— Хочешь подержать? Не стесняйся. Поблагодари его. Он ведь хорошо постарался.

Глядя Глебу в глаза, сглотнула. Потом вновь перевела взгляд на его пах. Я ни разу не касалась мужского естества. Даже когда с Павлом была, не трогала его член. Вот я решилась. Прикоснулась к нему. Он был в полурасслабленном состоянии. Коснулась пальцами головки. Потом провела по всем стволу к самой мошонке. А после взяла в ладошку. Чуть сжала. Потом, не знаю почему, стала двигать рукой вверх-вниз. Ощущала как член стал напрягаться. И вот он уже жесткий и упругий. Опять сглотнула. Наверное, это всё коньяк.

— Поцелуй его. — Услышала голос Глеба. Но продолжала смотреть на член мужчины. А потом нагнулась и поцеловала его. Лизнула. Открыла рот и… Я сосала его, облизывала. Я, наверное, точно сошла с ума. Павлу я такого не делала. Глеб в блаженстве закрыв глаза, стонал. Положил руку мне на затылок. Надавливал на него и отпускал. Потом недовольно сказал:

— Не так, Аврора! — Отстранил меня. Встал в полный рост на кровати. Я оставалась на коленях и продолжала удерживать его естество в своей ладошке. Его член был перед моим лицом. Член был напряжён. «Он больше, чем у Павла. Боже как он меня не разорвал?» — мелькнула мысль и пропала.

— Аврора, отпусти его. — Я отпустила, хотя мне не хотелось. — Рот открой. — Я открыла, прильнув к мужчине. Он заполнил меня полностью, до глотки. Глеб удерживал мою голову и стал делать поступательные движения. Я схватилась ему за ягодицы. «Да он же меня трахает прямо в рот. Как последнюю бл…ь!» — Пришло понимание. Но стыда почему-то не ощутила. Я хотела, чтобы он так со мной обошёлся. Внизу живота, появилось сладко-ноющее чувство. В какой-то момент Глеб вздрогнул. Его движения стали замедляться, пока он не остановился, крепко прижимая мою голову к своему паху. Я не могла дышать. Давилась слюной. А тут ещё ударила мне в горло его сперма. Её было много. Я захлебнулась. Глеб отпустил меня. Я кашляла. Слюни и его выделения бежали у меня изо рта. Он встал рядом со мной на колени. Стал вытирать мне губы платком.

— Как ты, Аврора? Я не переборщил?

— Нет. — Взяла платок у него из руки и вытерлась сама. У меня желание никуда не ушло. Наоборот, только стало больше. Даже заболел низ живота.

— Глеб, дай мне ещё коньяка.

Он плеснул в бокал, который протянул мне. А так же, взял из блюда виноградную гроздь. Я выпила одним глотком. Глеб отщипнул от грозди несколько виноградин. Я открыла рот, и он положил их мне туда. Потом взяв моё лицо в ладони, поцеловал меня. В голове у меня шумело.

— Глеб, я хочу ещё.

— Что ещё? Коньяка?

— Нет.

— Ещё пососать?

— Нет. Сюда. — Сунула руку себе между ног, накрыв лоно. — А то у меня даже немного ломит.

— Хорошо. Ложись на спину.

Я легла. Глеб поднял мои ноги и закинул их себе на плечи… Дальше провал.

…Проснулась утром. Глеба рядом не было. Вспомнила, что было ночью и что я творила сама, словно под действием какого-то гипноза или наркотика. Стыд накрыл меня с головой. Я даже лицо закрыла ладонями. Хотелось плакать. Господи, я изменила Павлу, как самая последняя дрянь…

Глеб

Стоял в душе под струями воды. Глаза закрыты, полная расслабленность. Вспоминал ночь. Неплохо с Авророй оторвались. А она очень даже темпераментная девочка. Правда совсем неумело любит. Даже сосала неумело. Наверное, вообще ни разу этого не делала. Что там за кретин у неё был? Но, это ничего, дело наживное. Я усмехнулся. Начали с того, что у неё есть любимый, закончили её воплями и повизгиванием, да ещё сама мне пыталась задом подмахивать. Вот и вся любовь. А Аврора ничего, красивая девочка. От воспоминаний почувствовал, как нарастает желание. Она ещё спит. Ничего разбудим. Спросонья даже лучше. Заспанная и горячая. Выключил воду, обтёрся полотенцем и вышел из душевой. Вот и кровать. Аврора лежала, закрыв ладошками лицо. Значит уже проснулась. Ну что же, тем лучше. Сел рядом с ней на постель.

— Аврора, ты чего личико закрыла? С добрым утром. — Она ничего не ответила и отвернула лицо в сторону от меня. Аккуратно, но настойчиво взял её за руки и убрал их. Глаза жены были закрыты. Из-под чудных ресниц бежали слёзы. — Ты чего плачешь? Тебе плохо? Я сделал тебе больно?

— Нет. Ты не сделал. — Продолжала отворачивать от меня лицо. И глаза не открывала. Я же продолжал удерживать её руки в своих. Ладошки она сжала в кулаки. — Это я себе сама больно сделала.

— Где? — Отпустил одну её руку и отбросил одеяло. Испугался, что она себе что-то на самом деле сделала. Но ничего не увидел. Она лежала передо мной обнажённая. На одной ноге у неё всё ещё оставался белый чулок невесты. Второй куда-то делся.

— Пожалуйста, Глеб. — Попыталась натянуть на себя одеяло. Но я не дал. — Пожалуйста, не смотри.

— Почему? Я тебя уже видел голой. И не только видел, но и любил, точно так же как и ты меня. Ты что, стесняешься меня? И где ты себе сделала больно, Аврора? — Отпустил её вторую руку. Наконец, она повернула лицо ко мне. Открыла глаза. Положила свою правую ладошку себе на левую сторону груди.

— Здесь я себе больно сделала, Глеб. Я изменила своему любимому. Сама изменила. Никогда не думала, что опущусь до такого. Я последняя дрянь. Шлюха!