевронами – был пуст. И всё равно весил, как будто знал, куда еду. Таксист – женщина, живой человек, прикиньте, лет тридцати, с металлическими вставками в висках — ничего не спрашивала. У неё, наверное, и в навигаторе светилось: "Пункт назначения – кладбище южного района. Пассажир: сверх, зарегистрирован". Приземлились не сразу у ворот – где указал на перекрёсток в полукилометре. Она ничего не сказала, только выключила стабилизаторы, и мы мягко ткнулись в дорогу. - Приятного вечера, – сказала она. - Вряд ли он будет приятным. - Тогда… выживания. - И то верно. Дверь закрылась, и остался один. Может и не один, но этот некто от меня хорошо скрывался, или не скрывался, а просто его не было. Да какая разница, хватит мандражить. В такой заварушке выжил, а на кладбище идти испугался. *** Южное кладбище. Заброшенное ещё до войны, но потом – как часто это бывает – снова заполненное до краёв. Раньше здесь хоронили по обычаям старого мира: таблички, кресты, плиты. А теперь – в спешке, под давлением. Ряды одинаковых вертикальных блоков с QR-табличками. Даже не имя, а номер, и символ – если повезло. Зато копать не надо будет. Насмелившись, сейчас шёл между рядами, как в лабиринте. Фонарик в кармане, но не доставал. Слишком яркий. Не хотелось палиться попусту. Пыль под ногами была серой, как залитый бетон, но с хрустом. Где-то дальше, на краю территории, слышался лай – не собаки, нет. Что-то синтезированное, как будто охранный дрон вышел из строя и теперь мечется в петле. Ускорил шаг. Секция V-17. Блок 6321. Гравитационный аномалист. Мужской. Рост – сто восемьдесят два. Волосы – чёрные. Погиб при столкновении с СКМУ. Сканет QR-кодов мне в помощь. Правда, по сети сначала поковыряться пришлось. Ну, чтобы выяснить, куда вообще переться. Он самый, как говорится. Могила была свежей. Не в смысле – земля, нет, здесь всё уже залито композитом. Но было видно: пыль осела недавно. Кто-то приходил? Или просто ветер – слишком ровный слой. Опустился на корточки, провёл ладонью по краю верхней плиты из искусственного камня. Здесь всё искусственное. Мёртвым всё равно. Ладонь задрожала. Не от холода. Просто не знал, как это работает. В прошлый раз был контакт. Телесный. Паника. Шок. И что-то щёлкнуло в глубине. Сейчас – была лишь тишина. Камень. Запах остывшего металла. Мертвецы ведь не разговаривают. Даже сверхмертвецы. - И как эту крышку снимать? Да, про такие проблемы в кино не показывают. У них там всегда гробы. Чик-чик и уже выкопанные и их куда-то тащат. А здесь мало того, что ничего такого, ещё и захоронение вертикальное, чтобы места меньше занимало. Ладно, сила есть ума не надо. А вот хрен мне. Никто не предусмотрел удобств для захвата крышки. Более того, это и не крышка вовсе, а как бы пробка. Попробуй её выколупай. А сил сверха у меня для это…. Ну, да не хватает, но это не значит, что сам себе помочь не смогу. Именно помочь. Надеяться полностью на третью руку глупо. – Ну давай, – натужно прошептал матерясь. – Покажи, что там у тебя... Наконец она поддалась. А тут главное, начать, а там почти на автомате сдвинул. Едрить колотить, какой духан…. Что-то не уверен, что не поблевать сюда пришёл, а что-то найти для себя. …Запах ударил, как под дых. Сначала будто просто сырость и железо, но потом – как если бы открыли мешок, в котором лежала слишком долгая тайна. Микс формалина, распада и какой-то синтетической примеси, которой обычно не бывает в людях. Может, это добавка для утилизации сверхов. Может, просто осталась от того, кем он был. Естественно, чуть отшатнулся, прикрыв рот рукавом. Не то, чтобы прям вот стошнило, но мысли о еде улетучились надолго. Дышать пришлось рвано, через нос и убеждая себя: "Это нужно". И да, никто не говорил, что путь к пониманию – это чистые ботинки и стерильные перчатки. Плита съехала, поддаваясь со скрежетом, и под ней — капсула. Полупрозрачная, мутная, с накопившимся конденсатом внутри. И явно негерметичная. Через неё угадывался силуэт. Он и впрямь был высоким. Лицо – частично стёрто стеклом и временем, но черты угадывались. Невольно представил, как он стоял надо мной в тот день – с вытянутыми в стороны руками, с гравитацией, рвущей улицу. А теперь… теперь всё это улетучилось. Осталась только тишина. - И что это мы здесь делаем? – голос прозвучал сзади неожиданно тихо, почти шепотом, но в нём уже читалась насмешка, стальной лоск, который не спутаешь ни с чем. Конечно, это была она. Лайя. Даже если бы голос прозвучал из подземелья, узнал бы его. Он застревал где-то между позвонками, как заноза из бархата и яда. Выпрямился не спеша, вытирая руки о колени – руки дрожали, и, кажется, не только от усилия. - Думаю, глядя на меня, несложно догадаться, – пробормотал, стараясь звучать уставшим, а не пойманным. Пойманным и был, но признавать это – последнее дело. – А вот что ты забыла в эту безлунную ночь на кладбище, вот это действительно загадка. Или ты скажешь, что просто любишь прогуляться перед сном среди могил? Ответа не последовало. Я обернулся. Лайя стояла на границе света и тени, словно сама тень, вылепленная по канонам глянцевого постера. Кожа чуть светилась в мраке – биолюминесценция, может быть, может, просто отражение холодных фонарей с той стороны кладбища. Волосы собраны в косу, на плече – массивный диск, висящий будто бы в воздухе, лишь удерживаемый волей. Взгляд – насмешливый, внимательный, изучающий меня, как музейный экспонат. - Ладно, – сказал, отворачиваясь, – раз ты не определилась с тем, что ты здесь делаешь этой ночью, то, может, хотя бы поможешь вытащить мешок? – предложил её, с интонацией "можно отказаться", но совсем без надежды, что она правда уйдёт. Капсула, в которую скинули тело, и правда больше напоминала пластиковый мешок, чем какой-то уважаемый футуристичный саркофаг. Мутно-серый, чуть просвечивающий материал, с термопломбами по краям, что уже начали трескаться от времени. А ведт прошлото всего ничего. Экономят на всём! Этот вертикальный склеп был чем-то вроде пробитой канализационной трубы, в которую воткнули тело, запечатали и забыли. Утилизированный сверх. Упакован. Списан. Как старая батарейка с потенциально опасным зарядом. Удивительно, что его вообще сохранили, а не кремировали. - Ты псих?! – её голос взвился на полтона, впервые в нём прозвучало настоящее удивление. Или, может, даже беспокойство. Хотя могла и просто дразниться. Пожал плечами и, не глядя, ответил: - Так даже в моём досье записано. Думаю, с формулировкой "нестабилен, социально опасен, требует наблюдения". Так что мне можно. У меня абонемент. Она чуть качнула головой, прищурилась. Подошла ближе, сапоги едва шуршали. - Что, вот прямо так предлагаешь мне податься в гробокопатели? – в её голосе сквозила смесь веселья и искреннего недоумения. - Не перегибай. В гробах у нас хоронят только очень богатых. Или очень важных. Или тех, за кого платит корпорация. Этот был не из их числа. В памяти что-то не сохранилось что оно тот ещё лось, только без рогов. Хотя последнее утверждение может быть и не верным. - И зачем тебе он? Или ты... – её бровь вопросительно приподнялась, – некрофил? - Скажешь тоже. Мне по делу, – фыркнул и вновь сел на корточки, глядя на полузапечатанный мешок. Он всё ещё отдавал холодом, как старый холодильник, вытащенный на солнце. Внутри – тело. Когда-то живое. Когда-то – гроза улиц. Теперь – инструмент. Возможно. - Хочешь поковыряться в мозгах проволочками? – теперь в голосе Лайи был ледяной интерес. Тот самый тон, в котором можно утопить армию. - Отстала ты от жизни. У меня теперь телекинез. Руки – это для стариков и нейрохирургов с зарплатой выше нашего бюджета. Туда и не полезу – нет смысла. - Тогда на кой чёрт тебе труп вытаскивать? – сдвинулась ближе, уже почти стоя надо мной. От неё пахло озоном и чем-то сладко-смолистым. Запах силы. Или это просто мой мозг с ума сходил. – Голова-то у него сверху. Вот и ковыряйся себе. Прямо через мешок. Технологии, все дела. Взглянул на неё снизу-вверх, прищурился. - Так-то ты права. Логично, – медленно проговорил в ответ. Но было одно «но», и вот про него ей точно рассказать не мог. Не потому что не хотел – просто не знал, как. Не знал, с чего начать. Как объяснить, что уже всю эту проклятую голову прощупал телекинезом вдоль и поперёк, слой за слоем, как пирог без начинки, и ничего – абсолютно ничего – не нашёл? Ни привычного скопления энергии, ни вспышек остаточного следа, ни даже намёка на структуру дара. Пусто. Как будто кто-то уже всё вычистил. Или оно выгорело. Или дар никогда и не жил в нём — а я просто ошибся тогда, на том кровавом перекрёстке. И да, естественно, ей не мог рассказать, что же именно ищу. Вся эта тема — слишком... опасная. Слишком личная. Уж лучше пусть думает, что маньяк. Коллекционер черепов. Некротехник на пенсии. Да хоть кто угодно. Лишь бы не правду. Правда – это то, что живёт глубоко внутри и выходит наружу только под давлением, как магма из трещины. И если она увидит, что именно ищу… В общем, не хотелось бы проверять, на чьей она будет стороне в ту секунду. Снова посмотрел на мешок – неровный, будто вмятый изнутри. Прозрачность на грани: внутри угадывались очертания плеч, грудной клетки, словно спящий исполин был завернут в целлофан. Лопни пленка – и снова задышит. Или заговорит И сейчас, после всех попыток, передо мной возникла дилемма: два варианта. Первый – дар имеет срок годности. Типа магия тухнет, как йогурт, особенно в теле, которое уже не первое время гниёт на полке. Ну да, прошла не одна неделя с тех событий. Может, даже две. Времени было достаточно, чтобы всё распалось. Но был и второй вариант – куда более неприятный. Что, возможно, в этот раз тоже потребуется вскрыть череп. Как в первый раз. Как в тот вечер, когда впервые... Это даже не было гарантированным решением. Просто возможный вариант. Не хотел повторять. Но не исключал. Научный подход, как говорится. Пока не исключено – нужно проверить. Всё остальное – домыслы. А с домыслами в этом городе выживают только сумасшедшие и мёртвые. Проблема была только одна – Лайя. И её взгляд, прожигающий мне затылок. Она ждала объяснений. И, будь у неё в руке молот, давно бы прибила меня к ближайшему кресту. Но вместо этого стояла, упёршись руками в бёдра, и ждала. Ждала, пока выдумаю, почему собираюсь ковыряться в мозгах умершего сверхчеловека посреди ночного кладбища. Пришлось импровизировать. - Понимаешь… — начал, подняв голову и встретившись с ней взглядом. — Тут такое дело. В общем… хочу понять, зачем тогда… в тот раз… полез в мозги трупу. Бровь у неё дернулась вверх. На секунду – молнией. - И что, для этого теперь другому трупу в мозги нужно лезть? – спросила она, всё ещё с тем спокойствием, которое у Лайи означало крайнее раздражение. Словно её терпение – натянутый трос, по которому хожу босиком, поскальзываясь на каждом слове. – Ну, так-то… – развёл руками. – Если подумать, это логично. - Логично? – переспросила она, как будто пробуя слово на вкус. – Что логичного в том, чтобы ковыряться в мозгах у трупа? Сдаётся мне, ты тут не исследованием занимаешься, а ищешь оправдание своим… извращениям. В этом месте вспылил. Не нарочно. Просто – устал. От этой ночи. От тайны. От неё. От себя. От трупа. От города, где всё всегда не так. - Думай, что хочешь! – рявкнул, не повышая голос, но добавив в него железа. – Просто помоги вытащить, этот чёртов труп, чёрт возьми! Ты сверх, для тебя это легко, а я хоть сверх, но слабый, так что эта туша для меня неподъёмна. Лайя моргнула. Не от удивления, скорее от оценки. Как будто проверяла: сломаюсь – не сломаюсь. Потом медленно, театрально поджала губы. Сделала шаг вперёд. Склонилась над мешком. - Ладно, псих, – сказала она устало. – Только не заставляй меня потом ещё и собирать это всё по частям, если оно вдруг взорвётся. Хмыкнул. Без радости. Просто – как жест. - Обещать не могу. Только совсем пеня за психа не держи. Если у меня ничего не получится, или получится, как знать, труп мы вернём на место. И вместе мы потянули мешок наружу, пока мрак над кладбищем молча наблюдал за нами, затаив дыхание. Моё участие в подъёме было скорее формальностью, но совсем не участвовать просто не мог. Возвращали тело в склеп уже под утро. Всё было тихо, даже слишком – в том смысле, что начинала болеть голова от напряжения. Мешок с трупом – обратно в нишу, ту же самую, где он и лежал изначально. Лайя даже сняла перчатки, чтобы всё выглядело "по-человечески". Ирония, конечно. Сейчас просто молчал, поскольку уже знал ответ. И башку снесли почти наполовину и даже проволочками пробовал ковыряться, выискивая хоть что-то — отпечаток, след, пульс, странный резонанс. Хоть что-то. Всё мимо. Только гниль, вязкая, тяжёлая, со сладковатым запахом. Гипотеза подтвердилась. Дар, вероятно, имеет срок годности. Мёртвый сверх был слишком мёртвым. Не тем, кого можно прочесть. Он – больше не носитель. Пустышка. Когда всё было обратно уложено, Лайя без слов закрыла плиту - Ну, и что теперь? – её голос был ровный, уставший, но не раздражённый. – Мог бы сразу сказать, что не сработает. На это лишь пожал плечами. - Убедиться надо было. Чтобы наверняка. - Убедиться в том, что ковыряние в гнилых мозгах – плохая идея, можно было и в теории. По запаху, например. Он не ответил. Руки чесались, рубашка провоняла. На коже – засохшие пятна, на ботинках – земля, где только нацеплял, учитывая, что это за кладбище, под ногтями – что-то нехорошее. Всё тело зудело от липкой усталости и лёгкого подташнивания. Мерзкое ощущение, будто его облили супом из канализации. - Надо отмыться, – наконец выдохнул, приняв решение. - Не поверю, – хмыкнула она. – Ты это сам признал? - Да. И заодно одежду хорошо бы сменить. - С этим хуже. У меня не твой размер, и вкусы… мягко говоря, не совпадают. Но с душем могу помочь. Поехали. *** Кофешка на окраине стояла под вывеской "24/7", но кофе там был не главным. Он там был исключительно растворимым. Главное – задняя дверь, ведущая в закрытую мойку, откуда никто не выгонял, если не шуметь. Именно туда Лайя вела меня, глядя по сторонам, как будто мы шли не по спальному району, а по зоне после зачистки. У неё был доступ – ключ-карта. Своих мест у таких, как она, хватало. Комната была крошечной: старая душевая, пара шкафчиков, пластиковый диван, сломанный сушитель. Зато – горячая вода, мыло и даже кондиционер. Вентилятор в углу жалобно скрипел, но работал. И самое главное – ни камер, ни людей. Скинул и куртку, и ботинки, не говоря ни слова. Молча проверил дверь — защёлка работала. Секунду постоял, осматривая себя в треснувшем зеркале. Вид у него был… хуже некуда. Как у чела, который не просто полез в гроб, а там решил ещё и перекусить заодно. - Сейчас сбегаю за вещами. Магазин тут недалеко, – бросила Лайя. – Не забудь всё сжечь. Я серьёзно. Эту куртку уже ничто не спасёт. - У тебя с собой огнемёт? - Почти. Есть баллон и старый горелый юмор, — усмехнулась она и скрылась за дверью. *** Мылся долго. Больше по ощущениям, чем по времени. Мозг всё ещё пытался убедить себя, что это был просто эксперимент. Что он не маньяк, не извращенец, не охотник на сверхов. Просто – проверка теории. Просто шаг к пониманию, к анализу, к контролю. Дар молчал. Как будто сам считал, что это было ниже его уровня. Или – не стоящее усилий. Только внутри оставался неприятный осадок. Как будто в себе потерял нечто важное – не внешне, а на уровне инстинкта. Как будто приблизился к черте. И заглянул за неё. И ничего там не нашёл. Только гниль. Только пустоту. Когда Лайя вернулась, уже сидел на диване, замотанный в старое полотенце, с мокрыми волосами и холодным лицом. - На. Всё новое. Даже носки. Размер – на глаз. Не выпендривайся. Немного подумав, принял пакет. Всё равно вариантов не было. Краем глаза заметил, как она скрутила его старую одежду и сунула в металлическое ведро. Без лишних слов залила жидкостью из бутылки. Щёлк. Пламя пошло резко, жадно. Куртка вспыхнула первой, как проклятие. - Теперь ты снова почти человек, – сказала она, закрывая крышку. - Почти, – медленно повторил за ней. Она не спрашивала, что именно искал в трупе. И слава богу. всё равно бы не ответил. Глава 11 Зато я спросил. - Зачем ты это сделала? Она как раз опускала крышку ведра, из которого валил остаточный дым, щёлкнул засов – внутри всё продолжало тлеть. Куртка, штаны, рубашка – всё. Не то чтобы у меня были к ним какие-то тёплые чувства, но всё равно… сжигать? Можно было бы отдать на благотворительность или просто сдать, потом это каким-нибудь лопухам в другой стране продали бы в Секонд-хенде. - Чего именно? – Лайя даже не повернулась, только поправила диск на бедре. Как будто знала, что я смотрю, и этим своим пренебрежительным движением ставила жирную точку: "не твоё дело". Неспешно вытер руки полотенцем. Полотенце было чужое, жёсткое, пахло старой пылью и дешёвым дезинфектором, но сейчас это казалось роскошью. Особенно после склепа. - Так очевидно засветила, с какой ты стороны. - И откуда же я, по-твоему? - Очевидно, федералы. Это там в том столкновении мы наверняка встретились случайно, но здесь… такое в принципе невозможно. Допускаю, что малюсенькая вероятность случайности присутствует, но…. Думаю, ты понимаешь. Жизнь – это не анекдот, чтобы два дурака встретились на одном кладбище. Тем более я по документам наверняка псих, а ты нет. Она всё-таки обернулась. Не сразу – сначала чуть повернула голову, потом уже медленно развернулась всем корпусом. Смотрела не в упор, а куда-то в переносицу. Не то чтобы избегала взгляда, но… не спешила с ответом. - Хочешь услышать официальную версию или ту, где я говорю правду? – голос всё тот же, спокойный, с лёгкой насмешкой на вдохе. Как у инструктора, уставшего от новичков, но всё ещё выполняющего работу. - Начни с официальной, для разогрева. Посмеёмся вместе. - Случайность, конечно. Просто шла мимо. Увидела, как кто-то копается в могилах, и решила присоединиться – так сказать, культурный досуг. - Мило. А теперь правду. Она чуть качнула головой. Вдохнула. И… ничего. Даже не попыталась продолжить. Просто пошла к своему рюкзаку, молча. Либо не хочет говорить, либо думает, что уже сказала всё, что важно. А может, решила – что вовсе не тот, кому надо знать. Долго смотрел на свёрток. Одежда новая, видно – покупала наспех. Размер почти угадала, даже с ростом. Только футболка чуть в обтяжку. Не критично, но вряд ли случайно. Она вообще мало что делает случайно, судя по всему. - Всё же ты мне не ответила, – напомнил ей про прозу жизни, глядя, как она вытаскивает второй комплект одежды и кидает его мне на лавку. - На что именно? - Для чего ты здесь. На самом деле. Она медленно обернулась. Смотрела теперь прямо. В этот раз – в глаза. - На всякий случай. - Это не ответ. - Зато честно. Ты не единственный в городе, кто начал делать странные вещи. Но ты – единственный, кого нельзя просчитать. Потому я здесь. - А ещё потому, что тебе, кажется, нравится наблюдать, как схожу с ума. - Если бы ты сходил с ума, я бы тебя не образумила, – отрезала она. – А пока ты ползаешь по склепам, нюхаешь трупы и думаешь, что можешь что-то найти – это ещё не сумасшествие. Это начало. Или конец. Посмотрим. - Очаровательно. - Я вообще лапочка. Улыбнулась. Повернулась обратно к своему рюкзаку. Упала на стул, откинулась и наконец позволила себе что-то вроде усталости. Только сейчас понял – она реально устала. Вся эта броня, уверенность, лёгкий флирт – это просто слои маски, роли. А под ними… может быть даже реальный человек. Может, нет. Уже не знал точно. Натянул свежую одежду. Приятно хрустела ткань, в ней не было ни крови, ни запаха разложения. Снова ощущал себя почти обычным. Почти. Кроме одного – внутри всё ещё клокотало. Пустота, оставшаяся с момента, когда пытался вытянуть дар из трупа и ничего не нашёл. Ни искры. Ни шепота. Ни одного знака, что он был сверх. Как будто это всё уходит – дар исчезает вместе с жизнью. Или с разумом. Не сразу, но уходит. В первый же раз нашёл. А может, просто делаю что-то не так. Кто его знает. Так можно долго искать, прежде чем опять получится. - Завтра, – начал было, – хочу проверить одну вещь… Ты не против понаблюдать? Или уже наигралась? - Пока ты не взрываешь город – просто смотрю. Будет скучно – уйду. - Так просто. - Как жизнь. Мы помолчали. В комнате повисла тишина. Где-то за стенкой гудел бойлер, ритмично капала вода из старого крана. Запах гари медленно выветривался. Было странное, почти мирное ощущение. - Слушай, – сказал ей, – а если и правда псих… ты ведь первая меня завалишь? - Да. Без колебаний. Без театра. Просто: "да". - Хорошо, – кивнул задумчиво. – Значит, пока ещё не псих. Она усмехнулась. И впервые за долгое время – тоже. *** - Ну, что тебе опять надо? – возмущённо протянула Лия, младший аркан, мечница из тени, в своём идеально облегающем белом костюме. Стояла в это момент у входа, облокотившись на дверной косяк, будто пришла не за ответами, а так, мимо проходила, – этакий тур в три утра. Мы были в моей мастерской. Точнее, наконец были в ней. Всё та же ночь — или, скорее, уже утро следующего дня. Холодный свет городского фонаря просачивался сквозь решётки на окнах, отражался от блестящих поверхностей инструментов, отрывал от полумрака тени шкафов, станков, шестерён и поддонов. Лия, как всегда, сияла. Её костюм был белоснежным, как плёнка перед выбросом света. Ни пылинки, ни складочки. Он сидел на ней так, будто вшит под кожу. Подчёркивал каждую линию, но ничего не показывал – и этим раздражал ещё