— Значит, конкурс выиграет тот, кто наберёт больше всего плюсов? — понял я. — Его и объявят победителем?

К моему удивлению, Игорь Владимирович покачал головой.

— В этом конкурсе не будет абсолютного победителя. Это ещё одна традиция артефакторов. Выберут трёх лучших участников, они и станут мастерами, а остальные смогут попытать счастье на следующем конкурсе.

Конечно, мне, как и всем зрителям, хотелось поскорее увидеть артефакты участников конкурса, но пока это было невозможно. Почти все участники до последнего скрывали свои артефакты от чужих любопытных взглядов.

Тогда я отыскал глазами Севу и удивлённо хмыкнул. У него не было никакой коробки или ящика, в котором мог бы скрываться артефакт.

На верстаке перед Севой стоял большой глиняный горшок, заполненный чёрной садовой землёй. Рядом с горшком лежал аккуратно сложенный кусок ткани. На солнце ткань отливала тонким золотым шитьем.

Сева старался держаться уверенно, но я видел, что он волнуется. Чтобы подбодрить друга, я помахал ему рукой.

— Буду болеть за тебя, дружище! — крикнул я Севе.

Мой крик не вызвал удивления. Вокруг собралось много людей, и все они шумели. Но Сева меня услышал и благодарно помахал в ответ.

— Сева, мы здесь, — крикнул сзади Миша.

— Покажи им всем, Сева, — тут же завопил домовой.

Затем я услышал, как Семен шепотом спросил:

— А кто этот Сева? Почему мы за него болеем?

— Это наш друг, — объяснил домовому Миша.

— Тогда пусть он победит, — решил домовой, и завопил громче прежнего: — Сева, давай, покажи им всем!

Мне стало смешно.

Я ещё раз обвёл взглядом зрителей и заметил князя Пожарского. Кажется, его сиятельство тоже волновался за сына. Он то и дело нервно стискивал пальцы, украшенные тяжелыми перстнями, и пощипывал свои светлые усы.

Откуда-то сбоку послышался басовитый рокот мобиля. Зрители зашумели громче. Я оглянулся и увидел, что сквозь толпу протискивается Никита Михайлович Зотов. Высокий, одетый во все чёрное, он был заметен издалека. Горожане почтительно расступались перед начальником Тайной службы. Рядом с Зотовым шёл чиновник в сером мундире с серебряным шитьём. Такие мундиры носили служащие Имперского казначейства.

Зотов коротко кивнул нам с Игорем Владимировичем. Для таких важных гостей мгновенно освободили два места в первом ряду. Никита Михайлович сел и закинул ногу на ногу, а чиновник имперского казначейства вышел вперёд.

Он сухо откашлялся, и площадь сразу же притихла, ловя каждое слово.

— В этом году Имперское казначейство решило поддержать конкурс артефакторов, — сказал чиновник. — Тем мастерам, чьи работы представляют интерес для Империи, будут предложены специальные контракты.

Чиновник говорил сухо и невыразительно, но на участников конкурса его короткая речь произвела большое впечатление. Ещё бы! Контракт с Имперским казначейством — это мечта почти любого артефактора. Это дополнительная и очень важная возможность проявить себя. Теперь участники конкурса волновались ещё больше, но и надеялись на успех.

Чиновник сел на своё место, и сразу же поднялся Владимир Гораздов. Он снял очки, неторопливо протёр их платком и снова надел. А затем обвёл взглядом участников конкурса.

— У мастеров не принято произносить длинные речи, — глуховато сказал Гораздов. — За нас все говорят наши артефакты. Поэтому, давайте начнём.

Он замолчал, и Кузьма Петрович одобрительно кивнул.

Сразу же после этого начался конкурс. Все выступления проходили по одному сценарию. Сначала участник говорил короткую речь, в которой объяснял принцип работы своего артефакта, а затем демонстрировал его в действии.

Большинство участников были откровенно никудышными ораторами. Они краснели и запинались, их не спасали даже заранее заготовленные бумажки. К тому же шум и гомон зрителей полностью заглушали слова.

Но когда артефакторы переходили к демонстрации, всё сразу уже менялось. Их взгляды становились внимательными, а движения точными и уверенными. Никакой шум не мог им помешать. Они устраивали зрелище, и это зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть.

Над Солнечной площадью вспыхивали разноцветные искры, взлетали в небо фонтаны воды и языки пламени, крутились в воздухе разноцветные сверкающие кристаллы. Звучала музыка, раздавался свист ветра и треск пламени.

Каждое выступление зрители встречали криками и аплодисментами. Судьи кивали, иногда хмурились, иногда улыбались, склонялись над своими бумагами, ставя в них заветные плюсы или нежеланные минусы.