Говорила с ним, а у самой все внутри сжималось от страха. Как выступила на том форуме, Аля не помнила. Совсем. Вернулась в гостиницу, а там эти маки… Такие красивые, господи. Как те, что в начале лета покрывали поля невдалеке от городка, где она родилась. Понимая, насколько это глупо, съехала из гостиницы. Но и в новой покоя ей не было. Абрамов как взял под свой тотальный контроль ее жизнь, так с тех пор и не отпускал.

Вообще, конечно, удивительно, как менялось ее к нему отношение с течением времени. Как испуг и отторжение постепенно сменялись уважением к его настойчивости. Уважение – болезненным интересом. Интерес… чем-то большим. Тем, что ей не дано было узнать, пока Аркадий был связан с другой официальным браком. Мириться с ролью любовницы Альбине бы не позволила гордость.

Со временем даже в его внешности Аля стала находить что-то ужасно для себя привлекательное. У Аркадия был удивительно пронзительный взгляд. Красивые руки. И голос… Но больше всего Альбину, конечно, восхищали размеры его яиц. До этих пор ей еще не встречались мужчины, которые влегкую побеждали мужика, живущего в ней самой. Ни с кем она не чувствовала себя такой женственной и хрупкой, как рядом с ним. Такой… девочкой-девочкой. Он окутывал ее пуховым одеялом своей любви и внимания, которое в моменты опасности оборачивалось слоем несокрушимой полновесной брони. Она почти поверила, что несокрушимой… А потом это нападение. Его кровь на ее руках. И ощущение угасающей прерванной жизни.

Двери лифта разъехались, возвращая ее в реальность. Тут же их с Михаилом окружила, взяла в кольцо охрана. Настолько профессиональная, что посторонний человек никогда бы не понял, что сейчас происходит.

– Серая Киа.

Серьезно? Но кто она такая, чтобы спорить? Мише Аркадий доверял как самому себе. Иначе и близко бы того к ней не подпустил.

– Дома, наверное, вообще осадное положение?

– Само собой.

Впрочем, когда они въехали в их загородную резиденцию, ничего особенного Альбина не заметила. А вот в самом доме было непривычно тихо. Аля заглянула в кухню – поздоровалась с персоналом. Убрала брошенные на лестнице рюкзаки в шкаф – наглядное свидетельство того, что их с Аркашей детишки не пришли в восторг от того, что их сорвали с учебы. И отправилась на поиски мужа.

Аркаша нашелся в переоборудованном специально под его нужды спортзале. Одетый в одни треники, болтающиеся на бедрах, он с остервенением подтягивался на перекладине.

– Привет, – прошептала Альбина.

– Запрыгивай, – улыбнулся Аркаша. Подавив порыв возмутиться, бросить резкое «нет», Аля послушно обняла мужа за мокрую от пота шею и скрестила щиколотки у него на поясе.

– Три раза…

– Аркаш… – прошептала она.

– Три.

Рывок, сорванное тяжелое дыхание… Еще один. И третий с таким трудом, аллах! Альбина спрыгнула, помогая мужу встать на ноги.

– Мой силач… – прошептала, целуя его за ухом. Он вспотел и пах совершенно… абсолютно потрясающе. Внизу живота сладко заныло. Случись такая незапланированная встреча до нападения, Аркаша, и к бабке не ходи, повалил бы ее на маты и оттрахал до сорванного горла. А сейчас он и на ноги мог встать далеко не всегда. Но это что… Это такие мелочи. Главное, что он выжил. Что сдержал обещание быть с ней всегда! И в горе, и в радости, и во здравии, и в болезни.

Убедившись, что муж стоит, придерживаясь за шведскую стенку, Аля бросилась, чтобы подвинуть ему коляску. К счастью, даже полный паралич, которым их так пугали, отступил, натолкнувшись на силу духа этого удивительного мужчины. К Аркадию постепенно возвращалась подвижность, но тут главное было не спешить. И не питать напрасных надежд, что все пройдет без последствий. В их случае иллюзии ни к чему хорошему не вели, лишь усугубили бы депрессию.

Аля подкатила коляску. Аркаша, от натуги пыхтя, как морж, в нее тяжело опустился. Альбина присела у его ног, укладывая темноволосую голову на колени мужу.

– Ну и напугал же ты меня, Абрамов.

– Я сам чуть не обделался, когда мне позвонил Савва.

Потершись носом о влажный пресс мужа, Альбина глубоко-глубоко вздохнула. Родное тепло пригладило ощетинившиеся нервы. Мысли, наконец, улеглись.

– Сделка опять отодвигается?

– Да нет, – задумчиво протянул Аркаша, зарываясь пальцами в богатую гриву жены. – У нас с Саввой большинство. Ее голос ничего не решает.

– Тогда, может, это просто случайность?

– Зависит от того, что эта… написала в завещании.

– Думаешь, она могла завещать свой пакет не ему?

– Понять, что у этой бабы в голове, невозможно. Но что на наследников будут давить – факт. Если акции Татьяны отойдут Савве, мы станем равноправными партнерами.

– Думаешь, там, – Аля посмотрела наверх, – захотят передать бразды правления этому мальчику?

– Им вертеть гораздо сподручнее, чем мной, – философски заметил Аркаша. Его дыхание уже приходило в норму. Несмотря на болезнь, усилия по возвращению себе формы не оставались напрасными.

– Аллах, – прошептала Альбина, все отчаяннее водя носом по прессу, бедрам и паху мужа. – Что теперь будет? Аркаш, мне…

Стыдно было сказать – страшно. Но ведь ей было! Страшно за него, за детей, которые вполне могли стать жертвой войны за трон, как это уже сто раз случалось в истории.

Альбина откашлялась.

– Что ты думаешь делать?

Мудрый не был бы собой, если бы у него не было какого-то плана. Он все просчитывал наперед. Он мог предусмотреть любые риски. И их ликвидировать.