Но не сейчас, не сегодня.

Сегодня я тревожился за состояние своей воспитанницы, этого угрюмого и чуть взбалмошного ребенка, которого привела на мой порог Нильф. Движение ее печати, исчезновение силы Харла из этих краев и крови орков, явление Святого Воинства… Слишком много всего произошло за последние полгода, слишком давит на нас двоих сень Вечного Леса, даже мне тесно и душно здесь, так каково в этой обстановке Лиан?

И я четко ощущал, что слишком давно не говорил с этой девчонкой так, как должен говорить с ней регулярно. Как наставник с воспитанником, как взрослый, с доверенным ему судьбой дитя.

Аккуратно, но настойчиво, я забрал из рук Лиан ее тренировочное копье и, чуть приобняв эльфийку за плечо, увлек ее в сторону форта.

Одинокий часовой, что стоял за дверьми, поймал мой короткий взгляд, после чего отправился исполнять простое и крайне понятное распоряжение. Лиан требовалось теплое умывание и сменная одежда. С последним проблем было даже меньше, чем с подогревом воды — все эльфы, что мужчины, что женщины, были примерно одной комплекции и роста, так что Лиан подойдет рубашка и куртка любого из бойцов местного гарнизона. Может, будет чуть великовата в плечах, но на такие мелочи в условиях промерзших залов и холодных сквозняков обращать внимания точно не стоит.

Я отвел девочку в свою комнату, зная, что у меня точно еще с обеда была зажжена жаровня и плотно закрыты ставни.

Едва Лиан попала в тепло, ее серые щеки чуть подернулись румянцем, а тонкая ледяная корка, которая собралась на волосах и челке, окончательно превратилась в холодные капли. Принесли одежду и воду, я отправил эльфийку за небольшую ширму в углу, а сам же стал возиться с камином. Подбросил пару свежих поленец, посмотрел, как пляшет безмолвное пламя, нехотя, словно стыдясь, облизывая угощение в виде сухой крепкой древесины.

Через четверть часа мы оба устроились в креслах у камина, сжимая в руках глиняные кружки. Внутри — подогретое вино с гвоздикой и сушеными фруктами, прекрасный напиток для северной вьюги, с которой мы сейчас столкнулись.

По плавающему взгляду Лиан было видно, что она устала, устала серьезно, довела себя почти до физического изнеможения и морального исступления, состояния, когда любой разум начинает отключаться и проваливаться в темный омут небытия. Но она все еще не спала.

— И так что? — коротко спросил я свою воспитанницу, глядя в камин. — Что не так?

— Да все нормально!..

— Leanabh…

— Старик, я… — Лиан запнулась, внезапно обнаружила под собственным носом теплое ароматное питье, словно она забыла про кружку в своих ладонях, сделала небольшой глоток. Будто бы собиралась с духом. — Она зовет меня. С самого начала, как мы приехали в эту проклятую страну. Зовет и мешает спать.

— Кто зовет? Нильф? — не понял я.

Эльфийка тяжело мотнула головой, отчего серебристая челка упала на лицо и едва не окунулась в красное вино.

— Печать, старик. Она… Я не знаю.

После этого Лиан выложила все, что с ней творилось последние месяцы. Стали понятны и причины, по которым она так рвалась на границу, и ее угрюмое поведение в тылу. Даже стало ясно, зачем она увязалась следом за мной в лагерь святош пару недель назад, выбрав в качестве предлога неловкое вранье про дикие пляжи, на которые девушка потом толком и не взглянула. Что-то изводило мою воспитанницу, выдавливало из Н’аэлора, не позволяло нормально думать, тренироваться и даже спать. Вот она и искала любой предлог оказаться подальше от родины.

И Лиан четко была уверена в том, что это не глас Нильф — она тоже когда-то ощущала прямую волю Третьей и общалась с нашим божеством, пусть и в детстве. Ведь именно Нильф привела ее ко мне.

— Тебе надо поспать, — сказал я, вставая со своего места и подходя к Лиан.

— Легче сказать, чем сделать, — язвительно заметила девушка.

Я ничего не ответил. Просто положил ладонь на голову девушки, как часто делал во времена, когда мы занимались ее образованием в нашей башне, и воззвал к силе печатей.

Тонкие нити демонов, напитанные моей силой, заструились по волосам и щекам эльфийки, заползая в уши и рот, наполняя Лиан моей собственной силой. Эльфийка сделала глубокий вдох, после чего резко обмякла в кресле. Ее глаза закрылись, а стакан недопитого вина стал выскальзывать из тонких пальцев.

Если бы эту сцену видел паладин Леннарт, то пришел бы в бешенство и стал кричать что-нибудь про костры и омерзительное колдовство, но я всего-то наслал на Лиан своих слуг, которые быстро усмирили беспокойный разум моей подопечной, погрузив ее в глубокий целительный сон.