— Ось добра, — нарушили тишину Фрау, вороша угли. — Чашки давайте.

— Поясни, — я оторвал взгляд от полотна тьмы, нахлынувшей после вспышки.

— Так чаю налью. Вскипел.

— Смешно, — согласился.

— Что значит добра? — спросил Шест. — Не слышал такой байки.

— Так известно же — Ось, когда злится, заливает мир огненными копьями. А если добра, то так — вроде дружеского шлепка, — удивилась женщина. — Думала, знаешь, командир. На Базаре церковники просто не смолкали об этом.

И я понял, что вопросы бесполезны. Надо принять — сперва информацию, а потом немного чайка — для согрева и нивелирования. Пусть теплится неспешный разговор, потрескивают дрова и слышится скрипучий голос развалин. Законный отдых у нас не отнять, да.

Ночь прошла без происшествий. Спокойно отдежурили, сыграли в сонные калачики вокруг притушенного костра и с первыми лучами поднялись на ноги. В случае Крысы — подняли дружеской затрещиной и выслушали короткую лекцию о возможностях Малюты.

Накопилась усталость — сон лишь чутка понизил болезненные токи, что поселились в мышцах. Размякли? Потеряли настрой? Как по мне — так рановато. Цикл марша для бывалых пилигримов- лишь разминка. Но на завтрак, оформленный Фрау, сползлись вяло. Пришлось расчехлять верную био и потчевать.

Перемалывая протеиновую кашицу с изумрудными нотками, я прислушался к сигналу, звучавшему гораздо уверенней. Направление неизменно, думаю к полудню прибудем на место, если не встретится значимых препятствий.

Команда взбодрилась, лица перестали отдавать желтизной и почти порозовели. Но вместо плановой разминки, я направил подопечных на свертку лагеря. Думаю, чем быстрее покинем место, тем выше шансы на упасть. Внешнего негатива не чувствовалось, хоть песни пой, но чуйка велела поторапливаться. На всякий случай — профилактика, риски, то-се.

Через час пришлось сделать новую остановку.

Двигались по неказистой улочке, мимо тянулись невысокие по большей части целые здания — вроде центральной улочки из сельской глубинки. Не хватало только меланхоличного посвиста ветра, что гонял бы обрывки вдоль бордюра. Немного тоски, сука, и психологического давления. Спустя мгновение я понял, что давит отнюдь не воображение и вскинул кулак.

Замерли, прижавшись к бортам и готовясь рвануть.

Послышался тихий скрип.

— Выходите, — негромко окликнул я. — Второй этаж, дом с остатками вывески «Бак…». Если назову окно, туда боли и нахерачу.

Бойцы развернулись, фокусируясь — прицел взят, застывшие лица внушают опаску. Крыса немного перестаралась и стала выглядеть пособием для учебников по психиатрии — что-то из раздела «лечится только хирургически».

Я понаблюдал. Подождал. Даже интересно, чем закончится.

— Вы нас убьете! — пискнули из тени комнаты.

Замес немного опустил шмалабой, переходя в фазу сомнений, и заработал качественный поджопник. Ученый я бил аккуратно, чтоб не зашибить ступню о гео-плоть. Мертвые об ошибках не каются, о чем стоит напомнить бойцам. Умник осознал, возвращая оружие на исходную и выпучивая глаза.

— Мы типа положительные, — отрекомендовался я. — Но нетерпеливые.

— Во-во, — поддакнул Шест. — Может случиться неудержание.

Замес нехорошо хрюкнул, а я в удивлении вскинул брови.

— Ты че? — страшным голосом спросила Крыса, косясь на тощего.

— Так палец дрогнет и хана, — пояснил Шест.

Паноптикум, сука.

— Не убьете? — вклинился в намечавшиеся разборки голос. Мужской, дребезжащий и тусклый.

— Нет. Только от костлявого держитесь подальше, — терпеливо сказал я. И убрал ладонь с автомата. Стычка не свершится; интонации у невидимого собеседника переполнены безнадегой и страхом.

— Да че я сказал-то? — Шест грозно засопел.

И пока он по нашим скупым эмоциям пытался понять, где окарался, в разломе здания «Бак…» показались двое. Если исходить из образа, почти близнецы — вида изможденного и потасканного. Замотаны в брезентовое тряпье, из оружия — легкие копья, сотворенные честным словом. Вся разница в возрасте — справа мужичок постарше с неопрятной седой бородой, что выбивалась из-под шарфа, натянутого до носа, слева сутулый паренек с нескладной фигурой подростка. Они покорно замерли точно зверьки перед главным страхом.

Я махнул рукой — спускайтесь. Ничего кардинально не поменялось, лишь сократилось расстояние между жертвами и хищниками. Ну я образно, конечно, хотя мысль промелькнула. Вблизи картина еще непригляднее — добры молодцы от зоны выглядели готовыми кандидатами в сухостой, в глазах, что у старого, что у молодого, лишь серая вселенская тоска.

Крыса отчего-то поежилась и отступила к телеге. Призраки прошлого? Каждый из нас кладезь херни, что случилась и оставила шрамы. Лады, сейчас не об этом.