Еще бы… В моё время судебно-медицинский эксперт выглядел совсем иначе. Небрит, помят, вечно немолодой и вечно пьяный. Иногда весёлый, иногда злой, но всегда любезный матерщинник. Чай-кофе предложит. Правда, прямо в секционной, между вскрытиями. И не кофе, конечно — цикорий с сухим молоком, но всё равно душевно. Внимание же. Судебно медицинский эксперт девяностых — это ходячая легенда. Неопределенного возраста, а часто и пола.

А это… совсем другая порода. Новая школа. Студентка, что ли? Практикантка? Нет, видно, что не совсем юная уже, но выглядела, как будто её сюда с третьего курса занесло по ошибке. Беззащитная на вид, тонкая, аккуратная. Перед лицом любого трупа — как девочка с дневником. Надеюсь, вид крови в обморок её не укладывает.

Ну ничего, ничего, я привыкну. Наверное.

Следачка, правда, быстро собралась. Айфон сменила на планшет с протоколом. Глянула мельком на труп — как на курицу на витрине — и давай строчить, опустив свои внушительные ресницы:

«Объектом осмотра является квартира по адресу… Обнаружен труп мужчины… возраст…». Ручка привычно скользит. Может, зря я о книжке судил по её обложке?

Кинолог пошарил по квартире, взял след без собаки, вернулся за псом и потянул с собой его в подъезд, а тот идти не слишком-то хотел — уже уплетал «Kitekat» или что-то подобное из кошачьей миски на кухне.

Я сразу вспомнил рекламу этого корма из своего времени:

— Борис, Kitekat!

Всегда под эту рекламу Ельцина вспоминал.

Мажорчик же терся в прихожей и что-то выспрашивал у участкового. Ну а я прошел в комнату, где пчелкой уже вовсю трудилась медик.

Квартирка затрапезная, но вот эта комната, что называется, отделана от и до — под студию. В подсветке синей, в непонятных декорациях, драпировочка, мебель в стиль. И посредине ковра, возле компьютерного кресла, лежит парень в луже собственной крови. Футболка вся в щелевидных дырах — колото-резаные раны от клинкового оружия. Нож, ясное дело.

Криминалист уже начал фоткать, вспышка то и дело сверкала в глазах присутствующих.

— Ну, что скажете? — присел, я на корточки рядом с трупом, обращаясь к медику.

— Смерть наступила около пяти-семи часов назад, — та ощупывала тело тонкими пальчиками в перчатках.

Осматривала характер трупных пятен и другие признаки для вынесения вердикта.

— Что еще интересненького? Вас, кстати, как зовут?

— Анфиса Вадимовна Скляр, — послушно доложилась медичка, как на комиссии.

А сама сосредоточенно и самозабвенно проводила предварительное исследование трупа. И ни фига она их не боится. Молодец, отличница.

— А я Максим, — улыбнулся в ответ.

Люблю умных женщин, разговаривать с ними — одно удовольствие. Жаль, что только разговаривать. Или не только?.. Так… не о том сейчас думать нужно…

Девушка чуть смутилась моей улыбке, может, подумала, что я к ней подкатываю. Но мне реально труп сейчас важнее. В голове крутилось только одно. Спор. Кобра. Раскрыть. Убийство.

Вот если бы перекупа убили или наркобарыгу, я бы вмиг след взял. Знал, с какой стороны такое крутить. А тут… блогер. Кому, на хрен, он нужен?

Но назвался груздем — уйдешь под закуску. Только я не груздь. Блогер — так блогер…

— Что еще странного есть? — спросил я. — Удары ножом нанесены хаотично, неумело. Да?

— Вы правы, — кивнула девушка, уже засовывая тонкий щуп в раневой канал, чтобы измерить глубину поражения.

— Бил правша или левша? — продолжал я расспросы.

— Судя по направлению, углу, траектории… Правша. Но я потом на вскрытии точно скажу, это пока предварительная информация.

— Ну разумеется, — подбодрил я. — А это что там у нас?

Я взял у медика перчатки, нацепил, щелкнув резинкой. Хорошие перчатки сейчас, наши-то раньше тугими были и рвались чуть что, как китайские гандоны. Я потянулся и разжал пальцы у трупа. В правой руке у него было что-то зажато.

— Лоскут? — приблизился к нам криминалист, тут же сунул к находке масштабную линейку и принял изготовку, чтобы щелкнуть детальный снимок.

— Фрагмент ткани, — соглашаясь, задумчиво проговорил я, осматривая обрывок в клетку. — Похоже на… карман? Накладной.

— Потерпевший боролся за жизнь, — высказал версию пухлый криминалист, — и оборвал карман. На одежде убийцы. Нагрудный.

— Возможно, — кивнул я, осматривая комнату.

Пока картинка не сложилась — рано делать выводы. Всё-таки к вопросу версий я привык подходить комплексно.

— Ну так что? — снова я обратился к медику. — Чем еще порадуете? Вот эти раны, на груди… Их же около десяти, и на животе ещё пяток. Кромсали как в беспамятстве, но… почему с них крови мало вытекло? А вот из этой раны, в районе сердца, до сих пор сочится?