— Но как они смогли так быстро свалить после легиона, пришедшего сюда? — задался вопросом Вяземский.

— Иван Васильевич, — обратился я к Бутурлину, — нам необходимо проверить саму стелу. Они могут что-то подвесить и контролировать её. Раз они смогли активировать телепорт сразу после переброски пяти тысяч демонов, надо осмотреть, что они там оставили и где могли вживить.

— А если не найдем? — покосился на меня Бутурлин

— Я считаю, что лучше разрушить стелу вообще, чем получить рассадник демонов в центре империи, — ответил я.

Прежде чем мы смогли уделить внимание стеле, нам пришлось добить всех демонов в округе, чтобы спокойно подойти к телепортационному столбу и внимательно осмотреть его.

Я оказался прав: на стеле демоны оставили свою метку. Только вот я-то предполагал, что это будет нечто технологическое. В крайнем случае — что-то похожее на артефакт. Но нет. То, что мы с группой преподавателей обнаружили на стеле, не было похоже ни на то, ни на другое.

На телепортационном столбе были наросты не то какого-то лишайника, не то мха. При этом они медленно, постепенно, но методично разрастались и обволакивали стелу. Сейчас они были, по сути, только в двух местах.

Оба располагались рядом друг с другом, на уровне примерно двух метров, как будто кто-то двумя ладонями прилепил его к стеле. Но от этих двух основных пятен уже отходили тонкие отростки вверх, вниз и по сторонам. Судя по всему, эта колония собиралась оплести каменный монумент целиком.

Я попробовал опалить один из наростов огнём. Никакой реакции. Путилин достал нож и попытался соскоблить неизвестную дрянь. Результат нулевой. Такое ощущение, что металл чиркал по чему-то ещё более прочному.

Каждый из нас попытался содрать этот не то мох, не то лишайник. Каждый пытался сделать это и магией, и подручными средствами. Минут через сорок мы пришли к выводу, что это ничем не отдираемая хтонь.

Вяземский сбегал за какой-то сильной химией на факультет алхимии. Совершенно та же нулевая эффективность. Кислота также не возымела никакого результата.

— Да что это такое? — пробурчал себе под нос Бутурлин. — Форма жизни такая?

— Сомневаюсь, — ответил я, ковырнув напоследок этот лишай наградным кортиком. Как и следовало ожидать, без какого бы то ни было результата.

Сказать, что все окружающие были в шоке, — не сказать ничего. Ничего подобного никто из нас никогда ещё не видел.

Бутурлин повернулся к Вяземскому:

— Итак, передай моё распоряжение местному корпусу безопасности. Тройное оцепление вокруг стелы. Доклад я сам как-нибудь постараюсь написать. Вызывай Тайный сыск, ну и соответственно специалистов по всякой магической непознанной хреновине.

— Есть, — отрапортовал Вяземский и поспешил выполнять указания.

Тем временем в академию практически без перерыва прибывали лекари со всего города. Да, у нас был целый факультет своих, но раненых было столько, что свои не справлялись. Бедная Аграфена Петровна уже даже рыдать не могла.

От стелы я как раз пошёл обратно на стадион, чтобы предложить свою помощь. И видел бесконечные цепочки людей с носилками, которые грузили раненых в кареты и увозили в различные городские лечебницы.

Как оказалось, у нас было много погибших. Среди тех, кого уже опознали, был ректор Владимир Ильич Романов и декан зельеварения Мария Анатольевна фон Браун. Они до последнего загораживали первокурсников буквально своими телами.

Ректор напоследок ещё забрал с собой добрых десяток демонов. Да много, кто пал смертью храбрых. Таких заворачивали в ткань и складывали в специальную карету со льдом.

Причём, всё делалось в основном в тишине. Никто не разговаривал друг с другом. Все хранили молчание, как будто скорбели по тем, кто пал в этой битве.

Всё настроение в пределах академии можно было назвать тихим шоком.

Недалеко от стадиона я нашёл Креслава, мать и Аду. Они очень обрадовались, увидев, что со мной всё в порядке и я жив и здоров.

Мать даже попыталась броситься мне на шею, но потом передумала, видимо, почувствовала, что сейчас для этого неподходящий момент.

Я посмотрел на Креслава. Да, сейчас, наверное, было не самое лучшее время для бесед, но другого у нас не было.

— Дед, — сказал я, — нам всё-таки стоит поговорить, а то, знаешь ли, вопросов становится всё больше.

— Хорошо, — кивнул тот, — я думаю, что сегодня тебя отпустят из академии, и вечером в резиденции мы обязательно поговорим.

Я кивнул. И действительно, совсем скоро разошлось объявление, что все местные могут на ночь отправиться к себе. Но утром всем быть в академии для дачи показаний. В академии же будет вести расследование Тайный сыск.