– Дзиард! – наконец разомкнул он челюсти-жернова. – Что за бардак я вижу? Кто кого конвоирует?!

– Виноват, т'гард, – буркнул дзиард. – Не мог знать, что при задержании столкнусь с сопротивлением. Не предупрежден был. В результате лишился личного оружия и, как изволите видеть, схлопотал по роже…

Второй эхайн молча смотрел в сторону.

– Животное, – сказал Лихлэбр. – Плод греха векхеша и к'биозапгумы. Пшли оба с глаз моих!

– Куда прикажете? – хмуро осведомился дзиард.

– Под арест до разбирательства, куда же еще…

– Но… вооруженный этлаук… как же вы…

– Чтобы я опасался этлаука? – изумился Лихлэбр. – Даже с оружием в лапах?!

Попереминавшпсь с ноги на ногу, бронетехники смущенно отсалютовали и побрели куда-то между куполами «рэйлгагов» и «хоррогов».

Кратов как бы ненароком приподнял один из своих разрядников.

За спиной т'гарда тотчас же выросли трое эхайнов в комбинезонах без знаков различий, с головы до ног обвешанные самым разнообразным оружием, среди которых угадывались и «шершни», и «двойные жала», и чертова прорва смертоносных игрушек неясного предназначения. Ближайший из «рэйлгагов» шевельнул башенкой, из которой торчало тупое рыло боевого лазера.

– Яннарр Кратов, – сказал Лихлэбр на интерлинге. – Вы не дошли до Гверна, как ни грозились.

– Я должен был завернуть в местный суд, – сказал тот.

Эхайн прищурил желтые глазищи:

– Неужто добрались-таки до Рыцарского Устава?

– Добрался. И, надеюсь, ваши судебные жернова уже провернулись… на несколько градусов.

– Что ж, вполне быть может, что кому-то из ветхих пердунов в Круге Старейшин ваша слезница доставит искреннее наслаждение, – усмехнулся Лихлэбр. – Какое-то время уйдет на обсуждение того, вправе ли этлаук обращаться в органы эхайнского правосудия. Затем будет проведен основательный поиск прецедентов, и наверняка будут таковые найдены, причем с трактовками как «за», так и «против»… Все это теперь не имеет значения. Когда я возьму Гверн, на планете воцарится Рыцарский Устав. Тот самый, к которому вы апеллировали и который не только предусматривает исключительную ответственность высших военачальников за их действия, но и отменяет все иные законы на время войны.

– Вам никогда не взять Гверн, – сказал Кратов. – Даже если вам помогут чужие Руки…

– Даже если мне помогут этлауки и цмортенги? – притворно удивился Лихлэбр.

– Что?!

– Вы все сделали правильно, яннарр Кратов, – оскалил клыки эхайн. – Я не мог бы лучше направлять вас, даже будучи рядом и постоянно нашептывая на ухо каждый следующий шаг.

Кратов, нахмурившись, прислушивался к его словам.

– Мне нужна была только Озма, – продолжал Лихлэбр. – Но мне повезло, и я прихватил еще и Галактического Консула. Две тяжелых фигуры вместо одной пешки… Я сам хотел подсунуть вас Нишортунну, но этот труд взял на себя идиот Кэкбур. Пока я ломал голову, как правдоподобно известить Федерацию о вашем месте пребывания, вы использовали свое право на исполняемые требования, да так, что у меня перестала болеть голова сразу о двух вещах: о блокаде Эхлиамара и доступе к персоне Справедливого и Беспорочного. Вы опрометчиво потребовали, чтобы Федерации было сообщено, будто вы находитесь на Эхлиамаре, и эта телка Эограпп со свойственным ей мрачным юмором выполнила ваше требование буквально. В результате флот Федерации встал на орбиту Эхлиамара, а Нишортунна эвакуировали оттуда последним рейсом… на Юкзаан, вотчину Лихлэбров, где до сих пор при имени моего деда, первого т'гарда, кто вытягивается в струнку, а кто и делает в штаны… Согласитесь, только ленивый и глупый откажется в этом случае посягнуть на регалии гекхайана.

– Зачем вам эти регалии, т'гард? – спросил Кратов. – Я голову ставлю на кон, что еще пару лет назад вы и не помышляли об измене!

– Я никогда не изменял Эхайнору, – возразил Лихлэбр. – Война против этлауков и всех этих читрунов – мой священный долг. И сознавать, что кучка правителей-ренегатов прилагает немалые усилия, дабы преступить древние присяги и выйти из войны, для меня всегда было невыносимо.

– И однажды вы нашли поддержку у других гекхайанов, – покачал головой Кратов. – Я даже рискну угадать: это кто-то из мелкоты, например – Лиловая Рука…

По вскинутым бровям эхайна он понял, что попал в цель. Хотя до последнего момента на языке у него вертелось слово «Желтая»!

– Я даже объясню вам, какую цель преследовал Гхакнэшк, – развил он успех. – Коротким и хилым Рукам не нужен сильный Эхлиамар. Он для них – словно кость в горле, словно изгородь из колючей проволоки на пути. Ведь среди пяти гексиамов – двое Светлых Эхайнов, и ни одного Лилового! Смута же в Светлой Руке, вне зависимости от ее исхода, сыграет в пользу Лиловых сразу с двух концов: подорвет доверие к Эхлиамару со стороны Георапренлукша и ослабит сам Эхлиамар изнутри, автоматически низведя его до уровня аутсайдеров.

– В ваших рассуждениях есть определенная варварская логика, – согласился Лихлэбр. – Хотя, потрудитесь признать, что вы как ничего не понимали, так и сейчас не понимаете в наших реалиях.

– Ну, сейчас я сильно продвинулся на пути к истине…

– Так вот: если и были у Гхакнэшка какие-то виды на место в Георапренлукше, то ему придется поумерить свое рвение. После падения дома Нишортуннов наша нация станет еще сильнее. Мы порвем с упадочническими идеями сепаратизма и выйдем из этих испытаний обновленными.

– Будет вам, – отмахнулся Кратов. – Приберегите этот экзальтированный бред для патриотично озабоченных дебилов. Мы же с вами прекрасно разговариваем как два специалиста по интригам… Какое же место в вашем плане уготовано было Федерации?

– Было – и продолжает быть, – поправил его Лихлэбр. – Потому что ничего еще не закончилось. Вы, словно бумеранг, поблуждав некоторое время в пространстве, воротились в мои руки. Разумеется, Озма для меня важнее. Пока она моя заложница, я могу диктовать свою волю и Нишортунну, и Федерации. И если первый не рискнет обрушить на мою панцирную бригаду удар своих ракетных бомбардировщиков, то вторая поможет мне справиться с первым.