— Пришел, значит... Деньги-то возьмешь?

— Нет. Не надо, — сказал Петька в шинель.

— Ты прости, что говорю про это... Время такое. Разные люди-то бывают... Прости, пацан, а?

— Его обязательно убьют? — спросил Петька.

— И нас убивают, да разве в этом дело? — сказал сержант и достал ремень. — Пущай они нас с тобой, парень, победить попробуют!.. Привяжи ему ремешок.

Петька торопливо сел на Джека верхом и прикрепил к ошейнику ремень. Джек не сопротивлялся. Он ошалел от гама и движения вокруг.

Когда поезд ушел и Петька возвращался домой, его побили мальчишки.

Они толкались возле единственного в городе кинотеатра. Петька пробрел мимо и не заметил ни скудных огней рекламы, ни знакомых лиц ребят из шайки. Те следили за ним до темного переулка.

От первого же удара Петька упал. Он хотел сразу подняться, но сверху навалилась шевелящаяся груда тел. Петька, стиснув зубы, шарил по земле, пока не нашел камень, и тогда ткнул кому-то камнем в лицо.

— Все на одного! — прохрипел Петька, в остервенении размахивая руками, и поднялся на колени. Его еще несколько раз ударили, но уже как-то вяло и неуверенно.

— Эх, вы! Эх, вы! — шептал Петька, задыхаясь. Ноги и руки у него тряслись. Мальчишки стояли вокруг гурьбой и удивленно молчали.

Городок засыпал. Над черными вершинами гор вспыхивали голубые звезды. Холодный ветер шевелил на Петькиной голове хохлы.

— А где твоя собака? — угрюмо спросил наконец Сашка и сплюнул кровь с разбитой губы.

— Там, где тебя не было, понял? — сказал Петька. — Там, где я был, а тебя не было! На фронт Джек уехал!

— Айда, пацаны, по домам, что ли? — нерешительно спросил Косой, почесывая укушенную когда-то Джеком ногу.

И вдруг Сашка засмеялся:

— Ну он там и даст фрицам, этот пес!.. А ты голову в арыке помочи, тогда меньше болеть станет. Вода ужас какая холодная...

— Сам знаю, — сказал Петька.

1957—1958

ДВЕ ЖЕНЩИНЫ

Домик стоит на берегу у самого основания мола. Негустой лесок из елей и берез подходит к извилистой полосе высохших водорослей, закинутых на берег прибоем. По гребню мола проложены рельсы. В ветреную погоду волны захлестывают рельсы и от соленой воды они покрываются красной ржавчиной. Ночью в мигалке на конце мола зажигается огонь.

На противоположной стороне бухты — порт. Там дымят пароходы, шевелятся краны.

В домике живут двое. Хозяйка — Ольга Агеевна — работница с рыбокомбината и жиличка Катя. Катя садовод. Она недавно окончила в Минске техникум и работает теперь в опытном плодовом питомнике.

Руки у Кати тонкие, с красивыми длинными пальцами. Сама она тоже худенькая. Когда летом выдавались особенно теплые дни, Катя бегала на работу в одном сарафанчике, даже лифчика не надевала. Грудь у нее едва заметная, да и мужчины в питомнике не работают.

Кате скоро двадцать лет. И как все в такие годы, она тоскует, любит, ждет. Всеволод пишет редко и все не может собраться приехать хотя бы на недельку в этот маленький городок к Белому морю.

Всеволод работает электромонтером на киностудии и учится на каких-то вечерних курсах. Катю мучает мысль, что там, где работает Сева, много красивых женщин-артисток и вообще все очень интересно и он скоро совсем забудет ее, Катю.

Кате все дорого в облике Севы. И близко посаженные глаза, и морщинки у губ, и светлые рассыпающиеся волосы. Всеволод — ее первая и, как она твердо верит, последняя любовь.

Ольге Агеевне, хозяйке дома, лет сорок. Это крупная, спокойная женщина. Она из рыбачьей семьи. В юности сама рыбачила. Теперь работает ледчицей — грузит на траулеры лед. Работа со льдом грубая, тяжелая, и руки Ольги Агеевны тоже тяжелые и грубые. Лицом она некрасива. Молчалива, смеется редко, но вечерами, вернувшись с комбината, садится на крыльце и, обхватив локти руками и низко согнувшись, тихонько поет, глядя на море. Поет старые рыбацкие песни. Тягучие и тоскливые, как низкие северные тучи.

Муж ее тоже рыбак. Плавает тралмейстером на логгере в Атлантике, ловит сельдь.

Катя знает, что на душе у хозяйки горе. Давнишнее обидное горе — нет у нее детей. Катя случайно слышала, как перед уходом в море муж хозяйки крепко бил кулаком по столу и кричал, что не может настоящий рыбак без сынов жить. Нужна ему смена, пока сам в плечах широк, чтобы самому успеть щенят к морю приучить. Был он пьян тогда и все повторял и повторял, что самое плохое для моряка — возвращаться после моря в пустой дом.