сильнее. - Хочу тебя кое-что спросить, – произнёс протяжно, выбирая, как поставить голос: между равнодушием и осторожностью. Получилось, как всегда, – с усталой иронией. - Так спрашивай, чего тянешь? – фыркнула она, закатывая глаза и делая пару шагов внутрь. Протяжно, нарочито тяжело, как будто весь воздух был ей должен. Помолчал немного. Причмокнул губами, словно раздумываю. Потом просто посмотрел, как она проходит мимо моего верстака, краем бедра задевает коробку с мелкими винтами, не оглядываясь. Словно была тут сто раз. - Почему такая плата, Лия? – спросил наконец. – Почему старшим арканам такая плата – за всё? Даже за уборку в доме? Она остановилась. Резко. Словно дернул за невидимую нитку. Медленно повернулась. Взгляд – как холодный металл. Скользит по лицу, как лезвие. Не режет – но даёт понять, что может. Ты дурак? – спросила девушка так спокойно, что стало не по себе. - Очень даже возможно, раз спрашиваю, – кивнул. – Просто хочу понять. Она подошла ближе. Встала прямо передо мной, так что мне пришлось поднять взгляд. Всего пара сантиметров – но в этой близости было всё: угроза, вызов, знание. То, что я она знает больше, и уже решила, что с этим делать. - Ты ведь сам всё прекрасно понимаешь, – прошептала она. – Старший аркан не работает за просто так. Старший аркан существует – и этим уже делает слишком много. - А плата? - Плата – это не цена, – сказала Лия и дотронулась до моего лба пальцем. – Это тебе урок. Вспомни, как появляются младшие арканы. А ведь старшие все разные, очень разные. - Грёбаная философия, – буркнул недовольно. - Нет. Это бухгалтерия, – усмехнулась она. – А ты – неопытный счётовод. - Ты сейчас про свои три звезды? – уточнил, глядя, как она садится на край моего верстака, не спрашивая. - И про это в том числе, – ответила спокойно, будто обсуждала погоду. Белоснежный костюм чуть натянулся на колене, линия ткани легла идеально. Никаких складок, всё просчитано – как у настоящего аркана, даже если младшего. Только сейчас в её позе не было ни вызова, ни демонстрации. Скорее – усталость. Или признание. - Я плохой младший, – сказала она, глядя в никуда, поверх моих плеч. – С одной способностью всего. Да, всего три звезды. К тому же крайне уязвима. Меч – моё классовое оружие. Значит, и нож. Ну и всё подобное. Но метательные ножи – только отчасти. Рукопашный бой? Не на пике. Пистолеты, арбалеты всякие? Вообще провал. Даже если ты считаешь иначе, потому что не видел настоящего стрелка. Никак на это не реагировал и молчал. Не потому, что нечего было сказать – просто понимал, что она не ради диалога это произносит. Это что-то между исповедью и техпаспортом на человека. Очень личное, и в то же время бездушно точное. - К примеру, столкнись с таким парнем, труп которого ты всю ночь катал по кладбищу, – продолжила она чуть тише, – когда он был живой… мне был бы конец. Потому что против атак такого рода у меня просто нет противодействия. Кроме своей силы воли. И упорства. Она перевела на меня взгляд. Лёгкий. Тонкий. Острый. Он не просил сочувствия. Он предупреждал. - Звёзд всего три, – повторила она. – Звёзды могут расти. Через боль. Кровь. Преодоление. Даже у юнита с одной звездой есть шанс подняться до пяти. Только крайне малый. Ничтожный даже. Почти нулевой. А только с пятью и несколькими силами младший аркан может быть на пике. Не раньше. Всё остальное – картон и краска. После её фразы тихо выдохнул, пытаясь осознать, зачем она мне всё это рассказывает. Какую деталь должен был услышать между строк? - А пока, – продолжила она, – тебе нужно учиться. Удовлетворять старшие арканы так, чтобы при создании младшего у него было хотя бы четыре звезды. Больше человеческие возможности не вытягивают. - Удовлетворять? – переспросил я, с едва уловимым прищуром. - В том числе и то, что ты подумал, – фыркнула она и соскользнула с верстака, чуть прикасаясь к полу носками ботинок, будто всё ещё держала равновесие где-то вне этого пространства. – Секс – это только биология. А нужно нечто большее. Чтобы звезда проросла. Чтобы искра не затухла. Чтобы был шанс. Она подошла ближе. На этот раз сама. Без вызова. Без угрозы. Просто как человек, который знает, что говорит важное. - Так что ищи это большее, – сказала почти шёпотом. – потому и плата такая. Она развернулась и пошла к двери, как ни в чём не бывало. Я не стал останавливать. Просто проводил взглядом. У меня было ощущение, что она только что вбила в меня новую формулу. И она уже начала срастаться с моим собственным механизмом. Но пока не знал – к лучшему это… или наоборот. И потому убрал её в колоду. И призвал Шута…. Колода дрожала на цепочке, будто чувствовала, кого сейчас собираюсь вытащить. Карта не горела, не звенела, не пульсировала, – наоборот, излучала странное безразличие. Но когда коснулся пальцами её края колоды через рубашку, пространство треснуло – тихо, будто лопнула мыльная плёнка. И тогда воздух в мастерской затрещал. Медленно. Писк на высокой частоте. Не звук – ощущение, будто кто-то стянул с реальности скатерть. - П-погоди, – начал было, – это же… Из воздуха, прямо передо мной, начала выкручиваться форма. Словно кто-то выдувал её из стекла. Щелчки, сгустки пыли, странный смех, как будто кто-то фальшиво повторял запись чужого веселья. И она появилась. Девушка. В возрасте, в котором обычно делают ошибки и притворяются, что всё уже поняли. Сначала ноги – стройные, в белых чулках и чёрных туфлях на каблуках, слишком изящные для грязного пола мастерской. Потом – платье. Чёрное, с белоснежным передником, обшитым кружевами. А потом – лицо. Её лицо. Гладкая, молочная кожа, глаза цвета медного янтаря – с прожилками огня, что вспыхивали и гасли, как искры на ветру. Волосы тёмно-синие, почти чёрные, завязаны в высокий пучок, из которого всё равно вырывались пряди – беспорядочно, как мысли у безумца. Короче, увидишь такую, до смерти не забудешь. – О, – сказала она, оглядываясь, как актриса, вышедшая на сцену раньше времени. – Как… мило. Первая встреча. Первая попытка. Ты ведь Костас, да? Непроизвольно кивнул. Медленно. - А ты... Шут? Она кивнула в ответ - слишком энергично, будто сразу сыграла три роли и все понравились. - Ты ожидал цирка? Колпака? Прыгающих козлов с лютнями? Прости, сладкий. У всех свои стандарты. Я – Марет. Удобно сокращается до "ха-ха-ха". - Ты девушка. - А ты чего ожидал, будучи мужиком? – с лёгким поклоном. – Или ты из этих, заднеприводных? – А я Шут. Я начало. Я выход из мира. Я зеркало в трещинах. И, о да, я твой. Весь…. Честно не знал, чего ожидать. Силы? Света? Удара по мозгам? Но вместо этого – только странное чувство: будто в комнате стало тесно. Как будто тут теперь присутствует нечто большее, чем просто человек. Больше, чем аркан. Потенциал без формы. - Никаких взрывов, – сказал строго. – Никакой крови. Просто… порядок. – Порядок? – Она сделала круглые глаза. – Ты призвал Шута… ради порядка? *** Когда всё началось, даже не успел задать самый логичный вопрос: "Как, чёрт возьми, мы оказались здесь?" Латинский квартал. Заброшенные технозаводы, старые платформы на гравиподъёмах, ржавые, словно смятые временем банки. Магазины с заколоченными окнами, запахи дешёвого алкоголя и пряных лепёшек, расплавленных на вечернем жаре. Всё было в странном, оранжевом, как от костра, свете — и не только из-за заката. Не только. - Ну что, Костас, – весело сказала Марет, – вот тебе порядок. Она кружила, не касаясь земли, будто пролетала над тротуаром на невидимом карусельном коне. Её платье вился вокруг ног, передник белел, словно знак вызова. А небо пылало. Сначала даже не понял – откуда пошёл свет. Потом увидел. Над нами, в воздухе, всплывали, разгораясь, магические печати. Огромные, резные, как витражи готических соборов. Они вращались. И это вращение било по воздуху, как рёв реактивных двигателей. - Что за чёрт?! – сказал кто-то из-за спины. Естественно обернулся. Парни в броне. Старые боевые экзокостюмы, как у списанного спецназа. Не корпорация, не полиция. Картель. Уж больно знакомы логотипы на наплечниках: сверкающий череп в шипах. «Кальвария Нуэва». Один из их подвидов, кажется. Сверхспециалисты и боевые алхимики. Мозги, прикрученные к плазмоганам. - Цель на высоте. Подавить! – прозвучало по коммам. Световые выстрелы с шипением прорезали воздух. Первый – в Марет. Я инстинктивно крикнул: - Назад! Хотя кого я пытался спасти? Она просто смеялась. Точнее, это даже не смех. Это был звук старой грампластинки, играющей слишком быстро: жутковатый, почти механический, как смех не человека, а театральной куклы, сломавшейся от переигрывания. - Какая… хорошая музыка! – выкрикнула она и развела руки. – Балет начинается! Мир взорвался. Не фигурально – реально. Одна из платформ – тяжёлая, метров десять в ширину, – разлетелась, как картонная, поднятая вверх и вбок сразу, будто ею швырнул великан. Сталь кричала. Пыль поднялась чернильным облаком, и в этом облаке родились силуэты. Фантомы? Нет. Арканические сгустки. Бесформенные фигуры, как капли туши, ставшие живыми, рванулись на боевиков. - Что за…, – один из бойцов не успел договорить. Его вжало в стену, и та прогнулась. Молча. Без эффекта. Просто – исчез. Шут не дрался. Он танцевал. Каждое движение Марет создавало новую аномалию. Вот она сделала пируэт – и под ногами врагов земля ушла, будто пол выдернули, и они падали в пустоту, которая исчезала следом. Один из картельщиков попытался взлететь на антиграве, но над ним зажглась печать, выросли руки из воздуха и стащили вниз, будто кто-то ловил марионетку за нитки. - Костас, не зевай! – вдруг воскликнула она. – За спиной! Обернулся и едва успел пригнуться. Ударная волна прошла в сантиметрах от головы, выбив куски из стены. Сверх. Похоже, с телегидродинамикой. Бросился в атаку. - Эй, ты крут, – подмигнула Марет. – Смотри, не сломайся раньше времени. - Ты бы лучше… - Помогала? Не в моих правилах. Я здесь, чтобы… вдохновлять. Взрыв сзади. Меня подбросило, и приземлился плечом на ржавый барьер. Скользнул, ощутил кровь во рту. Но уже вскакивал. Пусто. Никого. Только печати в небе. Только смех Шута. И продолжающийся бой. Знал, что магический бой – это не эпичная арена, не дуэль под фанфары. Это – грязь, пыль, осколки стали, боль и дезориентация. Но тогда, в латинском квартале, всё приобрело оттенки совершенно иной, безумной оперы. Где арии исполнялись взрывами, а декорации – гравиплатформами, падающими с неба. Марет крутилась над улицей, не касаясь земли, и каждый её жест, каждый оборот в воздухе создавал волны нелепого, пугающего великолепия. Печати в небе разрастались. Сначала они были похожи на витражи, но теперь – стали почти как купола соборов. Сложные, резные, тёплые и жуткие, как раскалённое стекло. Они вращались медленно, и каждый оборот отзывался в костях вибрацией, будто сами кости хотели вздрогнуть от ужаса. Не участвовал в бою, но от этого было не лучше. Да и как. Со своей третьей рукой, когда кажется сами небеса разверзлись. Мой дар – он всё ещё был чем-то странным, неоформленным, выскальзывающим. Он не рвался наружу, как у них. Не горел. Не пульсировал. Он дремал где-то внутри, и чувствовал его – как свернувшегося змея, готового проснуться. Так что пока, всё, что мог – это не попасть под перекрёстный огонь. Платформа, лежавшая в стороне – десятиметровый технолом с гравиподъёмником – начала дрожать. И это было не от магии Шута. Совсем не от неё. Сначала – рык. Потом – вспышка. Электромагнитная дуга, прожигающая воздух. Платформу разорвало на три части изнутри, и из неё шагнул силуэт. Тяжёлый, будто собранный из бронелистов, излучающий синий свет, как ходячий реактор. - Контрактное усиление, – прошептал сам себе. Новый противник. Нет, не просто сверхов. Сверх с доступом к артефактному бронетехническому усилителю. Это не шутки. А может и шутка, учитывая с кем он собрался драться. - О-о-о, – выдохнула Марет, зависая в воздухе, и её зрачки на мгновение стали игольчатыми. – Кто-то притащил игрушку! Как мило. Он не ответил. Просто шагнул. И с каждым шагом воздух клокотал. От него пахло озоном, пережжённой маной и металлом. Появилась аура – как разлом в воздухе, как складка в реальности. Пахнуло разрывом пространства. - А ну назад! – проревел он, и ладонь бронекостюма вспыхнула печатью. Цепная печать. Боевая. Марет рассмеялась, и земля под ним взорвалась – но он не упал. Его не отбросило. Он остался стоять. - Так ты ещё и с анкерным стабилизатором… – тихо сказала она. – Да, сладкий, ты пришёл с настроением. Он выстрелил. Сначала я увидел не сам луч, а то, как растворилась в воздухе половина фасада заброшенного здания. Потом – ударная волна. Меня отбросило, ударился плечом об лестницу, сполз, кашляя. Но уже поднимался – потому что дым разошёлся, и из него начали выходить ещё. Пятеро. Нет, шестеро. Они шли с разных сторон улицы. Без брони, но со светящимися аурами – и это было хуже. У брони есть предел прочности. У силы сверхов – часто нет, если она не ограничена. - Это кто? – выдавил из себя, прижимаясь к стене, ощущая, как бетон вибрирует от силы печатей, бьющих над головой. Марет сделала реверанс в воздухе, покрутившись вокруг своей оси: - Призраки Декады. Шестеро. Картель держит их в холодильниках – буквально, между временными слоями. Элитка, так сказать. Раз в год их выпускают. Говорят, каждый стоит подразделения. Они остановились. Один – высокий, с белыми линзами вместо глаз – приподнял руку. Кожа на ней побелела, и из воздуха вырезался прямоугольник. Блок. Пространственный. Второй – девушка с руками в рукавах до колен – просто открыла глаза, и всё в радиусе пяти метров вокруг неё почернело. Бетон, асфальт, свет – всё. - И ты хочешь, чтобы был спокоен? – прошипел, слегка офанарев. - А ты не можешь, – вздохнула Марет, – ты же живой. Но давай попробуем это… превратить в представление. И тогда небо начало меняться. Не сразу понял, что произошло. Просто вдруг печати в воздухе разом остановились – как будто кто-то схватил их пальцами. А потом они начали вращаться в обратную сторону. И с неба посыпался дождь из багровых лепестков. Нет. Не лепестков. Это были символы. Знаки. Руны, которые сгорали прямо в воздухе, оставляя после себя следы – будто кто-то чертил формулы огнём. - О, чёрт, – сказал один из "Призраков", – это старомирская магия. Кто-то выпустил этот код?! - Ха-ха-ха, – только и ответила Марет, вращаясь в пируэте, – Балет… начинается… "вторая сцена". И в этот момент рвануло всё. Платформа внизу рассыпалась не от взрыва, а от... искажения. Будто её растворили. Рядом с одним из сверхов выросла тень – прямая, как меч, – и разрезала его. Он не кричал. Просто исчез. Один из "Призраков" попытался телепортироваться – но место, куда он хотел переместиться, было уже занято… руной, сплетающейся прямо в пространстве. Он оказался внутри неё. Проклятие активировалось. Сначала замер, потом – закричал. - Эй, – сказала Марет, оборачиваясь ко мне. – Как тебе "мой порядок"? Честно, ничего не ответил. Потому что не было слов. Потому что в тот момент понял: она не просто Аркан. Она – ходячая катастрофа. Марет не просто отражала мир. Она его "перемешивала". Растапливала, будто стекло, и выдувала заново, на свой лад. Так что сидел сейчас, как мышь под веником, прижавшись к стене, с кровью на губах, сквозь пыль и грохот слышал только свой пульс. Но при этом видел – "чувствовал" – как в воздухе пляшут те же знаки. Некоторые – рядом со мной. Некоторые – внутри. И тогда стало страшно. Потому что вдруг понял: Как и говорила Лия, Шут меня не защищает. Она меня "втягивает". В этот хаос. В пламя арканов. И чувствовал, как колода у груди бьётся сильнее, в такт моего сердца. А небо над Латинским кварталом пылало, как открытая духовка мира, и в нём звенели не колокола – а ритуалы. Глава 12 Запыхался. Бежал. Долго. Воздух казался сожжённым – магия Марет всё ещё шевелилась где-то за горизонтом, как пыльца после взрыва. Вот так, пошатываясь, вернулся в мастерскую, с которой всё началось, туда, где стоял достопамятный баул, который так и не трогал с того момента, как засунул в кладовку. Не стояло вопроса, что в нём – сам его наполнял. Пачки кредитов, маг-ускорители, артефактный лут, пару кристаллов с выдавленными в них печатями и холодные хранилища с криптой. Всё, что успел вытащить из хранилища банка, пока система считала меня законновошедшим. Глубоко вздохнул. Потом коснулся колоды. Делать это необязательно, но врот как-то привык овеществлять свои действия. Она выскользнула почти сразу – будто почувствовала зов. Лия. Как всегда, в белом. Как всегда, ослепительно сильная и красивая. Как всегда, раздражённая. - Ты можешь взять с собой пару сумок? – выдохнул, едва восстановив дыхание, перекидывая в них сейчас содержимое того, засвеченного баула. - В каком смысле? – прищурилась. - Ну, "с собой" – когда убираюсь тебя в колоду. - Да. Оружие же беру. А чем сумки отличаются? – выразила она недоумение моим вопросом. - Отличаются тем, что они тяжёлые, – буркнул недовольно. – ишь, все умные такие. А мне срочно надо скрыться. Она взглянула на сумки, потом на меня. - Не вопрос, а что там? - Да так, всякое. Немного ценностей с… скажем так, "внезапной ревизии" банка. В основном, пачки кредитов. Пара артефактов. Ничего радиоактивного, если что. Она моргнула, подняв бровь. - Ты грабанул банк? - Нет. Я его "починил". В некотором смысле. Меньше будут полагаться на технику. А потом случайно утащил с собой кое-что. Думал, хоть остановят. Но вот уже более двух недель прошло, а тишина. – Пожал плечами. – Немного налички оставил себе на расходы, остальное – в сумках. Не таскать же мне теперь это по улицам? Лия закатила глаза, но руки уже тянулись к ремням. - И я теперь сейф? - Ты теперь надёжнее, чем любое хранилище. Пока колода цела, никто не доберётся. Она повесила одну сумку на плечо, вторую взяла в руку, по привычке проверила вес, как будто собиралась пойти в рейд. Хмыкнула. - И что тебя так прижало? - Я вызвал Шута. Ну, ты знаешь. Чтобы… порядок навести. Она застыла. - Подожди. Шут? – голос сделался ледяным. – Ты вызвал Шута. Для порядка?! - Ну да. Типа... навести порядок здесь, добавить уюта…. - Ты дурак, или просто не лечишься?! – она повернулась ко мне с таким выражением, будто прямо сейчас собирался залить себе в глаза кислоту. – Шут и порядок – это, мать твою, как яд и гомеопатия. Теоретически возможно, но крайне и смертельно опасно. Представляю, что она тебе за порядок устроила. - Ну вот, – кивнул в сторону окраины квартала, где небо всё ещё переливалось багровыми бликами. – Теперь от картеля скрываюсь. А ты – бери сумки. Она покачала головой, но подчинилась. Естественно знал, что она не откажет – куда она денется-то с подводной лодки-то. Лия могла шутить, фыркать, угрожать, но в нужный момент – всегда была рядом. Сумки исчезли в её тени, а через пару секунд – и она сама. Колода вздрогнула у меня на груди, как виброотклик на смарте, после возвращения карты на место в колоду, словно втянутой магнитом. Остался один в мастерской. Над головой гудела магии, где-то вдалеке доносились звуки вторичных взрывов, сирены и хриплые выкрики в эфире. Но здесь, внутри – было тихо. Вой уже закончился, как только отозвал Шута, а сделать это было непросто, пока шло сражения. Если что, не посмотрели бы. А вот когда стихло… со стороны картеля, так сразу и. И только один голос в голове продолжал повторять: "Теперь у тебя есть карманный сейф. С глазами. И характером. Круто." И, если честно, круто действительно было. Даже контрабанду через границу, выходит, можно таскать. Главное – чтобы самого не повязали. А остальное… ну, остальное – уже по ходу разберёмся. И тут, как будто всё это время только и ждала момента, когда Лия исчезнет, дверь мастерской рвануло. Не скрипнула, не открылась – именно рвануло. Сквозняком с мясом, с шаром давящего присутствия, с едва уловимым озоном в воздухе и пульсацией в висках. Лайя. Стояла в проёме. Чуть наклонив голову, будто выбирала – входить ли вообще. В руках – диск, тот самый, чёрный, как глянец лунного камня. Над плечом колыхалась тугая тень, будто скрывающая за собой целый арсенал. В её взгляде не было гнева. Только холодная решимость. Я же стоял сейчас, как идиот. Смотрел то на неё, то на стол – где оставалась пачка кредитов, что не успел сунуть в карман. Как в дешёвой пьесе: не вовремя вошёл, не то держал в руках, не тот свет падал в окно. Мысленно пробежался по возможностям – выпрыгнуть в окно, вызвать Лию обратно, провалиться сквозь землю. Реально же – просто отмер. Пару секунд тупого зависания, а потом только: - Лайя... а ты зачем припёрлась? Она медленно шагнула внутрь, даже не глядя по сторонам. Движения точные, как у дикой кошки, вошедшей в клетку не потому, что её заманили, а потому что она решила. - Тебя убивать. Как и обещала. Сказано было беззлобно, спокойно. Буднично, как будто речь шла о недоделанной работе, к которой она просто вернулась. - Но я же ничего пока не взрывал! Она наклонила голову, будто ища, откуда у меня эта самоуверенность. - Но был с девушкой, которая это делала. Над мастерской снова бухнуло, далёко, но звук пришёл чётко – глухой раскат, как от ударной волны. - На улице до сих пор слышно, как что-то взрывается. - Лайя, это просто недоразумение. Честно, в первый раз в жизни её видел. Что-то вроде… свидания в слепую. - В слепую? - Да! Ну, типа, внезапная встреча! Вообще ничего, кроме имени, про неё не знаю. - И как её зовут? – спросила она так буднично, что стало страшно. Сглотнул, думая, что