Это я сейчас без преувеличения.

Помню ведь, как хашаррский святоша - который явно меня раскусил, как Покровителя - прямо заявил тогда, что засевшая у меня в руке Скверна помалу пытается подчинить меня. Пока еще все обходится опосредованными методами, повышается общая раздражительность на жизнь собачью и вообще злобливость. Но на этом же все не закончится, верно? Когда-то ведь она начнет контролировать меня буквально, на механическом, блин, уровне. Об этом же и говорил тогда фанатик, иначе зачем нужны были его пространные намеки и рассуждения? Не напиздел же клир с три короба?

«Но как-то уж слишком...» - подумалось мне, когда я чуть более внимательно прислушался к своему самочувствию и отдельным симптомам.
– «Как-то слишком мне хуёво в последнее время...»

Самым краешком, но все же я чувствовал приближение, типа, нездоровья. Преддверие лихорадки, не знаю. Как будто я в ближайшее время, подобно самому обычному человеку, должен сложиться с сильным заболеванием. Дрожи не наблюдаю, даже температура не чувствуется, но чего-то меня ознобит. Первый выпавший снежок, похоже, послужит соломинкой, что сломила позвоночник аниме-верблюду моего иммунитета. Но тогда оно вообще жопа, не хватает мне сейчас еще одного якоря со штрафами...

Погруженный в подобные тревожные размышления, я монотонно вышагивал вдоль опушки до самой поры, пока не начало явственно смеркаться...

– Хм.
– мотнув головой, я с прищуром всмотрелся в совсем уже ставшие широкими просветы между редкими деревьями. Похоже, что ночевать где попало мне уже не придется - все же я добрался до памятного мне людского селения, что стояло на границе между дикими, беспокойными степями и равнинами монаршей территории.

Эта деревушка уже досконально соответствовала тому, каковой я ее помнил по игровому опыту. Амбарчики массивные, отдельные крытые строения для скотины, и сплошная стена из заостренных кверху бревен. А еще простенькие, крытые соломой вышки по всему периметру деревушки - мне даже в старые добрые стратегии поиграть захотелось, настолько тут все здорово смотрелось. Но находилась вся эта красота в столь опасной близости к степям, которе полны поехавших кочевников-кровопоклонников, что иначе попросту и нельзя. Стены, конечно, были невысоки - просто один шаткий ряд из кое-как прилаженных друг к дружке стволов, - но против банальных головорезов, не из регулярных войск, сгодится.

И судя по паре смутно различимых на фоне вечернего неба силуэтов, что маячили на одной из крытых вышек - меня срисовали. Служба поставлена, не чета какому-то дебильному ее устройству в лесорубкой деревне, где мужчины вечно, блядь, где-то шатаются. Здесь же - порядок. И пара мужчин уже выходили мне навстречу из одностворчатых ворот. Сейчас опять мне будут нервы мотать из-за, не знаю, жетона не такого, или из-за внешней схожести с северянами...

Замедлив шаг, я повнимательнее пригляделся к встречающей меня парочке.

Оба - в начищенных и поблескивающих бронзовым отливом кольчужках. И с короткими копьями, как у той белоснежки гезирской. Действительно ветеранская деревня - на солдатиков очень похожи, да и откуда еще взяться подобным шмоткам? Нигде подобные нюансы, конечно, в игре не описывались - но а кому еще было обживать опасное пограничье королевства, если не отставным армейским дядям, которые со своим же воинским шмурдяком и женами сюда переезжают?

– Добрый господин!
– кажется, без иронии или какой-либо примеси насмешки в голосе гаркнул один из них, пока мы только-только сближались.
– Что стряслось, какая беда?

И голосивший - тот, что левый, и покрепче фигурой, - аж ускорился, поспешив ко мне. Я поначалу и не понял этих его действий, даже толком не успел слова его проанализировать у себя в голове. Слишком они, блин, участливые какие-то, слишком добродушные - словно бы мы с ними давно знакомы и те очень за меня беспокоится. А я ведь еще от тех мутных наемничков не отошел, как чуйка вновь начала душу теребить...

Но приблизиться к себе я позволил, не начудив.

– Господин?
– повторился все тот же мужик.
– Вам подсобить до, ну, - он махнул рукой в сторону деревушки.
– До ворот?

Ерзает тут передо мной, словно я баба беременная - кажется, еще чуть, и под руки подхватит. И решительно непонятное мне участие, сопереживание во взглядах, будто к ним Иисус с неба свалился. Прозрел я только когда один из мужиков в очередной раз как-то любопытно метнулся взглядом мне на бедро.

Сразу все стало понятно, хотя подобное человеколюбие в не самом розовом и сопливом мире все равно коробило меня. Я же, блядь, паладин. А на бедре у меня пернач болтается в системном узелке, да с неприкрытым навершием - по которому бодро пляшет и переливается эффект из мешанины святых искорок, молний и всяких отсветов.

Но м-мать-перемать, неужели обладатель такого умения не может оказаться конченым подонком, или же особо ретивым инквизитором, что за просто так решит спалить на костре всю деревню...?

Левый локоть обожгло болью - дрянь проснулась.

– Порядок.
– выдохнул я, чуть прикрывая глаза под шлемом, чтобы сдержать в узде очередную волну внушаемого мне раздражения.
– Я это, ну-у...

Завтыкал, да. Много внимания уходит на эти внутренние бодания со Скверной, да и дурно мне, поташнивает малость, не получается тянуть долгие предложения. Одышка какая-то, хотя вроде и не устал. Последний раз мне так хреново было только в прошлом, еще на Земле, когда я корону подцепил.