– Ты сейчас тупо умничаешь или опять что-то мне предъявляешь? – сощурился Аркаша, наполняя заново свой стакан. В последний раз он пил еще до комы. Шло просто замечательно.

– Наверное, первое, – отсалютовал Мудрому Савва.

– Хорошо. А то я уже подзадрался доказывать, что не жираф. Думал, как для дебила тебе придется раскладывать, что мною двигало, когда я женился на Таньке.

– Ну, тут трудно не догадаться.

– Осуждаешь?

Савва опустил край рюмки в соль. Покатал туда-сюда, чтобы та равномерно его покрыла.

– Нет, – заключил, наконец. – Я… осознаю уровень ответственности, скажем так. К тому же ты был не самым дерьмовым отчимом.

– Я сделал меньше, чем мог, – неожиданно признался Аркаша. – Теперь, когда у меня есть Егор и Акуленыш, это понятно. Тогда я был уверен, что даю максимум.

– Да брось. Нормально все. Вроде не дебилом вырос.

«Да. Просто недолюбленный очень. Его помани, пригрей… Пойдет как телок за любой. Куда только смотрели его американские подружки?» – подумал Мудрый.

Савва опрокинул рюмку. Даже калифорнийский загар не скрывал того, как он раскраснелся. Не похожий ни на отца, ни на мать – высокий, подтянутый, белозубый… В общем, в плане конкуренции – худший вариант из возможных. Но, сука, единственный в их случае.

Мудрый отпил прямо из бутылки. Что толку марать посуду? Желудок обожгло. Или это в груди?

– Ты мне скажи, тебе совсем было похуй, че там отец? – спросил вдруг Савва.

– В каком смысле?

– Ну, как он реагирует на то, что ты с его женой замутил? Вы же дружили, все такое… Или когда на кону большие бабки, дружба – дело третье?

Малыш подвыпил. Оттого его и несло. Вряд ли бы он такое спросил на трезвую голову.

– Дружба, когда на кону бабки – великая ценность, Саввун. Другое дело, что ни черта твой отец не мог думать. Помер он, Савва. Все…

– А как же жизнь после смерти?

– Ее не существует. Жизнь после смерти придумали люди, которым страшно умирать.

– В чем же тогда смысл жизни?

– В ней самой.

– Хм… Исходя из этой концепции, я остался один во всем мире.

Ох уж эти пьяные разговоры! Впрочем, даже они были Мудрому на руку. Он поманил Савву пальцем, чтобы тот наклонился. Потрепал его по голове, как делал в детстве.

– Посмотри сюда, – расставив пальцы вилкой, ткнул в район глаз. – Хорошо посмотри. А теперь скажи, что ты видишь?

– Тебя.

– И? Разве ты один?

– Нет, – отшатнулся молодой Грос, возвращаясь в кресло. – Не бери в голову. Я имел в виду родственные связи.

– Мальчик мой, ты уж мне поверь, родственные связи не самые прочные. Это нам с детства вдалбливают, но на деле… В жизни полно людей гораздо более близких, чем родные по крови. Будь то мать, отец, брат или сестра.

– Ты сейчас говоришь про Альбину?

– Про нее.

– Ну, знаешь, с такой… легко и, наверное, даже приятно сродниться.

– Почему ты так думаешь? – Аркаша впился в лицо Саввы пристальным волчьим взглядом.

– Потому что она во всех отношениях идеальная женщина. И понимает тебя с полуслова.

Будто почувствовав, что они говорят о ней, на пороге гостиной показалась хозяйка дома.

– А что тут происходит?! – возмутилась она, с удивлением окидывая взглядом бардак на столе.

– Помяни черта, – усмехнулся под нос Аркаша, поворачиваясь к жене. – Несанкционированная пьянка, Альбинушка.

Мудрый буквально видел, как у нее на языке ворочается «тебе же нельзя!» и прочая вполне справедливая ересь. Но вместо того, чтобы начать его пилить, Аля хулигански усмехнулась:

– Я смотрю, хорошо сидите. Налей, что ли, и мне…

– Альбин…

– Чуть-чуть, – потерлась о него носом. – Мне тоже сегодня не спится.

Савва наблюдал за их разговором, осоловело моргая. Аркаша это палил.

– Садись, – притянул Альбину к себе на колени.

– Не тяжело?

– Ты у меня пушинка. Нальешь сама?

– Угу… Может, вам подогреть ужин? Что вы так скромненько?

– Нормально! – отмахнулся Аркаша.

– Ну, хоть сыра да колбасы порезать...

– Ты что, сама голодная?

– Нет.

– Ну, так и все. Наливай…

– Я налью. Руку не меняют, – встрепенулся Савва. Вскочил. Пока откручивал крышку, мазнул взглядом вбок. С такого положения наверняка очень хорошо просматривалась ложбинка между пышных Алькиных сисек. «Вот же мудак», – подумал Аркаша, будто невзначай перехватывая Алю за талию, так что большой палец коснулся соска на правой груди.