— Зачем?

— Сам не знаю, — пожимает плечами. Вижу, не врёт. — Наверное, ты просто та, кто открыл мне на это глаза.

— Первая, кто отказала?

— Примерно так. Ну что, попробуем?

— И как это будет?

— Пока и сам не знаю. Ну, для начала, просто погуляем, что ли? Я, правда, сто лет этого не делал, но, ради разнообразия, почему бы нет.

Киваю. Странно как-то просто идти с ним рядом, разговаривать обо всём и не о чём. Даже молчать и то комфортно.

— Наташа, посмотри на меня. — Поднимаю глаза на него. — Я хотел бы попробовать с тобой… отношения… А ты?

— Не знаю… У нас с тобой разные понятия об отношениях.

— Надо попробовать по твоим понятиям. Я уверен, что получится. Только у меня просьба: не одевай больше такие наряды, хорошо? И… никогда не заставляй меня ревновать. Скажу сразу — с этим у меня большие проблемы.

— Не доверяешь женщинам?

— Не доверяю! — кивает и признаётся.

— Почему?

— Ну, наверное, потому, что в итоге женщина когда-нибудь, но обманет.

— Это не так… хочу возразить, но он предупредительно поднимает руку, словно просит, чтобы я не спорила с ним на эту тему.

— Наташ, давай не будем обсуждать эту тему. Меня не переубедить, не изменить в моём отношении, так что не надо и пытаться. Я не верю в искренность отношений, говорю честно. Их не существует. Не нужно иллюзий. Мир полон соблазна. И совершенно не факт, что именно я откажусь от тебя. Возможно, ты быстрее это сделаешь…

— Но…

— Я же попросил тебя, — замечаю, как начинает психовать. — Не лезь в душу ко мне, и я к тебе не полезу.

— Совсем?

— Да. Так проще.

— Это не отношения! Люди должны говорить обо всём, если им хочется.

— Ну что же… тогда давай поговорим про постель. Я хочу тебя. Говорю открыто. Как ты к этому относишься?

— Я не могу так быстро…

— А сколько мы будем за ручку ходить? Полгода? Год? Наташа, не набивай себе цену… — добивает меня словами, от которых во мне всё кипит теперь. — На несколько свиданий я согласен, но если ты будешь продолжать корчить из себя недотрогу, нам будет сложно, и…

— Уезжай, Влад! — Задыхаюсь от смущения и не даю ему закончить фразу. — Я не смогу тебе дать, что ты хочешь.

— Почему нет?

— Это ненормально, когда человек относится… так к отношениям!

— Как?

— Так! Словно потребительски! Этого не хочу, того не хочу, в душу не лезь, о запретном не говори. Только ноги раздвигай и подчиняйся.

— Про подчинение мысль прекрасная, — подмигивает мне. Его всё это веселит, словно, а я, напротив, только больше раздражаюсь. — А по мне так лучше сейчас ты узнаешь мои желания. А я узнаю твои. Я самый обычный мужик, Наташ. Без жены, без детей, без каких-либо обязательств и меня это устраивает, поняла? Если ты хочешь быть со мной, будь со мной. Тогда я буду постоянен. Только искренне и без вранья. Вы, женщины, способны на такое?

— Но, ровно до того момента, пока тебе это не надоест?

— Возможно. Но как я сказал… Возможно, ты быстрее это сделаешь. У меня сложный характер. А привязываться я хочу. Давай попробуем так, без… сложностей, обязательств, где люди рассуждают о каком-то очень далёком в будущем, а там больше видно будет. Вот он я, открыт, говорю как есть.

Я смотрю на него сейчас и думаю: и чем он отличается от моего отца? Тоже требует подчинения, причём желательно, практически беспрекословного.

Меня не хватит на всех. Да и не хочу я таких отношений.

Я бегу в этом от отца, а в итоге приду к тому же самому с Владом?

— Я не буду торопить тебя в постель, хорошо, согласен даже с этим, но, Наташ, история, чтобы я ходил за тобой по пятам месяцев пять, потом ты дала бы поцеловать меня в щёчку тоже так себе для взрослого мужика.

— А я не могу с разгона в кровать. Нам надо найти золотую середину. Разве это плохо?

— Девочка, ты слишком мало пожила, золотых середине бывает. Есть только чёрное или белое. Другого не дано. Отойдёшь в сторону, желая других ярких красок, потеряешься в радуге. Сначала глаза от счастья слепить начнёт, наслаждаться будешь, а потом всё равно к тем же двум цветам вернёшься.

— Ты же был женат? — спрашиваю в лоб. Откровенность на откровенность.

— Ну да. И что?

— Всё с тобой ясно. Ты разочаровался в отношениях, вот и ищешь теперь что попроще и полегче. У тебя неправильное представление о жизни. Всё, Влад, мне пора.

Единственное, что я заметила — мы больше ни разу не говорили о долге. С одной стороны, это хорошо, потому что я вижу теперь его не как кредитора, а как мужчину. А с другой стороны, если отец узнает, что я не решила этот вопрос, он снова начнёт упрекать меня в том, что я обещала, но ничего не сделала.