отвечать. А если попробовать правду…. - Марет. Никакой реакции. Только едва заметный выдох, будто запоминала. В её глазах что-то щёлкнуло – возможно, имя сложилось с чем-то другим. Возможно, совпало. - А куда собрался? – уже глядя в угол, где недавно лежал баул. - Да как бы… не только ты меня связала с этой девушкой. Картель, думаю, тоже. Собираюсь исчезнуть. Пока не поздно. - Это не выход, Костас. Она шагнула ближе, диск у её руки тихо зашептал что-то неразборчивое, как радиопомехи на мёртвой частоте. - Найдут. Загонят, как бешеную собаку. Она смотрела в глаза, не отводя взгляда. - Выход будет только, если ты дашь бой. Или кто-то впишется за тебя. Как в прошлый раз. На её слва лишь криво усмехнулся. - Бой? Ты серьёзно, лишь со своей третьей рукой…. Она медленно отступила на шаг, будто выключила напряжение. В голосе появилась какая-то усталость: - Ну, как знаешь. Повернулась к двери, обернулась через плечо. - Но я бы на твоём месте подумала. И просто вышла. Не взорвалась. Не оставила дыру в стене. Не прикончила меня или хотя бы не обвинила формально. Просто ушла. А я так и стоял, как после лотереи, где не выиграл – но и не проиграл. Где вообще вытащил пустой билет, но слава богу – не отравленный. " А если бы вызвал Лию…" – пронеслось в голове. – "Хорошо бы она выглядела, нагруженная сумками с баблом из банка. Пожалуй, нас бы сразу внесли в список топ-преступников, с рейтингом "высокий риск и идиотизм"". Но что делать-то дальше? Складывалось ощущение, что земля уходит из-под ног – медленно, сдержанно, по сантиметру. Но уверенно. Потому просто стоял посреди мастерской, среди запахов пыли, масла и магического шлейфа, оставленного Марет. И ощущал, как круг вокруг меня медленно сжимается. *** Наверху снова грохнуло. Мимо пронёсся чей-то силовой дрон, красная полоса по корпусу – явно спецслужбы. Где-то рядом вспыхнул синеватый купол от ментального поля, значит, кто-то пытался уйти в астрал. Сирены. Крики. Паникующий эфир. Мир снаружи крутился и рушился. А внутри было ощущение почти механического спокойствия. Как затишье перед чем-то. Внутренний голос – не ИИ, не карта, не дар – именно моё внутреннее "я" – вдруг сказал: "Сколько верёвочке ни вейся…" Время тайников, бегства и молчаливого "починить и забыть" закончилось. Наступало время решений. Словно сам себе не веря, нащупал цепь на груди, коснулся её и потянул карту. Уже хорошо мне известную. Не думая. Не задумываясь, не выбирая – мечницу из тени Лию. Из угла мастерской, где до этого скапливалась тень от стоявшего шкафа, беззвучно шагнула Лия. Она просто появилась, как будто была там всё время, слившись с обстановкой, и теперь сделала шаг навстречу голосу. Ни света, ни эффекта – только странное мерцание воздуха, будто он чуть колыхнулся, как ткань под ветром. - Звал? Ну что опять? – проворчала она с сумками в руках. Вздрогнул от неожиданности, хотя казалось был готов к её появлению. От неожиданности и от… чего-то ещё. От слишком прямого взгляда её глаз. Слишком живого. - Ну, не то чтобы прям звал, но из колоды опять вынул, — пробормотал растерянно, — просто… сказал, что потом решим. Но если ты уже тут... - Уже тут, – перебила Лия, явно поняв, что будет ещё куча бессмысленных слов, если меня не остановить. Она шагнула ближе, обтягивающий тело словно перчатка белый костюм поймал свет лампы. Бронежилет всё ещё выглядел по-военному лаконично, словно спроектирован для бойца, который не знает поражений, но знает боль. - Так что ты там говорила про апгрейд? – спросил, отводя взгляд. - Я? – голос чуть насмешливый, но без злобы. – Я ничего не говорила. Это ты фантазируешь. - Говорила, говорила. Что даже меч у тебя может стать уникальным классовым. Если уровень будет выше. - Это только на четырёх звёздах, я тебе рассказывала, как это происходит, – сухо уточнила Лия. – Но апгрейдить можно и сейчас. Сложно, но можно. - И что нужно? - Ну… – затянула она - Баранки гну, говори, что делать. Лия сделала ещё шаг и остановилась впритык. Теперь почувствовал тепло её тела – не жар, не жару, а плотность, как у чего-то... реального, неприкрытого, бесспорного. В мире, где магия играет красками и трюками, она была воплощением сути. - Понимаешь, – медленно начала она, – Я Младший Аркан. Гримуар – не игрушка. Чтобы усилить меня, ты должен… стать сильнее сам, в некотором роде. Не словами. А по сути. - Я и так уже на пределе, – выдохнул тяжело. – Тем более только недавно узнал, что умею красть чужой дар, слышишь? Мой дар "Интуитивная аптитуда" так-то не предполагал такого. Ведь это всего лишь профессиональное интуитивное понимание сути вещей, которое никогда не было даром и сверхом меня никак не могло сделать. А по факту у меня теперь ещё и "третья рука".... У меня мозги текут. Психологи, полиция, картель, Лайя с её визиткой, теперь ещё и апгрейд… за который ещё и ты загоняешь. - Поэтому и нужно. Ты не можешь позволить себе остаться прежним. Она положила ладонь мне на грудь. Прикоснулась сквозь рубашку, сквозь все слои ткани и сомнений. - А я и не собирался, – глухо ответил ей, опуская взгляд. – Куда ты думаешь мы готовимся идти? Лия прищурилась, но не перебивала. Вдохнул глубже, будто собирался нырнуть, и выдохнул: – Понимаешь, тут пробил. У главы местного филиала картеля – регенерация. Не полная неуязвимость, но клеточная. Если смогу… "починить" её, а потом забрать, как с телекинезом, – голос дрогнул, – думаю, меня уже просто так будет не убить. Она молчала. Молчание Лии – это как набирающее обороты оружие. Не угрожает, но заставляет держаться настороже. - Но, как ты понимаешь, его охраняют. Тебя, может, и хватит, чтобы пройти через защиту, как раскалённый нож через масло. Но есть шанс, что не хватит. И тогда – всё. И ты… погибнешь. – Непроизвольно запнулся. – А мне не хочется, чтобы так случилось. Это будет не только твоя смерть. Это будет моя неудача. - Ты и правда привязался, – тихо, но без насмешки сказала она. - Есть два варианта, – продолжил, чувствуя, как гудит виски. – Либо апгрейд тебя, либо создаю новых малых арканов. Но… я не хочу ещё кого-то. Пока. Не сейчас. К тебе уже… – говоря это, отвернулся. – Привык. Привязался, как идиот. - Это не идиотизм. Это уже почти класс. И не первый уровень, – пробормотала она, чуть подступив ближе. - Новых ещё успею создать. А тебя хочу сделать сильнее. Потому что ты… – непроизвольно сглотнул. – Ты живая. Ты не просто карта, Лия. - Ну тогда, – вздохнула она, – ты знаешь, что делать. Посмотрел на неё внимательно, зная, что она права. - Только секс, – кивнула. – И не только с теми старшими арканами, которые дают нужную специализацию. Ещё и с Шутом. Реально задохнулся от возмущения: - Марет?! А без неё никак?! - Только она может всё это замутить так, чтобы получилось именно модернизация, а не банальная групповуха. Без неё просто получишь одноразовый пшик, а не новую структуру во мне. - Твою мать… Марет, – прошипел с досадой. - Не переживай ты так, – усмехнулась Лия. – В таких делах её буйство уходит в нужное русло. Она мастер, правда. Долго молчал, потом рвано выдохнул: - Тогда пошли в аптеку, – сказал мрачно. - Зачем? - А ты как думаешь? Виагра, мать её. Как справляться сразу с четырьмя? - С пятью, – сухо добавила Лия. Замер от неожиданности. - Погоди. Пятая-то откуда? – А потом понял. – Ты. - Угадал, – кивнула, не мигая. – Я – ядро апгрейда. Через меня пойдёт основа. - Да блин, – выдохнул. – Просто… блин. А ты не думала, что это перебор? - Думала, но модернизация – это очень личное, – спокойно сказала она. – Но, если ты хочешь, чтобы я выжила, чтобы мы выжили… это не перебор. Это цена. Потому создать младшего аркана куда проще. Гораздо проще. Не так… личностно. - Но это будешь не ты, – проговорил, глядя прямо ей в глаза. Наступила пауза. Она не давила. Просто ждала. Лия вообще не давит – отчего и страшно. Она просто стоит, и ты понимаешь, что ответ всё равно придётся дать. Себе. Ей. Им всем. - Ладно, – наконец высказался вслух. – Есть у меня одна мысль. Постараюсь попробовать… иначе. Без крайностей. Сначала. Если не получится – тогда… - Тогда пойдёшь другим путём, – кивнула она. – Но ты не тяни. У нас времени мало. Картель шевелится. И Марет… уже чувствует запах крови. - Она всегда его чувствует. - Зато всегда приходит вовремя. Шагнул в сторону шкафа, забрал ключ, карту, и на автомате проверил, где лежит голографическая спираль визитки. Она никуда не делась. "Позови, если не справишься." Может, слишком скоро звать придётся. Но пока – была Лия. И она ждала. - Погнали, – сказал ей. - Погнали, – отозвалась она. Вот же тля… вызвал себе старший аркан прибраться в мастерской, на свою голову. *** - Лия, ты же вроде бы боевой юнит! – выдохнул устало. А вы бы так поработали, посмотрел бы на вас, пытаясь повернуться на бок, но тут же передумал – тело реагировало, как будто по нему проехался гусеничный танк. – Ладно, старшие арканы разошлись как в разгул пьяной вечеринки, но ты-то…. - Вот и мне непонятно! – вскинулась она с тем особенным надрывом, с каким профессионал сгорает на работе. – Три с половиной звезды, понимаешь?! Три с половиной! Ну да, теперь у неё такой уровень. К тому же она теперь не просто мечник, а рукопашник-мечник-стрелок, что сами понимает, гораздо и гораздо больше. Сидела она, как обычно, в белом костюме, обтягивающем каждую линию тела, как медицинская перчатка. На стуле у кровати, где сейчас валялся с лицом человека, которого победил не картель и не армия, а ночь страсти, а она ещё не прошла, кстати, организованная магическим ИИ, ритуалами и психосексуальной перегрузкой. Короче, как будто меня избили, как ту боксёрскую грушу в спортзале. Беспощадно! - Ты себе просто представь, сколько работать пришлось! – выдал натужно. – Ну, не учёл некоторые нюансы поведения Интуитивной аптитуды применительно к групповухе. В общем, тренироваться мне надо с её применением. Вот отремонтировать что, никаких осечек, а тут нужно достичь понимания. Полного. - Погоди-ка, – нахмурилась она, подаваясь вперёд, – ты что, своё "Знание" на всех нас тут применил, что ли? - Ну… э… что-то типа тог*. Она уставилась на меня, как на двигатель, который внезапно заработал в обратную сторону. А потом его разворотило в тот самый цветок, но без взрыва. - А потом, – сказала она, слишком тихо, – ты спрашиваешь, почему я воспылала страстью? - Извини, конечно, – слабо выдохнул, оправдываясь, – сам не ожидал такого эффекта. Думал – да ни-хрена не думал в тот момент, если честно. И вот…. Способность эта как-то по-разному себя ведёт в разных ситуация. Просто на будущее нужно учитывать Повисла пауза. Затем тяжело выдохнул и уставился в потолок. - И что теперь? - А теперь ты восстанавливаешь силы. Хоть каплю. А потом идёшь убивать регенератора из Кортеля. – Прекрасно, – пробормотал в ответ. – Просто идеальное начло нового дня. Две психотерапии, одна половая оргия, и убийство сверха. И всё это до завтрака. *** Частное поместье внутри городской черты выглядело почти комично – как театральная декорация, зажатая между бетонными жилыми муравейниками и мутными стеклянными фасадами элитных офисов. Древний фасад с колоннами, кованая ограда, ухоженный сад, каменная дорожка – всё это будто из другого мира, где сверхи были мифом, а оружие – исключительной привилегией армии. Но по тому, как этот "домик с садом" был нашпигован охраной, было понятно сразу – здесь живёт тот, кто привык к смерти. Чужой. И хочет от неё защититься. Было жарко. Воздух гудел, но не от цикад – от напряжения. Мы стояли у чёрного входа. Лия – в белом костюме, по-прежнему обтягивающем её фигуру, как капелька воды на клинке. Только теперь её движения были другими – резкими, лишёнными игры. Она была в своей стихии. Боевой юнит вышел на работу. - Готов? – спросила она, не оборачиваясь. Согласно кивнул. Хотя знал: всё, что произойдёт дальше, – её шоу. Первый выстрел раздался, как звон разбитого окна. Не наш. По Лии вели плотный огонь с балкона второго этажа, из окна библиотеки, даже с крыши беседки. В моих ушах эхом зазвенела свинцовая песня – автоматные очереди, короткие щелчки снайперских винтовок, взрывы гранат. А она… Не шелохнулась. Стояла, чуть повернув голову, будто слушала музыку. Пули летели в неё – но огибали. Не одна, не две, а десятки. Разворачивались в сантиметре от её тела, искривляли траекторию, словно боялись коснуться её кожи. Как будто сама реальность знала: стрелок здесь – она. Лия подняла руку и выстрелила вверх. На мгновение подумал, что это ошибка. Но пуля, поднявшись почти до второго этажа, резко свернула в сторону, описала невозможную траекторию, перевернулась в воздухе и обрушилась вниз – прямо в голову парню, затаившемуся за мраморной цветочной вазой у парадного входа. Ну, или что-то типа того. Но мужику явно сегодня не свезло, точно. Тот рухнул на спину, с выражением глубокой неожиданности на лице. Кровь алой кляксой легла на песчаную плитку. - Это что… были рикошеты? – прохрипел обалдев. - Это приказ, – бросила Лия. – Пулям. Они слушаются. Да, блин стрелок это вам не просто мечник, а она теперь… да ещё три с половиной звезды. Сегодня численный перевес явно не решает. Снова выстрел. Пуля ушла в стену – но вышла через боковую арку, снова изменила угол и догнала бегущего в броне. Не сказать, что прямо сам видел, скорее домысливал, как её снаряды изгибаются в воздухе, как ведут охоту, как танцуют, меняя угол, направление, возвращаясь, отскакивая, словно подчинённые заклинанию. Но результата был на лицо. Даже не магия – воля. Программирование движений. А потом – исполнение. Никогда не видел ничего подобного. Больше десяти охранников высыпали в сад. Среди них были люди с имплантами, с модификациями, пара сверхов, один явно под "Гелион". Всё равно – не имели шанса. Один за другим они падали. Лия шагала медленно, но целенаправленно. Каждое её движение было боем, каждый выстрел – приговором. Даже метательные ножи из-за пояса — да, она использовала и такие – уходили в воздух, сверкнув лезвием, и возвращались, подрагивая на лету, оставляя за собой кровавые дуги. Никто не мог к ней приблизиться. Один, решив, что щит сработает, прыгнул через кусты – его разворотило в воздухе. Пуля вошла в глаз, когда он был на пике прыжка, и вышла через затылок, сорвав с него шлем. Тело безвольно шлёпнулось в клумбу. Другой, подумав, что она не заметила его – пытался отступить, пятясь назад, – и поймал нож между рёбер. Металлическое лезвие вернулось к Лие через несколько секунд, будто засыпано на невидимом поводке. Я всё это видел, прижавшись к колонне, дожидаясь своего момента. Он пока не пришёл. Что поделать, не боец, надеюсь пока. Так что пока просто обуза и время моего хода было позже. Но всё-таки... С каждым выстрелом, с каждым завывающим в воздухе ножом всё больше понимал – Лия изменилась. Она была не просто сверхом. Не просто юнитом. Она была… сценой. Солнечной системой. Центром орбит других планет. Скоро противников стало меньше. Намного. Кто-то кричал в наушник, звал подмогу. Кто-то уже кидал оружие. Один из них – крупный, с блестящими имплантами на шее – побежал к воротам. Не успел. Пуля ударила в ногу, вывернув колено. Вторая – в спину. Он упал, и только через пару секунд застонал, как будто до мозга только тогда дошло, что игра закончена. Ещё двое, не дожидаясь, пока Лия их заметит, рванули к чёрному входу. Один из них шёл рывками, исчезая и появляясь – телепортатор короткого прыжка. Второй – с экзоскелетом на ногах, ускорялся до сорока километров в час за полсекунды. Она выстрелила в стену позади меня. Почувствовал, как воздух дрогнул. Пули ушли, но потом… вышли в саду, пересеклись в воздухе и ударили в спины обоих. Они упали почти синхронно. Один с распоротым хребтом, другой – с пробитой шеей. Сердце билось как сумасшедшее. На душе было мерзко – потому что понимал, насколько мы были хороши. Борец с дэвами сам становится дэвом… - Кажется, они начали понимать, – прокомментировал происходящее, глядя, как оставшиеся пытаются скрыться бегством. - Поздно, – ответила она. – Это была их ошибка. Время для бегства тоже нужно выбирать правильно. Двое успели добежать до лестницы у служебного входа. Один даже прыгнул. В этот момент нож вылетел из её руки, вонзился в спину первому – и отскочил к лицу второго, врезавшись рукояткой, но с такой силой, что тот вырубился на месте. Всё. Тишина. Пахло порохом и озоном. Тела лежали в саду, словно фигурки на шахматной доске после молниеносной партии. Лия подошла ко мне, вытерев клинок о подол пиджака лежащего на земле трупа. - Оставшиеся охраняют спуск вниз, – сказала она. – Погнали? Согласно кивнул. Там, внизу, под этим почти игрушечным особняком, прятался тот, ради кого всё это началось. Вечнозаживающий. Мужчина, которого убить было в принципе непросто, а уж под такой охраной. Но пока не собирался его убивать. Его нужно не просто убить, а уничтожить так, чтобы нельзя было связать его убийство с теми ковыряниями в мозгу того трупа… А сначала собирался его отремонтировать. А потом – забрать всё самое дорогое. Глава 13 Но мы не успели сделать и шага вниз. Из коридора, ведущего к лестнице, вышел кто-то, кого очень не хотелось видеть вживую. Крупный, высокий, в плотном, как броня, костюме – и со странным, чуть вибрирующим свечением вокруг тела. На первый взгляд – просто поле, на второй… живая стена. Пришла мысль, что быть беде. Лия первой среагировала – подняла пистолет, выстрелила, ещё, ещё. Пули застряли прямо в воздухе, в каких-то двадцати сантиметрах от цели. Просто повисли, словно замороженные, искривлённые в прозрачной толще – как рыбки в геле. Пули дрожали, как если бы пытались прорваться, но их не пускало что-то – плотное, тугое, сила, которую можно было потрогать руками. - Щиты…, – пробормотал, глядя на это. – Силовые. Настоящие. - Спасибо, Кэп, – процедила Лия, отступая на шаг. – Как будто сама не вижу. Мужик улыбнулся. Спокойно. Очень уверенно. - Зря пришли, – сказал он. Голос – будто через динамик, с металлической дрожью. – Никто вниз не спустится. Ни по-хорошему, ни по-плохому. - А по-плохому мы только начали, – отрезала она и рванула вперёд. Он не испугался. Даже не пошевелился. Только чуть сместился в стойку, как борец на татами. Врезалась. Я ожидал взрыва. Отката. Размаха. Но всё вышло как-то… вяло. Словно в киселе. Лия будто влетела в патоку. Сила её удара расплескалась по воздуху, щит её поглотил, как вода поглощает камень. Визуально – ничего. И по выражению её лица понял: почти всё ушло в молоко. А он ударил в ответ. Ладонь, по дуге, сбоку. Она ушла, скользнула – и попыталась врезать ногой в корпус. Опять щит. Опять будто в стену. - Проклятье, – прошипела она, – он что, вообще неубиваемый? И это сказал боевой юнит три с половиной звезды просто грохнувший сущность голыми руками, когда рукопашный бой даже не был её классовым оружием, а сейчас, когда она рукопашница… писец. - Почти, – ухмыльнулся тот. – Я – Тарр. Гвардия. Не обязан убивать. А должен удерживать. Лия стиснула зубы. И тогда началась схватка. Не перестрелка. Не балет смертоносных пуль. Чистая, вязкая, адская, изматывающая рукопашка. Она была быстрее – очевидно. Ловчее, изворотливее, хитрее. Она раз за разом прорывалась внутрь, заходила с тыла, прыгала, скользила, пыталась дотянуться до шеи, до суставов, сбить равновесие. Но каждый удар вяз в щите. Каждый блок гасил импульс. Будто сражалась с неуязвимым пластилином – его невозможно было сломать, только медленно, упорно перемять. Он бил редко, но мощно. Размах – как у экскаватора. Один раз срезал краем поля Лии плечо – та едва не потеряла равновесие. Я же, стоя позади, понимал – просто физически не могу вмешаться. Не сейчас. Моя сила – не про скорость и удары. Она про другое. Механизмы. Устройства. Но человек перед нами – не воспринимался как не устройство. Лия зацепилась за его локоть, попыталась провернуть. Он не дал. Сместил центр тяжести, сдвинул таз – она ушла в перекат. Попыталась зацепить за шею – он сбросил. - Ты хороша, – сказал он, чуть запыхавшись. – Но щит держит и не такое. - Держит, да, – выдохнула она. – Но он не догоняет ситуацию, как и ты сам. И вот тогда она изменила тактику. Удары стали короче, почти обманками. Движения – рваными, непредсказуемыми. Она начала не бить, а вязать, крутить, ломать. Серьёзно. Где-то слышал, что в греко-римской борьбе есть такой приём – когда ты не просто валишь, а переплетаешь противника с собой, заставляя его бороться с тобой и с собственным телом. Так вышло и здесь. Она подсекла его, сместила ногу, навалилась, перекрутила кисть, плечо, обмотала бедро ногой, и он вдруг оказался… связан. Щит продолжал работать – но поля пересеклись, и у него нарушился вектор. Обороной бой не выиграть…. Словно контур поплыл, колебания сбились. Он попытался выпрямиться, но Лия скользнула вверх по спине, залезла на него, как хищник, обмотала шею, подтянулась – и вот он упал на колено. Глухо. Камень пола треснул. Впервые увидел его в бессилии. Он тяжело дышал. Щит ещё дрожал вокруг, но уже искрами, разорванный. Лия не отпускала захвата. Уперлась коленом в позвоночник. Тот рыкнул, попытался встать – она вогнала его обратно. - Всё, – сказала она. – Будешь сопротивляться – сломаю позвоночник. Это просто к сведению. Тот дернулся, ещё раз… и замер. - Хорошо… – выдавил. – Проходите… вниз… Лия отпустила только тогда, когда была уверена – он выдохся. Щит потух. - Пошли, – сказала она мне, не оборачиваясь. – Времени мало. Мы прошли мимо него. Он лежал на боку, полуживой, дыша, как