– Не вини ветер, – поддразнивает меня Тед.

– Ты же видел, правда? Этот порыв ветра возник из ниоткуда!

– Что вы делаете, мужественные мужчины? – кричит Эйми с балкона.

Она в халате, держит в руке бокал с вином. Спрашивает и делает глоток. Рядом с ней появляется Фарах.

– Мы стрижем газон, – отвечаю я.

Эйми слишком громко смеется над моей шуткой. Когда-то я обожал ее буйство, а теперь оно вызывает у меня отвратительное раздражение.

Я игнорирую Эйми и пускаю в полет еще один мешочек, но промахиваюсь мимо цели на два фута. Наконец-то она осыпает меня чрезмерной лаской, которой я жаждал последний год, но почему-то это только расстраивает меня. Вероятно, я единственный парень, которому после того, как он перепихнулся с собственной женой, нужно снять напряжение.

Готовый выжать все до последнего из оставшихся двух мешочков, я наблюдаю, как Рик выбирает цель. Он делает тренировочный взмах, разогревая руку. Потом мы оба одновременно отпускаем мешочки. Брошенный Риком с воображаемым свистом пролетает через отверстие, а мой беззвучно падает в траву.

– Вот это игра! – улыбается Рик, допивая пиво.

– Это была хорошая игра, – соглашается Тед.

– Матч-реванш! – кричит Эйми. – Милый, на этот раз ты одолеешь его! Давайте еще раз!

– Нет, мы закончили, – говорит Рик.

– В чем дело? Ты боишься, Рик? – дразнит его Эйми.

– Прекрати, Эйми! – прошу я.

Похоже, прозвучало излишне резко, но я не извиняюсь.

Эйми исчезает с балкона, а я опускаю взгляд на скомканный мешочек в своей ладони. Хотя игра окончена, я решительным броском отправляю его в полет. Смотрю, как он описывает дугу, и на долю секунды представляю, что именно так вышвыриваю из своей жизни Эйми.

Нет, меня не привело в восторг внезапное появление Адама. Но разве я злюсь на него за то, что он сказал, будто опоздал на поезд, а на самом деле ехал в автобусе? Конечно нет. Я так рада, что мой брат здесь – даже почти забыла, как, обменявшись с ним сообщениями, швырнула телефон в траву.

Я думаю, это очень мило, что Адам заботится о том, чтобы сделать мне сюрприз. Он понимает, как важен для нас этот уик-энд. Он приложил усилия, чтобы приехать сюда, хотя для этого ему пришлось применить план Б. Любовь, связывающая меня и моего старшего брата, очень глубока.

Адам всегда был принцем в нашей семье, а мой отец – королем. Мы с мамой испытывали некоторое напряжение, соперничая за внимание одних и тех же мужчин каким-то странным образом, но я редко зацикливалась на странности этих взаимоотношений с тех пор, как родителей не стало.

Я родилась через пятнадцать месяцев после Адама, и, как говорят, мы были неразлучны с самого первого дня. Стали лучшими друзьями и доверенными лицами. Не все братья и сестры такие. Некоторые дети ревнуют к новому человеку в семье. Но только не Адам. Некоторые младшие братья и сестры считают, что их затмевает старший. Но только не я.

Однако это не значит, что Адам регулярно не выводит меня из себя, к тому же он никогда не стесняется сказать мне, когда я ему досаждаю, а это бывает довольно часто, поскольку он считает помощь и наставления раздражающими, если они исходят от младшей сестры.

Мы не застрахованы от разрывов, которые возникают между братьями и сестрами, но наши родители умерли, когда Адаму было девять, а мне – восемь, и после этого мы слились воедино, как две половинки. Это был не выбор, а выживание. Так было с того дня, когда мы переехали из нашего дома в округе Уэстчестер в таунхаус нашей бабушки на Манхэттене.

До того трагического дня нас с Адамом десятки раз отправляли к бабушке – чтобы родители могли устроить романтическое свидание или, напротив, по словам Адама, чтобы они могли подраться, не нанеся нам увечий. Возможно, и то и другое по одному и тому же поводу. Но когда мы приехали в первый раз после того, как бабушка получила единоличную опеку, Адам настоял, чтобы все было по-другому. Только я и он.

Мы выскользнули через открытую входную дверь, спрятавшись между грузчиками, которые выносили кресла в стиле короля Людовика, чтобы освободить место для наших мягких игрушек и одинаковых кроватей. Пока мы спускались по известняковым ступеням, Адам держал меня за руку, прижав подбородок к груди, а я крепко стиснула зубы.

Через несколько минут мы нажали кнопку звонка у входной двери, будто были незнакомцами. Нам открыла бабушка, раздраженная, ведь она искала нас внутри.

– Пожалуйста, добрая госпожа, мы маленькие сироты, которым некуда идти. Не могли бы вы найти в своем сердце немного доброты, чтобы приютить нас? – сказал Адам.

Я склонила голову, чтобы скрыть распиравший меня смех. Адам ударил меня по ноге.

– Мы могли бы помогать вам мыть посуду и вытирать пыль, – продолжила я, уступая брату. – И у нас так много любви, которую мы можем вам подарить.

Бабушка стояла молча, словно и не замечала наше выступление. Мы ожидали, что она рассмеется или отругает нас за то, что мы занесли грязь в дом. Вместо этого бабуля коснулась наших голов и покачала своей. Ее глаза заблестели. Я услышала, как у нее запершило в горле, когда она велела нам войти и вымыть руки, так как обед скоро будет готов.