Аннотация отсутствует.
? Национальный вопрос
Эдуард Тополь:
Во что верят евреи
С популярным писателем Эдуардом ТОПОЛЕМ беседует журналистка Татьяна КОРСАКОВА.
– Эдуард Владимирович, в своих книгах вы пишете об антисемитизме в России. А самому вам приходилось сталкиваться с ним?
– Я родился в Баку, а рос в Полтаве, после войны. В то время там была очень антисемитская среда. Мне били морду за то, что я еврей, мне мазали губы свиным салом и заставляли есть грязь только за то, что я жиденок.
Помню, это было морозной зимой в Полтаве. Радио каждые полчаса сообщало, что враги народа в белых халатах пробрались в Кремль и хотели отравить великого вождя всех времен и народов, и тут же назывались их фамилии, и все фамилии были еврейские, и это со смаком произносилось в эфир…
О ПОГРОМАХ
Потом начались погромы. А погром - это когда к тебе в квартиру врываются, начинают все крушить, насилуют женщин и девочек, грабят, вспарывают подушки. Мы жили в двух кварталах от Центрального рынка. На этой улице было две еврейские семьи. Мы забаррикадировались, мама и папа не пошли на работу, мы с сестрой - в школу, не открывали ставен и не выходили трое суток. А на крыльце у второй еврейской семьи на нашей улице было написано: “Жиды, мы вашей кровью крыши мазать будем”. Этого никто не может стереть из моей памяти.
После тех событий в Полтаве я уехал к дедушке в Баку. В нашем классе было 19 человек одиннадцати национальностей, и там “тех самых” вопросов не было вообще. Баку был - в то время - удивительно интернациональный город. Моя мама, которая там родилась, говорила на четырех языках: по-русски, на идиш, по-азербайджански, по-татски - это язык горских евреев, - знала еще грузинский немножко…
О ПРАЗДНИКАХ ЖИЗНИ
– Меня всегда интересовало, как смогли сохраниться евреи, несмотря на то, что гибли многие окружавшие их более крупные народы, растворяясь в последующих народах.
– Лучше и красивее, чем сказал об этом Александр Куприн, я не скажу. “…Этот таинственный народ… не только существует, но и сохранил повсюду свой крепкий, горячий южный тип, сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов”. Максим Горький также писал атом, что евреи подкупили его всей умной любовью к детям, к работе, что он “сердечно любит этот крепкий народ”.
Но оба писателя не отвечают на вопрос, как евреи выжили. Я скажу так: это объясняется религией, жесткими, консервативными религиозными правилами. Этот народ всегда имел свои праздники, 52 раза в году - субботы. Религия предписывала каждую субботу - не важно, что было в течение недели, - п_р_а_з_д_н_о_в_а_т_ь ж_и_з_н_ь, и эти праздники невозможно было отнять у еврейского народа в течение пяти тысяч лет.
Была жесткая установка на то, что тот, кто ушел от пунктуального соблюдения всех религиозных правил, уже не еврей. Традиция жестко отсекала всех отступников. Страх остаться вне общины всегда объединял.
И еще одна тонкость. Еврейский священник не имеет права отступить от распорядка во время религиозного чтения, расписанного на пять тысяч лет вперед. Если вы спросите религиозного серея, что будут читать в синагоге в эту субботу, он посмотрит в календарь и скажет: вот эту главу Талмуда, эту главу Торы. И все! В этом тайна вечности.
О РАБОТЕ И ПРИБЫЛИ
– Может, евреев спасла и сплотила всеобщая образованность? И она же явилась причиной ненависти нееврейской толпы?
– Причин противостояния несколько, в том числе и эта. Я назвал религию в качестве причины, сцементировавшей нацию, связавшей ее, как обруч. Безусловно, изучение Торы вело к образованности людей. Но зависть толпы была не только к образованности. Эта черта сочеталась в евреях и с трудолюбием, с умением взяться за черную работу и сделать ее белой.
В период первого изгнания иудейского народа, когда евреи, изгнанные из Израиля, пришли в Египет, - почему они занялись скотоводством? Потому, что египтяне презирали эту работу. Из скотоводства евреи сделали такое прибыльное занятие, что отнять его у евреев можно было только методом жесточайшей экспроприации: убить и взять.
Когда евреи пришли в Испанию, испанцам зазорно было заниматься ростовщичеством или бытовыми ремесленными работами. Это стали делать евреи - и снова сделали себе состояния. В России Екатерина разрешила им жить в определенных местах и заниматься тем, чем местное население презирало заниматься: кожевенным, обувным производством и пр. А потом это опять превращалось в такой бизнес, такие деньги, которые каждый хотел отнять. Шинкарство, например. Ну как поляк мог быть шинкарем? А потом “выяснилось”, что все шинкари - жиды. Они же давали в рост деньги, и, конечно, их все ненавидели.
О “ЛЮБОЖИДЕ” И ДР.
– Не боялись, что вас возненавидят миллионы русских мужчин после романов “Любожид” и “Русская дива”, где еврей-журналист сексуально “раскрепощает” русских девушек?
– …Прежде всего любя их. Когда это происходит по любви - это красиво, а без любви - скотство.
Пять лет назад я пребывал в очень нехорошем, депрессивном состоянии, и это была та ситуация, когда моя мама на небесах поняла, что уже все. Кранты. Что я сам не справлюсь. И она спустилась на землю, облетела земной шар и выбрала единственного человека, который может меня спасти. Это оказалась русская женщина, она ее просто выдернула из России, бросила в Америку, и эта женщина стала моей женой, вытащила меня, и вот я снова работаю и существую.