Внезапно бандит схватил находящуюся в полубессознательном состоянии крестьянку за волосы и резко дернул, выставляя ее перед собой в качестве живого щита.

— Не подходи, а то я прикончу эту стерву, — прохрипел разбойник, приставляя острие ножа к горлу девушки, — все равно она уже попробовала лучшего мужчину в своей жизни. Мне будет ее не жаль.

В глазах девушки полыхнуло отчаяние и, неожиданно для противников, она резко дернула головой, разом вонзая приставленный к ее шее нож себе в горло. Людвиг прыгнул в сторону врага, все еще держащего обмякшее тело, и насквозь пробил живот умирающей, глубоко, до рукояти, вонзая свой меч. Юное тело оказалось плохим щитом. Людвигу пришлось отпустить рукоять меча, объединившего насильника и его жертву в момент их последнего вздоха.

— За один день эта девушка узнала слишком много, — пробормотал кто-то из подошедших сзади солдат. — И мужчину, и смерть. Слишком много. Пусть хотя бы Лодочник будет к ней снисходителен и быстро переправит ее на тот берег.

— Да будет так, — согласился эрл.

— Мы выловили девять банд, — капитан неотрывно смотрел на просвет дороги впереди, ожидая возвращения разведчиков, — чуть меньше трех сотен мечей. Если вы правы, уважаемый эрл, то сейчас в замке предателя не больше семи сотен. То же говорят и захваченные пленные.

— Но если они успеют занять оборону, то и этого будет достаточно, чтобы удержать нас под стенами до подхода войск от долины Туманов. — Людвиг размышлял вслух. — Сколько им идти? Даже пешими, по южным лесам, даже без проводников — они все равно будут здесь не позже чем через месяц. Думаю, что даже раньше. Передовые отряды врага можно ожидать уже недели через две.

— Поэтому, так или иначе, нас здесь через две недели быть не должно.

— Да, не должно, — рассеянно отозвался эрл. — Крестьяне уходят?

— Да, эрл, мы рассылаем гонцов в ближайшие деревни по нашему пути. Приказ для всех один — уходить за Лес Чар, ближе к столице.

— Но все не уйдут. — Эрл даже не спрашивал, а скорее утверждал.

— Не уйдут, — кивнул капитан, — скоро засевать поля. Многие спрячутся, но не уйдут. Если поля не засеять вовремя, им нечем будет кормить свои семьи уже осенью.

Людвиг вновь рассеянно кивнул.

— Все равно, — произнес он после паузы. — Мертвые не соберут урожай.

— Дозор возвращается, — облегченно выдохнул капитан.

Ворота замка мятежного эрла так и остались открытыми, когда всадники короля с ходу прорвались через мост. Стражники на воротах были изрублены на куски раньше, чем начали закрывать створки.

Однако это была лишь временная победа. Несколько слишком увлекшихся конников были встречены в глубине замка группами охранников и завязли, погибая один за другим на глазах своих товарищей.

Кавалеристы спешились прямо у ворот, сомкнули ряды во внутреннем дворе и сейчас готовились встретить сбегающихся со всех сторон людей Сладжа. Шесть десятков мечников против нескольких сотен, которые оправились от первоначального шока и сейчас спешно готовились выбить дерзких нападавших обратно.

Им надо было выстоять совсем немного — до того момента, когда подоспеют основные силы. Две тысячи пехотинцев уже вливались в городок и бежали к замку. Но эти минуты могли оказаться для них самыми долгими в жизни, а может быть, и последними.

Обитатели замка стояли, не решаясь атаковать. Каждое мгновение их промедления давало людям, которых Людвиг повел в отчаянный прорыв, дополнительный шанс выжить и выстоять.

Со стен полетели первые стрелы. Толку от них в возникшей суете было мало, но мечники короля начали падать один за другим, плохо прикрытые маленькими круглыми щитами. Если бы люди Сладжа решили расстрелять их с безопасного расстояния, то весь отряд так и лег бы у ворот, не убив больше ни одного врага. Но это также потребовало бы времени, и, скорее всего, этой задержки оказалось бы достаточно, чтобы дать пехотинцам возможность добраться до пока еще открытых ворот.

В окне наверху цитадели появилась фигура Сладжа. Мгновенно оценив опасность, он выкрикнул приказ. Сгрудившиеся в отдалении защитники замка двинулись вперед, на нестройный ряд ощетинившегося мечами передового отряда.

Людвиг разом забыл все планы, которые они обсуждали с капитаном. Он увидел своего врага, человека, навсегда прервавшего его род. Сейчас между ними находились сотни вражеских мечей, и со всех концов замка к ним присоединялись все новые. Но, казалось, если бы Людвиг не был зажат плечами его вассалов и стоящими перед ним солдатами короля, он бы двинулся вперед, в атаку, и прорвался бы через любое количество врагов, только чтобы добраться до своего родственника.

Ни о каком искусстве владения мечом не было и речи. Их просто задавили, задавили тяжестью нескольких сотен навалившихся на них тел. В достаточно узком проходе, открывающемся сразу за воротами, противники в один миг оказались прижатыми друг к другу так плотно, что многие из воинов бросили мечи и схватились за ножи. Задним рядам отряда Людвига оставалось только плечами толкать впереди стоящих, не давая выдавить себя обратно на мост, и дожидаться своей очереди умереть.

Этот момент настал значительно быстрее, чем они надеялись. Два десятка людей Людвига остались лежать в воротах замка вместе с примерно таким же количеством трупов врагов. Оставшихся в живых медленно, но верно выжимали назад. Через несколько коротких минут их осталось не больше двух дюжин, стоящих на мосту и отбивающих яростные атаки. В давке главным оружием стали ножи и локти. Люди пинались, толкали друг друга, падающие оказывались мгновенно затоптанными. Положение усугублялось брошенными лошадьми, которые обезумели от запаха крови и становились на дыбы, спрыгивали с моста в неглубокий ров, ломая ноги.