Брюнетка с огромными зелеными глазами повеселела и вытерла слезы, а я раздала младшим девочкам свои конспекты, сохранив лишь тетрадку с рецептами по зельеварению. Прощай, зубрежка! Я буду скучать и по нашей комнате с видом на облезлую стену, и по своей кровати в углу с комковатым матрасом. Эту ночь проведу на постоялом дворе, чтобы поспеть к утренней почтовой карете, которая унесет меня на юг Ильса в замечательный и незнакомый город Винсент. Новые люди вокруг, собственная лавка (ну хорошо, не собственная, а лишь снятый по переписке внаем закуток) и самостоятельная, счастливая жизнь! И это только первый этап жизненного плана, который я разработала.

Будущее казалось ровной широкой дорогой под безоблачным небом. Эх, позабыла я любимую поговорку нашей директрисы: человек предполагает, а Шандор располагает.

А неприятности начались сразу, как только ворота школы захлопнулись. Едва успела вдохнуть терпкий осенний воздух — воздух свободы, как ручка моего небольшого сундучка не выдержала и отвалилась. Лишь чудо помогло сундуку не ухнуть на камни мостовой, а ведь среди вещей упакован набор хрупких фигурных фиалов для духов — подарок от наставницы по зельеварению мне, как лучшей выпускнице.

Порывистый ветер гнал по мостовой сухие листья. Прохожих в этот послеобеденный час было мало, несколько зевак торчало возле питейного заведения на углу — судя по шуму, внутри начиналась драка.

Я подхватила багаж под мышку и зашагала по узкой улочке к постоялому двору, возле которого в нашем городке останавливается почтовая карета из столицы. Ноша оказалась не то чтобы по-настоящему тяжелой, но весьма неудобной, и через короткое время я почувствовала, что рука, обхватившая деревянный бок сундука, онемела и отчаянно ноет. Пользуясь тем, что спешить мне теперь некуда, решила сделать привал. Тут как раз и удобное местечко возле заброшенного дома обнаружилось. Большой неухоженный сад был обнесен кирпичной оградой высотой мне по пояс. Я пристроила на нее свой багаж и уселась сама, разминая уставшую руку.

Сценка возле бара, который остался уже позади, набирала обороты драматизма — из гостеприимно раскрытых дверей, стуча сапогами, на мостовую вывалилась парочка сцепившихся завсегдатаев. Публика реагировала довольно сдержанно и даже как-то устало.

Я отвернулась к тронутому первой осенней непогодой саду — зрелище гораздо более приятное. Некоторые деревья уже щеголяли в золотом уборе, освещая мрачный день, словно залитые солнцем. Об этом саде, как и о доме, что скрывался за пышными кронами, воспитанницы школы слагали легенды одна страшнее другой. Поговаривали о духах, мелькающих среди ветвей, о странных людях, которых видели возле дома в темное время суток. Я, как и подруги, сторонилась этого места, однако сейчас не находила здесь ничего зловещего. Подумаешь, дом, в котором давно никто не живет, и заросший сорняками сад. Чего только не выдумают от безделья! Хотела отвернуться, чтобы проверить, как там пьянчужки, однако тут в зарослях мелькнула темная тень. Я толком даже не разглядела, что там, но почувствовала, как каждый волосок на затылке встает дыбом.

Спрыгнула с ограды и положила руку на драгоценный багаж, готовясь подхватить его и убраться как можно скорее. Разумеется, все это я проделала, не отрывая глаз от подозрительных кустов. И тут совсем рядом со мной раздался странный звук.

— Мяуууу! — это прозвучало ворчливо и недовольно.

Я подпрыгнула и в страхе уставилась вниз. Возле моих ног устроился здоровенный зверь неизвестной породы и смотрел мне прямо в глаза. Уши торчком (правое кем-то погрызено). Впечатляющей длины хвост. Плоская морда с длинными, торчащими в стороны ниточками усов. Темная пушистая шерсть выглядела клочковатой и пыльной. Сам зверь показался мне жалким и уродливым, только глаза были невероятно прекрасны — миндалевидные, золотые, с узким зрачком. Наверное, какой-то родственник диких зар, только поменьше да шерсть погуще и более пушистая. Но лесные зары ведь свирепые хищники джунглей. Откуда здесь, в сорока километрах от столицы Ильса дикое животное из тропиков? В легкой панике я оглянулась на питейное заведение, но там веселье уже закончилось, и народ разошелся по своим делам.

— Мяуу! — требовательно произнесло существо и, окинув меня недовольно-высокомерным взглядом, подошло ближе и потерлось о мою юбку. Я отскочила, подхватив подол, но бежать не спешила. Во-первых, с тяжелым сундуком под мышкой все равно быстро не сбежишь, а, во-вторых, кажется, этот зверек не думает нападать и даже пытается проявить дружелюбие. Мне приходилось слышать, что дикие звери от голода иногда приходят в города, к людям, в надежде найти съестное.

— Есть хочешь?

Зверь коротко мякнул, и я полезла в сундучок. Там сверху лежал тщательно упакованный сверток с едой на дорогу. Я торопливо развернула пакет и сняла с бутерброда кусочек ароматной колбаски.

— На, питайся, животинка! — Протянула угощение и боязливо поджала пальцы, когда в них ткнулся холодный, мокрый нос. Опустила ломтик на землю и с невольной улыбкой понаблюдала, как зверь пружинисто вскочил, задрал хвост и, довольно урча, принялся уписывать колбасу.

Так и есть, голодный. За первым куском последовал второй, и вскоре мой роскошный бутерброд превратился просто в ломоть хлеба. Ничего, обойдусь — много есть вредно для фигуры, как говорила повариха в школе.

Убедившись, что мяукающему зверю больше не грозит голодная смерть, подхватила свой сундук и потихоньку побрела дальше.

Миновала почтовое отделение и банк и, наконец, вышла к оживленному перекрестку. Неподалеку шумела рыночная площадь, там уже устанавливали пестрые, ярмарочные павильоны. Мимо сновали прохожие, по мостовой, громыхая, тянулись фургоны с запряженными в них четверками наалов.

Едва перебралась на другую сторону, удачно избежав попадания под колеса, ко мне подошел бедно одетый мальчик лет двенадцати. Он выглядел, как уличный воришка, и я покрепче прижала к боку свой неудобный сундук, радуясь, что Кэрри убедила меня спрятать кошель со сбережениями в корсаж.