Успех придал ей веру, что скоро всё закончится. Продвижение вперёд стало быстрее и смелее. Лайя увереннее ставила свой сапог между частями тел. Спокойнее дышала, сердце уже не так отчаянно стучало, а думать о Фенрисе снова получалось.

Шаг. Шаг. Отлично. И ещё один участок, укрытый чьими-то волосами. Нога опускается туда. Что-то твердое под сапогом пробило её испугом. Лайя быстро переставила ногу, но было уже поздно. Существо проснулось и уставилось на неё красными глазами, открывая рот… Костлявая рука вцепилась в сапог… Лайя даже не успела в полной мере осознать произошедшее. Тело среагировало само. Она ударила со всей силы, вонзая кинжал в голову существа по самую рукоять. Красный взгляд замер, продолжая смотреть на неё, а рука бывшего человека обмякла, отпуская сапог.

Собственную дрожь она не замечала, стояла и смотрела, как из раны в голове убитого вытекает кровь. Тошнота подкатила к горлу. Несколько лежащих рядом существ зашевелились. Это встряхнуло и вернуло девушку в собранное состояние похлеще пощечины или ушата холодной воды. Лайя выпрямилась и снова сосредоточилась на предстоящем пути.

Постепенно становилось всё светлее, это окрыляло, но вместе с тем обнажало нутро ранее сокрытого. Теперь она детально могла различить черты лиц и строение тел этих существ. Все были разными. Время застыло для этих людей в миг проклятия. Они не старели, но при этом иссыхали, а волосы, ногти… они росли со временем, как и у любых других существ. Вряд ли люди при жизни имели такую длину волос.

Сохранилось ли в их памяти хоть что-то из прошлой жизни или всё покинуло их вместе с душой? Испытывают ли они какие-нибудь желания, или без духовной составляющей всё скатилось до первобытных, самых низших потребностей, таких как голод? Хотя тьма даже это исказила до невообразимости, делая главной потребностью.

Мысли отрешенно текли сами по себе, спасая от безумия. Взгляд зацепился за существо, которое было меньшим по размеру. Лайя невольно всмотрелась в лицо. Оно было детским. Маленькие ручки обнимали себя, согревая. Это существо было когда-то ребёнком. Понимание этого выбило из груди воздух. Лайя открыла рот в безмолвном крике. До этого момента она не думала, что… что…

Словно почувствовав, что на него смотрят, существо дернулось. На Лайю уставились красные глаза ребёнка. Его рот тут же исказился, ещё больше обезображивая лицо. Она вонзила кинжал, убивая одним ударом. С глаз Лайи полились слёзы, срываясь и падая, оставляя капли на лице убитого существа.

– Прости, – беззвучно произнесла она, – прости меня…

Почему каждый раз, когда она думала, что хуже уже не будет, жизнь снова и снова проверяла её возможности? Подкидывала испытания, превращая реальность в ад на земле, словно выжидая, в какой именно момент она не выдержит и сломается? Есть в судьбе какой-то лимит боли и ужаса? Когда уже закончится её?

Стало совсем светло. От этого Лайе было только хуже. Она не могла смотреть на них, но и не могла не смотреть. Когда нога коснулась полоски земли, свободной от чьих-то волос, Лайя сорвалась с места и бросилась прочь. Производила ли она шум? Проснутся ли от этого проклятые люди? Неважно. Прочь…

Она врезалась в ближайшее дерево и крепко сжала в руках ствол. Тело дрожало, и даже родная стихия не помогала прогнать ужас, который заполнял всю её. Сколько она так стояла, не знала. Ничего, кроме тихих, привычных шорохов леса, её не интересовало. Достаточно реальности. Боль, желания, мечты, надежды, страхи и цели – для людей. Она лишь незначительная часть Природы. Пусть так и остается.

Негромкая человеческая речь вклинилась в её спасительную, размеренную жизнь леса. Шорох листвы, прерываемый иногда звуком сломанных веток, мешал, сообщая, что сюда идут.

– Лайя!

– Лайя!

Торопливые шаги, переходящие в бег.

Если бы это была Тэруми, то Лайя бы шагов не услышала. Её маленькая вредина умеет ходить так тихо… Это Чон. Отстраненно думалось ей.

– Лайя!

Оцепенение слетело с неё. Голос она узнала. Её нашли.

– Лайя! – снова громко крикнул Чонсок.

Она отстранилась от дерева и направилась на звук. Воин кружил по лесу вокруг её павшей лошади и пытался по следам понять, куда она, Лайя, делась. Чуть впереди на лошади сидела Тэруми, высматривая следы прямо оттуда.

Нужно было позвать его, их, но Лайя стояла и смотрела, плача от облегчения. Живы. Они. Она. Вернулись…

Чонсок заметил её и помчался на встречу. В его объятия она упала. Слезы с новой силой побежали по лицу. Она вцепилась в его одежду, ища опору.

– Я так устала, Чон… Эти люди… Они дышат… представляешь? И там есть дети… Чон… я должна была… я не хотела, но тогда бы…

– Тише, тише, всё хорошо. – Он гладил её по волосам и спине, прижимая к себе. – Ты молодец. Справилась.

– Они лежали… Им было холодно… А я всё шла… Одна… Мне нужно было выбраться… Фенрис ждет…

– Ты больше не одна… Чхаэри, я с тобой, – шептал он, бережно прижимая к себе.

Характерные звуки бега лошади заставили их обоих вздрогнуть. Лайя отстранилась от Чона. Судя по удивленному лицу воина, прибывший Натаниэль здесь оказаться не должен был. Сам эльф своё присутствие обозначил коротким кивком и жестким: