Шрифт:
«Утро. Ну, день...» - пронеслись мысли.
– «А валялся сколько...?»
Дождавшись, как пискнувшая что-то извиняющееся девочка выскользнет за на краткий миг приоткрывшуюся дверь - чего мне хватило, чтобы на пару секунд болезненно зажмуриться - я поспешно принял сидячее положение. Посидел, покачался вперед и взад, прислушиваясь к самочувствию.
Подумал.
Но так и не выискал в себе привычные недомогания - разве что слабость небольшая, ну и еще потный весь, как шлюха вонючая. Но это нормально, из меня ведь запеканку под шкурами сделать хотели, пока от болячек выхаживали. И у них это непостижимым образом получилось - только один «Неизбежный Рок» еще оставался в статусе.
Но и все!
– Самаритяне, бля...
– хрипло пробормотал я, не без труда выпутываясь из нескольких слоев одеял.
Обнаружил, что и белье мне тоже все сменили, вероятно даже не один раз. А моя системная, кстати, одежда вместе с котомкой лежали рядом, под кроватью - руку протяни только. В полном составе причем, аккуратненько разложена в ряд и не разворована. Диво какое, это что же получается, местные с меня стянули и шлем, и вообще распаковали без проблем? Но почему же система позволила? Определила благие намерения? Очередные получаются технические вопросы к мирозданию, которое лишь плодит и плодит все больше загадок...
А потом я мазнул взглядом по панели, где должны были находиться несколько прежде донимавших меня дебаффов - которых там, конечно, не было. Только драконья мазня на руке и в системе остается, но и она как будто ослабла - цифры те же, но я не чувствую этой мудацкой ломоты в костях. Не было и поползновений проклятия как-то меня растрясти, вывести из себя - это было нетрудно проверить, достаточно внушить себе что-то нехорошее, неприятное, как «Неизбежный Рок» тут же ловил якобы удачный момент и начинал давить на эмоции. Но сейчас - порядок, ничего такого.
«Неизбежный Рок»
Тип: Проклятие.
Общее Восстановление Здоровья: [ -14,2% ]
«Сопротивление Скверне»: [- 7,1 %]
«Сопротивление Проклятиям»: [-5 % ]
Значительно пониженная устойчивость перед болевым синдромом.
Продолжительность: [ н/д ]
Лишь показатели резистов и регенерации проседают, не более.
Долго понежиться в постели, наслаждаясь еще никуда не сошедшей истомой, не вышло. Полюбоваться системными показателями, пришедшими в относительную норму - тоже. Во дворе дома - вероятно, одного из домов той деревни, куда я неизвестное время тому назад завалился - заслышались шелестящие в траве шаги нескольких людей и приглушенный гомон голосов. Женский, что говорил больше прочих, и сколько-то басовитых мужских. Ну, убивать меня, наверное, не будут...
– И году не прошло!
Таков был возглас такой из себя хрестоматийной, скрюченной буквой «Г» бабульки - я аж хрюкнул, завидев ее. Нечто похожее на косынку, морщинистое лицо, да это, типа, платье с подолом до пола. Обращалась она, замечу, именно ко мне, но без издевки.
– Сколько провалялся?
– хмыкнул я, стараясь поскорее привыкнуть к яркому солнечному свету, что долбил мне в глаза через дверной проем. Пара мужчин, вошедших следом за бабулькой, еще и прежде затворенные ставни окон пораспихвали, позволяя солнечному свету сплошь залить помещение.
Первым делом метнувшаяся ко мне старушка - седьмого уровня, кстати, ничего примечательного - положила мне ладонь на щеку. Я ждал какого-то покалывания, не знаю, сканирующего заклятия, но ничего такого.
– Вторые сутки, аки мертвец. А чегой-то с глазом?
– проворчала она, на миг приблизившись ко мне, чтобы всмотреться.
– О-о, во как...
– А-э...
– Милка!
– гаркнула она буквально мне в лицо, подобно какому-то армейскому командиру, обращаясь при этом, вероятно, к девчонке.
– На выход, коза драная, сказала ж!
«Инфаркт, блядь...» - поморщился я мысленно, малость струхнув от этого командирского вопля.
Кричала она той самой козявке, что первой обнаружила мое пробуждение. Она сейчас стояла близ двери, у выхода - пискнув что-то неразборчивое, девчушка выскочила из дома и зашелестела травой во дворе. Меня от этих всех звуков и образов, думаю, сейчас окончательно ностальгией зашибет. Как будто в детство вернулся, в единственные светлые его эпизоды, когда проводил долю своих летних каникул у бабули в Таганроге.
Спровадив девчонку, старуха тогда стащила с меня одеяла и основательно осмотрела - разве что в зад мне не залезла. Но в первую очередь ее интересовало проклятие - постоянно косилась на него, хмыкала. И на меня тоже посматривала, в глаза. С прищуром. И эта, бля, чего-то хитрит, думает там о чем-то. Но отмалчивается, разве что какие-то безобидные - казалось бы - уточняющие вопросы задает. А сразу, как допрос окончился, подозвала одного оставшегося мужика - второй куда-то во двор свалил - и взяла у того из рук небольшой тряпичный мешочек.