Шрифт:
Он очень ослабел, и головная боль тугим кольцом сжимала ему череп. Оттого-то он и видел то, чего не было, и думал о том, о чем думать определенно не стоило. Скублинский был почти легендарной личностью, но черт бы драл такие легенды!
Бахметьев с трудом повернулся на бок и от нахлынувшей боли закусил губу. Потом накрыл голову одеялом, заставил себя закрыть глаза и медленно стал считать до ста. Но счет скоро перевалил за шестьсот, а сна все не было.
Это именно Скублинский в восемнадцатом году после конца старого флота изобрел яблочную пастилу из турнепса и торговал ею в ларьке на углу Гостиного двора. Отлично зарабатывал.
А потом был мобилизован на Красный флот, но и там процветал. Организовывал продовольственные отряды и с ними разъезжал по всей стране. Однажды привез себе живую корову, за которую отдал всего лишь испорченную фисгармонию [77] .
Наконец летом двадцать первого года почуял, какие дела можно организовать на тральщиках, и принял в командование эту самую «Дикую дивизию». Вместо мин тралил преимущественно мыло. Ящиками закупал его на финских лайбах, а потом перепродавал в Питере каким-то спекулянтам. Говорят, сколотил себе форменное состояние.
77
Фисгармония — клавишный духовой музыкальный инструмент, внешне похожий на пианино, а по принципу звукоизвлечения напоминающий орган.
И опять, прохвост, выскочил сухим из воды. Как только увидел вновь назначенного комиссара Лукьянова и узнал, что он бывший следователь военно-морского трибунала, быстренько сбежал на заградители.
А за него попался Костя, который выполнял его поручения... веселый грек Костя... Когда он сдавал дела, у него кадык двигался так, точно он что-то силился проглотить.
Он был очень рассеян и ни с того ни с чего сказал:
— А ведь я позавчера женился.
Нет, об этом просто нестерпимо было думать. И во рту был прогорклый вкус и в ушах — глухое гудение. Когда оно началось и почему не прекращалось?
Скинув с головы одеяло, Бахметьев приподнялся на локте и только тогда понял, что это гудел мотор. Подходил какой-то из катеров дивизиона.
По борту плеснула вода, и овальный отсвет иллюминатора пополз вверх. Потом где-то рядом прозвенел машинный телеграф, весь корпус «Сторожевого» вздрогнул от толчка и у самого иллюминатора заскрипели кранцы [78] .
Красота! Неизвестный катер швартовался к борту флагманского корабля, и вахтенному даже не пришло в голову об этом доложить. Хорошенькая служба!
78
Кранец — короткий обрубок троса, деревянный валек или круглый парусиновый мешок, набитый пробкой, вывешиваемый за борт судна для предохранения от повреждения при подходе к другому судну или к причалу.
Впрочем, расстраиваться по этому поводу не стоило. Никогда не нужно расстраиваться из-за того, что все равно неисправимо.
Вот с комиссаром Лукьяновым тоже ничего нельзя было сделать. Молчаливый, с остановившимся взглядом... Черный и явно враждебный... Впрочем, к счастью, его можно было оставить в Кронштадте, и это было немалым утешением.
А может, следовало сказать —— утехой или успехом? И Бахметьев с радостью почувствовал, что слова путаются у него в голове. Теперь, кажется, он мог уснуть.
Но дверь внезапно распахнулась, и сразу вспыхнул нестерпимо яркий свет.
— Здравствуйте, — сказал медленный, хриплый голос.
Посреди каюты в сверкающем дождевике, с которого струйками стекала вода, стоял комиссар Лукьянов.
4
Катерный трал состоит из двух грушевидной формы буйков, к которым подвешена тралящая часть, снабженная подрывным патроном. В отличие от так называемых тяжелых тралов трал этот буксируется не двумя кораблями, а только одним. У каждого из его буйков имеется соответственное направляющее перо, и на ходу буйки расходятся в обе стороны, растягивая тралящую часть широкой дугой.
Мина заграждения, как известно, стоит на якоре, с которым она связана гибким стальным тросом, носящим название минреп. Захватив его, тралящая часть сразу отрывается от одного из своих буйков и пересучивается по минрепу, пока не подведет к нему подрывной патрон. Патрон, взрываясь, перебивает минреп, и мина всплывает на поверхность.
Так все происходит, если мину захватит тралом, но совсем иное случается, если мину заденет днищем тральщика.
Впрочем, размышлять об этом нет никакого смысла, да и к тому же некогда. Нужно думать о деле: о том, чтобы не запутать трал при постановке, о том, чтобы во время траления точно лежать на курсе, и еще о многом другом не менее существенном.
На «Орлике» взамен загулявшего минера пришлось назначить ученика Кожина с катера «Мороз». Бахметьев сам отвел его к тральной лебедки и приказал изготовить трал к постановке.
Кожин был нерешителен, работал медленно, но, в общем, разбирался.
— Так, — сказал наконец Бахметьев. — Теперь еще раз.
И Кожин снова повторил все изготовление трала.
Вероятно, командиру катера Дубову это очень понравилось. Он все время стоял рядом и, почтительно улыбаясь, кивал головой.