Шрифт:
Как это? Как не жеребчик? Та кобылка, каштанка, которая из конюшни выглядывает? Ну, ясное дело, продаётся, а как иначе, это же конный завод, не картинная галерея, здесь продают, а не показывают, хе-хе. Сколько за кобылку? Ну, ладно, себе в убыток, сейчас сочту… Двести крон. Как брату, ей-ей.
Но как же оно будет-то, ведьмак на кобыле, а не на жеребце? Афронт и поношенье чести. А как? Не твоя проблема? Ха, клиент всегда прав, хочешь кобылу, на тебе кобылу. Но ведь, милсдарь ведьмак, с лошадьми — как с рыбами. Я тебе аргамаков отборных, словно щук свирепых, предлагаю, а ты себе плотвичку берёшь. Что ты смеёшься? Разве я сказал что-то смешное?
Инго Ксмутт ехал по Великой Дороге, весело насвистывая. Копыта краденой буланой кобылки бойко постукивали о брёвна, которыми только что вымостили тракт. Ксмутт был весел и при деньгах — содержимое прилагавшихся к кобылке вьюков он продал, проезжая мимо ярмарки, сразу же после удачной экспроприации лошади. Теперь он быстро подвигался на север. Он не собирался долго ехать по Великой Дороге, ему не улыбалось встретиться с дорожниками и их начальством. Он планировал свернуть на северо-запад, в лесные просеки, ведущие к хенгфорсским перевалам. В Хенгфорсе он намеревался продать лошадь и на полученные деньги пожить какое-то время в одной из деревушек у Голополя. А может, и перезимовать там.
С топотом копыт въехал он на мост над лесной речкой, берега которой тонули в крапивных зарослях. И вдруг лишился своего одиночества. За два дня встретились ему на новом тракте три человека да три телеги. А тут вдруг оказался он в окружении десятка людей. Что ещё хуже, оказались эти люди конные и оружные. И что уж совсем плохо, окружили они его тесно, со всех сторон.
— Ой, — притворился он весёлым. — Господа военные! А я уж перепугался, думал, разбойники… Позвольте представиться, Рауль Азеведо… На службе у маркграфа…
Он испугался, не переборщил ли с дворянской фамилией, потому что дворянином он не выглядел ни с какого боку. Но вояки, подумал он, сообразительностью не отличаются…
— На службе у маркграфа, — задумчиво протянул командир отряда, усач в лосином дублете, с позолоченной портупеей, в шляпе с пучком страусовых перьев. — Дворянин, судя по имени. А эта буланая кобыла, полагаю, из конюшни маркграфа? Не правда ли?
— Правда, правда, — поспешно подтвердил Инго Ксмутт. — Из конюшни маркграфа, а как же. Господин рыцарь знает толк в лошадях…
— Знаю, — бесстрастно согласился капитан Реиш Карлетон. — Мне достаточно взглянуть на коня, и я его уж никогда не забуду, всегда узнаю. А потому я ведаю, на чьём коне ты сидишь, милсдарь Азеведо, или как тебя там на самом деле. А также ведаю, что истинный владелец этого коня не продал бы его, не заложил бы, не дал бы на подержание и не отдал бы.
Конокрад облизал губы. Тревожно огляделся. Бежать было никак и некуда, конно окружали его со всех сторон. А по приказу начальника вдруг сцапали его железной хваткой за плечи, прямо-таки выдернув из краденого седла.
Капитан Карлетон огляделся.
— Господин Аэльварр!
— Господин капитан?
— Видите вон тот дуб? С такой живописной могучей ветвью? Будьте любезны забросить верёвку на оную ветвь.
Глава восьмая
Таковы слова Пророка: истинно говорю вам, что настанет хаос во многих местах и огонь часто будет возгораться. Солнце просияет в ночи, а месяц во дню, звёзды же падать станут. Кровь истечёт из древа, а камень заговорит. Нападут дикие звери, а беременные женщины родят чудовищ.
И вот сбылось пророчество и явилось оно взорам нашим: женщины породили чудовищ. Ведьмаки суть оные чудовища, глашатаи хаоса и гибели.
Аноним, Monstrum, или ведьмака описание
Illustrissimus
Praefectus vigilum
Эстевану Трильо да Кунья
Praefectus vigilum
в Ард Каррайге
Дано 26 дня месяца июля anno 1229 p. R.
Почтительнейше сообщаю, что ведьмак по имени Геральт в июле месяце прибыл на территорию строительства Великой Дороги, где я его немедля в охрану нанял. Полезен зело оказался, двух монстров лесных, называемых лешими, истребил, кои монстры великие обиды нам на строительстве чинили.
Согласно приказу Господина Префекта дважды выспрашивал я его про год сто девяносто четвёртый и то происшествие, о коем Господин Префект выспрашивать велел. Якобы великим гневом горя, говорил я ему, что в те поры страшное преступление свершилось, что ужас и беззаконие, о наказании вопиющее. Ведьмак слушал, но ничего не говорил, в споры не вступал и вообще вид давал, что это его никак не касается.
В другой раз в разговоре я конкретные имена назвал, как Господин Префект велел: Магрулис и Хвальба. Но и на это ведьмак не поддался, интереса не показал, ничего не спросил и в разговоре ни словом не участвовал.
Из чего я вывожу, что оный Геральт ничего толком о тех происшествиях не знает. У ведьмаков настоящий возраст отгадать трудно, однако оному Геральту, по моему разумению, никак не больше, чем decem et octo, а значит, в 1194 его и на свете быть не могло.
Вместе с тем сообщаю, что ведьмак у меня более не работает. Хотели его мои розмыслы нанять для охоты и истребления лесных эльфов, уж больно они обнаглели, да ведьмак отказался, эльфы-де существа разумные, и он-де их убивать не станет. За это я его уволил и велел уезжать прочь. Куда он поехал, то мне неведомо.