– Работаю.

Говорю же, есть в нем стерженек.

– Живешь далеко?

– Час ходьбы, - Он махнул рукой куда-то влево, на серые тени домов, возвышавшихся над сараями. – С отцом.

– И как условия?

– Зачем издеваешься? – насупился он. – Бате руку оторвало на фабрике, он старается, но… пытаемся продержаться.

– Я к тому, что проводник нам нужен в постоянном доступе. Потолкуй с батей. Если надумаете, можете перебраться в сарайку. – Я кивнул на правую пристройку.
– Там, конечно, срач, но вы же пытаетесь.

– И сколько возьмешь?
– прищурился юнец.

– В счет работы, - пожал я плечами. – Завтра с утра озвучим первые потребности, а начнем, скорее всего, с вывоза мусора.

Свалка у сарая ширилась с каждой минутой.

– Так не бывает, - безапелляционно объявил пацан.

– Тогда можешь идти нахрен, - согласился я.

– Кхм, - прозвучало от дома. Ива сделала вид, что просто идет мимо.

– Я… конечно… Че правда? – замер Щибзик. – Правда-правда?

– Вали, - подбодрил я юного дельца.
– Жду с утра.

Он просто рассосался – рванул шустрее аэро. Минус один вопрос. А на пороге уже следующий и это нихрена не фигурально выражаясь.

Из сруба зычно гаркнул тощий:

– Командир!

Вот она цивилизация – ни минуты покоя. Среда, что называется, определяет, сука, бытие.

Прибыл инспектор.

Человече зашел с парадного, требовательно отбарабанив по двери сигнальный марш. Прям слышалось - прибыли власти, готовьтесь сотрудничать или сдохните. Мотив бюрократический и знакомый.

Когда я добрался до гостя, товарищ инспектор уже с тоской оглядывал серые стены и видимые части смежных комнат - столь же непритязательные и лаконичные. Выглядел служивый заурядно – короткий плащ, помятые брюки, рубашка в клетку. Фигура плотная, но до жиробаса, взращенного на народном добре, не дотягивает. Мелкая пешка для рядовых дел.

– 29 магистрат, - проскрипел мужичонка, извлекая из кармана блокнот. – Инспектор.

Я промолчал. Шест, небрежно подпиравший стенку, заинтересовался и с недоумением оглядел визитера. Служивый фыркнул:

– Стремное место, хозяева не задерживаются. Вы четвертые за последние пару лет и, если что, далеко не самые страшные. – Он уставился на тощего и смотрел, пока боец слегка не стушевался.

Я укоризненно покачал головой, адресуя посыл Шесту. Уступил бюрократу, считай профнепригоден. Шест вздохнул:

– Его же нельзя убивать.

– Чего?
– спросили почти одновременно.

– Так а че в гляделки играть? Засадил с ноги и попрощался, – пожал плечами оправившийся тощий.

– Назовитесь, - решил не затягивать инспектор. – Нападение при исполнении автоматически влечет понижение статуса благонадежности в такие минуса, что проще сразу застрелиться.

– Смена №7, - озвучил я с легкой улыбкой. – Мы честные пилигримы, чтим закон и все такое.

– Улыбка у тебя мерзкая, - поделился мнением мужичок, быстро царапая в блокноте. – Не всякий из первой бригады так может…

Он осекся и чуть побледнел. Смерил меня паникующим взглядом, оценил добродушный образ и торопливо добавил:

– Налог составляет 10 био на пятерку. В зачет может пойти три любых других адхары. Плата взымается раз в 30 циклов. Завтра внесете в кассу магистрата.

– А предыдущий владелец не оплатил? – подал голос Замес на заднем плане.

Инспектор хмуро воззрился на смельчака:

– Предыдущий владелец сдох. Еще вопросы?

Удовлетворенно кивнув на приступ тишины, он круто развернулся и степенно удалился, напоследок хлопнув дверью - поставил падла точку в неприятном разговоре. Но отработал четко -видно, что схема рождена не вчера и прошла обкатку на всем доступном контингенте.

– Замес, завтра оплатишь. Шибзик тебе в помощь, - отдал я команду. Пора включать смену в местные уравнения.

– Ужин, - коротко объявила Фрау.

Прошли на кухоньку, где неказистая закопченная печурка соседствовала с одиноким шкафом и круглым столом, наспех избавленным от грязи. Вместо стульев использовались ящики с прокинутыми досками, черные пятна на которых заставляли призадуматься.

Кулинар колдовала у мобильной плиты и недобро косилась на обшарпанное убранство. Да, наследство смене досталось не из лучших, но дайте только время. Я мысленно усмехнулся - шутница Ось любила играться со временем, накидывая дерьмецо в самые неподходящие моменты.