Он замер, его плечи напряглись. Он повернул голову, оставаясь в тени.

– Да. Очень давно.

– О.
– Я не могла придумать, что еще сказать.

– Тея.
– В его голосе прозвучало извинение.

Я покачала головой.

– Прости. Это не мое дело.

Это действительно было так. Джулиан жил много веков до того, как я его встретила. У него были другие женщины. Черт, однажды он даже переспал с Жаклин. Но что-то в этом было такое, что задело меня за живое.

– Моя мать отправила меня ко двору, - сказал он, потянувшись ко мне.
– Это было темное время, и когда Гвинерва заинтересовалась мной…

– Ты не обязан ничего объяснять.
– Я не была уверена, что хочу это слышать. Может быть, то, что я стояла в ее комнате, в ее одежде, было хуже, чем то, что он спал с другой.

– Я был молод, а она была очень влиятельной, - продолжил он. Он положил руки мне на бедра и осторожно притянул к себе.

– И красивой?
– предположила я.

– По-своему.
– Его глаза были задумчивыми, и я подумала, вспоминает ли он ее сейчас. Неужели я бледнею по сравнению с ней? Должно быть, он услышал эту мысль, потому что ответил: - Нет. Вы совершенно не похожи.

– Ты не должен этого делать, - остановила я его.
– Ты не должен щадить мои чувства.

Джулиан поднес руку к моей щеке и поднял мою голову, чтобы посмотреть в глаза.

– Нет. Это была просто интрижка. Это ничего не значило для меня и мало для нее. Она нашла другого вскоре после того, как я покинул двор.

– Почему твоя мать отправила тебя сюда?
– Неужели Сабина уже тогда претендовала на трон? Поэтому она так расстроилась из-за меня сейчас?

Он покачал головой в ответ на мои невысказанные вопросы.

– Нет. Она считала это данью уважения - отправить сына служить Le regine. Королевы тогда еще были могущественны, и моя мать питала к ним слабость.

– Что ты делал для них?

– Они называли меня il flagello, - тихо сказал он, и я вспомнила, что слышала это слово раньше.
– Бич. Я был их убийцей.

– Итак, ты…

Он кивнул, внимательно наблюдая за моим лицом.

– И твоя мама послала тебя стать ассасином?
– спросила я.

– Это было другое время.

– Да, сегодня для воспитания детей требуется меньше оружия.

Он усмехнулся, немного расслабившись, и наклонился, чтобы поцеловать меня.

– Насчет этого я не уверен.

– Только пообещай, что мы не отправим наших детей в школу-интернат для убийц.

– Договорились.
– Он вздохнул и прижался своим лбом к моему.
– Нам, наверное, лучше вернуться, пока она не закатила очередную истерику.

Я подумала о ее пропитанной кровью одежде и вздрогнула.

– Да, наверное, ты прав.

Когда мы вышли в гостиную, примыкающую к спальне, Сабина расхаживала по комнате. Увидев нас она остановилась.

Ее руки были сплетены вместе. На них не осталось ни следа крови. Ее лицо и кожа были вымыты. Теперь только ее платье служило доказательством насилия, учиненного ей.

Доминик сидел в кресле с бокалом вина. Огонь в камине пылал вовсю. Поленья потрескивали и искрились, но в остальном в комнате стояла абсолютная тишина, словно в ожидании, что кто-то заговорит.

– Вы должны понять, почему я сделала то, что сделала, - начала она, но потом замолчала.

Это было не похоже на нее - терять дар речи. Или давать объяснения своим действиям. Ей было не привыкать командовать любой аудиторией. Но сейчас она была напугана, и это приводило меня в ужас.

– Мы слушаем, - холодно сказал Джулиан. Он стоял позади меня, и его мрачное присутствие заполняло комнату, словно тьма ангела мщения.

Я прильнула к нему, изо всех сил стараясь молчать. Я не была уверена, что доверяю себе произнести что-то. Мои чувства к Сабине всегда были противоречивыми. И сегодня в особенности. Если она знала больше об этой ситуации, почему она так долго ждала, чтобы рассказать?

Она повернулась ко мне лицом.

– Когда я встретила тебя, я сразу поняла, кто ты.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица, но это требовало усилий. Все то время, пока мы искали ответы, она знала. Она и раньше намекала, но почему-то это все равно ранило.

– И ты ничего нам не сказала?
– В словах Джулиана была боль, и я почувствовала разочарование, пронзившее его.

– Я не могла тебе сказать.
– Она прикусила нижнюю губу и покачала головой.
– Это сложно.