Шрифт:
– Аллах, когда это закончится, я…
– Что?
– Знаешь, что смешно? Ты такую заварил кашу, что я просто не представляю, какой у этого может быть финал в принципе. Ну, вот победите вы всех врагов, и что?
– Заживем спокойно.
– Втроем? – давила Альбина взглядом.
– Разве нам плохо?
– Мы живем в обществе, где существуют какие-то нормы.
– И в этом самом обществе мы живем настолько отличную от большинства людей жизнь и имеем такие несоизмеримые с ними возможности, что можем позволить себе некоторые вольности. Об этом никто и никогда не узнает.
– А дети?
– Их тоже совершенно незачем беспокоить.
– Разве это честно? Если отец Савва…
– Мы как-то договоримся…
Альбина была беременна почти четыре месяца, и только сейчас она нашла в себе силы поговорить о своих страхах с мужем.
– Ты сам-то уверен, что сможешь полюбить этого ребенка, как своих? Я не прощу, если не сможешь, Аркаша. Я никогда тебя не прощу…
– Он часть тебя. Я уже его люблю. К тому же не будем забывать, что точно так же это может быть и мой ребенок. Или я зря терпел эти твои… – Аркаша с ненавистью кивнул на тумбочку, где хранились их игрушки.
– Хочешь еще? – Альбина прильнула к мужу, спрятав лицо на его шее. – Не стесняйся.
– Перестань. Я и так могу, – проворчал Аркаша, опуская ладошку жены на раздувшуюся головку. Да, массаж простаты оказался не только унизительной, но еще и удивительно приятной штукой, но… Когда все получалось без этого, он чувствовал себя гораздо лучше.
Аля застонала. Сползла вниз и, выпятив задницу, обхватила его ствол губами. Помимо воли перед глазами Аркаши мелькнули картинки того, как ее сзади удовлетворяет молодой Грос. Как они, действуя синхронно и слаженно, движутся в едином ритме. Фантазия получилась такой горячей, что Мудрый разрядился у Альбины во рту.
– Черт, детка… Прости… Так хорошо было. Я сейчас тебя приласкаю…
Альбине хватило пары размашистых движений языка, чтобы улететь далеко-далеко. Жаль, действительность очень быстро вернула ее на землю. Она думала так – ну, ладно. Сразу не подошел, бывает. Но она ждала, что Савва это обязательно сделает, когда остынет. Неделя прошла, другая, и… ничего.
Аркаша храбрился. Говорил, что малой спецом так себя ведет, наказывая. Накаляя обстановку, заставляя их нервничать. Взвинчивая до предела ставки. Но когда еще через месяц стало известно о помолвке Саввы с дочкой Зарубина, и его железобетонная уверенность в том, что именно они всех переиграли, дрогнула. Ненадолго, Мудрый очень быстро взял себя в руки, но Альбина это все же заметила.
Время беременности, которое два прошлых раза было самым чудесным в ее жизни, обернулось адом. Сколько раз она в последний момент удерживала себя от того, чтобы самой не инициировать этот разговор? Сколько раз останавливалась в шаге от того, чтобы вцепиться в его красивую, без единой морщинки рожу?! Сколько раз хотела выдрать волосы его, с позволения сказать, невесте. Понимала, как это несправедливо. Понимала, что девочка тоже пешка в большой игре, и все равно всей душой ее ненавидела. И так чудовищно ревновала…
– Знаешь, Аркаша, я все понимаю… Что, для чего, зачем… Но с каждым прожитым днем во мне все меньше уверенности, что оно того стоило. И может быть, я пожалею об этом, – выпалила Альбина аккурат накануне голосования, – но я все равно скажу.
Мудрый напряженно замер.
– Я тебя слушаю.
– Не думаю, что я когда-то это тебе прощу.
Глава 27
В какой-то момент, поднявшись высокого-высоко над людьми, очень важно самому не поверить в то, что ты стал практически богом. А ведь риск того велик, да… Когда ты переставляешь этих самых людей, словно фигуры на шахматной доске, кого-то повышая до ладьи или офицера, а за кем-то закрепляя статус банальных пешек, которыми не жаль пожертвовать ради того, чтобы поставить шах и мат королю. Впрочем, как и фигурами поважнее… Даже самыми сильными. Даже своей королевой… Рассчитывая, что тебе все сойдет с рук.
– Тебе очень идет этот костюм.
– Да, пап, ты красавчик!
– А наша мама какая-то бледная, – заметил Аркаша, скользнув по лицу жены въедливым взглядом. Альбина философски пожала плечами и перевела взгляд на дочь.
– Давай поживее, малыш. Не то опоздаете в школу.
– Я серьезно, Альбин. Возьми сегодня выходной, – давил авторитетом Мудрый.
– И пропустить голосование? Разве мой голос для тебя неважен?
После слияния Альбина получила свой процент акций, поэтому ее замечание было вполне справедливым, но…
– А он все еще принадлежит мне?
А дальше произошло то, чего никто не ожидал. И уж конечно, не планировал делать при детях. Эмоции взяли верх над разумом. Впервые за много-много лет сознательного контроля. Рука Альбины взметнулась к стакану с соком и, будто живя своей жизнью, выплеснула его прямо в лицо мужу. Мудрый ошалело моргнул. Апельсиновая мякоть повисла на его по-девчоночьи длинных ресницах, оранжевые разводы покрыли безупречно выглаженную рубашку. Шокированные дети замерли, смешно округлив рты. Где-то в глубине дома что-то со звоном упало на пол, будто подчеркивая драматизм ситуации.