Он замолчал, его взгляд стал еще более отстраненным, и сердце Милы сжалось от тревоги. Она подошла к главному вопросу, который ее мучил.

– А Артем ее любит?

– Дочь царя? – переспросил Артам, и Мила, не говоря ни слова, кивнула и непроизвольно смяла в руках платок.

Артам ответил не сразу. Он закрыл глаза, словно пытаясь найти ответ в темноте, а затем снова открыл их, и в его взгляде было что-то, что заставило Милу вздрогнуть. Словно огонь из самой преисподней вспыхнул в его зрачках и тут же погас.

– Не знаю, – произнес он, его голос звучал так, словно он говорил о чем-то чуждом и непонятном. – Может быть, драконы не способны любить.

Мила отпрянула, ее лицо исказилось от боли.

– При чем тут драконы, Артам? – воскликнула она в возмущении. – Я говорю об Артеме!

Артам медленно повернул голову к ней и почесал мочку уха.

– И я об Артеме. Он теперь дракон, – произнес он тихо.

– Какой дракон? – растерянно переспросила Мила.

– Вроде Ледяной дракон.

Мила на некоторое время замолчала, с недоверием глядя на своего возлюбленного.

– Ты шутишь, Артам? – спросила она тихим недовольным голосом.

– Нет, Мила, я не шучу. Он действительно обрел природу дракона, когда прошел ритуал преображения в пещере на заимке. Я видел, как он летал над замком и как после сражения принес сердце убитого им дракона.

Мила была окончательно сбита с толку. Со слезами на глазах она смотрела на Артама.

– И что, он стал таким ужасным? Какой он?

– Он?.. – задумался Артам. – Крылья, огромная пасть с зубами, когти, хвост в чешуе, и он синий.

Мила сцепила пальцы и с расстроенным видом смотрела на Артама.

– Какой ужас! – тихо произнесла она. – И как же невеста с ним живет?

– Нормально живет, ссорятся и мирятся. Она беременна.

– От кого, от дракона? – с ужасом воскликнула Мила.

– От Артема, Мила.

– Но он же дракон. Как же они?.. Это самое?.. Она женщина, он – дракон с крыльями и хвостом. У него что, есть это самое?

– Что это самое, Мила? – задумавшись, переспросил Артам.

– Ну, это, чем делают детей, – покраснев, пояснила Мила.

– Есть, Мила, как у всех мужчин это есть от природы.

– И что… – неотступно спрашивала Мила. – Он большой?

– Кто? Дракон?

– Нет, то, чем он делает детей.

– Я не видел, – ответил Артам.

– Он что, его прячет? Куда?..

– Да, прячет, как я и как все мужчины – под одеждой.

– И какая у него одежда? – не отступала от вопросов сбитая с толку Мила.

– Обыкновенная, Мила, как у меня.

– Как у тебя? И как он в ней выглядит? С крыльями и хвостом? Это же получается огромная ящерица в одежде. Какой ужас! И это ждало меня? – Она всплеснула руками и закатила глаза. Артам посмотрел на нее и спросил:

– Я не понял, ты чего ужасаешься?

– Так как не ужасаться. Дракон в одежде спит с женщиной, это… это… Я не знаю, как назвать. Я даже не могу представить, в какой позе это можно сделать? То же самое, что спать с животными. Бедная девушка, как ей не повезло.

– Что ты выдумываешь, Мила. Какое животное? Артем – человек.

Мила полностью потерялась в его рассуждениях.

– Но… – Она со слезами на глазах посмотрела на Артама. – Ты же сказал, что он синий дракон с пастью, крыльями и хвостом.

– Да, он может принимать эту форму, а в обычной жизни он человек.

– Ух, – облегченно выдохнула Мила. – Ну ты, Артам, и наговорил. О чем ты думаешь, когда я с тобой разговариваю?

– О Мертвом городе, – невозмутимо ответил Артам.

– Сдался тебе этот город, – рассерженно произнесла Мила. – Думай обо мне, мы долго не виделись. Я приказала затопить баню, пойду узнаю, что там. – Она сердито встала и, не глядя на Артама, вышла, оставив его наедине с собственными мыслями.

Когда Мила, шурша юбками, покинула комнату, оставляя за собой шлейф холодного воздуха, Артам вздрогнул. Он ощутил, как морозный ветер коснулся его кожи, и инстинктивно придвинулся ближе к огню. Пламя, потрескивая, словно живой организм жадно поглощало дрова, но не могло согреть его душу. Он наклонился, чтобы подкинуть еще поленья, и вдруг замер.

Из тени, словно сотканная из ледяного тумана, возникла фигура женщины в синем плаще. Ее лицо скрывал глубокий капюшон, но Артам чувствовал, что ее взгляд проникает в самую глубину его существа. Сердце его сжалось от предчувствия чего-то, чего стоило бояться. Словно сама смерть ухватила его сердце своими холодными пальцами.