Народ пил, балагурил, Васька слушал, а я смотрел. Притом старался, чтобы это было не очень заметно.

Как я и предполагал, мыш-топтун тоже зашел в пивбар, но уселся неподалеку от входа. Там же находилась и дверь туалета. Пиво, знаете ли, быстро просится наружу.

Поначалу, когда построили бар, туалет и умывальник сделали только для обслуживающего персонала – где-то в подсобном помещении. И вскоре весь микрорайон начал попахивать мочой. А куда было деваться бедным мужикам? Понятное дело – за угол или в подворотню.

Ну, а ежели народу много шастает по улице и дворам, то и в подъезде можно облегчиться. Что и делали особо стеснительные натуры.

Окрестные жители ругались, писали письма, куда надо, но толку от этого не было никакого. Пивбар давал такую выручку, что и большим магазинам не снилась. Кто же зарежет дойную корову-рекордсменку?

Все изменилось, когда у руля «Чебурашки» поставили Гришу. Буквально через неделю он нанял рабочих, которые быстро соорудили очень даже приличный по тем временам туалет, к которому Гриша приставил «смотрительницу» – немую тетку без имени. Мы звали ее «Эй!».

Туалет сверкал чистотой, импортным кафелем и благоухал, как розовый куст, мужики радовались до потери штанов, пожелтевший от потоков мочи микрорайон осветлился и стал вполне приятным местом для прогулок и даже свиданий, а высокое начальство грозило отдать Гришу под суд, так как перепланировку помещения бара он сделал самовольно.

(В те времена собрать подписи всех инстанций и начальников было еще той тягомотиной. Впрочем, и теперь это не легче).

Уж не знаю, как Гриша сумел удержаться на своей должности. Наверное, «подмазал», кого нужно. И похоже, это влетело ему в немалую копеечку. Место ведь было козырное. На него многие зарились. (Как это ни прискорбно сознавать, но система взяток и круговой поруки возникла у нас еще в советские времена. Так что на демократию нечего пенять).

Мой преследователь буквально слился с мужиками, которыми полнился пивбар. До чего же неприметная сволочь! – подумал я с раздражением. Этот мыш мог замаскироваться даже в голой степи, посреди пыльной дороги – ляжет и притворится комком грязи. Пройдешь мимо и даже не глянешь на него.

Однако надо было что-то делать. Топтун не только раздражал меня, я уже возненавидел его и готов был убить. Что с моим воспитанием совсем неэтично и безнравственно. Интеллигент (да и то не каждый) может превратиться в свирепое первобытное животное лишь в экстремальной ситуации, когда на кону его жизнь. Но у меня пока до этого дело не дошло.

– Василий, есть просьба… – склонился я к уху Штыка.

– Валяй, – благодушно ответил Васька.

– Мне нужно незаметно смыться отсюда.

– Зачем?

– Надо, Вася, надо.

– Темнишь…

– Ни в коем случае. У меня нет от тебя никаких секретов, – польстил я Ваське. – Просто за мной увязался какой-то подозрительный тип. Надо оторваться от него.

– Что ему нужно?

– А хрен его знает. Может, это ревнивый муж. У меня есть замужние подружки, – соврал я, не моргнув глазом.

– Ну, ты уже в школе был еще тем кобелем… гы-гы-гы, – заржал Васька. – Я всегда тебе завидовал. На меня вот бабы нуль внимания.

– Каждому свое, Вася. Рожденный пить любить не может.

– Хех… И то правда. Так что, может, дать ему по рогам? Чтобы ноги укоротить.

– Нет, бить не надо. Ты придержи его… какой-нибудь скандальчик сотвори. Только осторожно, без лишних эксцессов. А я тем временем слиняю.

– Для тебя сделаю. Где он?

– Ты только не пялься на него. Второй столик возле входа. Шклявый хмырь в сером пиджаке. Уши оттопырены.

– Засек. Но ежели он попрет буром, я за себя не ручаюсь…

– Только мебель не круши. Я пообещал Грише, что заплачу, если что-то сломается. Но сам понимаешь, я же не олигарх какой-нибудь, денег у меня немного. Поэтому не введи меня в большой разор.

– Так ты и Гришу подписал. Ну, хитер бобер…

– Без его помощи мне отсюда не спрыгнуть.

– Эт точно.

– Держи… – Я сунул в карман куртки Штыка несколько купюр. – Чтобы я не был должен.

– Что там? – спросил Васька с недоумением.

– Филки. Выпьешь с бригадой за мое здоровье.

– Да ты… ты что!? Я ведь предлагаю помощь от чистого сердца.

– А я от чистого сердца даю тебе деньги. Это мой взнос в ваше застолье. Имею я право внести и свой пай?

– В общем, да, но…

– Никаких «но». Все, Вася, начинай «веселье». Мне пора. Я и так здесь засиделся. Спешу.

– Ты всегда спешишь, – буркнул Васька недовольно, но радость от моего «пая» скрыть ему не удалось.

Он буквально засветился от счастья, когда засунул руку в тот карман своей куртки, куда я положил деньги. У него что, глаза на пальцах? – подумал я удивленно. Похоже, Васька сразу определил, какая сумма ему привалила от моих щедрот.