Не «что», а «как». Брошенный на произвол судьбы анклав кистомеи принялся за задачу, для решения которой у него не было иного ресурса, кроме собственных технологий. Аккуратно «вводя» человечеству те или иные решения, они выжидали, посматривая в учебники, описывающие общие черты Сценария. Пока что, на сегодняшний момент, их усилия равнялись нулевым. Фактор Ки, который определенно должен был изменить Сценарий этой планеты, не делал свою работу.

Пока на их сенсорах не появился я. Не как эффектор, воздействующий на Сценарий, а как тот, у кого есть радикально иной и в сотни раз более эффективный метод воздействовать на Ки, чем у местных. Это привело пришельцев в состояние абсолютного когнитивного диссонанса: цель с потенциалом, превышающий их возможные оценки, была здесь, до неё было рукой подать, но проект свёрнут, приказы изменены, цели теперь совершенно иные…?

Проще говоря, они растерялись. Полностью. В восприятии этих странных существ я был сплошным «что», без малейших шансов выяснить и понять «как». Человек бы на их месте поймал бы странное создание в плен, допросил бы его, вскрыл, клонировал, экспериментировал над оригиналом и клонами, пытаясь понять, как я работаю. Кистомеи интересовал только естественный процесс. Много тысяч лет. А теперь их должно было интересовать другое, но что-то с этим были проблемы. Забавные они, эти пришельцы.

Зато они показали мне врага. Сценарий. По нему, если всё идёт как идёт, это человечество превратит свою планету в радиоактивные руины через двести два года. Смешной срок, если смотреть на него с точки зрения их… или меня, рассчитывающего оставить потомство в этом мире.

Первым шагом мы решили вернуть статус «надевших черное» хотя бы к нейтралитету.

— Аната, малыша Нори надо покормить, — отвлекла меня жена, — Сходишь за едой?

— Конечно, — кивнул я, вставая, — Скоро буду. Сакаки-сан, на вас брать?

— Бери! И пива, если будет! — сварливо пробурчал старик.

— У вас был инфаркт, вам нельзя алкоголь, — напомнил я.

— Кирью… дай и другим шанс меня угробить! Не оставляй все себе!

Видимо, пока мы жили в стерильно-аскетичной станции, любуясь на звездный океан и Землю, дела в Японии шли не очень хорошо. Сакаки создавал ощущение человека, прошедшего через небольшую войну. Ничего, скоро его опрошу. Малыш Нори хочет кушать. А кушает он очень много, почти как я.

Зато молчит, это огромный плюс. Когда-то, совсем недавно, Нори Сибуяму звали совсем иначе, да и выглядел он совершенно не так. Но удивительно, во что может превратить человека волшебник, у которого есть доступ к хорошему генератору эфира. Ну… Мане удивительно. Не мне.

После приема пищи все подобрели, включая даже Сакаки. Пива я ему принес, но самого слабого, что нашлось в ассортименте вагона-ресторана, инспектор не возразил. Вместо этого, заглотив аж три банки подряд, он пошёл навстречу моей просьбе, начав в деталях рассказывать, что изменилось в стране, пока я где-то там прохлаждался.

— Императору и премьер-министру очень не понравились прощальные подарки, оставленные твоими друзьями, Кирью… — негромко повествовал слегка расслабившийся старший инспектор, ослабивший свой галстук, — … настолько, что все правительство подало в отставку через неделю, во главе с Сумимото. Было введено чрезвычайное положение, наказание за хулиганство, грабеж и побои увеличили в три раза. Силам самообороны выдали право задерживать любого подозреваемого. Тридцать два человека, виновных в смерти «надевших черное», заработали себе пожизненное. Восемь твоих сородичей, уличенных в… превышении мер самообороны, оказались перед расстрельным взводом. Ситуацию буквально раздавили превосходящей силой, последствия были почти катастрофичными…

— А потом Специальный Комитет прислал вам подмогу, — проигнорировал я намек в словах своего куратора.

— Скорее палачей, — поморщившись, поправил меня Сакаки, — Они прилетели пить кровь и пускать кровь! Поверь мне, если бы эти гайдзины имели хотя бы малейшее представление о том, что им делать, если они накажут весь японский филиал — мы бы сейчас все сидели за решеткой. К счастью, стоял бардак, и пока они в него вникли… а уж как искали тебя!

— Все, кто надо — меня нашли, — отрезал я, — службисты получили от меня чуть ли не ежеминутную выкладку всего, о чем я общался с Хаттори.

— Тебя искали не позадавать вопросы, а просто громко посадить, — подвыпивший старик ухмыльнулся, — Ты меня послал, когда я тебя просил? Послал. Комитет тебя послал в ответ. Не хмурься, без моей помощи, я настолько низко не пал, чтобы школьникам мстить за недостаток патриотизма. Икивашири тоже не при делах, это других активистов работа. Просто сработала твоя же слава, малец — имя громкое, сел бы громко. А за что, почему — это уже мелкие вопросы. Твои связи с якудза вообще ни для кого не секрет, так что ты для многих был очень вкусным куском мяса перед носом. Но не нашли, как не удивительно. Хотя, чего тут странного? Вернулся ты, Кирью, в силах тяжких, да… Сразу на первый канал? Сразу с такими темами? Могучих покровителей нашел, ничего не скажу…

— А Специальный Комитет себя тоже покровителем считает? По отношению к таким как я, м? — поддел я развеселившегося деда, — То-то вам щелчки по носу прилетают.

— Уел, — тут же помрачнел Сакаки, и решил сменить тему, — Объясни мне, по-свойски, что вы там задумали?

Я помолчал, сортируя в памяти информацию, а потом выдал дозированную версию:

— Есть обоснованное предположение, Сакаки-сан, что Хаттори хотел положить конец всем «надевшим черное». Вообще, как явлению. Понимаете, к чему я клоню?