Одесса. До определённых событий я любил этот город. Есть в нём свой колорит, своя душа. Я не рассчитывал на то, что увижу тут легендарный рынок Привоз. Был уверен, что и большинства тех зданий, которые я помню из прошлой жизни, ещё не построено.

И я в этом несколько был не прав. Своеобразный Привоз был — такой рынок, которого в Екатеринославе не получилось сделать даже с моим участием. Несколько десятков тысяч квадратных метров торговых рядов и лавок — это по современным меркам очень много. Да, сейчас примерно четверть из всех торговых площадей либо пустовали, либо ощущали явную нехватку товаров. Всё же как-никак, но война идёт и в Одессе.

Но в городе не прекращалась торговля и сейчас. Вопрос в другом: откуда брали товары? Ведь кроме морских бычков и камбалы, на рынке хватало и тканей и металлических изделий. И далеко не все товары были из наиболее развитой в промышленном отношении, на данный момент, Екатеринославской губернии.

А ещё тут есть опера и здание под нее. Наверное, это своеобразная душа города. Не случись войны, ещё лет десять, и даже Екатеринославу было бы не угнаться за Одессой. Вот только если я не вступлю в эту гонку. Тут, как минимум, не было Архимагаза. Ну и ателье не так развито, как в Екатеринославе.

Я не собирался долго задерживаться в этом городе. Хотя уже знал, что распоряжением генерал-губернатора Андрея Яковлевича Фабра в город прибыл полк ланд-милиции из Екатеринослава. Его я собирался подчинять себе, поэтому — и не только — в городе.

Уже на подъезде к Одессе я узнал и о том, что нынче в городе пребыл наследник российского престола Александр Николаевич. И пока я до конца и не понял, как относиться к этой новости.

С одной стороны, ещё в прошлой жизни у меня сложилось своё мнение по поводу тех реформ, которые проводил Александр II. Та недоработанная крестьянская реформа, которая именуется «освобождением крестьян», представлялась мне ублюдочной. Тот либерализм, что поглотил российское общество — избыточным. Мне больше импонировало правление Александра III, умеренного во всем… Может только не в алкоголе с едой.

С другой стороны, в современных условиях я более отчётливо понимал, насколько российское общество в иной реальности пало духом после Крымской войны. Что Александр Николаевич где-то и был вынужден действовать не совсем, как самодержавный монарх, а давать обществу иллюзию нарастающей свободы. Нет хуже для внутреннего устройства великой державы, когда её величие вызывает сомнения. Может, всё-таки Александр Николаевич был не либералом поневоле?

— Ваше Императорское Высочество! — я продемонстрировал учтивый протокольный поклон.

Само собой разумеется, что по прибытии в город, я посетил будущего российского правителя. И, к моему удивлению, был принят в доме генерал-губернатора, ныне занимаемого наследником российского престола, незамедлительно. В обычаях монархов все же немного промариновать с аудиенциями своих подданных.

— Господин Шабарин… — с лукавой улыбкой обратился ко мне Александр Николаевич. — Не чаял вас тут увидеть, но, несомненно, рад нашей встрече.

Тут же, в обеденном зале дома генерал-губернатора, я увидел и Андрея Яковлевича Фабра, а также свою маму. И тот взгляд, который я словил на себе от этой женщины, которая больше приносила мне неудобства, чем каких-то ярких и светлых чувств, был сегодня иным. Впервые я почувствовал, что мама смотрит на меня так, как умеет смотреть любая мать на своего сына. Может даже и обняла бы?

Я подошёл, поцеловал руку странным образом изменившейся женщине и вновь вернулся к наследнику престола.

— Нам нужно поговорить с вами наедине, — тон Александра Николаевича сменился, в нём появились нотки власти.

Уже через пять минут мы оказались в отдельном кабинете, который явно был занят под нужды будущего императора. Тут, на столе, было много бумаг — и все исключительно с императорскими вензелями. Мне стало понятно, что наследник российского престола перенаправил на себя ту корреспонденцию, которая отправлялась его отцу. Наверняка он это сделал не без согласия своего венценосного родителя.

И если документация, которая шла в Петербург, первоначально попадала в руки присутствующего в Одессе наследника престола, то и все письма, которые шли от командующего русской Южной армией Михаила Дмитриевича Горчакова, тоже не могли миновать рук Александра Николаевича.

— Через десять минут к нам присоединится Андрей Яковлевич. Всё же он на этих землях — в отсутствии меня или моего благословенного отца — хозяин. Но я хотел бы сперва перекинуться парой слов с вами лично… — сказал Александр Николаевич, присел в кресло за столом и пригласил меня занять место рядом.

Уже это поведение — вполне себе неплохой показатель, что особо ругать меня не будут. Иначе приглашения присесть в присутствии будущего императора не последовало бы.

— Знаете ли вы о том, что князь, генерал-фельдмаршал Горчаков написал письмо моему отцу, в котором не так чтобы и лестно отзывается о вас? — строгим тоном, будто собирался меня отчитывать, как провинившегося ребёнка, сказал Александр Николаевич.

— А самом письме знаю, но не о его содержании, — решительно ответил я.