Томас обдумал ее слова.

— Хм. Не уверен. Ты говорила об этом с Зейном? Насколько помню, обычно он вел себя как засранец. Возможно, у него есть идеи.

Майя поморщилась.

— Если даже упомяну об этом, он взбесится. Ты же знаешь, что он думает об извинениях перед кем-нибудь. Не думаю, что он в курсе, как это делается.

— Ты права, это не его сильная сторона. — Он провел рукой по волосам. — Почему это вообще должна быть вечеринка? Почему бы просто не отправить ему подарок?

— Подарок?

— Да, может быть путевка с оплатой всех расходов для него и Урсулы в какое-нибудь приятное место. Не знаю, Венеция, Лондон. Ты скажи. Уверен, он предпочтет пойти куда-то с Урсулой, чем тусоваться со старичками.

Майя наморщила лоб, задумываясь над его предложением.

— Хм. Я поразмыслю над этим.

— Ты же знаешь, что ему все равно придется что-то придумать для своего медового месяца. Почему бы ему не помочь?

— Медовый месяц? — повторила Майя.

— Тссс! — Томас огляделся, чтобы убедиться, что никто Майю не услышал. — Да, медовый месяц. Рано или поздно он сделает ей предложение. Каждый идиот, наблюдавший за ним, может это заметить. Думаю, у нас будет еще одна кровно связанная пара до конца года.

— Ты так думаешь?

— Абсолютно. На самом деле, я немного удивлен, что этого еще не произошло. Просто посмотри на него. — Томас указал на Оливера, который все еще говорил с Куином и Роуз. — Видишь, как он ерзает? Тяжело переносит разлуку с Урсулой. Ставлю десять баксов на то, что он первым покинет вечеринку. И еще двадцать на то, что в течение недели он попросит ее выйти за него.

Майя ухмыльнулась.

— Идет!

— На что, ребята, ставите? — спросил Кейн, появившись рядом.

Эдди тоже повернулся к ним.

— Ни на что, — ответила Майя.

— А вдруг я хочу поучаствовать? — надавил Кейн.

— Ладно, — сдался Томас, посмеиваясь про себя. — Мы делаем ставку на то, когда Оливер попросит Урсулу выйти за него замуж. Я говорю, что это произойдет в течение недели.

— Ты издеваешься? Они сколько вместе, всего месяц? А сколько ему? Двенадцать? — спросил Кейн.

Томас пожал плечами.

— Двенадцать? Кажется, ему недавно исполнилось двадцать пять. Кроме того, случались и более странные вещи. — он заметил, что Эдди к ним присоединился, засунув руки в карманы, но ничего не сказав.

— Слишком рано. Они просто дети! — сказал Кейн.

— Может не будешь хвастать, а сделаешь ставку? — бросил ему вызов Томас, наслаждаясь собой.

— Ставлю сто баксов на то, что ты проиграешь.

— Идет. — он скрепил сделку с Кейном рукопожатием.

— А теперь отпразднуем легко заработанные деньги танцем? — обратился Кейн к Майе. — Или твоя пара убьет меня?

Майя взяла его за протянутую руку.

— Только если ты положишь свои руки туда, где им не место.

Когда они присоединились на танцполе к Зейну с Портией и Куину, теперь кружившему Роуз, Эдди на него посмотрел.

— Почему ты так уверен, что Оливер сделает Урсуле предложение так скоро?

Томас подмигнул ему и наклонился ближе, чтобы никто не смог их услышать. Приблизив губы к уху Эдди, вдохнул его мужской аромат. Его сердце мгновенно забилось быстрее, а пульс ускорился. Он с трудом вспомнил, что хотел сказать Эдди.

— Потому что я видела, как Оливер покупал кольцо прошлой ночью.

Он отстранился и сделал шаг в сторону от Эдди, увеличивая между ними дистанцию, чтобы его не захлестнуло желание к молодому вампиру, и он не совершил очередную глупость.

У Эдди отвисла челюсть.

— Ах ты, лжец! Ты только что украл у Кейна сотню баксов! — несмотря на его возмущенные слова, его глаза блестели, а губы изогнулись в ухмылке.

Но его щеках появились ямочки, и на мгновение он стал выглядеть совсем как тот ребенок, которого Томас взял под свое крыло год назад. Его сердце сжалось. Жизнь подкинула ему карту, которую он не знал, как разыграть: он никогда не любил никого так, как Эдди. и никогда не чувствовал себя таким беспомощным в процессе.

«Ты не беспомощен», — сказал голос глубоко внутри него. Томас знал, что этот голос исходит от его темной половины. В ней столько силы, что он мог навязать свою волю кому угодно, особенно такому молодому вампиру, как Эдди.

Если бы он захотел, то мог бы использовать свой контроль над разумом, чтобы заставить Эдди думать, что его влечет к нему. Мог заставить Эдди желать его. Но это неправильно. Пустая победа, потому что никогда по-настоящему не завоюет любовь Эдди. Все это притворство. Он бы надругался над разумом Эдди. Точно также, как и над его телом. И он не смог бы это сделать. Он бы возненавидел самого себя.