Ангелина

У меня даже в глазах темнеет, когда два громадных, точно скалы, лысых, с устрашающими мордами мужика наступают на меня.

От паники снова сводит горло, и не получается закричать, хотя я очень сильно хочу это сделать.

Отступаю. Делаю несколько робких шагов назад в поисках несуществующего спасения, но один из бритоголовых почти сразу хватает меня за волосы и тянет в комнату.

Взвываю. Это очень больно. Дикий ужас раздирает нутро.

Не собираются ли они меня убивать? Или…

От паники плохо соображаю. Легкие горят так сильно, будто кросс пробежала. И я начинаю окончательно задыхаться, когда эти двое бросают меня на диван. Швыряя грубо и бесцеремонно. Как бездушную вещицу.

Кое-как карабкаюсь, чтобы принять более или менее вертикальное положение.

– Помогите! – прорезывается голос.

За крик тут же получаю пощечину. Такую сильную, что отлетаю обратно на диван. Жгучая боль обжигает щеку и перед глазами рассыпаются искры.

– Эй, полегче! – одергивает один лысый другого. – Не порти девочку.

Пытаюсь собрать в кучу ускользающие мысли. Голоса гудит от удара. Ползу по дивану в самый угол, а затем поворачиваюсь на обидчиков.

– Я все сделаю, – голос хрипучий и с надрывом. Не мой.

– Видал, Тох?! Сговорчивая оказалась. А мы даже не начали.

Они снова ржут, а я отчетливо слышу хруст их гигантских кулаков.

Страшно.

А мне нельзя умирать. Потому и согласилась. Если меня не станет, что будет с Васей? Нет, без меня сестренке никак. И раз уж вляпалась так жестко, надо расхлебывать.

– В восемь за тобой приедет тачка. С собой можешь ничего не брать. Не появишься – убьем нахрен, поняла?!

– Не, Клим, ты как есть говори – сначала отработает, а потом уже грохнем, – грубый мужской хохот бьет по вискам. Скорее бы уже свалили…

– Будь хорошей девочкой, – другой похлопывает меня по щеке, как собаку. – Не опаздывай.

А потом они уходят…

Скручиваюсь в клубок на диване и только теперь начинаю плакать.

Словами не передать все то, что я чувствую сейчас. Будто что-то внутри умирает, оставляя чернеющее пепелище.

Мне не хочется верить, что все это происходит со мной. У меня была вполне нормальная, обычная такая жизнь. А потом я позарилась на быстрые деньги. Но я ведь хотела как лучше. Купить Василисе этот чертов протез! Мне так хотелось сделать ее хоть чуточку счастливее…

Лежу вот так, свернувшись, пока слезы не заканчиваются. И только тогда, с прояснившимися мыслями, приходит полное осознание. Мне ведь придется заниматься сексом. С тем, кто меня купит. С любым. Вообще с любым.

С Никитой Тимуровичем было по-другому. Он был жестким, но все же знакомым и даже симпатичным мне. А сейчас может попасться любой… какой-нибудь богатенький пузатый урод, заставляющий делать ужасные вещи.

Когда представляю все это, меня мутит, и я бегу в туалет. Меня рвет снова и снова. Пока желудок не остается совсем пустым.

Три часа дня. Нужно как-то собрать себя в кучу и смириться уже. Я ничего не могу поделать с этим. Не в силах как-то противостоять.

Но страшно даже ни это, а то, что нет никаких гарантий, что бритоголовые не появятся снова и не заставят опять ехать в клуб. Кажется, в тот день, три недели назад, я подписала контракт с самим Сатаной.

К восьми я оказываюсь голова. Из зеркала на меня смотрит бледное удрученное лицо с синеющим на щеке синяком. Не собираюсь ничего с ним делать. Пусть все видят, каким образом меня заставили вернуться в «Соблазн».

Мне и самой этот синячище – как напоминание о глупом и опрометчивом поступке. Так хочется вернуть время вспять и переиграть все. Не зариться на баснословную сумму, что сыграла со мной в конечном итоге злую шутку трижды.

Черную блестящую и дорогую машину признаю сразу. Уживаюсь на заднее сидение, и водитель четко привозит меня к стенам клуба.

У самого порога меня встречает взволнованная Дашка. Сразу тянется к синяку, но я сбрасываю ее руку.

– Прости, что все так вышло, – выдыхает бывшая подруга, но я не хочу даже одним воздухом с ним дышать, не то, что разговаривать.

Обхожу ее и сразу направляюсь в гримерную. Помню, где находится.

Девушка семенит за мной.

– Я не хотела, чтобы так получилось, Гель! – жалобно пищит позади Даша. – Я звонила тебе сегодня, почему трубку не взяла? Мы могли все решить… другим способом…

Останавливаюсь. Резко. Неожиданно. Разворачиваюсь к Дашке. Она почти врезается в меня.

– Ты не хотела? – усмехаюсь. – Даш, не ври хотя бы себе! Ты ведь знала, что контракт не имеет срока, и меня могут заставить «танцевать», – выписываю в воздухе кавычки, – снова? Ты знала, что меня могут трахнуть после танца! Ты отправила меня сразу к троим мужикам, что могли поиметь толпой!