Его зовут Лука, и ему около пятидесяти лет. Он сразу же мне нравится. Он представляется с теплой улыбкой и извиняется за то, что приготовил мне стейк на репетиционном ужине, даже после того, как я говорю ему, что все в порядке.

— Как только мне сказали, что ты не ешь мясо, я залез в Интернет и купил несколько новых кулинарных книг, — говорит он. — Ты должна будешь оставлять мне свои отзывы, чтобы я мог готовить то, что тебе нравится.

— Спасибо, я ценю это, — говорю я.

Он наклоняет голову. — Приятного аппетита, синьора Мессеро.

Я замираю при этом имени. Потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что меня так называют.

Когда я действительно не могу съесть больше ни кусочка, Рафаэле встает и жестом приглашает меня следовать за ним. Мы поднимаемся по лестнице в комнату на втором этаже, через несколько дверей от гостевой спальни, где я была заперта до вчерашнего дня.

Я заглядываю внутрь.

— Что это? — Я подозреваю, что знаю ответ.

— Наша спальня.

Комната в два раза больше гостевой. Она оформлена в холодных синих тонах, в ней стоит большая кровать, зона отдыха у окна и камин. Все по-мужски, но не назойливо. Я снимаю туфли и выгибаю пальцы на плюшевом ковре. — Я хочу спать в другой комнате. В той, где я останавливался раньше.

Рафаэле бросает пиджак на спинку стула. — А что не так с этой? Тебе не нравится обстановка?

Я бросаю на него пристальный взгляд. — Да, там есть этот ужасный говорящий робот, который действует мне на нервы.

Его глаза сверкают. — Он постоянный, так что тебе лучше привыкнуть к нему.

Я не собираюсь привыкать к дерьму. Я также не намерена позволять ему прикасаться ко мне. Неужели он думает, что я стану мягче к нему, потому что он не причинил мне боли прошлой ночью?

Я скрещиваю руки на груди. — Я не буду с тобой спать.

Он снимает галстук и кладет его поверх пиджака.

— Мы женаты, поэтому будем жить в одной спальне. Если ты не хочешь спать со мной в одной кровати, можешь спать на полу.

На полу? Даже с хорошим ковром этот вариант не кажется особенно привлекательным.

Я оглядываюсь по сторонам. У окна стоит пуфик, не очень большой, но достаточно вместительный. Я подхожу к кровати, беру подушку и одеяло и переношу их на пуфик. — Я буду спать здесь.

— Как хочешь, — спокойно говорит он, начиная расстегивать рубашку. — Я пойду приму душ.

Я смотрю, как он исчезает за одной из дверей. Сегодня он ведет себя очень спокойно. Если я хочу действовать ему на нервы, мне придется выяснить, что именно его злит.

Пока он принимает душ, я исследую остальную часть комнаты.

Здесь есть огромная гардеробная с отдельно стоящим шкафом в центре и двумя креслами. С одной стороны шкафа - одежда Рафаэле, а с другой - скудные вещи, которые, как я понимаю, являются моей домашней одеждой. Должно быть, он когда-то попросил маму собрать мне сумку, и, конечно, она собрала мои самые нелюбимые наряды.

Я возвращаюсь в спальню. На одной из тумбочек я нахожу черную кредитную карточку с моим новым именем.

Клео Мессеро.

Боже, это так странно.

Я провожу большим пальцем по рельефным буквам. Надо будет поскорее воспользоваться этой штукой, чтобы купить одежду, которую я действительно хочу носить.

Дверь в ванную распахивается.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Рафаэле выходит в черных трусах-боксерках, его волосы всклокочены и мокры. При виде всей этой татуированной кожи у меня из горла вырывается сдавленный звук.

Святое дерьмо.

Он весь в чернилах от ключиц до пояса трусов.

И он в форме. Восьмипалый пресс, четко очерченная грудь и широкие, мускулистые плечи. Мои глаза следуют за буквой V, которая исчезает за его поясом вместе с чернилами. Меня охватывает волна жара.

Медленно я возвращаю взгляд к его лицу. В его глазах читается вызов. Он пытается играть грязно? Я понимаю, что у меня отвисла челюсть, и быстро закрываю ее. Черт. Мне нужно сохранять покер-фейс рядом с ним.

Он идет к шкафу, открывая мне вид на свою мускулистую спину и замысловатую татуировку в виде змеи на ней. Без одежды он выглядит еще более смертоносным. Я не могу перестать смотреть на то, как двигается его тело, уверенное и мощное, как у хищника.

Он возвращается с еще одним одеялом в руках и бросает его на кровать. — В эту пятницу я приглашаю тебя на ужин.

Мой взгляд задерживается на этой чертовой букве В.

— Я откажусь.

— Это не просьба.

Я моргаю на него, пытаясь сформулировать предложение, которое не закончится тем, что я обслюнявлю себя. Должно быть, я устала. Это были изнурительные двадцать четыре часа.

— Ладно, как скажешь, — бормочу я.

Только когда я уже в пижаме лежу на жестком пуфике в темноте, дымка, навеянная его обнаженным телом, рассеивается. Я протираю глаза и вздыхаю. Я не могу позволить своим внутренностям превращаться в кашу каждый раз, когда он выходит из душа. Теперь, когда он увидел мою не самую лучшую реакцию, он будет продолжать это делать.