— Короткомордый снегт. Это тварь, с которой довелось сражаться только дважды. Точнее, сражались-то с ней наверняка большее количество раз, вот только победить никому не удавалось. А те, кто выживал, были свидетелями, и то издалека.

— Тогда откуда ты столько знаешь про неё? — ухмыльнулся Амат. — Хотя, нет, можешь не отвечать. Ты же книжный червь.

Я повернулся и внимательно посмотрел на молодого человека. У меня сейчас складывалось впечатление, что я говорю не с Вланседуром, магом, попавшим в тело Жимина в возрасте трёхсот лет, а с тем самым заносчивым юношей, изначальным хозяином тела.

— Неужели всё настолько плохо? — вмешался Жданов, на мгновение оторвавшись от еды.

— Короткомордый снегт обладает магией воздуха на пятом уровне. Он постоянно прикрыт щитом.

— Вот почему мой выстрел не снёс ему голову, — пробормотал Митя, сжимая кулак.

— Да. Ты смог лишь на время пробить его защиту и немного повредить, но для этого монстра это так, царапина. Завтра она уже не будет его беспокоить.

— Так в чём проблема? — Сергей отпил кваса и вытер рот рукой. — Давай просто прокрадёмся, когда он уйдёт достаточно далеко, а его понтеры свалят куда подальше. Сюда-то мы как-то добрались.

— Так просто не получится, — я покачал головой.

Взял ещё кусок мяса, положил его на ломоть хлеба и с жадностью откусил. Жирный, пряный сок буженины смешался с кисловатым вкусом ржаного хлеба, это просто рай для голодного человека.

— Ну и что там? — не выдержал Сергей, нервно постукивая пальцами по столу.

Я поднял правую руку с бутербродом вверх, жестом прося подождать, а левой схватился за кружку с квасом и залпом осушил её.

Это был, пожалуй, самый лучший квас, который я когда-либо пил. Тёмный, густой, с лёгкой горчинкой и послевкусием мёда. Напиток, достойный царского стола. Может, это молодое тело так остро реагировало на простые радости, но я ничего подобного в прошлой жизни не помнил. Взглядом попросил подлить мне ещё и, сделав пару жадных глотков, продолжил:

— Так вот, проблема даже не в том, что мы можем попасться ему на глаза. Проблема в том, что он охотится очень своеобразным способом, и сейчас мы — его цель.

— Ты про щит, который снегт поставил, когда мы сражались? — уточнил Сергей.

— Да, именно про него. Только это скорее не щит, а барьер. И чем особь старше и опытнее, тем больше зона влияния и количество этих ловушек.

— Не понял, — потряс головой Сергей.

— Снегт ставит свои шары для ловли в местах миграций животных. Те заходят внутрь, а выйти уже не могут.

— То есть это ловушки? Как у хорошего охотника много капканов, так у монстра много барьеров, которые он расставляет в поисках жертв?

— Да, именно.

— А теперь самое интересное, — я сделал паузу для драматизма. — Мы с вами находимся внутри такой ловушки.

— Что?!

— Снегт поставил её на этот дом. И, скорее всего, ушёл проверять другие.

— То есть у нас нет шансов выбраться? — Сергей сжал кулаки.

— Ну почему так радикально? Выход всегда есть, его просто надо найти.

— И ты уже нашёл? — прищурился Митя.

— Нет. Но я над этим работаю, — откусил ещё от бутерброда. — Самое же противное в этой ситуации то, что, убежав от одного снегта, мы можем попасть в ловушку другого.

— Блин, — Сергей провёл рукой по лицу. — Тогда что делать? Сидеть тут, пока макров хватает, а потом надеяться, что он про нас просто забудет?

— Нет, будем выбираться.

Поставил кружку на стол и посмотрел на часы на стене. Стрелки показывали десять утра.

— До трёх дня объявляю перерыв на сон, — улыбнулся я, — а вот после мне понадобится ваша помощь.

Пять часов сна. Казалось бы, мелочь, но после недели кошмаров это как глоток свежего воздуха. Голова прояснилась, мысли встали на свои места, будто шестерёнки в отлаженном механизме. Я потянулся, чувствуя, как суставы похрустывают после вчерашних передряг.

В холле уже собралась вся компания. Сергей чистил клинок, Амат лениво перебирал макры, а Митя где-то раздобыл блокнот и рисовал.

— Ну что, господа, — хлопнул я в ладоши, — перед боем плотный дня.

Мы набросились на еду как стая волков. Жирная буженина, немного фруктов, хлеб и кружки ледяного кваса, это было лучшее топливо для предстоящего вечера.

— Теперь к делу, — вытаскивая саблю из ножен, сказал я.

Открыл входную дверь, поднял песчаную взвесь, чтобы прощупать границы ловушки. Но песчинки просто пролетели сквозь неё.

Барьер был едва различим, как плёнка на мыльном пузыре, только не такая переливчатая, а словно затянутая лёгкой дымкой. Впрочем, на что я рассчитывал? Если бы ловушка задерживала неживые объекты, то была бы заметна из-за пыли и налипшей листвы.