После визита Анны-прекрасной мой идеальный и, к сожалению, картонный замок рухнул. Теперь поддувает со всех сторон, если не сказать грубее.

Разговор со следователем особо ничего не прояснил. Они ищут.

С Максима взята подписка о невыезде. Мне намекнули, что при желании его можно задержать, но пока они этого не делают. Хотят понаблюдать за ним какое-то время. Проверяют все контакты и мужа, и его заместителя, который, к слову сказать, как сквозь землю провалился.

Вот так вот… Одна излишне осведомленная барышня решила взбрыкнуть, и жизнь целой семьи полетело к чертям собачьим.

Дело ведь не только во мне. Максу теперь тоже нечем похвастаться. Да, денег у него предостаточно, на несколько жизней хватит — и то это пока что. А вот во всем остальном… Семьи и должности лишился, да и свободы, возможно, не станет в скором времени.

Язык так и чешется спросить у него, как оно? Нравится ли итог якобы «случайного» траха на стороне?!

Я знаю, насколько мужу важен статус, образ успешного человека. Уверена, он сейчас волосы на себе во всех доступных местах рвет от отчаяния.

Друг отца меня уже ждет, и в приемной ждать не приходится.

— Женя, проходи, — взмахом руки приглашает пройти в кабинет.

Вижу в его глазах неподдельное беспокойство. Внутри ощущаю всплеск противоречивых чувств, но вида не подаю. Я тоже с теплотой отношусь к друзьям сына, выросшим у меня на глазах.

Егор был вхож в нашу семью всегда, сколько себя помню…

Меня вдруг озаряет.

Успев сделать несколько шагов, я резко останавливаюсь и заглядываю ему в глаза.

— Егор Тимофеевич, Вы ведь с армии были знакомы с отцом? Ещё до моего рождения? — с легкой долей нетерпения уточняю.

Многие не поймут, но даже дела банка для меня неважны настолько, как семейные тайны. Не перестаю думать о них.

— Проходи, — поторапливает.

Когда мы оказываемся вдвоем в кабинете, он щелкает дверным замком.

— Это помещение на наличие прослушки каждый день проверяется, — обводит руками пространство. — Предпочитаю не обсуждать важные вещи в других местах. И да, Женя, я в курсе, что ты попросила узнать информацию о своей матери. Зря. Даже сотрудники конторы тебе не помогут. Твой отец постарался на славу. Не трать зря деньги.

— Было что прятать? Неужели настолько неприглядно всё, — уточняю с толикой ядовитого сарказма.

Пальцы на ногах поджимаются. Честно, такого удара я не ожидала. Черт возьми, никогда!

— Саша очень любил жену. Очень, Женя. Я бы сказал — безумно. В свое время его многие не поняли. Не буду скрывать, в том числе и я. Но мой друг сделал свой выбор, — видно, что разговор для Егора неприятный.

— Выбор — это отлично. Но разве я не имею права знать? Речь о моей семье идет. О самых близких людях, — продолжаю интонационно давить.

Он в ответ усмехается.

— Как же ты на Сашку-то похожа! Если и был человек, которого он больше, чем жену любил, то это ты.

— Тогда и расскажите мне всё. В чем проблема?

«Господи, да и так уже понятно, что как минимум один родитель мне неродной!» — едва успеваю прихлопнуть рот и вслух это не произнести.

Напряжение в кабинете резко возрастает.

— Я слово дал лучшему другу, Жень. Оно меня держит.

— Как всё удивительно просто, — прохожу в кабинет и занимаю место за небольшим столом для посетителей. — Выходит, для моего же блага все родные и близкие из меня идиотку делают. Так, выходит?

— Видишь, ты сама всё понимаешь. Жень, — тяжело вздохнув, он подходит к столу и, опираясь рукой о спинку кресла, заглядывает мне в глаза. — Много лет прошло. Одному богу известно, что может вылезти, если ты продолжишь искать. Если мать не хочет рассказывать, отпусти. Так будет лучше для всех.

— Особенно для меня, — хмыкаю со сдавленным смешком.

Я прямо заметила, как всё происходящее благоприятно на моей жизни сказывается! Охуеть можно!

Раньше я редко в мыслях сквернословила, а сейчас так и тянет восполнить пробелы.

— Ясно. Вы принципиально не поддерживаете мое решение правду узнать. Значит, тему закрыли, — подавшись вперед, складываю руки на столе. — Продолжим. К себе Вы меня пригласили явно по иному поводу. Я вся внимание.

Внутри взрывы ощущаю, но внешне по мне незаметно.

Мой собеседник какое-то время молчит. Устало трет щеку тыльной стороной пальцев. Смотрит на меня, а я на него.

Понимаю, что меня потихоньку попускать начинает. Подумаешь, ну нет у меня близких людей кроме сына. Разве это беда?