умирающая меха. Посмотрел на Лию. На лице – ничего. Ни капли удовлетворения. Ни гордости. Только рабочее, сосредоточенное напряжение. - Ты его не убила? - А смысл? – бросила она. – Мы пришли за другим. - Всё нужно доделывать до конца, – сказал ей назидательно и передавил сонную артерию третьей рукой, пока не ушли. Всё это заняло немного времени, а когда он потерял сознание, устроил ему обширный инфаркт. Пара минут и нет такой грозной машины. Он трудный противник для Лии, а для меня, оказалось, что нет. Другой вопрос, что для этого мне надо с ним сойтись, но это не то, на что пока решусь с лёгкостью. С лестницы уже тянуло холодом. Там, внизу, был тот, кого нельзя убить. Почти. Но только что мы убедились, что можно убить любого. Да, глубоко вдохнул. Впереди был тот, ради кого мы сегодня посетили это место. Да, дар встретившего нас чувака вызывал уважение и желание прибрать его к рукам, но увы, время. Тут либо цель, либо что-то другое, на всё сразу нас не хватит. А потом придут, либо полиция, либо федералы и нас здесь уже не должно быть. Ведь хозяин виллы любил приватность. *** - Так, улыбочку, – сказал вслух отчётливо, чтобы местный босс картеля услышал. Он хорошенько зафиксирован на стуле с высокой спинкой, чтобы не дёргался, пока буду проводить на нём живом нейрохирургическую операцию. Правда Лие уже пришлось обновить, так сказать, ему раны на руках и ногах. Заживают заразы быстро. Так неровен час вырвется и убежит. - Зачем? – спросил он неожиданно резво и быстро. Видимо не просто так рассказывают про его живучесть. Вот, даже черепная коробка стала зарастать. Не уверен, что даже тараканы такие живучие, как он. Ну ничего, "починю" Будет даже лучше. Он шевельнулся, глаза дёрнулись. Удивлённо, почти осмысленно. - А мы сейчас сделаем селфи, – отозвался на его возглас, небрежно, как будто речь шла о съёмке нового ланча. – С улыбочкой. Развернул смарт, включил режим зеркала, подвёл экран к его лицу, специально под тем углом, чтобы он увидел всё. И своё лицо. И… то, что над ним. Тот глянул. И завыл. - А! Что вы со мной сделали?! – истерично, с надрывом. Голос дрожал, как струна на пределе. Паника шла изнутри, глухая, животная. - Ну, право слово, – покачал головой в ответ. – Несложно же догадаться, по открывающемуся виду на твой мозг. Видок был, конечно, тот ещё. Так и тянуло сблевануть. Но нужно держать марку маньяка, чем запугивать жертву ещё сильнее. Черепная крышка аккуратно снята, как у банки сардин. Мозг как под прозрачным куполом – слегка пульсирующий, влажный, пахнущий… ну, специфически. Серо-розовые извилины, между ними – тонкие вкрапления энергии, сполохи даров. Не у каждого они видны. У трупа точно нет. У этого – сияют. Богатенький внутренне, собака. - Вскрыли твою черепную коробку, – пояснил для него с нотками вежливого раздражения. – Прямо как консерву. Или, если тебе угодно, как плод мангостина. - А! А-а-а! – развопился он ещё сильнее. Глаза закатывались, пальцы дёргались. Наверное, пытался вызвать щит или подконтрольного телохранителя, а может ещё какую гадость. Увы, для него. Всё уже отключено. - Заткнись, – прикрикнул. – Ты мне есть мешаешь. - Что?! – он захлёбывался, не понимал. Прищурился и поглядел на него. - ХоуНао, – сказал спокойно. – Переводится как "мозги обезьян". Элитнейший, редчайший деликатес Юго-Восточной Азии. В высоких кругах его даже подают живьём. Вот прямо, как сейчас. - Что ещё за мозги обезьян?! – завизжал он, и уже чувствовалось, как его пульс участился, как электрический импульс внутри мозга стал нестабильным, как его дар начал дрожать, раскрываться для меня, так сказать. Идеально. Именно этого и ждал. Хотя много уже сделал, но сейчас будет легче. - Ну, право слово. Твои мозги. Так что гордись. Сейчас ты становишься частью высокой кулинарной традиции. Ты – уникальный опыт. Ты – незабываемый вкус. Ты – великолепное подношение. Он дёрнулся. Совсем по-звериному. Поймите меня правильно, не объяснять же мне ему, что сейчас ковыряюсь в его даре, "ремонтирую" так сказать, а потом его ещё и заберу. Пусть лучше просто боится. - Я не обезьяна! Фу! Фу! Я не вкусный!! - Батенька, – сказал с мягкой, выверенной интонацией. – Сам Чарлз Дарвин утверждал, что вы точно обезьяна. Можете не соглашаться – но наука не на вашей стороне. Он начал задыхаться. Не от боли. От ужаса. И это было идеально. Он затрясся. Плечи подрагивали, губы шевелились, будто он молился. Или умолял. Хотя голос уже не слушался – хриплый, срывистый. Но это было неважно. Главное – то, что чувствовал внутри. Как его дар медленно, упрямо откреплялся от тела, освобождался от внутренней блокировки. Не конкретная сила – целая структура. Жёсткий порядок клеточной сборки, бесконечный цикл восстановления, тщательно выверенный в стыке с геномом. Хорошо сделано, к слову. Грубовато, но честно. У природы всегда так, получилось, пусть будет. Проблема только в том, что у всех потомков один и тот же подход: работать по шаблону. Без фантазии. Без адаптации. Тут, конечно, не примус починияю, но чиню. А когда чинишь, обязательно появляется новое. Но это – потом. Не сейчас. Пока что просто чувствовал, как что-то врастает в меня. Не дар, даже не умение – целая система. Сложная. Противоречивая. Спорящая сама с собой. Мозг пытался её переварить, выстроить связи. Возможно, это займёт время. Возможно, внутри ещё что-то спрятано. Слишком всё сложно, так что ничего пока сказать не мог. Он умер почти сразу, как дар от него ушёл. Банально от кровопотери, поскольку организм перестал так активно сопротивляться. - Это было… поучительно, – сказал устало, выпрямляясь. Не вкусно. Не сладко. А именно поучительно. Накрыл ему голову обратно, аккуратно. Не из жалости. Просто не люблю, когда торчат детали. А потом отрезал её. Увы, но всё это прямые улики в мою сторону. Думаю, не сложно будет связать это и прошлый раз. Пусть будет просто маняк. Хотя какой тут маньяк, учитывая масштабы бойни…. С другой стороны, маньяк сверх. Встал. Голова гудела – не от боли, от внутренней сборки. Что-то менялось. Где-то глубоко. Но сейчас времени думать об этом не было. Нужно уходить. Быстро. Обернулся напоследок. М-да, из меня бы получился высококлассный нейрохирург, но, видимо это не моя судьба…. Плевать. И у меня, чёрт возьми, пополнение в коллекции. *** Офис ФБР. Лос-Анджелес. Пятый этаж, стекло и холодный свет. Комната для аналитических брифингов. - Ну, и что мы будем делать с объектом «Маньякой»? – спросила девушка, не отрывая взгляда от экрана - А надо? – ответил спокойно её начальник, даже не повернув головы. Он листал планшет, пролистывая фотографии с места. - Но там же бойня! – она не выдержала, голос чуть сорвался. - Бойня бойне рознь, – отозвался он, наконец взглянув на неё. – Это, как говорится, "оперативно необходимая бойня". И, между прочим, преступность в округе уже упала на семь пунктов. Без привлечения федерального бюджета. Она молчала. Он продолжил, откинувшись в кресле: – А если разобраться – что он такого сделал? Чистая самозащита. Его атаковали – он ответил. Докажешь обратное? Нет. Свидетели? Только трупы. А те что живы, ну от них толку…. Документы? Всё как в учебнике – чисто, быстро, аккуратно. Не иначе, мессия. - А если он в Колумбию «защищаться» смотается?.. - Мы пожмём плечами и скажем, что не имели к этому отношения. Что вы так переживаете, агент? - Потому что я не люблю, когда из-под носа уходит кто-то *такой*. И ещё — девушка. Та самая. С узла 7. - Что с ней? - Она с ним была. Опять. Активно. Насколько мы поняли. Там пули делали кульбиты. Ножи…, – она запнулась. – Они возвращались, Джон. Возвращались, как дрессированные. Он усмехнулся. - Мы её уже теряли. И в этот раз, думаю, тоже самое случится. У неё, похоже, режим автономного реагирования, плюс доступ к военным протоколам. Простой наблюдатель, ага. По документам – вообще нигде не числится. - Как это – нигде? - В том и дело вовсе нигде. Ни в базе, ни в списках, ни в договорах. Даже биометрика – пустота. Как будто её придумал кто-то очень хороший в этом деле. Или она сама себя придумала. И, если ты хочешь знать моё мнение…, – он закрыл планшет. – Я бы не стал лезть к объекту «Маньякой» прямо сейчас. Пусть расцветает. - То есть мы просто наблюдаем? - Не просто. Мы фиксируем. Он – спонтанный актив. В нашем городе, в нашей юрисдикции, по странному стечению обстоятельств избавился от крупного криминального узла. С минимальными издержками для гражданского сектора. И у нас нет доказательств, что он не действует в интересах государства. Формально. *** Чем занят? – раздался за спиной голос, который уже мог бы узнавать даже в коме. - Вставляю дверь, между прочим, тобой и выбитую Лайя, железную, – проворчал недовольно, не оборачиваясь. Грохот металла, треск старых петель, запах сварки и прожжённой краски – всё смешалось в привычный гул моего рабочего утра. Или дня. Кто теперь уже скажет? Время с недавних пор потекло не то что по-своему, а просто в сторону, вообще не заботясь, где у него верх, где низ. Зато точно знал, что дверь – это хорошо. Дверь – это порядок. Дверь – это защита. От некоторых. Но увы, не от таких, как она. - Прямо сейчас? – И голос у неё был такой… почти оскорблённый. Будто прервал её важный философский спор с богами ради какой-то банальной железяки. - Да, сейчас. После того, как ты её в своё время, можно сказать, с ноги выбила. Тяжело вздохнул. - Ладно бы просто выбила, ты её на улицу вырвала. Сделала ей "флэшбек" в сторону ближайшего бака. Там теперь вмятина в виде полумесяца. Она хмыкнула. Я же наконец обернулся. Стояла, как обычно: идеально — слишком идеально. Как будто не человек, а концепт из глянцевой обложки. Даже волосы лежат не просто красиво, а так, как будто каждая прядь прошла отбор на кастинге. - И всё же, чего тебе? – спросил уже чуть тише, но всё ещё раздражённо. Устранение ущерба после её визита – дело не из лёгких. Особенно когда этот ущерб включает следы от пуль, ножей, биологические остатки трёх типов, и один испепелённый дрон в потолке. Последнее это шутка, если непонятно. Она склонила голову чуть вбок, как кошка, которая не уверена, съесть тебя или просто сесть на клавиатуру. - Проверяю, жив ли ты. У нас ведь, кажется, недоговорённый конец вчерашней вечеринки. В ответ фыркнул, поправил сварной щиток на лбу. - Жив. Пока. Как видишь. Ты бы ещё с шариками пришла. - Подумала, ты оценишь. Но знаешь, ты был такой... целеустремлённый этой ночью. Решительный. Почти грозный. Приятно видеть, что ты и среди металлолома сохраняешь форму. - Форму я сохраняю, чтобы уцелеть. И чтобы работать, если ты не заметила. - Заметила, – она кивнула. – Именно поэтому пришла не с оружием, а с чаем, твоим любимым, мятным. - Откуда инфа? - Про что? - Ну, что чай любимый? - Из досье, естественно. Твоего, если не догадался. - А-а-а, – многозначительно протянул на это. Только сейчас заметил картонный стакан в её руке. Объёмный, с надписью маркером: "К." Пахло мятой. И чем-то таким… дорогим. Она протянула стакан. - Мир? Взял стакан в руку. Сделал глоток. Горячо, приятно. С оттенком того карамельного сиропа, неожиданно, но вкусно и напомнило мне поездку на Уолл-стрит, чисто в познавательных целях. Это был не просто мятный чай. Это был намёк. Или даже – шпионский пароль. - Подарки с подвохом? – спросил, внимательно глядя на неё. - Подарки с предисловием, – ответила Лайя. – Потому что тебе скоро придётся отлучиться. И не просто так, как ты это себе представляешь. Мы оба знаем: вопрос с картелем не закрыт. Он только… приоткрыл дверь. А за этой дверью кое-кто очень заинтересовался тобой. - Интерес проявляют обычно для двух вещей: нанять или устранить. - Именно. И, как всегда, есть те, кто не прочь совместить оба варианта. Но у тебя есть шанс опередить их. Или хотя бы выжить. Молча посмотрел на неё. Она не улыбалась – что-то серьёзное сквозило в лице. И если уж она говорит о выживании… Значит, дело реально пахнет гарью. - Есть конкретика? - Есть. Но сначала – закрой мастерскую. Иди допивай чай. Сегодня ты не работаешь. Сегодня ты становишься… ну, скажем так – участником. Хочешь ты этого или нет. - И если не хочу? - Тогда это будет не "участником", а "мишенью". И вот тут понял, что день снова начался. Точнее, продолжился, вчерашний. Без шанса выдохнуть. С новым ураганом. Отключил сварочный аппарат, допил чай и выкинул пустой стакан в урну. - У тебя, случайно, нет второй двери? - Будет. Но только в один конец. - Как всегда, – пробормотал и направился к выходу. - Могу предложить просто трахнуться, – вдруг выдала она, будто речь шла про пойти в магазин за хлебом. Честно, рассмеялся. Не с издёвкой, не грубо – скорее с тем нервным надрывом, что случается, когда уже не знаешь, плакать или бить кого-то табуретом. Учитывая, что мне пришлось пережить за одну ночь – а там, если кто забыл, были: пять дам, пять Карл, да таких, перестрелка, сверхи, мозги, крики, бегство, ещё одна перестрелка, хирургия без лицензии, телепорт, Лайя, Лайя и ещё раз Лайя – мне от такого "предложения" стало скорее зябко, чем весело. - Ничего смешного, – обиженно протянула она, скрестив руки. – Очень от стресса помогает, между прочим. Медицински доказано. - Возможно, - ответил не улыбаясь, вытирая руки от металлической пыли и стягивая перчатки. – Но, боюсь, мой стресс сегодня выходит за границы одобренных Минздравом показаний. Она склонила голову, прищурившись. - Ты серьёзно сейчас отказываешься? После того как я чай тебе принесла? - Не отказываюсь, – сказал, глядя на неё. – Просто пытаюсь не умереть от перегрузки. У меня уже ощущение, что я главный герой третьего сезона сериала, который никто не заказывал. А сценаристы внезапно решили добавить эротическую линию, чтобы поднять рейтинги. Она улыбнулась. Как-то мягко, почти искренне. - Иногда это работает. - А иногда просто ломает персонажа, – ответил ей. — А мне, между прочим, ещё дверь доделывать. И жить. Хоть чуть-чуть. Она подошла ближе, положила руку на металлическую коробку. - Ладно. Восстановление – тоже важный этап. Я подожду. - Что, прямо здесь? Чувствую, так просто мне от её предложения не отвертеться. Ох. Грехи мои тяжкие. За что мне это…. - А почему бы и нет? У тебя уютно, – весело ответила она. - У меня пахнет железом, пылью и вчерашней паникой. - Ну и отлично. Почти домашняя атмосфера. Тяжело и горестно вздохнул. Кажется, проще действительно просто переспать с ней – чем разбираться, что у неё в голове. Но ко всему прочему знал: если пойду этим путём, назад дороги не будет. Лайя – не из тех, кого можно оставить "после". Она – как гравитация: если притянула, то уже не отпустит. А значит, сначала надо научиться достигать Второй космической. - Знаешь, ты странная. - Ты – не лучше, Костас, – сказала она и уселась на край верстака, болтая ногами. – Поэтому мы и встретимся снова. В вопросах, где всё рушится, странные – выживают. Вернулся к своей двери. Сталь не спорит, сталь просто держит форму. Хотел бы сказать, что понимаю, что происходит. Но правда была куда проще. Просто хотел закончить работу. Наконец! И вот закончил с дверью. Щёлкнул замок, прокатил ладонью по холодному металлу. Прочная. Глухая. Устоявшая бы даже перед тем, что ввалилось в мою жизнь за последние сутки. Хлопнул пару раз по поверхности, довольный работой, но это чувство тут же потонуло в тени, отбрасываемой её молчаливым присутствием. Лайя не ушла. Не отводила взгляда. Даже не делала вид, что занята чем-то другим. Сидела на верстаке, болтая ногой в такт какому-то внутреннему терпению, которое, похоже, могло длиться вечность. И вот тогда понял окончательно – её предложение всё ещё в силе. И от него невозможно было просто отмахнуться, как от назойливой мухи. Она никуда не торопилась. Не капризничала. Не манипулировала. Просто была здесь. Как будто знала, что рано или поздно всё равно сдамся. Да, она была красива. Даже чересчур. В мире сверхов такая внешность обычно означала только одно – в тебе что-то слишком мощное, слишком опасное, слишком несоразмерное человеческому. Привлекательность как побочный эффект силы. Или приманка. Но чёрт бы побрал эту ночь. Чёрт бы побрал картель, мозги, крики, сверхов, пули, щиты, бегство и хруст ломающихся костей. Да и вообще…. Было понимание, что выгорел. Весь. И потому вся ситуация ощущалась не как шанс, а как аварийный выход без табличек. Осталось только решить – прыгать или снова делать вид, что стою у руля. - Ты всё-таки не уходишь, – обратился к ней, опершись на дверь. - А ты всё-таки доделал, – ответила она, без всякой насмешки. - Привык доводить дела до конца. - Это хорошо, – сказала она и встала. Медленно. Спокойно. Почти буднично. – Потому что и я привыкла так делать. Она подошла ближе. Не спеша. С каждым шагом, как будто выстраивая вокруг меня новый контекст – не фронт, не флирт, не соблазн, а просто выбор. И мне становилось тревожно не от того, что она приблизилась. А от того, что не чувствовал страха. А в реальности просто устал. И был измотан, но странным образом – как будто всё внутри уже перестало сопротивляться. Была только тишина. Тяжёлая, затягивающая, полупрозрачная. И её глаза. - Ты боишься, что не справишься? – спросила она тихо. Прямо. Без издёвки. Словно знала. А может и знала. - Боюсь, что будет фиаско, – честно ответил, не отводя взгляда. – Не по сценарию. Не по законам жанра. Даже не по-человечески. Просто фиаско. - И? - И я этого не люблю. Она подошла вплотную. Её дыхание – тёплое, ровное – скользнуло по щеке. - Я тоже не люблю фиаско. Но если оно случится – переживу. А ты? Вот тут что-то внутри хрустнуло. Может, последнее сопротивление. Может, просто смех в голове. И всё стало проще. Без громких слов. Без ускоренного монтажа. Без театральных вздохов и снятия очков. Просто два человека, ссадины на плечах, багровые круги под глазами и лёгкий вкус безумия во рту. Не было огня страсти, не было дикого желания, разрывающего плоть. Было прикосновение. Тихое, живое. И рядом – тот, кто видел, как ты влезаешь чужую голову руками. И не отвернулся. Она не торопилась. И я – тоже. Как будто каждый жест был про то, что мы живы. Что мы есть. Здесь. Сейчас. И никто больше не требует крови, решений, дара или объяснений. Глава 14 Вот переработанная сцена с сохранением твоего тона (саркастично-изнемождённого, с оттенком абсурда) и добавлением окружения — звук, свет, толпа, движения — чтобы чувствовалась именно атмосфера клубного безумия. Также оформил диалог, чтобы читалось легче, добавив паузы, живые реакции Костаса и чуть больше ритма. Но всё же, несмотря на грохот, световые волны и нарастающую дрожь от баса, я успел выкрикнуть: — А если… ну, вот тот вариант? С силовой бронёй, управлением гравитацией и рукопашкой в придачу? Ну, хватит же трёх! Марет обернулась через плечо, волосы её вспыхнули в лазерном луче, словно они были сделаны из волоконной оптики. — Нет таких специальных даров, — перекрыла она музыку голосом, в котором звучала почти издевательская нежность. — Всё придётся комбинировать. В твоём случае — восемь старших. И получишь младшего. С теми силами, что и хотел. Я завис. Словно мир подскользнулся под ногами. Восемь? Восемь! Я стоял на месте, врастая в пол, а вокруг начинался клубный ураган — мигал свет, кто-то со сцены орал в микрофон неразборчивые заклинания под драм-н-бейс, воздух дрожал от перегретой магии, в центре зала уже кто-то воспламенился для шоу. Всё как обычно. Но я стоял — парализованный. А потом она снова оказалась рядом. Обняла за талию и рывком втянула в танцующий хаос. Тело двигалось — по инерции, по воле её, по ритму музыки.А в голове метались мысли, будто крысы на корабле перед крушением. Восемь старших? Да чёрт возьми, такое даже не в каждом порно снимают.