– То ли акробатки, то ли танцовщицы. – Дёма листает сайт лагеря. Где-то были общие списки заезжающих в этом сезоне. – Прикинь, как они тянутся и изгибаются.

– О да, – довольно урчу, вновь пробегая пальцами по струнам и предвкушая шикарный месяц вдали от дома.

Демьян забирает у меня гитару, упаковывает в чехол и одним из первых направляется к выходу. Я забираю свой рюкзак и следую за ним. С передних сидений никто особо не возражает.

– Авдеев, давай к своим. – Тренер отсылает Демона к хоккеистам. – Бойцы, никто никуда не расползается. Слюни вытерли, на меня смотрим, иначе завтра вас ждет двухчасовой забег в детских слюнявчиках. Сейчас заселение, час на отдых, завтрак и небольшая экскурсия по лагерю, знакомство с персоналом. Потом расскажу о дальнейших планах на день и скину вам расписание. Для тех, кто забыл: мы не в пионерском лагере. За несоблюдение режима буду наказывать вплоть до отправки домой и последующей дисквалификации. Пока свободны.

Парни подбирают сумки, брошенные на землю, высохшую до трещин под палящим июльским солнцем, и направляются к нашему жилому бараку. Я притормаживаю и осматриваюсь, щурясь от слишком яркого света после полумрака автобуса. Красивые девочки улыбаются, проходя мимо.

– Не поможешь? – кокетливо спрашивает одна из них.

– Нет, – скольжу по ней равнодушным взглядом и отворачиваюсь.

– Козел, – летит в меня. Мимо. Так себе из нее снайпер. Не зацепила.

Подбираю сумку, вешаю на плечо и замечаю чуть отставшую от остальных девушку с небрежно лежащими на плечах пшеничными волосами. Корни темные, она явно перекрасилась, но ей классно. Цвет красиво оттеняет загорелую кожу. Горячий ветер треплет ткань свободного топа, заканчивающегося аккурат над широким поясом «алладинов». И все самое интересное закрыто, и смотреть хочется не отрываясь. У девочки точно есть кавказские корни или что-то близкое, как у моей матери. Метисочка, может?

Она проходит мимо меня, ничего и никого не замечая вокруг. На голове большие стильные наушники, на плече такая же сумка, как у многих, а свободная рука двигается, словно танцуя под трек, который она слушает.

Залипнув на этом движении, пропускаю момент, когда новенькая влетает в капитана хоккейной команды. Телефон выпадает у нее из кармана и летит на землю. Злой какого-то хрена Мот сдергивает с девчонки наушники и отшвыривает их в сторону.

– Ты не видишь, куда идешь? – рявкает на нее. Девочка теряется, едва не плачет. – Или так не терпится оказаться в моей койке? – пафосно хмыкает Матвей, явно вновь претендуя на соревнования за внимание противоположного пола.

– Эй! – Бросив сумку, врываюсь между ним и девчонкой. – Охренел, что ли? Телефон ее подними. И наушники тоже, – толкаю Мота в грудь. Он тут же толкает меня в ответ.

– Защитник нарисовался. Гаранин, свали, мы тут общаемся.

– Со своими подстилками так разговаривай. Перед моей девочкой придется извиниться. – Чувствую, как подскочивший в крови адреналин требует выхода.

– И когда она успела стать твоей? – Мота тоже заводит это противостояние. Не первый раз мы с ним сталкиваемся.

– Да сейчас и стала, – разворачиваюсь к девочке, все еще стоящей за моей спиной.

Ловлю за талию, дергаю на себя, чувствуя приятный аромат ее духов. Завожу руку на затылок, чтобы не сопротивлялась, и жадно врезаюсь в чертовски красивые, так удачно приоткрытые губы, ощущая на языке ее испуганный стон и мятно-клубничный вкус, а по телу проносится дрожь. Тоже ее.

Воу, какая!

Не отвечает. Упирается в меня обеими ладонями и пытается отодвинуть. Отпускаю. Вставило меня нехило. Кровь отлила от головы сильно ниже, а в затылке застучало. Чертова жара!

Она смотрит на меня в ужасе. В глазах мерцают молнии.

– Никогда больше такого не говори, – возмущенно шипит она. – И не смей так делать, – едва не клацает зубами и демонстративно вытирает губы.

Егор

Мот точно не слышал, а я, кажется, оглох на пару мгновений. Шаркнув подошвами по сухой земле, разворачиваюсь к хоккеисту:

– У тебя еще есть вопросы или претензии? – вскинув голову, с вызовом смотрю ему в глаза.

– У меня? Нет. А вот твоя подружка, походу, не впечатлилась тем, как ты засунул язык ей в рот. – Оглядываюсь. Девчонки нигде не видно. Да твою же мать! – Теряешь хватку, Гаранин, – продолжает разгонять Матвей. – Могу преподать тебе пару уроков.

– Себе преподай, придурок! – шагаю на него. Мот на инстинктах отшатывается.

Мы все еще кипим, и я, сделав еще один резкий шаг вперед, провоцирую его специально, чтобы дать выход этой адской смеси из неожиданного возбуждения и горячего адреналина. Матвей ведется и бросается на меня. Тут же выхватывает кулаком в лицо. Отвечает так, что я едва успеваю увернуться. Хватаю его за футболку. Ткань трещит в кулаке, когда этот придурок пытается увернуться от удара под дых.

– Стоп! Остыли, я сказал! Вы озверели?! – Нас, как котят, за шкирки растаскивают в стороны наш Беляев Ян Викторович и Александр Евгеньевич, тренер хоккеистов. – Двадцать минут как приехали! За мной, оба. – Отпустив меня, Беляев резким движением головы указывает на тренерский барак.

Подбираю сумку с земли, поправляю лямку рюкзака, одергиваю футболку и снова оглядываюсь в надежде, что виновница стычки высунется из-за одного из автобусов.

Конечно, сейчас! Хрени мне какой-то наговорила вместо «спасибо» и свалила с концами. Очень по-женски. Провокаторша хренова!