Мне сразу бросились в глаза гипсовые маски, развешанные по стенам. Масок здесь было много, и все они изображали одно и то же мужское лицо. Одни маски выражали гнев, другие — боль, третьи — страх и отчаяние. От этих масок тянуло жутким магическим холодом, и я почувствовал, что по моей спине бегут мурашки.

— Дрянь какая, — сказал Миша, имея в виду маски. — Что это за гадость?

— Неизвестные работы скульптора Померанцева, — усмехнулся я, — те, которые он никому не показывал.

Краем глаза я уловил какое-то движение, повернулся туда и увидел домового.

Домовой стоял спиной к нам у дальней стены. Наклонившись над деревянным столом, он резал торт. Видимо, домовой тоже почувствовал наше появление. Он обернулся к нам, в его руке блеснул нож, и я тут же активировал артефакт времени. Время немедленно превратилось в вязкий кисель. Я буквально кожей почувствовал, как невыносимо медленно текли бесконечные секунды.

Домовой попытался добраться до нас, но увяз в этих секундах, как муха вязнет в липком варенье. Движения домового стали медленными. Он почти не двигался.

— Миша, забери у него нож, — попросил я.

На нас с Мишей замедление времени не действовало. Сева Пожарский предусмотрительно встроил в Плащи Скрытности защитное магическое плетение.

Миша шагнул к домовому и без труда отобрал у него нож. Затем ловким движением защелкнул на худых запястьях магического существа специальные кандалы. Невежливо взяв домового за шкирку, он толкнул его в старое кресло, которое стояло возле окна. Кресло протестующе скрипнуло.

— Он больше не опасен, — сказал Миша, вертя в руках нож.

К сточенному от времени лезвию прилипли крошки бисквита. Я отпустил в кармане фигурку инженера Изюмова, и время снова потекло, как обычно.

— Где вы? — надтреснутым голосом спросил домовой.

Он недоуменно вертел головой. Я сообразил, что домовой по-прежнему нас не видит, хоть и ощущает наше присутствие. Я сбросил капюшон плаща, чтобы домовой мог меня увидеть. И Миша сделал то же самое.

Домовой уставился на нас, так словно увидел привидение.

— Кто вы? — спросил он. — Что вам здесь нужно?

— Моё имя Александр Васильевич Воронцов, — улыбнулся я. — И ещё меня называют Тайновидцем. — А этот господин — полицейский следователь Михаил Кожемяко.

С этими словами я снял Очки Видения и довольно кивнул. Теперь домовой был виден и без очков. Магические кандалы здорово ограничили его способности.

— Зачем вы надели на меня эти штуки? — спросил домовой. — За что?

Он поднял худые руки и потряс кандалами. Кандалы тоскливо зазвенели.

— Это для безопасности, — объяснил я. — Нам нужно с вами поговорить, и мы хотим быть уверены, что разговор пройдет без неожиданностей.

— Как бы не так, — неожиданно вмешался Миша. — Вообще-то этот домовой совершил преступление, и не одно. Он напал на городовых, а сегодня чуть не убил человека.

— Я защищал свой дом, — прорычал домовой, — а они лезли сюда без приглашения.

— Дом принадлежит вам? — вежливо спросил я. — И у вас есть документы?

Домовой опустил голову и сгорбился в кресле.

— Нет, — признал он, — но я всегда жил здесь.

Он покачал головой.

— Прав был Арсений Глебович. Он всегда говорил, что люди злые. Опасался, что однажды они придут сюда и выгонят нас. Говорил мне, чтобы я был осторожным. И он не ошибся. Вот вы и пришли.

— Как вас зовут? — вежливо спросил я.

— Семен, — глядя в пол, пробубнил домовой.

Затем он резко вскинул голову.

— Что вы сделали со временем? Почему я не смог двинуться?

Я пожал плечами.

— Немного магии, вот и все. Драка с вами не входила в наши планы, мы хотели просто поговорить.

— А эти оболтусы за оградой? — домовой кивнул в сторону окна. — Они тоже с вами?

— Нам нужно было как-то выманить вас из дома, — улыбнулся я.

— Понятно, — мрачно кивнул домовой, — все предусмотрели, да? И магию использовали, только бы выжить меня из дома. Ну что ж, ваша взяла. Я всегда знал, что рано или поздно это случится. Уже и узелок с вещами приготовил.

Он тоскливо посмотрел на нас с Мишей.

— Ну так что, выгоните или сразу убьете, чтобы не мучился?

Миша растерянно посмотрел на меня.

— Это какой-то странный домовой, — сказал он. — Почему он считает, что мы хотим его убить?

— Мне кажется, у него была трудная и безрадостная жизнь, — улыбнулся я и повернулся к домовому, который по-прежнему сидел в кресле. — Уважаемый Семен, давайте просто поговорим. Мы с другом не собираемся причинять вам вреда. По документам этот дом принадлежал скульптору Померанцеву. Ведь так?