А мне это в реальной жизни отрабатывать ? Капец. Рядом кто-то запустил в воздух сверкающий энергетический шар — он взмыл под потолок и расплескался над танцполом тысячами крошечных искр. Слишком ярко. Слишком громко. Слишком всё . Я покачнулся. — Либо, — пробормотал я, — хотелки свои надо как-то ограничить... Марет рассмеялась, поймала меня за руку, закрутила в резком вращении, отчего мир размазался в световой карусели. — Либо выяснить, как сократить количество участников , — добавил я себе под нос, едва не влетев в пару, увлечённо левитирующую под потолком. Пульсация звуковых волн пробивала грудную клетку. Пол слегка подрагивал. Пахло смесью озона, пота и чего-то сладковатого — магической пудры, что сыпали у входа для “подзарядки настроения”. — Вот же наивняк, — выдохнул я. — Думал, апгрейд Лии — это много… Марет, похоже, поняла, что я сказал, и в ответ лишь хищно улыбнулась, наклонилась к уху: — Ты ещё даже не начал играть по-взрослому, Костас. А потом — бах. Свет ушёл в ультрафиолет, и клуб будто распался на ритмы, тени и ощущение, что всё, что ты знаешь о себе — временно. Я танцевал. Не по своей воле. Не совсем сам. Но танцевал. И больше всего боялся, что всё это не сон. Глава 15 Сижу. Примус починяю… ну, почти. На самом деле – экзоскелет. Дорогущий, кастомный, сверкающий изнутри как рождественская ёлка, если бы её собирал инженер из DARPA на трёхдневном марафоне. Ночь. В мастерской – один, светодиоды под потолком да еле слышное шипение охлаждающего вентиля. Где-то в груди ещё пульсирует музыка с клуба, но уже глухо, будто из глубины сна. Не мешает. Скорее помогает – держит ритм. На старом столе, покрытом пятнами масла, выжженных следов и царапин от инструментов – основная секция корпуса: грудная обвязка с портами для подключения вспомогательных модулей. Тем более, уже же наладил левый привод бедра, заменил перегоревший стабилизатор на правом колене, и теперь перебирался к спинному блоку питания. Он капризничал, как старая кофемашина: то искрит, то уходит в перегрев, а потом внезапно работает идеально минут десять, и снова в аут. Инструменты на своём месте – привычные: паяльная станция с тонким жалом, две отвёртки – крестовая и шестигранная с мягкой резиновой ручкой, набор прецизионных щипцов и микроскоп, висящий на гибком штативе. Каждый из них уже прикипел ко мне. Я даже не смотрю, когда тянусь за нужным – всё идёт автоматически, по памяти. Контейнеры с мелочёвкой по краям стола – болты, клеммы, гелевые прокладки, куски защитного кабеля и обрезки микрофибры. Они заполняют полки и ящики, но всегда точно знаю, где что лежит. Порядок здесь – мой. Для постороннего, тотальный хаос. Кто-то со стороны сказал бы, что бардак, но это – структурированный хаос. Инженерный дзен. На полу следы шагов, оставленные то ли мной, то ли кем-то из заказчиков… хотя, вряд ли. Я сюда почти никого не пускаю. Лишь изредка, если кто-то очень доверенный, и то – только до границы основной зоны, дальше – нет. Мастерская – почти святыня. Паяльник ложится в руку как родной. Провёл им вдоль шва, закрепляя провод к внутренней обвязке питания, выравнивая температурную линию. Тепло идёт в пальцы, будто сквозь перчатку, но уже привычно. Знаю каждую выемку на этом корпусе, каждую вибрацию, которую отдаёт пластик при нажатии, знаю, где металл чуть глуше, потому что под ним проложена микросеть адаптивных приводов. Работа не спешная – совершенно не гонюсь за скоростью. Мне надо сделать хорошо. А ещё – надо закончить. Потому что за эту работу уже получил деньги. И, по большей части, потратил. А впереди – Колумбия. И, похоже, проблем там будет больше, чем магазинов с едой. Другой вопрос у кого. У меня или у них? И тут надо посмотреть, что в итоге сделаю и с кем туда полечу…. Сейчас прокладываю силовой кабель между грудным блоком и спинным узлом. Провожу в гнездо – контакт, слышится мягкий щелчок. Проверяю герметичность уплотнителя, подаю короткий импульс – зелёный индикатор мигает один раз, потом тухнет. Значит, нормально. Дальше блок охлаждения – старый, но сильно изменённый, модифицированный. Увеличил его производительность на двадцать процентов, убрал лишние шланги, заменил систему сжатия на капиллярную. Чуть правее, в стороне – замотанный в ткань шлем. В нём – половина систем управления. Пока не трогаю его. Он последний. На десерт, так сказать. Шестой раз меняю оптико-нервный адаптер – предыдущие версии то перегревались, то конфликтовали с обновлением прошивки. Сейчас – вроде держит. Остывает стабильно, движется в пределах нормы. Интеграция идёт гладко. Даже странно. Двигаюсь по корпусу. Не спеша. Не торопясь. Как будто медитирую. В мастерской по-прежнему один, только я и эта капсула на ноги и руки, созданная чтобы ломать кости другим и спасать жизни своему владельцу. В зависимости от ситуации. Внутренний датчик снова подаёт тихий писк – утечка энергии на левом предплечье. Вижу: разошёлся контакт в микросборке тактильной обратной связи. Отпаиваю, зачищаю, паяю заново. Аккуратно, чтобы не повредить соседние волокна. И вот – последняя крышка. Закрутка. Щелчок фиксации. И тишина. Настоящая. Даже сердце замирает, будто понимает: всё. Готово. Выпрямляюсь, медленно потираю шею – ноет. Пальцы в масле. Глаза режет от яркого света. С трудом фокусируюсь на часах. Полдень. Полдень?! Моргнул. Потом ещё раз. В голове пробежала цепочка воспоминаний – как темно было, как свет на улице менялся понемногу, как в какой-то момент пил воду и ел крекер, но ни разу не встал. Даже не присел толком – всё на ногах, над скелетом. Сколько провозился…. Даже не заметил. Но, чёрт подери, доволен. Всё работает. Всё собрал. Медленно отхожу назад, сажусь в кресло, которое почти не помню – оно как тень стоит у стены, пока не понадобится. Спина ноет, руки гудят от напряжения, но внутри приятно. Это как после боя, в котором ты выстоял. Закурить бы… если бы курил. Но нет. Вдох. Выдох. Мир подождёт. Теперь можно чуть-чуть подумать. Про Колумбию. Про гримуар. Про то, как бы не сдохнуть среди пальм и автоматчиков. Но это – потом. Сейчас – заслуженный момент тишины. И в этот момент звякнул колокольчик от входной двери. Вскинул взгляд. А это ты, проходи, – сказал пришедшей, стараясь, чтобы голос прозвучал гостеприимно. Не сказать, чтобы был прямо уж рад визиту, но, с другой стороны, живая душа в мастерской сейчас была как глоток свежего воздуха. Уж лучше Лайя, чем одиночество и бесконечное копание в мыслях, в которых с недавних пор поселился беспокойный призрак Колумбии. Она вошла уверенным шагом, будто была здесь хозяйкой. Без особых церемоний скинула куртку на спинку ближайшего стула и уселась, закинув ногу на ногу. Её взгляд, как всегда, был слишком прямым, слишком цепким, будто видит не только тебя, но и то, что ты сам о себе ещё не решил. - Ну, что надумал? – спросила она, потянувшись за своей неизменной флягой. В этот раз у неё был какой-то синеватый коктейль, судя по донёсшемуся до меня лёгкому аромату, перебившему даже все обычные запахи мастерской, с чем-то мятным и едва уловимым алкогольным. - Насчёт чего? – переспросил, откладывая отвёртку, которую зачем-то всё ещё крутил задумчиво в руках. - О Колумбии, – спокойно пояснила она. Фыркнул. – А, вон ты о чём. Как раз сейчас и думал о ней. Дело, скажу тебе, совсем непростое, представляется мне. Лайя кивнула, чуть наклонив голову. В её глазах промелькнула искра интереса, но выражение лица осталось непроницаемым. Она всегда была такой. Даже когда спасала тебя из огня, казалось, будто просто выгуливала собаку. - Если будешь долго думать, – сказала она, делая глоток, – они придут к тебе в гости раньше, чем ты что-то решишь. Встал с кресла, потянулся, и прошёлся по мастерской, вытирая руки о тряпку, хотя и не надо было, просто привычка и способ потянуть время. Солнце, пробивавшееся сквозь жалюзи, резало глаза. Запах машинного масла, пыли и разогретого пластика создавал ощущение дома, каким его и знал: неуютного, но своего. - Да, хорошо это понимаю. Но, Лайя, я же не из тех, кто бросается в омут с головой. Не хочется влететь туда, как идиот и сгореть в первый же день, прямо на таможне. Там, в Колумбии, всё иначе. Это не наша городская возня, это чужой, агрессивный улей, и у них свои правила. Она молча смотрела на меня. Молчание у неё всегда значило больше, чем слова. Пару секунд в мастерской стояла полная тишина, нарушаемая только редкими щелчками от остывающего корпуса экзоскелета, что я только недавно закончил чинить. Один из тепловых стабилизаторов, судя по логам, ещё не до конца вернулся в номинал, и корпус иногда тихо поскрипывал - будто тяжело дышал. Отвернулся от Лайи, сделал вид, что проверяю уровень заряда в накопителе, хотя знал, что он и так полный. Просто не хотелось быть под её взглядом в эту секунду. Потом всё-таки выдохнул, медленно сел на край стола и потёр переносицу. - Не смотри на меня так, вовсе, не трус, – продолжил, чуть напряжённо, – но и не самоубийца. У меня есть план, или почти план. Хочу доработать экзоскелет, добавить кое-что на базе того, что вытащил из того чипа… ну, ты всё равно не знаешь, о чём говорю. И может, тогда… позвоню владельцу и отдам. Да какого чёрта, сейчас позвоню! – и с этими словами набрал номер из договора. Да пришлось опять сесть за стол и влезать в компьютер. Номер нашёлся разу. - Алло, это звонят из мастерской куда вы сдали в ремонт свой экзоскелет. Да, всё готово, и как предварительно говорил, уложились в семьсот тысяч кредитов. Доплатить можете по счёту, который вам уже выслал. Доброго дня, – завершил довольно короткий звонок клиенту. Ну вот и всё с этим заказом. А доплаты должно хватить уплатить с этого заказа все налоги. - Ты ведёшь себя так, словно ничего вокруг тебя не происходит и всё по-прежнему, – сказала она. - А всё и идёт по-прежнему, просто появились некоторые нюансы, которых ранее не было, – устало ответил ей. - И что же у тебя за план? – наконец она не сдержалась и спросила. - Просто, пока это так, наброски, которыми не хотелось бы делиться ни с кем. - А время идёт неумолимо, - напомнила она. - Я помню…. - Там ты будешь не один? – неуверенно спросила моя гостья. Голос у неё был ровный, без нажима. Как будто она озвучивала сводку с погодой. - Нет, но и не с армией, и сейчас решаю вопрос, с кем именно, ответил ей почти честно. И нет, не собираюсь изливать ей душу и стонать как эти гадкие старшие арканы обижают меня маленького. Мужчина, хоть иногда, должен сам решать свои проблемы. - Они умеют держать удар, не сдадут? Поднял глаза. Она уже не сидела, а облокотилась о край стола, напротив. Склонившись чуть вперёд, так, что её волосы сдвинулись на одну сторону, обнажая шею. Случайность или манёвр – уже не мог с уверенностью сказать. Всё в ней всегда было чуть с перебором, будто за гранью спокойной нормы. Но в этот момент она казалась почти обычной. Почти. - Поверь мне, этим я могу смело доверить свою жизнь, – ответил ей устало. Она усмехнулась. Свет в мастерской был тёплый, слегка желтоватый, от отражения от старого пластикового плафона. Где-то за стенами, в городе разгорался день, но здесь – будто время застыло. Провёл пальцами по панели, в которой только недавно уложил кабельные жилы. Ощущение плотной работы всё ещё чувствовалось в пальцах. Иногда это приятно. Когда знаешь, что ты можешь сделать что-то руками. Когда то, что ты сделал, работает. - Когда? – спросил её прямо. - У тебя точно есть сорок восемь часов. Потом… потом никто не знает, что будет. Так что если хочешь действовать, то начинай до завершения этого окна. Могу дать один канал, одна точка высадки. – Где? – Это не важно. Если решишься, тебя встретят. Но у тебя максимум сорок восемь часов. Медленно встал, прошёлся по мастерской. Под ногами шелестел мусор: обрезки изоляции, старая термопаста, несколько упавших винтов. Ловко подобрал их, привычным движением бросил в банку. Звякнуло. - Почему ты так уверена, что мне помогут? Лайя пожала плечами. - Потому что это я попрошу, – после паузы сказала моя гостья. - Ты уверена, что это сработает? Она кивнула. - Тебе должны? - Нет, – хмыкнула она в ответ. - Тогда почему помогут? - Потому что загребать жар чужими руками всегда интересней. Но нужно уложиться в сорок восемь часов. - А если нет? Она смотрела на меня так же спокойно. - Тогда у тебя останется только ты сам. Ну и те, про кого ты говорил, уж не знаю, кто там. Да и не интересны мне дела ЦРУ. - С чего ты решила, что это они? - А кто ещё может сделать так, чтобы человек пропал для мира полность, как будто его и не существовало. А вокруг тебя уже появлялось минимум двое таких и не удивлюсь, что ещё будут и как раз в разрезе Колумбии. Честный ответ. Простой. Без прикрас. Вот почему ей верил. Не потому, что она красивая или сильная, хотя и то, и другое – факт. А потому что не врала. Ни себе, ни мне. Прошёл к столу, взял бутылку воды, сделал пару глотков. Горло пересохло. Пожал плечами. - Ладно, допустим. Я лечу. Что беру с собой? - Минимум. Ты не должен выглядеть, как наёмник. Никаких экзов, никаких видимых модификаций. Собственно, как сам и планировал. Но вот с сорока восьмью часами вопрос. Придётся лететь обычным самолётом. И даже официально пройти таможню…. Согласно кивнул. Не потому, что одобрил. Просто надо было кивать. Надо было что-то делать. Потом посмотрел на неё. На девушку, которая появилась в моей жизни, как выстрел – неожиданно, громко, и не оставляя равнодушным. У неё был свой путь, свои цели. И потому знал, что она не скажет мне всей правды. Но, возможно, скажет достаточно, чтобы смог выжить. - Если я не вернусь? – спросил её, глядя в пол. - Вернёшься. – сказала она, уже в дверях. - Почему ты так уверена? Она остановилась на секунду, обернулась и впервые за всё время улыбнулась по-настоящему. - Потому что ты – упрямый ублюдок, Треш. И таких мир не отпускает легко. Опять звякнул колокольчик, и в мастерскую вошёл…. - Ты?! – удивлённо воскликнул почти мгновенно явившийся владелец экзо, глядя прямо на Лайю. …Он застыл на пороге, будто ударенный током. Плотный, с короткой бородкой, в рубашке, натянутой поверх бронированного подслоя – типичный ветеран с передовой, чья походка выдаёт и привычку к тяжёлому снаряжению, и давно загнанные вглубь рефлексы. Само собой, сверх, и, как уже говорил, явно незаурядный. Но сейчас он не смотрел ни на экзоскелет, ни на меня – только на неё. - Ты?! – повторил он, его голос выдал смесь удивления и… тревоги? Лайя, не двигаясь, глядела на него в упор. Всё её тело – напряжённая грация, как у большого кошачьего, что раздумывает: прыгать или нет. Ни тени улыбки, ни ужаса, ни попытки прикинуться кем-то другим – просто ровный взгляд, будто её присутствие здесь само собой разумеющееся. - Добрый день, Марек, – произнесла она, как будто они виделись вчера, а не – судя по реакции – чёрт знает сколько лет. Вот, теперь знаю, как его зовут, а то в договоре только фамилия и инициалы. - Ты не должна быть… – он осёкся, бросил взгляд в сторону двери, потом на меня, словно пытаясь оценить, насколько в курсе. – С каких пор ты снова здесь? - С тех пор, как стало нужно, – спокойно ответила Лайя. – Можешь расслабиться. Я здесь не по твою душу. Пока. Просто зашла к Мастеру…, – и на секунду задумалась, – из Мастерской. По мне, так дичь полная прозвучала, но только что меня назвали Мастером, да не просто, а из Мастерской, словно какой-то Бартоломью де Хейзел. Мало того, что сверх, а ещё и какой-то известный, с дворянской родословной. - Пока?! - Марек дернулся, рука почти машинально опустилась к бедру, где под рубашкой угадывалось что-то с военной застёжкой. Я не сомневался, что там кобура. — Чёрт, Треш, ты вообще знаешь, кого пустил в мастерскую? - Не знаю, кого она там ещё вытащила из-под пуль, – холодно отозвался, – и не считаю это поводом для паранойи. Ты за экзом пришёл или допрос устраивать? Он выдохнул – долго, с шумом. Потом медленно кивнул и, не сводя с Лайи взгляда, шагнул внутрь, хотя каждый его жест будто говорил: "Я бы предпочёл, чтобы она была голограммой, а не живая. - Экзо готов? – глухо спросил он, будто изо всех сил стараясь переключиться на дело. - Полностью. Диагностика, замена термостабилизатора, адаптивные компенсаторы – всё сделано. Заряд полный, интерфейс откалиброван. – после чего указал на лежащий на платформе костюм. – Хочешь – сейчас же примерим, но, по твоим данным, он на тебя сидит как влитой. - Не сомневаюсь, – буркнул он и всё-таки отвёл глаза от Лайи, проходя мимо. – Хотя с твоими апгрейдами... чего там, всё равно лучше, чем у большинства. Пока он проверял панель управления и запускал внутренние тесты, я подошёл к Лайе, будто случайно. Она не двигалась, но в её позе появилась легкая настороженность. Я говорил почти шепотом: - Что между вами? - Многое. И ничего. – Её голос тоже был тих, но без эмоций. – Когда-то мы пересекались. Не на одной стороне. Не по одну. Просто... по соседству. - Это опасно? - Всё опасно, Костас. – Она чуть повернула голову. – Но он не будет тебе врагом. Пока ты не станешь моим. - Обнадёживающе, – хмыкнул я и отошёл обратно к столу, глядя, как Марек влезает в экзоскелет. Движения у него были точные, выверенные, как у человека, которому не надо думать, где что застёгивается – всё на автомате. Костюм с лёгким звоном замкнул замки, тонкие сервоприводы подхватили его вес, и он выпрямился, словно сбросил десяток лет. - Работает, чёрт возьми… – пробормотал он, медленно сгибая пальцы в кулаки. – Даже лучше, чем в оригинале. Ты, похоже, реально гений, Треш. - Иногда, – пожал плечами. – Главное – не ждать фейерверков. Там есть доп. функции, но активируются они не сразу. Подкинул пару встроенных решений по стабилизации дыхания и тремора. Скажем так – вдохновение пришло внезапно. Общее улучшение интегральных характеристик около трёх процентов. Немного, но твой аппарат в принципе уже сложно улучшить, но тут получилось. - Понял. – Он повернулся ко мне, и взгляд на миг стал мягче. Но лишь на миг. Потом снова – в сторону Лайи. – И всё же... она. Ты хоть представляешь, кто она? - Представляю. До некоторой степени, – твёрдо ответил, смотря ему прямо в глаза. – Достаточно, чтобы не задавать глупых вопросов. Марек криво усмехнулся. Глядя, как он снимает шлем с платформы, вдруг осознал: ему страшно. По-настоящему. И вряд ли из-за костюма. - Треш, – сказал он, глядя мне в глаза. – Я уважаю тебя. А тем что ты сделал с костюмом, так восхищён, поэтому совет – если она снова появится в твоей жизни… не думай, что ты её понимаешь. Никто её не понимает. Даже она сама, наверное. - Поздно, – отозвался спокойно. – Она уже здесь. И, как бы то ни было. - Тогда молись, чтобы этот твой путь был коротким, – мрачно сказал он, зацепил экзо за наплечный фиксатор и пошёл к выходу. Перед дверью задержался, посмотрел на Лайю в последний раз. – У нас был уговор, Лайя. Надеюсь, ты его не нарушишь. - Не нарушу, – коротко ответила она. Дверь закрылась. Колокольчик звякнул в пустоте. Мы остались одни. - Уговор? — спросил я. - Старое. Неважное. – Она выдохнула и прошла к окну, глядя на свет, проникавший сквозь жалюзи. – У него были причины бояться. И я – не одна из них. Но если ты готов к следующему шагу… осталось чуть больше сорока часов. Кивнул задумчиво. А в голове – шумело, как перед бурей. - Он собирается туда? - Потому и говорю, сорок восемь часов…. После остался опять один. Среди тишины, экзоскелета, запаха флюса и металла. С головой, полной мыслей. С сердцем, полным чего-то странного – то ли тревоги, то ли решимости. Ну что ж, Мастер теней без капли маны. Посмотрим, на что ты способен? С этими мыслями набрал известный мне уже номер. - Алло, это отель, президентский люкс забронируйте на двое суток, и чтобы всё как в прошлый раз, только сразу, а не потом и с конвульсиями. Дамы будут требовательными. И плевать на то, что там подумают, что опять этот мачо секс марафон устроил или что похуже. Хорошо, что налички с ограбления банка полно, так что гудеть мы там будем…. Если звёзды появляются, значит, это кому-нибудь нужно… очень нужно! После чего отключил вызов и уставился на тусклый экран, на котором, будто в насмешку, застыла надпись: "Бронь подтверждена". Палец всё ещё завис в воздухе над кнопкой завершения вызова, а в голове шёл отчаянный торг с самим собой: это действительно гениальный ход… или, скорее, акт немотивированного безумия, граничащего с позёрством. Усмехнулся. Мастер теней без капли маны. Мастер из Мастерской, самопровозглашённый. Неудобный. Обременённый. И, чёрт подери, решившийся. Это уже было кое-что. А что вы думали, в моей конуре что ли делать малые арканы. Нет, ребята, такие дела нужно вершить с чувством, толком расстановкой и в удовольствие, даже если удовольствие превращается в зверски тяжёлую работу. Так что начнём мы с самого сложного. С Ниндзя…. Блин, на меня теперь виагра действует, после обретения быстрой клеточной регенерации или оно само теперь не хуже. На всякий случай сначала в аптеку, а уж потом…. *** Аптекарь посмотрел на меня, как на клиента с анекдотической страницы каталога болезней: худощавый, с мешками под глазами, в дешёвой куртке, но с часами за полмиллиона. И с глазами, в которых что-то шевелилось – слишком живое, слишком странное. - Э… вам упаковку? – спросил он, будто опасаясь, что, если скажет не то, я превращусь в оборотня прямо у стойки. - Пожалуй нет, давайте две. И, если есть, что-нибудь помощнее. Что не требует рецепта, но почти требует. – после чего дружелюбно улыбнулся. В голосе чувствовалась предвкушаемая усталость. Он выдал. Даже не трясущимися руками. Зато с молчаливым выражением лица, которое говорило: "Я вас не осуждаю, сэр. Просто надеюсь, что вы не вернётесь живым. А то потом отвечать ещё на неудобные вопросы полиции". Пакет шуршал в руке, пока шагал к такси. Водитель был местный, с татуировкой разгромленного мной недавно колумбийского картеля на шее, словно в насмешку. Глаз не отводил от дороги. И слава богу. До отеля добрались быстро. Сунул ему больше, чем надо, на чай. Пусть помнит, что бывают и такие клиенты. Улыбающиеся, но немного странные. Слишком тихие. Холл был тот же, что и в прошлый раз – мрамор, стекло, запах флердоранжа, искусственный, но навязчивый. Дежурная девушка на ресепшн вспомнила меня. Улыбка на её лице была как с рекламного плаката: профессиональная, неестественная, но не без намёка на интригу. Ну, да, в прошлую ночь бабла они хорошо сорвали. Но не в обиде, много узнал про своего, да, моего Шута. Да и апгрейд Лии оказался удачным. - Ваш номер готов. Вас уже ждут. Конечно, ждут. Я заранее выслал двух роботов-ассистентов, чтобы подготовили всё: включили глушилки, привезли оборудование, замаскировали входную зону. Малые арканы не любят быть рождёнными в хаосе. Им нужна структура, атмосфера. И самое главное – граница. Между миром и тем, что будет создано. Да и вообще, не фиг кому попало такое порно снимать. Маленькие ещё. Зашёл в номер. Простор. Панорамные окна. Кровати, на которых можно было устраивать концерты. А что-то типа этого и планируется, правда, скорее балет, в стиле Кама-Сутры, в особо сложных позах. Ванная с подогревом всего. И тишина. Настоящая, плотная. Такое не бывает просто так. Это была зона. Уже моя. Взял пульт, отдал команду закрыть окна зеркальной