– Я прошу прощения за проявленную непочтительность, мастре Константин.
– склонилась в каком-то миленьком мини-поклончике Мин Гю.
– Меня зовут Чжан Мин Гю, я двоюродная сестра вашего спутника, некогда учила его стрельбе из лука. Мы выросли вместе на землях клана Небесного Демона. Очень рада знакомству.

Лапочка, конечно, да-а...

«По ебальнику все равно заслуживаешь».
– прищурился я, но все лезшие наружу колкости и противности придержал. Неприятен мне такой подвид людей и отдельно женщин, которые слишком не по делу и много пиздят, но вот за слова ихние обычно приходится отхватывать кому-то другому, ближнему. Например, подчиненным, с которыми розоволосая сюда и заявилась.

Короче.

Я только рукой махнул, лишь бы еще разок не услышать эту бредятину про мастре, блин, Константина. Что это за словечко вообще такое, «мастре»? Это понятно, что какой-то господин, чего-то из уважительного обращения, но впервые его слышу...

– Что случилось с отцом?
– потребовал к тому моменту подробностей Бэй.
– Говори.

– Это не убийство, нет-нет!
– помотала он головой быстро-быстро.
– Он умер в своей постели. Мирно, в окружении семьи. Не отравление, нет!
– поспешила она добавить, завидев, как Бэй было раскрывает рот, чтобы переспросить что-то.
– Он давно болел, сам же помнишь, и еще пуще прежнего занемог вскоре после твоего ухода в мир.

Я незаметно глянул на Бэя из под шлема, подмечая на его мордашке мимолетно промелькнувшую растерянность. Его это задело, полагаю.

– А я зачем?
– не понял он.
– Зачем я вам нужен тогда?

– На днях погиб Лей.

– Как?
– тупо переспросил Бэй, выражая полнейшее недоумение.

– На охоте.
– пояснила розоволосая, продолжая при этом до неприличия пристально пялиться на меня, бегая по моей экипировке своими анимешными глазищами. Меня это напрягало. А еще у нее нет сисек, поэтому напрягала она меня вдвойне. Чем больше сиськи - тем больше лимиты дозволенного для женщины...

Бэй продолжал допрос.

– Как это, на охоте?
– допытывался он.
– Убийцы?

– Нет. Он упал с лошади и свернул шею.
– объяснила Мин Гю.
– Остальные подходящие по старшинству и праву либо отказались, либо по тем или иным причинам не вправе принять место главы.

Я не выдержал и просто заржал, как скотина, захлопав ладонью по простыне.

– Передел власти, ну-у, бля..
– хохотнул я, не сумевши ничего больше проговорить.
– Один с лошади навернулся, а эти отказались, а те не вправе, а тут это... Нет, серьезно? Чё это за разводка?
– я повернулся к Бэю - И ты чего же, поедешь туда щас, в этот бардак, корону принимать? Или чё там ваши старейшины носят...

И тут я перехватил этот серьезный, без грамма нерешительности или насмешливости взгляд Чжан Бэя.

– Ты это вот щас серьезно?
– прекратил я смеяться и дурачиться.
– Реально поедешь...?

Он глядел на меня без осуждения моего недавнего приступу хохота, но и веселости в нем не было. Только унылая серьезность и смирение перед обстоятельствами. Я сразу понял, что все мои недавние планы и мечтания на тему братания с Бэем катятся в Бездну, как говорят здешние сквернословы. Одного взгляда на его насупившуюся морду понятно: он прямо сейчас, сходу готов рвануть обратно в свой маленький Китай и решать какие-то политические вопросы своей семьи.

– Извини, брат Константин.
– произнес Чжан Бэй, отведя до невозможности извиняющийся взгляд на свою сестру.
– Я должен.

Ну, приехали.

Сука-столб...

***

– Виви, солнышко.
– зачирикала принцесса, заставляя альвийку закатить глаза в неудовольствии. Подобные молящие интонации ее раздражали, как и чрезмерная, по ее мнению, участливость Зибеллы, но перечить она не стала.
– Ты же сама, помнишь, говорила...

Вивиэль, тряхнув аккуратно расчесанной белоснежной гривой, выдохнула:

– Время терпит!
– та чуть не шипела.
– Но...

– А кто же, если не мы?
– миролюбиво перебила ее Зибелла, аккуратно приобнимая сидевшую подле дамского столика альвийку.
– М-м?

Хихикнув, принцесса даже с ее растопыренными вбок ушами поигралась, потеребив те пальцами. Вивиэль не ответила, и даже на последний жест - всегда ее разъярявший - не отреагировала.

А еще последняя фраза, произнесенная Беллой, не была типична для нее и не принадлежала ей вовсе. Более того - она буквально не принадлежала этому миру, но была в меру распространена среди людей и нелюдей, что называется, сведущих. Таковы были последние слова первого из Покровителей, которые он, якобы, произнес своей возлюбленной перед отправкой на верную погибель вглубь континента: далеко за Диаволову Хорду и даже за Пепельные Пустоши, вглубь останков Империи.

И эти слова альвийку осадили, заставив задуматься.

– Они удумали позволить ему действовать обособленно. Якобы это окупится впоследствии, якобы он это оценит.
– проворчала Виви, вернувшись к прихорашиванию. И не ради себя, но ради скорого отъезда в Маргьерию, куда ее в который уже раз отсылает корона для более близкого знакомства с Героями.
– Это не добрый жест, это - слабость. И до чего же бездарное, наивное решение...

Кстати, странный это, однако, выбор: отправлять Вивиэль куда-то на переговоры, на наведение мостов с условным противником. Последняя из темных альвов - не дипломат. Скорее уж наоборот, лучший кандидат в объявителя войны на истребление. Или в ликвидаторы. Складывалось такое впечатление, что ее просто пытаются надежно отстранить от розыска так называемого Константина. Или переключить ее внимание на других иномирцев, считая за полоумную шалаву, бездумно помешанную на экзотике...