Шутка в одном действии и четырех картинах из древней жизни.
В.Я.БРЮСОВ
ВЫХОДЦЫ ИЗ АИДА
Шутка в одном действии и четырех картинах из древней жизни.
1910 г.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Евкрат } актеры из бродячей труппы акробатов
Главк
Тиа } актрисы из той же труппы
Мелена
Арасп } речные грабители
Бубар
Действие во II веке до Р.Х. с.г., в захолустьи одного из эллинистических царств, в Малой Азии.
СЦЕНА I
Поздний вечер. Обрывистый берег реки. Прямо над обрывом ветвистое дерево.
Входят, с разных сторон Евкрат и Тиа.
Евкрат. Ты куда идешь, Тиа?
Тиа. А ты куда идешь, Евкрат?
Евкрат. Правду сказать, я иду повеситься.
Тиа. А я, правду сказать, иду утопиться.
Евкрат. Да, больше нам ничего не осталось. Я не обедал вчера, третьего дня, и три дня назад. В копилке ни обола. Никто больше на наши представления не идет. Напрасно глашатай кричит во все горло: “Вот – самые замечательные акробаты всего мира. Чудо Афин! услаждение Александрии! удивление Антиохии! Спешите видеть, за вход – полдрахмы!” Никто и ломаного гроша не хочет заплатить. Старайся себе перед пустыми скамейками.
Тиа. Хозяин наш бежал, все наши товарищи в таком же положении, как и мы. Из этой трущобы, куда демон занес нас, пешком ни до какого города не доберешься. Нет, у меня сил не осталось терпеть такую жизнь.
Евкрат. И подумать, что это ты, Тиа, которую справедливо называют на программах “Женщина-змея”, которая может пролезть в самые узкие оконца, чуть не в игольное ушко. Не умеют люди ценить таланта.
Тиа. И это ты, Эвкрат, названный “Человек-угорь”, умеющий высвободиться, какими бы веревками тебя не связали. Весь народ должен был бы смотреть на тебя, разинув рот, и платить за дивное зрелище не жалкие полдрахмы, а золотом, не ценят в наши дни таланта!
Евкрат. Но неужели нам ничего-таки не осталось, кроме смерти? Что если бы ты попробовала воспользоваться своим искусством. Есть такие окна, через которые, если только влезть в дом...
Тиа. Нет, Евкрат. Здесь стражи чересчур беспокойные. Помнишь, три дня назад Кратилл стащил всего только пару колбас на рынке. Ведь беднягу в суд не поволокли, а так избили, что он тут же и помер. Лучше уж самому с собой покончить.
Евкрат. Ах, Тиа, а ведь ты мне очень нравилась.
Тиа. Сознаюсь, что и ты мне, Евкрат...
Евкрат. Что же станет с нашей любовью?
Тиа. Будем любить друг друга в Аиде, если там встретимся.
Евкрат. Ты, действительно, решила утопиться?
Тиа. Да, пойду вниз по реке, выберу место поглубже и брошусь в воду.
Евкрат. А, может быть, вместо того повстречаешь по дороге какого-нибудь богатого купца, который тебе...
Тиа. Куда там, Евкрат. Здесь самые красивые рабыни продаются за гроши: сколько их благодаря постоянным войнам. Женщины здесь нипочем.
Евкрат. Итак, Тиа?
Тиа. Итак, прощай, Евкрат. Прощай навсегда.
Евкрат. Ты, Тиа, мужественней меня. Я еще колебался, но теперь и я решился окончательно. Прощай, и да помогут тебе бессмертные боги.
Тиа. Да помогут они и тебе благополучно перейти в царство Аида. Целует Евкрата. Прощай (убегает).
Евкрат. (один). Она – права. Больше мне ничего не осталось. Погибай, Евкрат, человек-угорь, чудо Афин, услаждение Александрии, удивление Антиохии (вынимает веревку и начинает привязывать ее к суку, нависающему над рекою).
СЦЕНА II
Ночь. Река. У берега – большая лодка, слабо освещенная фонарем без стекла.
В лодке – Арасп и Бубар.
Арасп. Пора плыть, товарищ.
Бубар. Куда же мы поплывем, приятель?
Арасп. Пока – вниз по течению, до залива, где сикаморы. Там мы привяжем лодку и сойдем на берег. Я знаю не очень подалеку корчму, где найдется крепкое винцо. После хорошей работы можно позволить себе удовольствие.
Бубар. А кто будет сторожить лодку?
Арасп. Тут такое пустынное место, что взять ее некому, особенно ночью. Да к тому же мы спрячем весла.