защитой. Панели щёлкнули. Комната потемнела, стало уютно. Сел на край кровати, потянулся к сумке. Пальцы легли на маленьку колоду. Колоду с цепями. Сдерживающими. Предохраняющими. Висящую меня на шее. - Ну что, дамы. – произнёс вслух. – Пришло время работать…. Глава 16 - Алло, Лайя… - А что за странное обращение, ты вроде связался со мной по моей визитке, а не по телефону, – ответила она недовольно, с характерной ноткой раздражения, в которой слышалось: ты что, совсем кретин? Растерянно почесал висок, по-прежнему прижимая визитку к уху. Дико. Если вдуматься, дичь какая-то – прикинь, сижу посреди отельного номера, вокруг пахнет флердоранжем, бокал бренди в руке, а я прикладываю к уху чёрную карточку с голографической спиралью, как будто это старый дисковый телефон. Увидел бы кто со стороны – ну всё, вызовут санитаров из Гильдии по борьбе с магическими расстройствами. А ведь и не скажешь, что не заслуживаю. - Ну, просто впервые связываюсь по визитке, так что не знаю, как такие дела ведутся, – пробормотал, чувствуя, как язык вяжется в узел. Вроде словосочетание «магическая визитка» звучит нормально, но использовать её – это уже почти обряд. - Да ладно, не парься, связался и связался. А что это за фоновые шумы у тебя? – настороженно, но быстро перешла к сути. И правда, вдалеке за спиной кто-то фыркнул, где-то в глубине номера заиграла музыка, девушкам было весело и без меня. Отработанный материал, так сказать. - Да, понимаешь, такое дело, у меня тут что-то… вечеринки. Если бы не это, стакан бренди не нагрел бы ладонь, и, наверное, никогда не догадался бы, как вообще с тобой связаться без телефона, – стал путано оправдываться, осознав, как нелепо это звучит. В голове всё шумело – смесь алкоголя, усталости от марафонского секса, недосыпа и идеи, которая свербела между лопаток, как заноза из маны. – Ты что, с катушек съехал?! Тебе к миссии в Колумбии готовиться надо, а он там с девками, да ещё и пьяный в дупель! – сорвалась она. Даже отчётливо так услышал где-то позади её фразы автоматический щелчок – словно кто-то у неё в помещении снял предохранитель. - Так и готовлюсь. Интенсивно, героически. А девки… ну, так совпало. Но так и было задумано! – вяло промямлил, уже слабо веря, что могу выкрутиться. - Совпало у него, – буркнула она ледяным тоном. - Да, так и есть! – вдруг резко и отчаянно подтвердил. А что? Зачем юлить. Сомнения всё равно слышны в каждом моём слове. – Звоню-то вот почему. Тут такое дело… нужно срочно проверить одну гипотезу. - Как там на кладбище? – перебила с уколом. Как будто между делом бросила камень. На проверку реакции. - Нет… ну, может и да. В общем, не перебивай, – забормотал, и тут же мысленно ударил себя за фразу. Кто ж так просит? - Ладно, – сказала она с явно деланным спокойствием. – Говори, что в твой пьяный мозг взбрело. Тяжело вдохнул и выдохнул. Тихо. Медленно. Будто ныряю. - В общем, мне нужно как-то взглянуть на Камни Боли… На той стороне воцарилась пауза. Плотная, липкая. - Какие ещё Камни Боли? Ты с дуба там рухнул?! – прорезался голос, теперь уже явно настороженный. Голос стал ниже и твёрже, как будто она надела броню. - Какие, какие… те самые. Ну, те… – пробормотал, с трудом подбирая слова. - Не поняла. Тебе-то они зачем?! Они же для очень специфических ритуалов… – её голос зазвучал напряжённо. – И, между прочим, не для твоего уровня. Естественно знал, к чему она клонит. Камни Боли – вещь редкая, тёмная и, прямо скажем, чёрная не только в цвете. Их использовали в грязных, предельных ритуалах – проклятия, усиление боли, магические пытки, жертвоприношения, если начистоту. Все те игры, в которые точно не хотел играть. Или не точно. В общем, неважно. Поскольку и не собирался. Но дело было не в этом. - Послушай, мне не для этого. Мне надо сравнить… – и запнулся, потому что всё дальше – враньё. Или, точнее, часть правды, выставленная под углом. Но объяснять ей для чего именно мне эти камни, ну, никак нельзя. С другой стороны, они мне совершенно не для того, зачем остальные интересуются. Вопрос в гримуаре и логике создания малых арканов. Ведь есть второй путь, убийство. И вот, чтобы не проверять на деле разницу с тем, что делал именно сейчас, мне и нужен этот чёртов Камень Боли и лучше в сравнении с обычным, не в смысле гравием, а точно таким же Камнем Боли, но не ценящимся так, как те, полученные с помощью того гримуара. Думаю, моего дара интуитивного понимания сути вещей хватит, чтобы понять разницу. Другой вопрос, а что буду делать, когда точно буду знать, суть разницы…. Пока не знаю. Но тем не менее, знать хочу! – Понимаешь, Лайя… скажу честно, даже обычные-то Камни Боли никогда не видел. А тут… хочу понять разницу. Между ними. Теми самыми и обычными. Если бы увидел хоть один тот, всё остальное стало бы понятнее, – говорил с напором, сам не веря в свою откровенность. – Просто… так определяю поломки. Знаешь, глядя. И… и чувствую разницу. Вот и тут так же. Просто хочу понять. Пауза. Длинная. Слишком. - Пьянь. - Да нормальный я! - И как ты себе это представляешь? – наконец спросила она, уже тише. – Те самые бывают только в Даркнете. Или в руках у таких людей, с которыми не торгуют. Только стреляют. А говорила… почти улыбнулся от понимания. - Вот ты и отвела сама на свой вопрос, – мягко заметил. - Это не моя тема, – оборвала она резко. - Зато у тебя есть знакомые, которые могут быстро вывести нас на нужных людей. Людей, у которых это может быть. Деньги есть. Нал. Тишина затянулась. Мне показалось, что в трубке слышно, как она ходит по комнате. Может, перебирает оружие. Может, думает – стоит ли вообще связываться с этим психом дальше. - Я подумаю, – бросила наконец. И отрубила связь. Блин, ну как можно отрубить визитку. Но она смогла… не напрягаясь даже. Опустил руку. Визитка осталась тёплой. Будто в ней ещё хранился её гнев, раздражение и… странное волнение. Или это моё отражалось в ней? Запутался. Откинулся на спинку дивана. Бренди ещё тлел в бокале. Старшие арканы медленно танцевали в беззвучном танце. В зеркальных окнах отражался я. И что-то проявилось новое – едва различимое в глубине взгляда. Чего раньше не было. М-да. Если ничего не делать, то ничего делаться и не будет. А Лайя… а Лайя пока разродится столько ещё делов наворотим…. *** Вот эта хрень с характеристикой двадцать семь процентов от возможного и есть тот самый Камень Боли? – Вы точно уверены в этом? – спросил я, не скрывая искреннего удивления и даже лёгкого… разочарования, рассматривая в лупу крошечный, серо-бурый камушек. Такой, что, если бы не знать – можно было бы принять за обломок асфальта, застрявший в протекторе ботинка после дождя. Камень был размером с детский ноготь. Не резонировал, не светился, не дёргал за нервные окончания аурой проклятий. Просто... был. Холодный. Шершавый. Пустой. Мужик в углу – хилый, щетинистый, с подбородком, обмотанным татуированным бинтом, кивнул медленно. Как автомат. Он уже двадцать минут не сводил с меня мутных глаз, но всё это время больше молчал, чем говорил. Его спутница – женщина с глазом в затылке и пачкой колец на каждом пальце – в этот момент только издала тихий хрип, похожий на смешок, и откинулась на спинку кресла. - Двадцать семь процентов – и это ещё дохрена, – хрипло пояснил продавец. – Большинство – десять, двенадцать. Это ж не просто проклятие… Это шрам на реальности. Его из плотной боли выжимают, а не из нефрита какого-нибудь. Так что, да. Это он. Настоящий. Слегка ослабленный – со временем трещины ушли внутрь структуры, но сам маркерный рисунок на месте. Видишь вот тут? – он ткнул пальцем в крошечную, еле заметную трещинку, расходящуюся волной. – Это, мать его, кристаллизация страдания. Вгляделся. Да. Волна. Как если бы каплю уронили на воду. Только вглубь, а не наружу. Только болью, а не массой. Но внутри меня – тишина. Ни пульса, ни жара в ладони. Никакого щелчка, будто что-то внутри узнаёт. Странно. - Значит, – пробормотал, поворачивая камень в пальцах, – лох, говорите, не мамонт. – и с этим словами взял продавца прямо за сердце. Когда у тебя есть телекинез – это не трудно. И да, сердце не болит, просто нечем, но то что с ним что-то происходит чувствует каждый человек. Вот и этот ушлёпок сразу напрягся и замер. Понимает, как тонка ниточка на которой повисла его жизнь. - Вы всерьёз хотели вот это вот выдать за тот самый Камень Боли? Такое можно купить на любой маркетплейсной помойке. У этого камня даже проклятие поноса имеет вероятность срабатывания всего пятьдесят восемь процентов! – реально рассвирепел от такого наглого обмана. И кстати, понос – это вовсе не смешно, это смерть от обезвоживания, медленная, позорная. К счастью, сейчас лечащаяся медикаментами. Хотя в случае проклятия помучится придётся, и ты точно не станешь вспоминать это время с благодарностью. Кстати, компаньёны продавца до сих пор ещё не поняли, с чего это вдруг он покрылся холодным потом. Да, уязвимость простого человека перед даже сверхом вроде меня, полная. Но мы явно имеем перед собой совсем не бездарного типа, но и он оказывается беззащитен против, пускай слабого дара, но чрезвычайно точного и отзывчивого, что и позволило мне его прихватить вот так удачно. Не ждут от меня такого, посмотрев характеристики из карты сверха, потому и подпустили вот так близко. - А ты что хотел? Крики умерших в голове? Демона из уха? Это ж не игрушка. Он молчит, пока ты не заговоришь с ним на его языке. Или пока не активируешь, – хмыкнула женщина, и на мгновение зрачок у неё в затылке повернулся ко мне. Мерзкое ощущение, как будто кто-то проверил твой внутренний карман, не касаясь тела. Вздохнул. Лупу отложил. - Вы похоже не понимаете. Он уже мне всё о себе рассказал. Что был в силах, конечно. А ваш партнёр, уже о чём-то начинает догадываться…, – проговорил и немного поигрался с его сердцем. У мужика аж глаза чуть не выпали из глаз от остроты впечатлений. - Покажи настоящий, – прохрипел он женщине, словно уже помирает в конвульсиях. - Вот, вот это уже правильный подход, – похвалит его, так сказать. Но вместо этого она вытащила пистолет. - А ну прекратил делать то, что делаешь! – заорала она на меня, вскидывая оружие так резко, что на мгновение даже кресло под ней скрипнуло. - А что я делаю? – спросил спокойно, чуть склонив голову. Без издёвки. Просто... вопрос. Слишком много в этом мире людей, которые думают, что знают, что ты делаешь. Особенно когда ты и сам не до конца уверен. - Прекрати! – вмешался продавец. – Достань камень. - Вот видишь, какой умный у тебя партнёр, – лениво отозвался, не глядя на женщину. – И пистолет убери. Мне ты им особого вреда не причинишь. Ну, разве что одежду попортишь. А это, согласись, неприятно. Но не смертельно. Молчание. Тот тип с бинтом на лице, уже не дыша, следил за каждым моим словом. Женщина тоже застыла. Похоже, внутри у неё шёл тот самый короткий, но лютый внутренний спор: "стрелять, не стрелять", "сделать, не сделать". - Не думаешь же ты, что пришёл сюда один? – продолжил, глядя ей прямо в глаза. И этого хватило. У неё в зрачке мелькнуло: паника, гнев, колебание, просчёт вариантов. И в глубине – слабый намёк на страх. Тот, который от неизведанного. От того, что рядом может быть кто-то или что-то, чего не видно. И нет, вовсе не врал. Лия всегда со мной. В каком-то смысле. Где бы ни был – если не физически, то потенциально. Хочешь выжить – думай стратегически. Наконец, женщина медленно, по-медвежьи неохотно, но подчинилась. Вторая коробочка возникла в её руке, плавно перекочевала на стол, скользнув по замызганной скатерти. Но оружия она, разумеется, не убрала. Только другой рукой работала. И только когда пальцы её отпустили коробку, аккуратно протянул руку. Прикоснулся. Крышка не щёлкнула – лишь мягко отошла, будто поддаваясь не пальцам, а намерению. И внутри – он. Второй. - Тю, сорок два процента целостности, – выдохну и присвистнул. – Так его уже изъюзали весь. Поднёс к глазам. Камень и правда был другим. По структуре. По ощущениям. Как потрёпанная книга. Всё ещё читаемая, но с закладками, жирными пятнами, вырванными страницами и подписями на полях. Если первый был холодным и мёртвым, как камешек с могилы, этот дышал. Но тяжело. Прерывисто. Как человек, которого много лет заставляли молчать, а теперь – отпустили, но забыли сказать, что говорить можно. - Кто активировал? – спросил, не отрывая взгляда. Женщина пожала плечами: - Не наше дело. С нами просто рассчитались. - Надеюсь, не в натуральной форме, – пробормотал и аккуратно провёл пальцем по спиральной трещине на его поверхности. Она уходила вглубь. Не как волна. Как нить. Или борозда, оставленная когтями внутри чего-то живого. В голове – щелчок. Не резкий. Не как удар. Скорее... трещинка на стекле моего понимания. Что-то на месте. Что-то вроде "вот, похоже, оно". - Он уже говорил с тобой? – хрипло спросил продавец. - Не он. Но я слышал. - Что? - Ничего. Пока. Но форма... структура... – замолчал, переворачивая камень в руке. – Слушай, а есть третий? Не сильно использованный. Хотя бы процентов под шестьдесят? - Не у нас. - Найдёшь – отдай Лайе, – сказал. – Она знает, как передать. - А деньги? - Она передаст, но с этим, извини, но полтора ляма за это – перебор. - Девятсот, – тут же поступило новое предложение цены. Не сбивчиво, не с мольбой, но с почти профессиональной скоростью. Как у того, кто в принципе ожидал торг. Кто знает, сколько это действительно стоит – и знает, что собеседник знает. А потому не расписывает "исключительность товара", не начинает давить на жалость и не пускается в истории из серии "мне семью кормить". Просто – девятсот. Новая точка отсчёта. Чуть склоняю голову, будто прикидываю. Не потому что не знал, соглашаться или нет. А просто потому, что пауза в переговорах – почти такой же инструмент, как и слова. Важно было посмотреть, как они себя поведут. Уверен ли он? Есть ли ещё товар? Насколько далеко готов идти в этом торге? И, главное – что скрывает. - Девятсот, – повторил тихо, уже без вопроса. – С учётом изношенности и того, что активация была сторонняя… Хотя последнее конечно полная лажа, но скорее всего продавец не в курсе, камень вскрыт, но хозяина у него так и нет. Самое забавное, что он уже признал меня хозяином и это не просто какая-то мистическая чушь. Нет, его использовать по прямому назначению всё равно не смогу, и не знаю, как, да и не интересно мне, но теперь он может работать как активная система безопасности. Нет, сразу не убьёт, но помучится нарушителю придётся. Сразу мысль, а чего, как раз для мастерской. Но пока торг и хорошо, что продавец не в курсе, что бля меня результат уже безальтернативен. Приподнял бровь и кивнул в сторону женщины. Та всё ещё держала пистолет, хотя и чуть ниже, чем раньше. Мол, "я ничего не забыла" – и это выглядело почти комично, если бы не было так по-человечески банально. Кто-то цепляется за оружие, как за пояс верности. Кто-то – за амулет. Кто-то – за цену. - Семьсот, – сказал, как отрезал. – И ты получаешь шанс, что уйду без шума. С тем, что мне нужно. Без последующих визитов Ла… Оборвал себя. Не потому что передумал. А потому что иногда недосказанность весит больше. Тип с бинтом дёрнул щекой. Женщина, не опуская оружия, тихо спросила: - Ты угрожаешь? - Нет, делаю предложение, – спокойно ответил ему посмотрев в глаза. Секунда. Другая. Мужик хрипло выдохнул сквозь зубы: - Восемьсот. Посмотрел на него. Медленно. В упор. Потом перевёл взгляд на камень. Потом – снова на него. - Сделка, – кивнул, сунул руку под стол вытаскивая приличный баул. - Ты с налом сюда пришёл? – изумилась тётка. - А кто мне запретит? – весело спросил в свою очередь. - А если бы мы тебя здесь просто положили? – спросил уже продавец. - Мы же с вами взрослые люди и за этой сделкой стоят новсем не босоногие мальчишки. Да и положить меня… скажем так, трудно. А вот умереть при этом прямо здесь и сразу, очень даже наоборот. И стал вытаскивать пачки банкнот по сто кредитов номиналом. Десять штук в каждой. И того девяносто штук на круг. Мои визави смотрели на это молча, явно не ожидая, что вот так всё получат сразу деньгами. Постепенно моя сумка пустела, а гора пачек на столе росла. - Пересчитывать будете? – поинтересовался у них с улыбкой. - Если что будет не так, то мы знаем, как тебя найти, - произнёс продавец голосом совершенно без угрозы. Просто констатировал факт. - Вам чёрные макеты нужны, а то, смотрю, у вас собой тары нет, - предложил им небольшую помощь. Он ничего не ответил, а лишь выразительно посмотрел. Тоже ничего добавлять не стал, а просто достал из сумки пару чёрных непрозрачных пакета. Очень удобно, знаете ли. Никто не подумает, что вон тот чувак с пластиковыми пакетами почти лям кредитов тащит, слвно в магазине овощами затарился. Потом поднялся. Камень убрал в боковой отсек своей сумки, аккуратно завернув в слой термозащиты. Да, это был не идеал. Но дотащить до мастерской – хватит. Настроить защиту и вновь за работу в гостиницу в Президентский люкс. Да. Этого хватит. - Ещё увидимся, – пробормотал он мне вслед. - Возможно, – ответил, не оборачиваясь, прекрасно понимая, что у нас предстоит ещё одна сделка по ещё одному Камню Боли, тоже тому самому, но в этот раз возможно заочная. - А хотите расскажу, как получить такие Камни без того гримуара? – мысль была неосторожной, но вырвалась вслух, почти сама собой. Вопрос не к ним – к тишине. К себе. Или, может, к тому, кто сейчас слушал из-за стены или из-за стены понимания. На секунду оба замерли. Женщина моргнула первой. - А зачем нам это? – отозвалась без пафоса, сухо, как человек, который видел многое, но ещё не решил – интересоваться дальше или отмахнуться. - Ну, так. Ради интереса. Хотя бы. Ради… понимания, – произнёс задумчиво, чуть растягивая слова. – Логики их создания. Почему они редки. Почему их больше и не будет. Пока тот гримуар снова не объявится. И даже тогда – не факт. Продавец откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди. Голос его, когда он заговорил, был уже спокойнее, но настороженнее: - А почему вы уверены, что появление гримуара не изменит ситуацию? - Потому что дело не в нём, – ответил, не глядя на них. Пальцы скользнули по краю сумки, в которой лежал упакованный Камень. Тепла от него не было – не в прямом смысле. Но ощущение, будто камень дышит – медленно, с хрипом – не покидало. – Потому что чтобы получить такой Камень… – сделал паузу, обернулся, посмотрел на них, – …нужно, чтобы двое любили друг друга. По-настоящему. Взаимно. Сильнее некуда. Женщина хмыкнула, но уже не перебивала. Смотрела. Сжимала пистолет. - И чем светлее эта любовь, тем чище, тем устойчивее получится Камень Боли. Парадоксально, но работает. Потому что вся суть в том, – произнёс тихо, с лёгким нажимом, – что один из влюблённых должен убить другого. Сам. Своими руками. Жестоко. Беспощадно. Медленно, желательно. Чтобы тот, второй, познал ад. Прямо здесь, на Земле. И именно от его рук. От рук любимого. Самого близкого. Того, кого он любил… или уже, может быть, ненавидел. Но это уже нюансы. Они оба молчали. Говорил спокойно, ровно, почти безэмоционально. Не для эффекта – просто потому, что иначе это произносить было бы странно. Неуместно. Это не были байки. Это было то, что рассказал сам камень. Почувствовал. Понял, хоть и не читал нигде. - А теперь скажите, – наклонился чуть вперёд, – много ли таких пар в этом мире? Именно влюблённых. Не обозлённых. Не преданных. А тех, кто до последнего держались друг за друга и вдруг… сломались. Но не так, как ломаются в кино. А по-настоящему. До сухого хруста костей души. Тишина сгустилась. Даже тот, с бинтом, не шевелился. - Гримуар, – продолжил, опираясь локтями на стол, – даёт выбор. Иногда. Показывает, как. Но не даёт гарантии. Потому что решение принимает не он. А тот, кто хочет создать Камень. И если он… если она… если кто-то из них не готов переступить через всё человеческое в себе – Камня не получится. Или получится... брак. Пустышка. Эхо. Без той самой структуры, которую ни один анализ не расщепит до конца. Медленно выдохнул. Слова падали, как тяжёлые монеты на стеклянную полку. - Так что... их создаёт человек. Если его ещё можно так называть после этого. Пауза. Звук капли, ударившей по крыше. За окном начинался дождь, редкий и тяжёлый. Каждая капля – как отдельная мысль. Или воспоминание. Или сожаление. - Чушь, – наконец выдохнула женщина, но как-то беззубо. Словно это была не реакция, а попытка вернуть себе устойчивость. Страх? Отвращение? Неуверенность? Не важно. - Возможно, – согласился спокойно. – Чаще всего – чушь. Если просто слушать. Продавец встал. Подошёл к окну. Не смотрел на меня. - Знаешь, парень, – сказал он наконец, – если ты всё это придумал – ты ненормальный. А если не придумал… тогда кто-то другой – и тоже ненормальный. - Согласен, – кивнул. – В этом процессе все теряют что-то важное. Один — жизнь. Второй – душу. Третий – понимание, зачем он вообще это сделал. - А ты? – спросила она. - Я? Пока только делаю выбор. Иногда создаю. Возможно чиню. Или... пытаюсь. Молчание было долгим. Потом мужчина вновь сел. - Ладно, – хрипло выдал он. – Камень у тебя. Деньги у нас. Сделка закрыта. Но если ты решишь рассказать ещё что-нибудь – скажем так… более прикладное… – он взглянул на меня, – то ты знаешь, как нас найти. - Знаю, – ответил тихо. – Но сомневаюсь, что вы хотите знать больше. Пока нет. Поверь, проще спать. Поднялся. Камень надёжно зафиксирован, деньги отданы, разговор – исчерпан. Осталось