Оставалось лишь наблюдать, выдержит ли Видар это или он всё же не достоин их внимания.

– Смилостится судьба, продержимся до рассвета, братцы, – утерев лоб произнёс старший сержант, лихорадочно меняя батарею в своей лазвинтовке.

Но толком утереться он и не смог, просто смешал сажу, пыль, прочую грязь и собственную кровь, что текла сквозь перевязанную, но не зашитую голову. На Куам Инвенторум шли самые жестокие бои, как и сильнейшие силы врага не стали размениваться на малые системы, сразу рванув к сердцу королевства. Эта же планета, четвёртая по счёту от родной звезды Куам, была стратегически важной, ведь именно здесь находился главный ресурсный центр.

Когда-то здесь просто добывали полезные ископаемые, затем уже это стал перевалочный пункт, куда для переработки свозили ресурсы со всего королевства. Также здесь производили довольно важные детали, в основном для гражданского производства, но в реалиях войны всё было поставлено на военные рельсы и вот Куам Инвенторум стал не менее важным, чем Куам Фабрикатум.

Последний к слову был ещё важнее, но и оборону там держал Кузнец Познания, почётный советник короля и регента, великий учёный и конструктор Эпсилон. Там тоже шли бои, но самая жесть происходила именно на Куам Инвенторум, который не имел здесь ни базы Механикусов, ни магических школ, ни военных академий. Впрочем Перья держали здесь оборону и грызлись за каждый метр, подрывая мосты, целые улицы, обрушивая на врагов и здания, и все накопленные снаряды.

– Барабаны... – тихо прошептал сержант и закрыл глаза.

Орды Кхорна разобрали мощью своих рыцарей и тяжёлой техники укрепления. Тут одни руины остались, под которыми большая часть защитников была погребена. Сколько выжило седой лейтенант не знал, как и связи из-за волнений в варпе не было. Сами же кхорниты стрельбу приостановили... это говорило о том, что сейчас начнётся ближний бой и резня. Это ожидаемо, к этому каждый из солдат был готов, как и трусов или юнцов зелёных среди них не было.

Но до границы гражданских бункеров оставалось пять километров. Они прятались в глубинах, дети и жёны, старики и инвалиды, святые и учителя – все те, кого надо защищать. Все те чья роль крайне важна и которые обязаны выжить, ведь если умрёт солдат... ничего не поменяется. Если умрут деятели культуры, здравоохранения, просвещения, те же дети и женщины, то общество не оправится уже никогда.

Хотя мысли старшего лейтенанта были куда проще. Он просто хотел, чтобы враг не добрался до его родни. На этом вся мотивация у большинства солдат и заканчивалась несмотря на все попытки философов дать что-то большее, чем инстинкт защиты потомства и размножения.

– Будем живы – не помрём, старик, – хлопнул его сержант, после чего над ним нависла тень.

Все бойцы сидели за обломками, что порой были высотой не более полуметра, все боялись поднять головы, чтобы осколок шальной не получить. Никто даже не думал о том, чтобы в полный рост тут ходить. Разве что астартес какие-нибудь так могли поступать, но здесь их давно не видели. Но лучше бы сюда пришли какие-нибудь безумцы из числа Чёрных Щитов, потому что увидев нежданную подмогу... все поняли, что никто теперь не выживет никто.

Сама Смерть стояла и держала не косу, а копьё. Лицо ему заменял череп, а вниз свисал расплавленный противогаз. Прошедший через ад не единожды, один из вестников Короля пришёл, но не для того, чтобы спасти их. Ценой их собственной жизни он выкует победу, проследит за тем, чтобы каждый умер во имя общей цели и сделал это максимально эффективно.

В одно мгновение аура самого мрачного фатализма укрыла каждого солдата этого Пера. Они понимали, что сто процентов умрут, но никто даже не подумал в этот миг о дезертирстве или бегстве. Ведь Юртен хоть и был простым, но он был весьма открыт и все видели его путь. Как горел его родной мир, как предатели обрекли на ужаснейшую участь не только себя, но и всё что было им дорого им.

Как и сам Юртен за всё то время стал уже чем-то большим, чем был ранее. В жизни его уже не было позора, в смерти он не искал искупления, хоть и покой он находил лишь в моменты смерти. Воины приходили в его храм, чтобы понять одну простую истину – все смертны и все умрут. Ещё до первого своего сражения каждый солдат проходил этот обряд посвящения, ведь многие юнцы считали себя бессмертными. И это чувство обычно уходило лишь после первого ранения, а до тех пор солдат совершал глупости.

История и философия, что передавалась последователями своеобразного культа смерти также заключалась в некотором обесценивании жизни. Смерть была всегда рядом, её не стоило боятся, к ней надо было привыкать. Ну и конечно же отношение к дезертирству или трусости была довольно радикальна, в этом плане умеренности у Юртена не было.

– Командир, разрешите взять у вас гранату, – хмуро попросил сержант, не в силах отвести взгляда от покрытых сажей стёкл противогаза.

– Не разрешаю, – столь же мрачно произнёс старший лейтенант. – Прикрывай меня, потом принимай командование.

Если есть гранаты, значит должны быть сделаны связки, а затем любой ценой уничтожен враг, которого можно убить только связкой врага. Например грёбанные астартес предатели, что прямо сейчас уже рванули вперёд и усилившийся шум барабаном лучше всего об этом говорил.