Мол, это само собой полагалось, но, разумеется, не предлагалось. Как бы оно прозвучало даже из моих уст?!

Яростно краснощекая и совершенно потерянная для этого мира хафу вцепилась в свой чемодан и поволокла его к машине. Не оглядываясь.

Так и уехала.

Мне потом звонил Конго и интересовался, что и как мы напихали этой несчастной так, что она ревела как оглашенная чуть ли не все время до рейса, но я ему ничего не сказал. Семейное дело.

— Я… не должна была говорить за нас обоих, — покается ночью Мана, прижимаясь ко мне.

— Ты сделала то, что не мог озвучить ни я, ни она. Молодец, — поглажу я жену по щеке, а затем усну… с почти чистой совестью. Как бы там ни было, у меня впереди было слишком много дел, чтобы продолжать тратить время на Хиракаву даже после того, как та уехала.

Первое, Онивабаши выздоравливал ни по дням, а по часам. Точнее, он был здоров уже почти неделю, но отпускать его врачи и не думали. Держали под наблюдением, ругались, брали анализы. Поднимать еще больший шум вокруг моего будущего помощника Коджима не хотел, поэтому сам и его «партнеры» подготавливали большой подарок, который получат главы всех шести альянсов сукебан.

Вторым шел создатель киборгов. Мои программы продолжали методично отслеживать не такие уж и частые заказы пищи этого маньяка, уже оставалось всего шесть узлов в интернет-кафе, сужающих поиск до одного микрорайона в Синдзюку, но даже этого было слишком много. Я не мог перехватить и расшифровать весь сетевой траффик, проходящий через узлы, поэтому расположил одним вечером камеры над местами, адрес которых сообщался курьерам в заказах. Теперь Мана уделяла некоторое время, отслеживая записи с этих камер и согласуя их с отправкой новых заказов этого любителя американской пищи.

Третьим был Тануки Ойя, пока что сильно занятый «поднятием целины» в других городах, но уже звонивший с угрозами о том, что задумал несколько крышесносных поединков, поэтому меня вскоре ждут тренировки-репетиции с самим Хигу Годаэмоном и, возможно, совместный фотосет с такой знаменитостью как бывшая топ-айдол, а ныне восходящая кинозвезда, Мия Ханнодзи. Уже давшая согласие на контракт.

Узнав об этом, я задумчиво сообщил Тануки Ойе, что если он на переговорах обмолвился, что содействие Мии Ханнодзи нужно мне, то мне придётся придушить его еще один раз, но он точно будет последним. После этого низкорослый конферансье Темного мира мне не звонил. Видимо, стесняется.

На следующий день мы завтракали вдвоем, в тишине. Вдвоем проснулись, приняли душ по очереди, вышли на пробежку, пришли домой, приготовили завтрак в четыре руки, затем сели за стол. Было тихо. Непривычно и неприятно тихо. Никто не сидел в ультракороткой провоцирующей майке и шортах, напоминающих трусы, никто не бурчал, не тыкал нас пальцем и не страдал неловко над своими оценками, шутливо ненавидя школу.

Даже немного тягостно. Мана шла грустная и подавленная, что выглядело довольно странно с её новой, ультрадерзкой по местным меркам прической. Требовалось принять меры, поэтому я достал сотовый телефон.

— Кира-чан? — голос матери был встревожен таким необычным утренним звонком, — Что случилось?!

— Нам с Маной грустно без Асуми, — ровным тоном сообщил я, — Дайте нам Эну. На неделю, можно две.

Бывшая Шираиши сбилась с шага, удивленно уставившись на меня.

— Ано-о… а если она не захочет? Они в последнее время с Такао что-то надумали вместе делать…

— Тогда ты приходи, ока-сан, — сориентировался я.

— Это, вообще-то, обидно слышать, Кира! — голос матери внезапно стал слегка сердитым, хоть и веселым, — Мы твоя семья, а не заменители подружек! Если станет совсем грустно — приходите! Что-то мне не хочется, чтобы наша миленькая младшая дочь путалась рядом с общежитием девчонок твоего Рио!

Что же, справедливо.

Дальше идти было веселее, так как на телефон мне сыпались короткие сообщения. О том, что они в кои-то веки бегают всей семьей с утра и без меня, поэтому Эна нужна, её моральная поддержка важна, а про нас троих мама узнала от дочери достаточно, чтобы очень сильно рассердиться, но так как все было ти…

— Мы можем позвать русскую, если хоче… — Мана осеклась, когда я поднял на неё взгляд.

— Если бы она была нужна тебе, то я бы так и сделал.

Тут наши телефоны порвало от сообщений Эны, сильно интересующейся, чем, как и в каких позах она должна заменять Асуми, от чего пришлось беседу прервать… но, думаю, Мана всё поняла. Младшая же выкрутилась по-умному, узнав, что требуется просто создавать шум и смех, Эна заявила, что подобное она может делать и дома.

«И вообще, у тебя там просто море веселых баб. Чуть повыше!», — вполне справедливо заметила она.

Тем не менее, вечером к нам в гости пришли оба, Эна и Такао. Они дурачились, ленились, уговаривали меня купить к телевизору игровую приставку, на что я им вполне справедливо заметил, что моя игровая приставка у них дома, могу просто забрать. Такой поворот событий брату и сестре совершенно не понравился, поэтому они хором начали убеждать… Ману в том, что их приставка устарела. Та, не особая любительница видеоигр, слушала и кивала, попутно записывая в блокнотик разные влажные приставочные мечты Такао. В результате все получили по подзатыльнику и пошли в спортзал сдавать мне внеплановый зачет по самообороне.