только уйти, пока не появилось ещё вопросов. Таких, на которые и сам не хочу знать ответа. И вышел. Медленно, спокойно, не оглядываясь. Пусть они теперь сами думают, что из этого правда. А что – просто мрак. И мне нужно подумать…. Глава 17 Всё то же эконом-аэротакси. Пузырчатые пластиковые сиденья, затёртые кнопки с отсыревшей подсветкой, дёргающаяся навигация и панель, которая раз в минуту моргает, словно у неё паническая атака. Борт дрожит на резких порывах ветра, как будто его ведёт не автопилот, а выпускник лётного техникума с тремором в руках. И – посреди всего этого – один, в тишине, над тёмным стеклом воды. Океан внизу чёрный, глухой, безмолвный. Как вытекшая тушь по бесконечной странице. И да, просто лечу. Без цели. Не на вызов, не с грузом, если не считать купленного Камня Боли, не по контракту. Просто – чтобы развеяться. Подумать. Или хотя бы притвориться, что думаю. Да, мне особо-то и не нужен был этот Камень Боли. Не нужен с точки зрения применения – у меня и так всякого добра в мастерской хватает, которое так и не решаюсь отремонтировать. Но всё же камень купил. Потому что иногда тебе нужно не средство, а напоминание. Чтобы не забывать, какой ценой может рождаться то, что ты называешь идеалом. Чтобы не дать себе права легкомысленно повторить. Сунул его ещё там в боковой отсек сумки, аккуратно, как будто боялся, что он обидится. Завернул в термозащиту, но всё равно ощущаю – он там. Он всё ещё там. Как зуб, который болит, даже если язык не касается. А то, что у меня сегодня получилось в Президентском люксе… Это... хрень. Впрочем, всё зависит от того, с какой стороны смотреть. Дело в том, что изначально неправильно понял суть гримуара. Ошибка была в подходе. Думал – инструмент. Просто редкий, мощный, капризный – но всё ещё инструмент. А он – не просто инструмент. Он – инструмент в твоих руках. Нужно понимать разницу…. Это не меч, не молот, не отвертка. Это – скрипка. Да ещё и с двадцатью двумя струнами. Причём, у каждого – свой строй. Она может быть восхитительной, виртуозной, поющей. А может оказаться глухой доской, с одной струной, которая рвётся при первой попытке сыграть. И вот ты держишь эту скрипку. Смотришь на неё. Пробуешь пальцами. А потом берёшь... и решаешь, что это – аккордеон. И начинаешь играть на скрипке, как на аккордеоне. Ну и как думаешь, что за шедевр услышат окружающие? Вот и меня так вышло. Решил, что это работа. Просто работа. А вовсе не искусство. Думал, малые арканы можно лепить по инструкции. Чётко, без вдохновения, шаг за шагом. А они – рождались… не теми. Весь день ходил с этим чувством – как будто ошибся в названии химиката и вместо лекарства получил мыльный раствор. Всё делал правильно – а получилось ни о чём. Ну не совсем, но в сравнении с тем, на что надеялся…. Хорошо ещё, что с горя хлопнул рюмашку. Грамм на двести. Ничего не отпустило, но хотя бы стало всё равно. Знаешь, как бывает – не легче, но как-то спокойнее, что хуже уже не станет. Или станет – но потом. А потом пришло наитие, как связаться Лайей. Вот так и оказался сейчас – в одноместном аэротакси, которое дребезжит над океаном. Где-то внизу плещется темнота. Где-то впереди – берег и город. На приборной панели бегут пиксели. Тревожный индикатор в углу мигает о низком заряде борта, но пока игнорирую. Плевать. Он всё равно долетит. А если нет – ну, может, эта история и не заслуживает продолжения. Поднимаю голову. Сквозь грязное куполообразное стекло виден горизонт, переломленный огнями прибрежных вышек. Маяки мигают с интервалами – каждый по-своему, как сигналы Морзе. Словно кто-то из старого мира всё ещё посылает сообщения в темноту. А пока думаю о скрипке. О двадцати двух струнах, старших арканах. О том, что, возможно, это число – вовсе не о количестве. А о качестве. О допусках. О изломах между арканами. О тех местах, где они сходятся. Гримуар всё ещё лежит у меня. Закрыт. Молчит. Ждёт. Он не делает шагов – сам делаю. Он лишь показывает, где ступень, а где обрыв. И если решу, что обрыв – лестница, то лечу я, не он. А может быть, и не лечу вовсе. Просто стою на месте, мысленно барахтаясь. Потому что когда-то давно вбил себе в голову, что искусство можно считать работой, если приклеить к нему достаточно инструкций. А оно - не хочет. А оно – сопротивляется. Где-то впереди – зелёные огоньки посадочной площадки. Автоматика пищит, предлагая выбрать ближайшую платформу. Выбираю ту, что ближе к пляжу. Там, где редко ходят люди. Где всё ещё пахнет солью, а воздух не забит рекламой и дронами. Пусть остынет голова. Пусть стихнет эта странная, вязкая злость на самого себя. Далеко ещё не провалил день – зато получил урок. Жёсткий, неприятный. Но иногда такие и бывают самыми полезными. Пусть эта ночь станет тишиной. Перед следующим аккордом. Перед тем, как возьму эту скрипку снова. И сыграю. По-настоящему. Снова… и сегодня. Да, надо возвращаться с люкс. Колумбия не ждёт. Или ждёт, но не очень. *** Постоял немного, глядя на визитку. Чёрная, с голографической спиралью. Без контактов. Без номера. Без адреса. Просто она. Смотрит в тебя, как зеркало, в котором ты – немного чужой. И гаснет. Нет, она не пищала. Не покраснела, не треснула, не покрылась инеем. Просто стала... неотзывчивой. Мёртвой, как заклеенный глаз. Или, может, спящей. Хотя кто знает, как там у неё это работает. Может, визитка теперь тоже обиделась. Что не выбрал путь через её окно. Путь, к слову, не просто "коридор телепорта". Это была её дорога. Быстрая, мягкая, небезопасная – но личная. Такой она мне её и предложила. Почти между делом, но с тем взглядом, которым смотрят не просто "на знакомого". А на того, с кем уже заключена внутренняя сделка. Пусть даже молчаливая. Пусть даже односторонняя. Я отказался. Не потому, что испугался. Не потому, что не доверяю – хотя, если быть честным, не доверяю. А просто потому, что… иногда тебе нужен обычный способ. Самолёт. Перелёт через океан. Проверка багажа. Пластиковый стаканчик кофе. Человек справа, который будет храпеть. И старушка слева, которая будет пытаться объяснить, почему "Америка уже не та". Нормальные вещи. Простые. Вот чего мне не хватало. Лайя, конечно, всё поняла по-своему. И, наверное, правильно. Она же не в моей голове. Не знает, как боюсь потерять остатки реальности. Остатки привычки быть человеком. Псих, маньяк – её слова, по досье – уже мои слова слова. И, по правде говоря, звучит, как диагноз. Только не тот, что можно залечить. А такой, которым можно прикрыться, когда не хочется объяснять. Не хочется рассказывать, как смотришь в зеркало и не узнаёшь себя. Как идёшь к психологу и не знаешь, что именно врать: про него или про себя. Психолог, кстати, был. Назначен. Назойливо. Формально. Всё как полагается для "контактных сверхов нестабильного типа". Пару раз в неделю, без опозданий. Запись ведётся, отчёт отправляется. И уж если ты не пришёл – будьте любезны объясниться. Вот и просил Лайю. Как человека, как... агента. Объяснить, что ужасно занят. Что командировка. Что вернусь – и сразу. Сразу, конечно, ничего не будет, но это уже вопрос технический. Главное – убедить. Она, к моему удивлению, замялась. Долго. Почти колебалась. А потом всё-таки согласилась. Почти. Типа "попробую". Что ж… лучше, чем ничего. Хотя её "я бы на твоём месте не зарекалась" прозвучало так, будто она уже наполовину уверена, что вляпаюсь. И, возможно, не наполовину. Убрал визитку обратно в нагрудный карман. Не потому что она что-то значила сейчас. А потому что она могла значить потом. Это был мой способ сказать: вовсе не сжёг мост, а как нормальный герой просто… пошёл в обход. *** Пляж вокруг был пуст. Ветер гнал по песку обрывки водорослей, иногда подбрасывая их в воздух, словно пробовал на прочность. Вдалеке мерцал терминал – тот самый, что выбрал для посадки. Приморский, полудикий. Автоматическая подсветка платформы не работала, и от этого он казался не местом прибытия, а каким-то забытым объектом. Как детская железная дорога в заброшенном парке. Неспешно добрёл до ближайшего лежака. Присел. Посмотрел на воду. Она шуршала. Не плескалась. Не бушевала. А именно шуршала – как будто берег был не из песка, а из шелестящей бумаги. Волны ползали по нему, осторожно, как кошки по стеклу. Мягко. Бережно. Будто знали, что шум может спугнуть важные мысли. А я сидел. И думал. Что будет в Колумбии – понятия не имею. Город там странный. Во всяком случае точно не такой, как здесь. Контакты мутные. Но кое-что у меня есть – старый заказ, ещё со времён, когда был просто ремонтником чудес. Один клиент там до сих пор считает, что просто "честный технарь". И пока так – пусть и будет. Надо будет зайти, проведать. Может, успею. Одиннадцать часов – туда. Одиннадцать обратно. Плюс день на месте. В целом – планируемо. Если никто не устроит фейерверк. Хотя, по опыту, фейерверк обычно устраиваю я. Сам. Даже не специально. Но тут бабушка на двое сказала. Поскольку планирую… Скоро взлёт. Уже купил билет. Через официальный сайт. Настоящий рейс, с расписанием, номером места, даже с возможностью выбора курицы или рыбы. Всё как у людей. Всё как будто ещё человек. Да и цена смешная. Шестьсот двадцать кредов туда и обратно. Даже с багажом. Почти как телепорт – только дешевле и… реальнее. Поднялся, встряхнулся. Песок осыпался с брюк. Пошёл к терминалу. Рядом загудело другое аэротакси – кто-то прилетел с города. Даже не обернулся. Лайя, наверное, всё ещё зла. Или нет. Она же не сказала "прощай". Она сказала "я бы не зарекалась". Значит, что она всё ещё в теме. Ну а мне ещё многое нужно сделать… в Президентском номере. *** Пересадка в Майами – час тридцать четыре минуты. Когда впервые увидел это в билете, даже как-то встрепенулся: "ого, целый час!" Почти полтора. Даже чуть больше. Почти как маленький отпуск между двумя взлётами. Почти как возможность выбраться на улицу, вдохнуть влажный, тяжёлый, настоящий воздух, не климатизированный внутри стеклянного желудка международного терминала. Но потом – блоги. Советы. Предостережения. "Час тридцать четыре? Вы с ума сошли, это ж на грани провала!" – писал один. "В Майами можете спокойно потерять и два часа только на границу, если не повезёт." – вторил другой. "Никаких пляжей. Даже не надейтесь. Успеть бы на рейс!" И тут доходит. Не "ого, целый час". А всего-то час с копейками. И это – международный рейс. Со всеми проверками. Пограничный контроль. Паспорт. Таможня. Биометрика. Очередь. Люди, которые торопятся и те, кто наоборот – в первый раз, всё фотографируют. Потом опять очередь, уже на следующий рейс. И бег, с рюкзаком, с выдыхающимся багажом за плечами. И взгляд на табло, где рейс уже "Final Call", а ты только мчишь по бесконечному коридору, петляя между магазинами дьюти-фри и очередными постами контроля. Так что – всего! Никакого тебе Майами. Ни кубинских сэндвичей, ни зажигательной сальсы на набережной, ни даже возможности банально протянуть ноги у фонтана. Всё, на что ты можешь рассчитывать – это пластиковый стул в зале ожидания, кофе из автомата и возможность посмотреть в окно на небо, которое ты не потрогаешь. Может, на обратном пути, мелькнула мысль. Хотя тоже – сомнительно. Всё будет так же. Или ещё хуже. Потому что обратно – снова международный. Снова погранконтроль. Снова штампы. Снова "добро пожаловать в США", как будто ты ушёл надолго, а не просто через океан махнул по делам. Промежуточных пространств не существует. Есть только пункты прибытия и пункты отбытия. Всё остальное – суета. Такова плата за отказ от "окна". Меня такая логика всегда раздражала. Хочется же – в промежутке. Протянуть себя в щель между мирами. Словно дух на таможне между жизнями. Прогуляться между строк. Но нет. Здесь нет между. Только – вперёд. Быстрее. По прямой. Без вариантов. Майами – не город, не место, а точка в логистике. Отметка на электронном билете. Строка в маршруте. Транзит. Жаль, конечно. Было бы приятно выйти хоть на минуту – просто ради того, чтобы напомнить себе: ты не привидение между перелётами. Ты всё ещё человек, с ногами, которые касаются земли, с кожей, чувствующей ветер. Даже жаркий, липкий, но живой. Не искусственный бриз климатической системы. Но увы. Я проверил время посадки. Расчётное прибытие – 08:12. Посадка на следующий – 09:46. В идеальном мире – хватит. В реальном – придётся пробираться сквозь толпу, молясь, чтобы багаж не застрял где-нибудь в промежутке между системами. Забавно, что теперь вожу с собой Камень Боли – магический артефакт, созданный на любви и предательстве, – а сам боюсь, что мой рюкзак застрянет на сортировке и не доберётся до Колумбии. Какой странный мир. Где вещи, сделанные из боли, надёжнее, чем чемодан с одеждой. Сделал ещё один глоток воды. Простая бутылка, купленная за восемь кредитов в автомате. Бесцветная. Без вкуса. Но – тоже якорь. Удерживает. Не даёт провалиться в иллюзию. Помогает вспомнить: ты живой. Ты едешь. По делам. По чёртову колумбийскому делу. По следам чего-то, что может стать новым адом. Но ехать – нужно. Потому что остановиться сейчас – значит дать всему утечь сквозь пальцы. Либо ты их, либо они тебя. *** Скоро начнут объявлять посадку. Собрал свои вещи. Перепроверил багажную квитанцию, как делаю всегда – дважды. Сел обратно, вытянул ноги. За окном шасси грузовика толкнуло тележку с контейнерами. А я снова посмотрел на часы. Остался один час… И это – не шанс, а просто разрешение успеть. *** - Костас Трешь? – сухо, будто на выдохе, спросил таможенник, уставившись в экран перед собой. - Да, – кивнул в ответ, почти с облегчением. – Наконец добрался до точки, так сказать. По-хорошему, стоило бы сказать что-то попроще, просто "да" и не провоцировать. Но, кажется, мне уже не привыкать. Голова была мутной от перелёта, в глазах стояла рябь – не от усталости даже, а от ощущения, что ты где-то между временными зонами, между часами биологическими и электронными. Впрочем, к местной погоде был готов. Богота встречала свежестью, сероватым небом и той самой устойчивой круглогодичной температурой, о которой любят писать в туристических брошюрах: "всегда весна", "приятный климат Анд". Перевод: солнце есть, но не греет. Куртка – решение верное. А зонт не нужен. Пока. Высота – чуть больше двух с половиной тысяч метров. Воздух уже не просто тонкий, а словно фильтрованный. Он не ложится в лёгкие – он наблюдает, вдыхая тебя в ответ. И всё бы ничего, если бы этот таможенник не уставился в мою физиономию так, будто тут контрабандой возил не что-нибудь, а орбитальную пушку в чемодане. Я молчал, он ждал. Молчание затягивалось. Потом, сам не понимая зачем, произнес: - Мастер. Это вырвалось само. Глупо, пафосно. Словно имя в легенде или вызов в суде сверхов. Но слово уже улетело. Висит между нами, как пуля, не долетевшая до цели, но уже запущенная. Как когда-то сказала Лайя. Таможенник прищурился. - Какой ещё к чёрту Мастер?! – отрезал он резко. Даже мышкой по столу щёлкнул так, будто хотел ударить меня. - Из Мастерской, – пожал плечами, отвечая. Всё ещё не улыбаясь. И не двигаясь. Он явно не понял. Потому взял лист бумаги с его стола. Чистый. Бумага рассыпалась надвое, как перерезанная лента. Сухой срез. Одно из следствий точного телекинеза, хоть и слабого, возможность резать предметы. Не сказать, чтобы мне это давалось легко, но произвести впечатление давало. Он побледнел. И стоял, медленно меняясь в лице, будто в голове у него что-то соединилось. Пазлы. Строки в досье. Какие-то воспоминания, слухи, может, отчёты. - Значит, Мастер из Мастерской? – переспросил он теперь уже осторожнее. - Да, – подтвердил, чуть тише. - А кто тогда такой Костас Трешь? – спросил он, и на его лице появилась тень торжества. Словно поймал. Словно "Ага!". Не стал делать паузу. Не стал думать. Сказал, спокойно, не глядя ему в глаза: - Костас… Костас – это кровавый маньяк-убийца. В ответ тишина. На ближайшей линии кто-то рассмеялся. Видимо, услышал только часть фразы. Или подумал, что это шутка. А он – нет. Он молчал. - И… вы шутите? – спросил он после паузы, понизив голос. - А вы как думаете? – отозвался лениво. – Прилетел бы он на рейсе эконом-класса, через Майами, с пересадкой в один час тридцать четыре? Он издал звук, похожий на хмык и кашель одновременно. Похоже, эта часть аргумента убедила его больше, чем всё остальное. Он отпустил взгляд, щёлкнул пару раз в системе, потом поставил электронную подпись. - Всё. Проходите, Мастер. Не "Костас". Не "Трешь". "Мастер". Интересно, что он там себе надумал. Может, принял за сверх. Или за кого-то вроде консультанта для таких, кто только играет в сверхов. Мне-то не привыкать – у меня лицо не запоминается, но ощущение оставляет. Словно лампа без света, но со странным гудением. Прошёл через створку, и она не пискнула. Видимо, Камень Боли не считался оружием. Если они вообще знали, что это на самом деле такое и насколько может быть опасным в умелых руках. Но погрузиться в толпу не успел… в меня выстрелили из автомата. Выстрел. Точнее – очередь. Автоматная. Короткая, но плотная. Не киношный хлопок, не выстрел с глушителем, не одинокое "пынь", а ГРАХ-ГРАХ-ГРАХ, прямо в грудь, в упор. И никакой жизни перед глазами не пронеслось. Никаких прощальных флэшбеков. Только хруст воздуха, треск в ушах и резкая пустота. Даже мысли не было. Только рефлекс. Чисто на рефлексах вызвал Лию… и мой первый малый аркан отозвался…. *** Возвращение не было мгновенным. Сначала – темнота. Потом – давление. Словно воздух сам вдавливает тебя обратно в тело. Потом – тепло, волна тошнотворной жизненной силы, обволакивающая тебя, как рвотный эфир. А потом… как будто система запускается обратно. Тело вгрызается в реальность. Пули выходят сами. С хлюпающим звуком. Как гнилые семечки из слишком спелого плода. Раны затягиваются. Медленно. Противно. С зудом, будто кто-то прошёлся наждачкой внутри. И неожиданно для себя открыл глаза. Первое, что увидел – ошарашенного таможенника. Он стоял, с лицом будто его с силой приложили о справочник по баллистике. Его взгляд метался между мной… и трупом моего убийцы. Парень валялся в паре шагов. Молодой. Перчатки. Очки. Оружие – неплохое. Я бы такое не купил, но стреляет стабильно. Хотя стрелять больше не будет. - Молодец, Лия, – прошептал спокойно. – Что могу сказать. Встал. Не спеша. Грудь болела, одежда вся в крови. Моей. Посмотрел на себя, потом на таможенника. Он смотрел на меня с видом человека, который внезапно стал атеистом, но всё равно не понимает, почему ад у него на смене. - И не говори, – кивнул на свою рубашку, – видишь, как попортили. Тот не ответил. Видимо, осознал, что находится вне границ здравого смысла. Всё-таки хорошая эта штука – быстрое клеточное восстановление. ** Вдали раздавались очереди. Аэропорт большой. Первая – паническая, будто кто-то из сопровождающих нападавшего понял, что всё пошло не по плану. Вторая – уверенная, холодная. Без суеты. Это явно была Лия. И всё это под аккомпанемент панических криков. Скорее всего, в другой части терминала уже начиналось прореживаться мясо. Ну, а кого ещё пошлют на сверха с автоматом. Хотя… они, наверное, тоже читали мои данные. А зря. Нужно своим глазам верить, а не каким-то бумажкам. Количество трупов, подозреваю, росло. Причём даже не в арифметической, а в странной дробной прогрессии: сначала один, потом трое, потом девять, потом уже никто не успевал считать. И ведь мы ещё даже не начали то, ради чего сюда прилетел. Разборки с картелем – всё ещё впереди. Видимо, наши оппоненты решили прощупать ситуацию…. ** Где-то снова стрельба. Теперь почти наглая. С характерным криком полицейских и щелчками их стандартных автоматов. Видимо, местные силовики решили, что могут как-то поучаствовать. Наивные финские парни…. Лия, взрослая девочка, и понимала, что паровозы нужно давить, пока они ещё чайники. А эти даже не чайники – лужицы кипятка на плитке, в которую кто-то уже запустил руку с проводом. Но она работала точно. Без истерики. Стрелок, что ни говори. Где-то внутри аэропорта кто-то заорал. Пуля прошла через стекло, разбив его с перфекционистским "клинк". Потом опять крики. Беготня. Суета сует…. Потом вновь тишина. Такая, которая наступает не после победы, а после того, как никого не осталось спорить. *** Обернулся к таможеннику. Он всё ещё стоял там же. Правда, теперь не дрожал. Просто стал пустым. - Ты это… может, вызови кого, чтоб убрали, – кивнул на труп. – В аэропортах обычно за чистотой следят. Особенно в зоне прилёта. И пошёл. Медленно. Не оглядываясь. Рубашка прилипла к телу, но под ней уже не было ран. Только зуд, напоминающий: Ты был мёртв. Совсем недавно. *** Наконец вышел из аэропорта. Пахло гарью и паникой. Воздух дрожал от только что отгремевшего насилия, но всё уже было в прошлом. То есть, почти в прошлом. По-прежнему чувствовал, как тело всё ещё "вспоминает" боль. Это как фантомная конечность – только наоборот. Орган есть, жив, функционирует, но разум уже один раз его похоронил. И теперь сигналы идут не в ту сторону. Боль из не-жизни – она совсем иная. Она цепляется за тебя изнутри, как та же ненависть. Зашёл за угол, в тенистую нишу, прикрыл глаза и вызвал младших арканов. Сначала не знал, зачем. Планировал что? Встретиться с нужными людьми? Поторговаться, поставить пару ловушек, навести мосты? Чушь. Теперь – чушь. Уж еодин раз умер… пару часов назад. И это что-то изменило. Радикально. Без шанса на "отмотать назад". - Цель? – спросил кто-то из девушек. Хрипло. Словно пёс, котором слишком долго не давали команд. Даже мне самому стало страшно. - Всех. - Конкретизируй, – отозвалась она. - Убейте их всех! – прохрипел в ответ. Слава богу вопроса кого их не возникло… Но возникла пауза. - А сопутствующие потери? – скептически спросила она же. - Насрать! – выдохнул с усилием. Не крикнул. Не рявкнул. Выдохнул, как проклятие. Как финальную оценку. Как приговор без аппеляции. И в тот момент мир сдвинулся. Не в смысле "дрогнул" или "завибрировал", нет. Именно "сдвинулся". Как будто город изменил угол – теперь наклонён чуть-чуть не в ту сторону, под неправильным градусом, как перекошенная дверь в склеп. