— А как должны выглядеть женщины, находящиеся на грани развода? — интересуюсь, снимая очки и вглядываясь в его глаза прямым, уверенным взглядом.

На самом деле интересно.

Похоже, все мужчины верят в превосходство своего пола. Занятно.

Только что, поговорив с Максом, я поняла: он ждет, когда я сломаюсь. Отчаюсь барахтаться в одиночестве в этом ужасном холодном мире. Не потому, что слабая, дело в другом. Для меня наша связь бесценной была. Макс был для меня всем — и любимым мужчиной, и лучшим другом, опорой, защитой… Перечислять до бесконечности можно.

— Ну как же… — Павел, судя по всему, не ожидая от меня напора, немного теряется. Качает головой, будто бы пораженно. После чего — усмехается. — Ладно, Жень, подловила меня. Был не прав. Но, смею заверить тебя, не все так стойко держат удар.

Просто не всех с детства учили держать удар в любой ситуации. Внешняя броня мало что значит и совершенно не спасает от слез, когда ты в одиночестве лежишь без сна в холодной постели, а прошлое душит…

— Буду считать это комплиментом.

— Однозначно. Но на суде, если планируешь присутствовать, я бы посоветовал пустить слезу. Особенно если судьей женщина будет, — улыбается так лукаво, что даже неясно — шутит или говорит серьезно.

— Я подумаю над твоим предложением… — осекаюсь, заметив папку, лежащую на краю стола. Интуиция заставляет меня её опасаться.

Павел верно считывает перемену в моем настроении.

— Перед тем как перейти к главному, я обрисую ситуацию, связанную с Андреем.

Киваю.

Я бы поспорила на тему того, что именно главное. Черт с ним — с разводом! На фоне того, что сына могли посадить — всё остальное меркнет.

— Анна забрала заявление. Пока девушка в больнице валяется, личико свое корректирует, но, если ты хочешь, мы можем надавить на ментов. За заведомо ложное обвинение статья предусмотрена, уголовная. Полиция у нас не любит с ней возиться, но когда необходимо…

— Я поинтересуюсь у сына, — произношу через силу. Мне бы, конечно, хотелось закрыть её и больше не вспоминать, однако решать в этом случае должна не я.

— Тогда переходим к самому интересному? — во взгляде моего собеседника мелькает сомнение, и я напрягаюсь. — Жень, без обид, но сейчас я задам единственный вопрос. Ответь на него честно, и тогда я продолжу. Это важно. Ты уверена, что пойдешь до конца и не передумаешь разводиться?

Глаза сами собой распахиваются. Не выходит скрыть удивления.

— Ты меня, если честно, пугаешь, — произношу настороженно. — После этого вопроса ещё сильнее хочется узнать содержимое, — снова перевожу взгляд на папку. — И да, мы с Максимом разведемся при любом раскладе.

Иначе я сойду с ума в ближайшее время. Рвать, так на корню.

— Отлично! — Павел подбирается, садясь в кресле ровнее. — Как ты хочешь — я могу обрисовать в общих чертах, или ты сама ознакомишься?

Ожидая ответа, он постукивает пальцами по синему твердому пластику.

Глубокий вдох.

— Твой друг, как я понимаю, много интересного отыскал?

Павел уклончиво качает головой.

— Пока что немного, но… Это бомба, Жень. За это ты его в суде даже без контракта бы смогла раскатать.

Дыхание перехватывает.

— Не томи, — сипло прошу.

Замерев, я смотрю перед собой и ничего не вижу. Картинка резкость теряет.

Варианты в голове мелькают самые разные — от самых ужасных до невероятных, но, когда Павел начинает знакомить меня с собранной информацией, я все равно шок испытываю.

Не этого я ожидала… Совершенно не этого…

— Жень, у твоего мужа есть внебрачный сын… И это ещё не самое ужасное…

Глава 12

«Куда уж ужаснее?» — мелькает в голове мысль. Однако её быстро сметает волна душераздирающей боли, которую я испытываю, когда мне удается осознать смысл сказанных Павлом слов.

Верить не хочется, но и повода ставить под сомнения слова собеседника нет.

Стараюсь взять себя в руки, но уверена, растерянность отражается на моем лице. Не справляюсь. Пропускаю прямое попадание в сердце. Окружающие шумы стихают. Я будто в вакуум попадаю. Остаюсь наедине со своим разочарованием.

Павел тактично делает паузу. Берет в руки одну из стоящих на столе бутылок и, открутив крышку, наливает мне воды.

Взяв из его рук бокал, провожу кончиком пальцев по натертой до блеска хрустальной ножке. Моя семейная жизнь точно такая же — шикарная с виду, но, по сути, ценности не представляющая.