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что смерть уже пришла на эту землю. И нет, они не стали убивать прямо всех подряд, потому что понимали, что под моим "всех" есть вполне конкретные лица. Прохожие ещё не знали. Они видели во мне очередного уставшего туриста, с вымятым лицом и взглядом человека, которого достала пересадка в Майами. И лишь те, кто чувствовал магическое, начали оборачиваться. А их – единицы. Америка вымывает самых сильных к себе. В таких местах остаётся только сброд. "Насрать", – повторил про себя, – "Если хоть кто-то из вас был с ними – простите. Если не были – повезло. Наверное." Глава 18 Во всех новостях была Богота, столица Колумбии – теперь уже не просто латиноамериканский мегаполис, а новый символ масштабной ошибки. С высоты съёмок с дронов – город казался частично накрытым горящими венами, прорезанными ударами сверху и вспышками, разрывающими площади. Местами, прямо в реальном времени, были видны удары, срывающие фасады зданий, машины, катящиеся в пламени, бегущие люди. Панорама паники. На огромной панели, в помещении без окон, смотрела Лайя. Сидела в одиночестве, в кресле, словно простой наблюдатель. Локти на подлокотниках, пальцы сцеплены, в глазах – не страх и не тревога. Анализ. - Кто же ты такой, Костас Треш…, – медленно, вполголоса, будто самой себе, произнесла она. И хотя, в зале была одна, на экране город стонал от тех, кого он разбудил. Он стал не искрой, а магнитом самой настоящей катастрофы. В это же самое время, в Вашингтоне, в глубине стеклянного комплекса с гравировкой на дверях "DHS Sub-Unit Delta 7", происходило нечто похожее. Зал заседаний аналитического центра ФБР был насыщен напряжением, как палата с кислородом перед поджогом. На экране – те же кадры. Только уже размеченные, подписанные: Тип энергии, вероятный сверх, структура ударов, вероятная аффиляция… Меррил, куратор направления "особо нестабильные сверхи", выглядел постаревшим. Он откинулся в кресле, потёр переносицу, и с иронией выдохнул: - Конечно, не так себе представлял поход объекта Маньякой на Колумбию. Никто не засмеялся. Да и не до шуток. - Мы все… все – несколько недооценили способность Треша договариваться о своей поддержке, – ответила аналитик Мила Хьюз. Молодая, лисьеглазая, с кучей цифр в голове, но сейчас даже она звучала неуверенно. - Сколько подтверждённых сверхов пошли с ним? - Как минимум пятеро. Все – экстра уровень. По некоторым – подозрения на альфа+ или нестандартный тип. - Почему мы не отследили такую группировку раньше? - А потому, что они не группировка. Ни одна из них не была в связке друг с другом до… сегодняшнего утра. Это не альянс, это... хм... экосистема, живущая по его правилам. Более того, согласно всем базам данных их просто не существует! Меррил медленно поднялся, прошёлся вдоль стола и уставился в окно. Там, за стеклом, было солнечно, и только отражение горящего города в мониторах напоминало, что на другой стороне планеты падает одна из столиц. - Значит, вероятнее всего, Трешь договаривался с каждым индивидуально. Знал, как говорить. Что предлагать. Кем прикидываться. Вопрос… где и когда?! - Более того, по записям с момента его прибытия в Колумбию, он не инициировал насилие сам. Первый удар был по нему. Потом – сработали его ответные меры. Тактические, мгновенные. Без колебаний. – Типичный почерк манипулятора, – подал голос оперативник спецгруппы. – Заставляет противника сделать первый шаг, а потом обрушивает на него ад. Мила добавила: - По моим расчётам, с момента посадки в Боготе прошло всего пять часов. И этого хватило, чтобы город практически пал. Военные отступают, полиция деморализована. Некоторые уже начали сдавать оружие просто при приближении хоть кого-то, кого могли причислить к его сообщникам. - Что дальше? – хрипло спросил Меррил. – Куда он двинется? Ответа не было. Только зловещая тишина. Мила перевела взгляд на экран. - Судя по данным из глобальной сети… он вообще никуда не движется. Он стоит в центре бывшей деловой части города. И, судя по данным с дрона… разговаривает с кем-то. Пауза. - С кем-то? Она увеличила кадр. В центре был он – Костас. Стоял, куртка наполовину расстёгнута, руки в карманах, лицо – закрыто тенью, но взгляд… даже камера улавливала это напряжение. Напротив него – женщина в белом. Платье по колено. Волосы тёмные, развевающиеся. Без оружия. Без защиты. Меррил сжал зубы. - Кто это, чёрт побери? Мила поджала губы, понизила голос: - Министр культуры колумбийского правительства. По некоторым данным непосредственно связана с картелем с которым у Треша сейчас конфликт. Ну, почти завершился, судя по всему. Меррил скрипнул зубами. Он ощущал, как всё выходит из-под контроля. – Начните протокол “Демиург”. Пусть все аналитики соберутся в течение часа. Мне нужны симуляции всех возможных сценариев, особенно после того, как он решит выйти из Колумбии. И удвойте охрану на всех его предполагаемых точках входа в США. Он отошёл к кофейной машине, налил себе чёрного. - У нас, чёрт возьми, проблема…. Большая проблема. И её зовут Костас Треш. *** - Вы сами ко мне пожаловали? – удивлённо, почти с насмешкой спросил у женщины в белом. Хотя, если быть честным, сам её и разыскивал. Искал по записям, по слухам, по ощущениям. На её след вышел ещё до вылета. Министр культуры Колумбии – так её знали официально. Хотя… что там "знали"? Скорее, не хотели знать. Она не ходила на интервью, не светилась в телевизоре, и даже в социальных сетях была подозрительно невидима. Но при этом каждый, кто хоть раз имел дело с местными силовыми структурами или "бизнесменами" без адреса и фамилии, знал её в лицо, только не смел называть. И да, по слухам – одна из главарей картеля. Таких не назначают – такими становятся. Говорили про особую жестокость, изысканную. Говорили – что глаза у неё не просто смотрят, они оценивают, будто уже видят тебя после вскрытия. А теперь вот она стоит передо мной. В белом. Безоружная. Грациозная. И не говорит ничего. Просто моргнула. И в следующее мгновение оказалась уже прямо передо мной, в опасной, слишком близкой дистанции. Быстрая. Стерва. Даже не успел ей что-то вякнуть типа: "Ты правда думаешь, что будешь исключением?" – как она ударила. В грудь. Кулаком. Сначала хотел даже улыбнуться – из вежливости, знаешь ли. Ну или чтобы подбодрить даму: дескать, "ах, какая вы злюка". Но не до смеха стало сразу, когда грудная клетка пошла вовнутрь. С хрустом. Со скрежетом. Как будто меня не ударили – а сломали, сложили и свернули, будто – не человек, а кусок влажного картона. Тля… Вот тогда и понял, как это больно – когда тебя убивают голыми руками, с применением сверхсилы. Слишком много силы не бывает, как говорится. Не просто силёнок, а абсолютная уверенность, что не просто убьёт – переработает тебя в удобрение*. Чёрт бы её побрал. А ведь думал сначала – просто убить. Ничего личного. Обмен информацией, и всё такое. Но зря она мне показала вкусняшки. Сила, скорость. Скорость, сила. Комбо. И ещё не раскрыла всего – чувствую же, как сквозит в ней ещё что-то. Какой-то запах искажённой гармонии. Ну что ж… Придётся ремонтировать. На этот раз, кстати, не отключился, как после той автоматной очереди в аэропорту. Хотя, по ощущениям – точно убили. Но мыслишки не ушли. Похоже, организм впал в боевое восстановление. Или как там это у него называется. Регенерация пошла волной. Каждая клетка словно скрипела от работы, изнутри слышались незримые звуки починки. Рёбра собирались, как панцирь, позвонки щёлкали, возвращаясь на место. А грудь… грудь медленно выталкивалась наружу. Обратно в форму. Шрамы – потом. Главное – форма. Сам же лежал на земле. С виду – как дохлый. Даже ноги задрыгались, будто в предсмертных судорогах. Да, знаю, выглядит это мерзко. Но таковы уж побочные эффекты выживания, когда смерть не входит в твой список планов. Она стояла над мной и смотрела, как на красивую вещь, у которой испортилась упаковка. - Сразу надо было самой всё сделать, а не полагаться на тупых исполнителей, – удовлетворённо сказала она, как будто говорила о недозажаренном стейке. Но потом… она замерла. Ударное восстановление пошло вразнос. Мой торс выровнялся, грудь выпрямилась, на коже – испарина, с паром. Ткань под курткой подрагивала, как бы дыша, набирая форму. А ещё… поднялся. Без помощи рук. Вернее, просто сел, прямо как призрак, и посмотрел на неё. В глаза. - Ты это… – прохрипел с натугой, – …специально так сексуально со мной играешься, да? - Чего?! – голос её был холоден, но в нём мелькнула тень удивления. - Ну, типа, "буду самой быстрой, самой сильной, самой главной". А по факту – плохая актриса, – выплюнул кровь в сторону. – Хотя нет… скорее… хорошая, но в дурацком сценарии. Она сузила глаза, как будто в них вспыхнуло пламя ярости. - Ты не в том положении, чтобы… - Да вообще всегда не в том положении, – перебил её. – Но, знаешь, всё, что не убивает… – усмехнулся, – …приходит ко мне с просьбами. Великое дело, когда противник думает, что у него всё схвачено. На этих словах наконец встал. Полностью. Без дрожи. Без лужи крови под ногами – она уже втекла обратно. Прямо как в жидкого терминатора его металл. Только порванная куртка напоминала, что меня минуту назад опять убили. - А теперь скажу прямо, красавица... ты меня и правда заинтересовала. Она, разумеется, попыталась повторить трюк. Видимо, сочла мою болтовню – за трепотню напуганного идиота. А ведь всё это время не зря упражнялся в метафорах. На самом деле ждал её. Секунды считал. Точнее – такт движения. У сверхов, особенно таких, как она, ритм выстреливает почти музыкально. И когда понимаешь, как работает её "мгновенность", ты либо мёртв, либо уже готов. Она рванула вперёд – резкая, как вспышка, как кулак прямо в глаз. Но увы для неё, в этот раз не моргнул. Моя сила не в лобовой атаке – она в понимании. И в телекинезе. Она вошла в радиус. Её нога пошла в замах. И в это миг выпустил нить. Не полноценный удар. Нет – тонкая настройка. В каждое движение – микрорез, словно скальпелем хирурга. Подколенные сухожилия. Голеностоп. Плечо. Грудина. Шея. Всё не на разрыв – на нейтрализацию. Она рухнула, как мешок с картошкой. Не с визгом – без звука. Просто кончилась скорость. Резко. Как будто выключили гравитацию, или наоборот включили, и тело упало в своём темпе. Ещё секунда – и она была на земле, лицом вниз, не понимая, что произошло. - Вот так. Не больно, зато… навсегда. Без единого следа, без крови. Только сломанное движение, как в марионетке, у которой перерезали нитки. Если и пыталась пошевелиться – это уже не имело значения. Сила и скорость – бесполезны, когда ты не можешь их применить. – Тебе бы до комплекта ещё регенерацию… – пробормотал, присаживаясь рядом. – Но как говорится, будущей корове бог рога не дал. Она смотрела на меня. Пыталась, во всяком случае. В её взгляде – сначала непонимание, потом страх, а потом злость. Та самая, опасная. Но… нефункциональная сейчас. В теле она больше ничего не решала. – Не обижайся, – добавил, почти дружелюбно. – Ты же серьёзный игрок, не должна была лезть в ближний бой. Ну… не с таким как я. Тем боле вовсе не тот, кем кажусь. Но тратить время на неё – роскошь. Так уж случилось, вовсе не Геракл, и не собирался лично волочь её через весь город. Потому вытянул карту. Да, самую спорную. Самый неудачный мой малый аркан – две с половиной звезды, не больше. И она появилась. Из воздуха, из тьмы. Легкая, почти невесомая. Как тень, как шорох. Мику. Она не похожа на оригинал – если таковой вообще был. Даже не помню, почему выбрал это имя. Что-то из памяти, отголосок старой эстетики. Но красива, точно. И… убийственно бесшумна. Её стихия – не бой, а исчезновение объектов. Без крови. Без шороха. Без следов. Только пустота после. Бесшумный убийца. Ниндзя, как её представлял в современных реалиях…. - Мику. – повернулся к ней. – Бери эту… министра культуры. Идём её дорабатывать. Она кивнула. Без слов. Без эмоций. Осторожно, как будто та была из стекла, подняла женщину в белом. Не спеша, но точно. – Мику знала, как брать. Нежно, но с приговором. - Никуда ты от меня не денешься, – прошептал той, кого когда-то величали министром. – Твоя история только начинается. Развернулся, и вместе с тенью Мику, тащившей выключенную королеву картеля, пошёл прочь из квартала. Но сначала надо было посетить аптеку. Обезболивающих не брал, надо было исправить ситуацию. Чтобы там не говорилось, но ХоуНау не терпит суеты. *** - Что вы со мной делаете?! – вновь закричала госпожа министр, голос дрожал, словно она только сейчас по-настоящему поняла, в какую задницу попала. Поздновато, как бы. - Что, что… – пробормотал, подбирая подходящий угол лобзика. – Прикручиваю твою гламурную башку к этой чудной спинке. Чтобы не дёргалась при вскрытии, ага. Хирургия – она ведь требует точности, а не танцев с бубнами. К сожалению, в походной мастерской не было ни фиксаторов, ни медицинских кронштейнов. Да ничего не было. Поскольку планов на трепанацию чьего-либо черепа в Колумбии не предусматривалось. Зато в этом магазине был аккумуляторный лобзик Bosch, набор шурупов с пластиковыми распорками шуруповёрт и немного гениального вдохновения. Стул, конечно, хлипкий, но голову держал. Она дёрнулась, но Мику удерживала её по-прежнему, почти обнимая, с аккуратной, ледяной нежностью. Глядя со стороны, можно было бы даже подумать, что они подруги, только у одной вместо ободка – изолента на висках. Бззз. Шуруп пошёл не сразу. Древесина оказалась паршивой. Пришлось нажать сильнее, и образовалась трещина в спинке, но не развалилось. Пока достаточно. В этот момент зазвонил комм. Конечно. Идеальное время. Вот прямо только на звонки отвечать. - Да? – ответил, удерживая в одной руке шуруповёрт, а в другой – лоб госпожи министра, который пытался отшатнуться. Кусок лака с её виска уже облупился. - Здравствуйте, это мистер Треш? Голос мужской, с лёгким акцентом. Не колумбийский. Может, европеец. - С утра он был. А что надо-то? А то тут немного занят был… – фраза вышла у меня так буднично, будто будущую не пациентку к стулу крепил, а гвозди забивал на веранде. - Извините, я тогда попозже…. - Да вы говорите, не настолько и занят. Что у вас там – смерть, налоги или обслуживание сверхтехники? - Мне вас порекомендовали как очень хорошего специалиста по экзоскелетам…. - Кто-то с головой, значит. Вам отремонтировать или модернизировать? - И то, и другое. К вам можно подъехать сейчас? - Вот про это и говорил: занят пока, не на месте. Могу принять послезавтра. Привезите сам аппарат, будем думать, с чего начнём: с суставов или с мозгов управления. - Хорошо. Спасибо. – коротко, сухо. Видимо, привык к таким переговорам. Повесил. Считай, новая заявка в очередь. Которой не было и в помине. Но не мне жаловаться, раз клиенты сами прут. - Ну-с, отвлёкся тут немного. – сказал вслух, обращаясь к министру культуры, которая всё ещё пыжилась и пыталась визжать, но Мику всё так же безмолвно и эффективно удерживала её род своей ладонью. - Даже переговорам мешаешь. Что за человек… Нет, чтоб спокойно сдохнуть. Ан нет, орёт. Пачкаешься, брыкаешься, как будто у тебя ещё выбор есть. Снова взял шуруповёрт, выровнял его, ввинтил третий бшуруп. Теперь голова держалась почти идеально – ровно, как в тисках. Даже Мику оценивающе кивнула. - Всё. Готово. – сказал, будто речь шла о какой-нибудь хлипкой книжной полке из ИКЕА. – Теперь мы можем поговорить по душам. Вернее, я – поговорю, а ты – послушаешь. Она пыталась что-то прохрипеть. Увы, кляп никто не отменял. И Мику всё ещё держала её шею двумя пальцами. Как напоминание, что даже дышать – разрешено пока. Отложил шуруповёрт, стёр со лба пот. Аккумулятор чуть нагрелся. Инструмент надо будет зарядить… будущему хозяину, может быть – но лобзик всё ещё пилил, как надо. *** С министром закончил. Причём – аккуратно. Без криков, без пафоса, без лишней крови – как и положено в операциях по удалению того, что мешает. Голову прикрутил, дар извлёк, тело – на пожертвование факультету анатомии, если кому интересно. Если нет – тоже не страшно. Мику знала, что делать. Дальше – по ситуации. Зашёл в соседний магазин. Зашёл – это громко сказано: дверь была выломана, витрины разбиты, на полу валялись куски одежды вперемешку с битым стеклом, ценниками и обугленными носками. В углу кто-то что-то шептал, затаившись за стеллажом. Неважно. В отличии от них не мародёр. А просто заменил испорченную всякими вандалами одежду Куртка – чёрная, почти новая, теперь без дыр от пуль. Рубашка – синяя, с помятой биркой. Штаны и ботинки – по размеру. Примерил прямо там. Да, скажете – кража, нарушение закона. А кто мне что скажет? Кто ещё здесь остался, чтобы проповедовать мораль? Таможенник? Он, наверное, до сих пор не отошёл от моего "воскрешения". Из магазина вышел в тишину. Если не считать постреливания где-то вдали. Без моего участия. Это было… приятно. Все малые арканы отозваны. Кто погиб – тот, увы, погиб. Кто уцелел – пусть живут. Возможно, даже получат выходной. Я-то уж точно – заслужил. Пошёл по улице. Она была засыпана крошевом из окон, пластика, растрескавшихся вывесок и разбитых бутылок. Асфальт местами – в воронках. Пыль висела в воздухе. Пахло озоном, гарью, потом – приторным ароматом разбитого фруктового лотка. Невдалеке валялась разорванная кукла – с пустыми глазницами и без одной руки. Мимо пролетела стая голубей, вспугнутая неожиданным криком. Да. Идеальное место для прогулки. Мародёры шныряли туда-сюда, словно крысы на тонущем корабле. Кто-то тащил телевизор. Кто-то пытался вскрыть банкомат, даже не заметив, что тот был выдран из стены и теперь просто лежал, как труп, разорённый до нутра. Человеческая природа – странная штука. Только что здесь убивали, людей резали пополам, бросали в стены с такой силой, что оставалась вмятина на бетоне – а теперь опять… грабят. Риск смерти не отменяет жадности. Аэропорт – нет, он не пострадал. Сознательно обозначил его нейтральной зоной. Гуманитарный коридор, можно сказать. В конце концов мне тоже улетать домой. А так, пусть хоть кто-то выберется отсюда, пока не передумал. Остальные пусть считают, что у них был шанс. А вот заслужили ли – вопрос открытый. Город выдыхал. Стены домов покрыты копотью и трещинами. Здесь и там – следы боёв: воронки, сожжённые авто, надписи на стенах, брошенные оружие. Но воздух постепенно становился чище. Пульс у города замедлялся. Похоже, все основные участники замеса – выбиты. Или лежат. Или улетели. Или уже в моём списке... где-то между Мику и архивом арканов. Мирная жизнь начнёт налаживаться. Возможно. Не сразу, конечно. Но... кто знает. Может, и вырастет что-то новое на этих обугленных улицах. А сейчас пока шёл. Просто шёл. Мимо закрытых ларьков, пробитых рекламных баннеров, через пересохший фонтан, где вместо воды валялись гильзы. Не думал ни о чём. Просто позволял ботинкам нести меня дальше. Завтра, возможно, будет обычная жизнь. Новая. Старая – закончилась. Точно закончилась. Сзади – тишина. Спереди – дым. А сбоку – Мику, идущая чуть в стороне, как тень. Невыразительная, незаметная, но всегда рядом. Такая уж она – две с половиной звезды, но верная. Была сегодня со мной в самых странных моментах. Усмехнулся. Сам себе. Или миру. Или... может, тем, кто меня сегодня убивал. - Ну что, Богота. Выдыхай. Я – ухожу. Неожиданно вдруг отреагировала визитка Лайи. Получается, что она тоже по ней может связаться со мной? Наверняка. Просто не думал до этого о таком. Секундное замешательство – потом пальцы сами собой скользнули в карман. - Лайя, привет. Как дела? – спросил её так, словно мы просто столкнулись на узкой вечерней улице, где пахнет нагретым асфальтом и кофе из соседней забегаловки. - Как дела? Ты меня спрашиваешь, как у меня дела?! – закричала она с той стороны. Звук почти хриплый, срывающийся, будто она говорила в движении или на грани истерики. Сквозь её голос слышались слабые фоновые шумы – сирена или тревожный сигнал где-то вдалеке. - Ну, хорошо, спрошу, как у тебя настроение, хотя и так понятно, что ни к чёрту, – тут же сменил тактику разговора. Привычка – держать голос ровным, почти ленивым, когда на том конце кто-то кипит. - Треш, чёртов ты ублюдок, ты хоть понимаешь, что заварил кашу на весь мир! – взорвалась она окончательно. Где-то на фоне хлопнула дверь или люк, эхо ударило по её последним словам. - Ничего я не заваривал. И скажи-ка мне, не ты ли меня толкала сюда? – спросил её спокойно - Не надо грязи. Может, мне напомнить, кто устроил схватку с картелем в Лос-Анджелесе? – тут же начала переводить стрелки. Голос стал более холодным, как будто она взяла себя в руки. - Ну уж точно не я, но никто не захотел ситуацию притушить, и теперь все имеют что имеют. Ты лучше скажи – ты меня заберёшь отсюда или мне дальше ждать этот чёртов самолёт? – произнёс прямо. На том конце повисла пауза. Её дыхание стало чуть тише, но частое, как после бега. - Я… я…. Конец первой книги.